Крейсера проекта 84
Проект 84 — нереализованный советский проект крейсера ПВО.
История
В 1954 году Главком ВМФ СССР Н. Г. Кузнецов инициировал разработку крейсера ПВО, получившего номер проекта 84. Эскизный проект корабля должен был быть готов ко II кварталу 1958 года, а технический — к I кварталу 1959 года. Предполагалось строительство серии из 5 крейсеров на судостроительных заводах № 189 и № 444. Ввод в строй планировался в 1964 году. Общие размеры крейсера проекта 84 были сопоставимы с размерами крейсеров проекта 68-бис. Конструкция корпуса — гладкопалубная. Полное водоизмещение должно было составлять 14-15 тысяч тонн, скорость полного хода — 32 узла, дальность плавания экономическим ходом — 5000 миль. Вооружение у чисто артиллерийского крейсера было особым. В качестве главного калибра должны были использоваться мощные универсальные 180-мм двухорудийные башенные установки СМ-48. По проекту угол возвышения орудия составлял от −3 до +76 градусов, наклонная дальность стрельбы — 36 км, досягаемость по высоте — 23 км, скорострельность приблизительно 9-10 выстрелов в минуту. Башни располагались линейно-возвышенно по две в носу и на корме. Помимо СМ-48, крейсер должен был нести шесть 100-мм спаренных башенных артустановок СМ-52 и шесть 57-мм 4-ствольных зенитных автоматов ЗиФ-75. И те и другие располагались побортно. Управление артиллерией предполагалось с помощью одного КДП с РЛС (для стрельбы по морским и воздушным целям) и двух стрельбовых РЛС для зенитного калибра («Фут-Б» или «Турель»). Дополнительно на корабле предусматривалось базирование двух вертолетов Ка-15, для которых предназначался подпалубный ангар с подъемником. После снятия Н. Г. Кузнецова с должности Главкома все работы по крейсеру проекта 84 были прекращены.
См. также
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
Для улучшения этой статьи желательно?:
|
Напишите отзыв о статье "Крейсера проекта 84"
Отрывок, характеризующий Крейсера проекта 84
Он обнял ее. Она вскрикнула и без чувств упала на его плечо.Он осторожно отвел плечо, на котором она лежала, заглянул в ее лицо и бережно посадил ее на кресло.
– Adieu, Marieie, [Прощай, Маша,] – сказал он тихо сестре, поцеловался с нею рука в руку и скорыми шагами вышел из комнаты.
Княгиня лежала в кресле, m lle Бурьен терла ей виски. Княжна Марья, поддерживая невестку, с заплаканными прекрасными глазами, всё еще смотрела в дверь, в которую вышел князь Андрей, и крестила его. Из кабинета слышны были, как выстрелы, часто повторяемые сердитые звуки стариковского сморкания. Только что князь Андрей вышел, дверь кабинета быстро отворилась и выглянула строгая фигура старика в белом халате.
– Уехал? Ну и хорошо! – сказал он, сердито посмотрев на бесчувственную маленькую княгиню, укоризненно покачал головою и захлопнул дверь.
В октябре 1805 года русские войска занимали села и города эрцгерцогства Австрийского, и еще новые полки приходили из России и, отягощая постоем жителей, располагались у крепости Браунау. В Браунау была главная квартира главнокомандующего Кутузова.
11 го октября 1805 года один из только что пришедших к Браунау пехотных полков, ожидая смотра главнокомандующего, стоял в полумиле от города. Несмотря на нерусскую местность и обстановку (фруктовые сады, каменные ограды, черепичные крыши, горы, видневшиеся вдали), на нерусский народ, c любопытством смотревший на солдат, полк имел точно такой же вид, какой имел всякий русский полк, готовившийся к смотру где нибудь в середине России.
С вечера, на последнем переходе, был получен приказ, что главнокомандующий будет смотреть полк на походе. Хотя слова приказа и показались неясны полковому командиру, и возник вопрос, как разуметь слова приказа: в походной форме или нет? в совете батальонных командиров было решено представить полк в парадной форме на том основании, что всегда лучше перекланяться, чем не докланяться. И солдаты, после тридцативерстного перехода, не смыкали глаз, всю ночь чинились, чистились; адъютанты и ротные рассчитывали, отчисляли; и к утру полк, вместо растянутой беспорядочной толпы, какою он был накануне на последнем переходе, представлял стройную массу 2 000 людей, из которых каждый знал свое место, свое дело и из которых на каждом каждая пуговка и ремешок были на своем месте и блестели чистотой. Не только наружное было исправно, но ежели бы угодно было главнокомандующему заглянуть под мундиры, то на каждом он увидел бы одинаково чистую рубаху и в каждом ранце нашел бы узаконенное число вещей, «шильце и мыльце», как говорят солдаты. Было только одно обстоятельство, насчет которого никто не мог быть спокоен. Это была обувь. Больше чем у половины людей сапоги были разбиты. Но недостаток этот происходил не от вины полкового командира, так как, несмотря на неоднократные требования, ему не был отпущен товар от австрийского ведомства, а полк прошел тысячу верст.
Полковой командир был пожилой, сангвинический, с седеющими бровями и бакенбардами генерал, плотный и широкий больше от груди к спине, чем от одного плеча к другому. На нем был новый, с иголочки, со слежавшимися складками мундир и густые золотые эполеты, которые как будто не книзу, а кверху поднимали его тучные плечи. Полковой командир имел вид человека, счастливо совершающего одно из самых торжественных дел жизни. Он похаживал перед фронтом и, похаживая, подрагивал на каждом шагу, слегка изгибаясь спиною. Видно, было, что полковой командир любуется своим полком, счастлив им, что все его силы душевные заняты только полком; но, несмотря на то, его подрагивающая походка как будто говорила, что, кроме военных интересов, в душе его немалое место занимают и интересы общественного быта и женский пол.
