Крейцер (денежная единица)

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
У этого термина существуют и другие значения, см. Крейцер.

Кре́йцер (нем. Kreuzer, кро́йцер; венг. Krajcár, в стар. орф. Krajczár кра́йцаар) — название медных и серебряных монет ряда стран центральной Европы и Италии XIII—XIX столетий. Первые крейцеры представляли собой серебряные гроссо герцога Каринтии и Крайны, графа Тироля Мейнхарда II. Впервые отчеканены в 1271 году. На аверсе расположен двойной крест (наложение обычного и андреевского крестов) из-за которого монета впоследствии и получила своё название. Благодаря хорошему качеству, отсутствию порчи монета вскоре получила широкое распространение в южнонемецких землях.

В 1458 году эрцгерцог Австрийский Фридрих V в 1458 году провёл в своих владениях реформу денежного обращения. Было установлено соотношение 1 гульден = 60 крейцеров. Принятый в 1551 году Аугсбургский монетный устав возвёл данную денежную единицу в ранг имперских монет Священной Римской империи.

В Германии крейцеры выпускали вплоть до 1873 года, когда ранее циркулировавшие на её территории гульдены и талеры заменили золотыми марками. Последние австрийские крейцеры датированы 1891 годом. Окончание их выпуска было обусловлено заменой австрийского гульдена кроной, разменной единицей которой стал геллер.





Появление

Первые крейцеры представляли собой серебряные гроссо герцога Каринтии и Крайны, графа Тироля Мейнхарда II. Впервые отчеканены в 1271 году. На аверсе расположен двойной крест (наложение обычного и андреевского крестов), надпись «MEINARDVS», на реверсе — геральдический орёл и надпись «COMES TIROL»[1][2][3]. Характерный вид этих монет был обусловлен необходимостью сделать их отличимыми от одновременно чеканящихся в Тироле адлергрошенов. На этих монетах изображали один крест[4][1].

Данные монеты продолжали чеканить без изменений до 1363 года[1]. Название «крейцер» за ними закрепилось не сразу. Так как они соответствовали 20 веронским денариям, то их вначале стали называть «цвайнцигерами», от «zweinzig», что на немецком языке того времени означало «20». В источниках на латыни встречаются «vigintiarius» и «vigintinus». В итальянских землях монета стала известна как «тиролино» или «тирольский гроссо»[1][3]. Благодаря хорошему качеству, отсутствию порчи монета вскоре получила широкое распространение в южнонемецких землях. Именно в немецких источниках впервые встречаются обозначения «crucer» (документ из монастыря бенедиктинцев[de] в Баварии 1290-х годов)[5] и «chreutzaer pfening» (документ области северного Тироля начала XIV столетия)[1]. По немецкому названию, протекающей через Тироль, реки Адидже (нем. Etsch) монеты также называли «э(т)чкрейцерами»[6][7].

Впоследствии подражания этим монетам получили широкое распространение в землях Священой Римской империи и Швейцарии. В немецкоязычных государствах они получили название крейцеров, в государствах северной Италии — «цвайнцигеров». Крейцеры просуществовали до конца XIX, а итальянские цвайнцигеры до XVI столетия[1].

Австрия и Венгрия

Эрцгерцог Австрийский Фридрих V в 1458 году провёл в своих владениях реформу денежного обращения. Было установлено соотношение 1 гульден = 60 крейцеров = 240 пфеннигов. Из одной триентской марки металла с содержанием 14 лотов и 2 грана серебра (~ 880-я метрическая проба) надлежало чеканить 156 крейцеров[1]. Таким образом первые австрийские крейцеры весили 1,66 г при содержании 1,44 г серебра[1]. Вследствие порчи (неофициального, необъявленного уменьшения государственной властью веса или содержания благородных металлов при сохранении нарицательной стоимости монет[8]) к 1473 году монетная стопа снизилась до 240 крейцеров из 8-лотовой марки (500-я метрическая проба). Каждая монета содержала 0,53 г серебра при весе в 1,06 г[1][3].

Эта монетная стопа просуществовала с небольшими отклонениями до начала XVI столетия. В 1482 году на монетном дворе тирольского Галля (современное название Халль-ин-Тироль) отчеканили кратные монеты в 6 и 12 крейцеров[1][3]. В Австрии монеты с обозначением номинала в крейцерах продолжали выпускать вплоть до XIX столетия[9][10][11].

В 1753 году была подписана австрийско-баварская монетная конвенция с целью унификации денежных систем соседних государств. 1 талер приравнивался к 2 гульденам[12]. Соотношение 1 гульден — 60 крейцеров оставалось неизменным. В 1848 году произошло восстание в Венгрии. Повстанцы наладили чеканку собственных монет номиналом в 1, 3, 6, 10 и 20 крейцеров[13]. Следует отметить, что во владениях Габсбургов насчитывалось несколько центров эмиссии. Монетные типы для венгерских земель с 1830 годов отличались от австрийских[14]. Также на территории современных Австрии и Чехии в составе Священной Римской империи существовали суверенные государства, такие как Зальцбургское архиепископство и Олмюцское архиепископства, чеканившие собственные крейцеры[15][16].

24 января 1857 года Австрия подписала с германскими государствами монетную конвенцию (Венская монетная конвенция), на основании которой были унифицированы их валюты. Гульден, чеканившийся ранее по конвенционной стопе 1753 года, стал равняться 1 гульдену 5 крейцерам новой валюты. В основу чеканки монет был положен «таможенный фунт» (нем. Zollphund) равный 500 г, из которого в Австрии чеканилось 45 гульденов, в северогерманских государствах — 30 талеров. Гульден, который делился ранее на 60 крейцеров, стал делиться на 100 новых крейцеров (нем. Neukreuzer). Новая монетная система была названа «австрийской валютой» (нем. Österreichische Währung) и с 1 сентября 1858 года признавалась единственной законной во всей империи[17].

Австро-Венгрия официально представляла собой двуединую монархию. При наличии единой валюты монетные типы крейцеров для земель австрийской и венгерской корон отличались. Они выпускались на монетных дворах Вены, Австро-Венгрия официально представляла собой двуединую монархию. При наличии единой валюты монетные типы крейцеров для земель австрийской и венгерской корон отличались. Они выпускались на монетных дворах Вены, Кремницы, Алба-Юлии, Милана и Венеции. О происхождении той или иной монеты свидетельствует знак монетного двора — небольшой буквы. Для монетного двора Вены это A, Кремницы — B или KB[18], Алба-Юлии — Е или GYF, Милана — M, Венеции — V[19].

Крейцеры Австро-Венгрии 1858—1891 годов
Аверс Реверс Номинал Диаметр, мм Вес, г Толщина, мм Гурт Металл Годы чеканки Тираж
Крейцеры для земель австрийской короны
½ крейцера[коммент. 1] 17 1,67 н/д гладкий Медь 1858—1861, 1863—1866, 1877, 1881, 1885, 1891 Суммарно[Тиражи 1] — не менее 50 млн[20]
1 крейцер[коммент. 2] 19 3,15[коммент. 3]—3,6[коммент. 4] 1,25[коммент. 5]—1,5[коммент. 6] гладкий Медь 1858—1863, 1873, 1878, 1879, 1881, 1885, 1891 Суммарно[Тиражи 2] — не менее 361 млн[20]
4 крейцера 27 13,2 2,9 гладкий Медь 1860—1862, 1864 Суммарно[Тиражи 3] — 47 050 527[20]
5 крейцеров 16 1,3333 н/д рубчатый серебро 375-й пробы 1858—1860, 1863, 1864 Суммарно[Тиражи 4] — не менее 8 223 939[21]
5 крейцеров[коммент. 7] 16 1,3333 н/д рубчатый серебро 375-й пробы 18657 А 69 375[21]
10 крейцеров 18 2 н/д рубчатый серебро 500-й пробы 1858—1865 Суммарно[Тиражи 5] — не менее 11 636 194[21]
10 крейцеров[коммент. 8] 18 2 н/д рубчатый серебро 500-й пробы 1867 A 58 500[21]
10 крейцеров 18 1,6667 0,86 гладкий серебро 400-й пробы 1868—1872 Суммарно[Тиражи 6] — 143 441 836[21]
20 крейцеров 21 2,7 1 гладкий серебро 500-й пробы 1868—1870, 1872 Суммарно[Тиражи 7] — 91 060 620[22]
Крейцеры для земель венгерской короны
½ крейцера 17 1,67 н/д гладкий Медь 1882 KB 2 400 000[18]
1 крейцер 19 3,33 1,5 гладкий Медь 1868, 1869, 1872, 1873 Суммарно[Тиражи 8] — не менее 21 млн[18]
1 крейцер 19 3,33 1,5 гладкий Медь 1878, 1879, 1881—1883, 1885—1888 (все выпуски KB) Суммарно[Тиражи 9] — более 121 млн[18]
1 крейцер 19 3,33 1,5 гладкий Медь 1891, 1892 Суммарно[Тиражи 10] — 22 142 183[18]
4 крейцера 27 13,3 2,8 гладкий Медь 1868 3 099 298[18]
10 крейцеров 18 1,66 0,8 гладкий серебро 400-й пробы 1867, 1868 Суммарно[Тиражи 11] — до 4 262 483[18]
10 крейцеров 18 1,66 0,8 гладкий серебро 400-й пробы 1868, 1869 Суммарно[Тиражи 12] — более 15 494 039[18]
10 крейцеров 18 1,66 0,8 гладкий серебро 400-й пробы 1870—1877, 1887—1889 Суммарно[Тиражи 13] — более 34 млн[18]
20 крейцеров 21 2,66 н/д гладкий серебро 500-й пробы 1868 н/д
20 крейцеров 21 2,66 н/д гладкий серебро 500-й пробы 1868, 1869 н/д
20 крейцеров 21 2,66 н/д гладкий серебро 500-й пробы 1870—1872 н/д

Швейцария

Особенность денежного обращения Швейцарии состояла в наличии нескольких центров эмиссии денег. Каждый из кантонов мог чеканить собственную монету. Единообразие отсутствовало не только во внешнем виде, но и в типах денежных единиц. Одни кантоны чеканили франки, другие — дукаты, третьи — талеры и т. д., между которыми отсутствовали фиксированные соотношения[23][24].

Крейцеры и их кратные номиналы чеканили в кантонах Базель[1], Берн[25], Гларус[26], Золотурн[27], Кур[28], Невшатель[29], Фрибур[30], Шаффхаузене[31], Цуг[32], Санкт-Галлене[33]. Последние швейцарские крейцеры в 1813 году выпустили в Аппенцеле[34]. 4 крейцера составляли 1 батцен. Батценом в XIX столетии в обиходе продолжали называть 4 крейцера или 10 раппенов[35].

Немецкие государства

См. также: Монетный кризис в Германии XVII века и Имперские монетные уставы

В 1551 году была предпринята очередная попытка унифицировать денежное обращение Священной Римской империи. Принятый в 1551 году Аугсбургский монетный устав возводил в ранг имперских монет не только золотой и серебряный гульдены, но и крейцеры. Серебряный имперский гульден должен был содержать 27,5 грамма чистого серебра, а золотой — 2,53 грамма чистого золота, и оба равняться 72 крейцерам (0,373 грамма чистого серебра). В действительности устав был реализован только в Австрии и южной Германии (южнее реки Майн), поскольку северные земли традиционно придерживалась других стандартов чеканки[36][3][37].

Фактическая неработоспособность устава 1551 года привели к тому, что уже через восемь лет, 19 августа 1559 года, в Аугсбурге был принят новый имперский монетный устав. В соответствии с ним, список имперских монет расширялся за счёт второго типа золотых монет — получивших широкое распространение рейнских дукатов, которые в отличие от рейнских гульденов, чей вес и проба неуклонно снижались, сохранили исходный стандарт (общий вес — 3,5 грамма 986-й пробы) и соответствовали основным золотым монетам других стран. При этом золотой и серебряный гульдены, которые ранее рассматривались в качестве эквивалента одной стоимости, но выраженной в разных металлах, теперь получили самостоятельные названия — соответственно гольдгульден и гульдинер — и в качестве реальных монет были приравнены к разному количеству крейцеров: гольдгульдены к 75, а гульдинеры к 60 крейцерам. Поскольку впоследствии при сохранении содержания серебра в гульдинерах в крейцерах оно снижалось, фактически реальный гульдинер становился эквивалентом всё большего числа крейцеров, и сумма в 60 крейцеров стала уже исключительно счётной денежной единицей — эквивалентом счётного гульдена[36][38][39][40][41][42].

Уже с принятием второго Аугсбургского имперского монетного устава помимо гульдена и крейцера в ранг имперских монет были возведены грошены (гроши), шиллинги и их производные, распространённые в северных германских государствах. Однако ключевой денежной единицей на севере Германии был талер. В качестве имперской монеты он был узаконен только указом аугсбургского рейхстага 1566 года, получил название «рейхсталер» и оставался ключевой денежной единицей Германии до середины XVIII века, когда был заменён лёгким прусским талером на севере и конвенционным талером на юге Германии. Первоначально, в 1566 году, рейхсталер равнялся 68 крейцерам, а к 1580 году — 90 крейцерам, что было вызвано быстрым уменьшением содержания серебра в последних. Соотношение с грошеном (1 рейхсталер = 24 грошена) в этот период оставалось стабильным[36][43][44][45].

Снижение пробы серебра в мелких монетах и рост их количества привели к резкому падению их стоимости. В 1619 года скорость девальвации увеличилась (стоимость талера в октябре — 108 крейцеров, в декабре — 124), достигнув пика в 1621 году (январь — 140, июнь — 186, сентябрь — 270, ноябрь — 330). Весной 1622 года один рейхсталер в Вене стоил уже около 600 крейцеров[46]. В этот период содержание серебра в монетах упало настолько сильно, что даже многие монеты с высоким номиналом состояли практически исключительно из меди.

К концу 1622 года, когда за рейхсталер давали уже свыше 1000 крейцеров, волна низкопробных денег затронула и князей. Собираемые ими налоги выплачивались практически исключительно такими монетами, что сокращало возможности князей по выплате жалования наёмникам в армии и чиновникам. Кроме того, как минимум в Верхней Саксонии многие монетные дворы прекратили работы, поскольку не могли больше найти рынков сбыта для своей продукции. В результате уже к 1623 году было решено вернуться к аугсбургскому монетному уложению 1559 года. Большинство низкопробных монет были запрещены, нелегальные монетные дворы закрыты, а договора аренды на легальные — расторгнуты. Установленный курс рейхсталера в 1 гульден и 30 крейцеров (90 крейцеров) продержался вплоть до 1669 года[47][48].

Подписанная в 1753 году австрийско-баварская монетная конвенция установила новые соотношения между талером и крейцером. Согласно договору один конвенционный талер приравнивалс к 2 гульденам[49]. При неизменном соотношении 1 гульден — 60 крейцеров конвенционный талер стал соответствовать 120 крейцерам. В 1837 году Бавария и ряд южно- и центральногерманских государств подписали Мюнхенский монетный договор, который ознаменовал создание Южногерманского монетного союза. Согласно нему основной денежной единицей для стран-участниц союза становился гульден[50]. 1 конвенционный талер подлежал обмену на 2 гульдена 24 крейцера согласно содержанию в них серебра[51].

Государства северной Германии в свою очередь подписали в 1838 году Дрезденскую монетную конвенцию. Основной денежной единицей стран-участниц становился двойной талер равный 60 грошам, каждый из которых подразделялся на 10 или 12 пфеннигов. Между северонемецкими талерами и южногерманскими гульденами установился чёткий обменный курс. 2 талера приравнивались к 3,5 гульденам. Соответственно, 1 талер обменивался на 1 гульден 45 крейцеров или 105 крейцеров[51][52].

С подписанием Венской монетной конвенции устанавливались чёткие взаимоотношения между денежными единицами государств северной и южной Германии и Австрийской империи. За основу чеканки был принят таможенный фунт нем. Zollpfund равный 500 г. Из таможенного фунта чистого серебра чеканили 30 талеров, 45 австрийских и 52,5 южнонемецких гульденов. При этом гульден в Баварии, Вюртемберге и других южнонемецких государствах продолжал соответствовать 60 крейцерам, в то время как австрийский подвёргся децимализации и стал равным 100 крейцерам. Соответственно 1 талер остался равным 105 южнонемецких крейцеров и приравнен к 150 австрийским[53].

После создания Германской империи в 1871 году введена единая валюта получившая впоследствии название "золотой марки". Согласно закону 1873 года один южнонемецкий гульден подлежал обмену на 1 5⁄7 марки[54]. Соответственно крейцер как 1⁄60 гульдена соответствовал 2,85 пфеннигов.

Памятные баденские крейцеры

 Этот раздел не завершён.
Вы поможете проекту, исправив и дополнив его.
См. также: Фриденскрейцер

[55][56][57]

Напишите отзыв о статье "Крейцер (денежная единица)"

Примечания

  1. ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 Schrötter, 1970, S. 324.
  2. ↑ Kahnt, 2005, S. 236.
  3. ↑ 1 2 3 4 5 Фенглер, 1993, «[www.numizm.ru/html/k/kreycer.html Крейцер]».
  4. ↑ Kahnt, 2005, S. 236—237.
  5. ↑ Kahnt, 2005, S. 237.
  6. ↑ Фенглер, 1993, «[www.numizm.ru/html/6/6t4kreycer.html Этчкрейцер]».
  7. ↑ Зварич, 1980, «[www.numizm.ru/html/6/64kreycer.html Эчкрейцер]».
  8. ↑ Зварич, 1980, «[www.numizm.ru/html/p/por4a_monet3.html Порча монеты]».
  9. ↑ Krause 1601—1700, 2008, p. 35—46.
  10. ↑ Krause 1701—1800, 2010, p. 38—44.
  11. ↑ Krause 1701—1800, 2010, p. 54—61.
  12. ↑ Фенглер, 1993, «[www.numizm.ru/html/k/konvencionn3y_taler.html Конвенционный талер]».
  13. ↑ Krause 1801—1900, 2009, p. 600.
  14. ↑ Krause 1801—1900, 2009, p. 597.
  15. ↑ Krause 1701—1800, 2010, p. 73.
  16. ↑ Krause 1701—1800, 2010, p. 79—82.
  17. ↑ Зварич, 1980, «[www.numizm.ru/html/a/avstriyska8_val7ta.html Австрийская валюта]».
  18. ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 Krause 1801—1900, 2009, p. 596.
  19. ↑ Krause 1801—1900, 2009, p. 82.
  20. ↑ 1 2 3 Krause 1801—1900, 2009, p. 84.
  21. ↑ 1 2 3 4 5 Krause 1801—1900, 2009, p. 86.
  22. ↑ Krause 1801—1900, 2009, p. 88.
  23. ↑ Krause 1601—1700, 2008, p. 1355—1386.
  24. ↑ Krause 1701—1800, 2010, p. 1239—1276.
  25. ↑ Krause 1601—1700, 2008, p. 1358.
  26. ↑ Krause 1601—1700, 2008, p. 1368—1369.
  27. ↑ Krause 1601—1700, 2008, p. 1377—1378.
  28. ↑ Krause 1601—1700, 2008, p. 1361.
  29. ↑ Krause 1601—1700, 2008, p. 1372.
  30. ↑ Krause 1601—1700, 2008, p. 1365.
  31. ↑ Krause 1601—1700, 2008, p. 1375.
  32. ↑ Krause 1601—1700, 2008, p. 1379.
  33. ↑ Krause 1601—1700, 2008, p. 1373.
  34. ↑ Krause 1801—1900, 2009, p. 1138.
  35. ↑ Батцен // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
  36. ↑ 1 2 3 Фенглер, 1993, «[www.numizm.ru/html/a/augsburgskiy_imperskiy_monetn3y_ustav.html Аугсбургский имперский монетный устав]».
  37. ↑ Зварич, 1980, «[www.numizm.ru/html/k/kreycer_64kreycer_cvaynciger_tirolino_vigintiarius_vigintinus.html Крейцер]».
  38. ↑ Фенглер, 1993, «[www.numizm.ru/html/g/gul5den.html Гульден]».
  39. ↑ Зварич, 1980, «[www.numizm.ru/html/g/gul5den.html Гульден]».
  40. ↑ Фенглер, 1993, «[www.numizm.ru/html/g/gol5dgul5den.html Гольдгульден]».
  41. ↑ Фенглер, 1993, «[www.numizm.ru/html/r/reyhsgul5diner.html Рейхсгульдинер]».
  42. ↑ Зварич, 1980, «[www.numizm.ru/html/r/reyhsgul5diner.html Рейхсгульдинер]».
  43. ↑ Фенглер, 1993, «[www.numizm.ru/html/r/reyhstaler.html Рейхсталер]».
  44. ↑ Зварич, 1980, «[www.numizm.ru/html/r/reyhstaler_imperskiy_taler.html Рейхсталер, имперский талер]».
  45. ↑ Фенглер, 1993, «[www.numizm.ru/html/t/taler.html Талер]».
  46. ↑ Kindleberger, 1991, p. 159.
  47. ↑ Schrötter, 1970, S. 306.
  48. ↑ Kindleberger, 1991, p. 168.
  49. ↑ Зварич, 1980, «[www.numizm.ru/html/k/konvencionn3y_taler.html Конвенционный талер]».
  50. ↑ [www.reppa.de/lex.asp?ordner=m&link=MunchenerMV.htm Münchener Münzvertrag] (нем.). Большой лексикон монет нем. Das große Münzen-Lexikon. Проверено 25 октября 2016. [www.webcitation.org/6Galg1QlF Архивировано из первоисточника 13 мая 2013].
  51. ↑ 1 2 AKS, 2007, S. 43.
  52. ↑ Holtferich C.-L. [www.google.com.ua/books?hl=ru&lr=&id=a1BKH9yPCfcC&oi=fnd&pg=PA216&dq=German+coins&ots=FxZH4PxglE&sig=PvFMkepwp83zPk8N94Rc0QQcdH8&redir_esc=y#v=onepage&q=German%20coins&f=false The monetary unification process in nineteenth-century Germany: relevance and lessons for Europe today] // A European Central Bank? Perspectives on monetary unification after ten years of the EMS / edited by Marcello de Secco and Alberto Giovanni. — Cambridge: Cambridge University Press, 1990. — P. 222. — ISBN 0-521-37171-6.
  53. ↑ [www.reppa.de/lex.asp?ordner=w&link=Wienermv.htm Wiener Münzvertrag] (нем.). Большой лексикон монет нем. Das große Münzen-Lexikon. Проверено 25 октября 2016. [www.webcitation.org/6GZaKNNnm Архивировано из первоисточника 13 мая 2013].
  54. ↑ * [de.wikisource.org/wiki/M%C3%BCnzgesetz Текст монетного закона Германской империи 1873 года на немецком языке] (нем.). Deutsches Reichsgesetzblatt Band 1873, Nr. 22, Seite 233 - 240 (9 июля 1873). Проверено 15 июля 2013.
  55. ↑ Kahnt, 2005, S. 143.
  56. ↑ Schrötter, 1970, S. 206.
  57. ↑ Фенглер, 1993, «[www.numizm.ru/html/f/fridenskreycer.html Фриденскрейцер]».

Комментарии

Комментарии
  1. ↑ Выделяют 3 типа монет номиналом ½ крейцера, которые имеют небольшие различия
  2. ↑ Выделяют 2 типа монет номиналом в 1 крейцер, которые имеют небольшие различия
  3. ↑ до 1881 года
  4. ↑ после 1885 года
  5. ↑ до 1881 года
  6. ↑ после 1885 года
  7. ↑ от предыдущего типа монету отличает портрет императора Франца-Иосифа (с бакенбардами)
  8. ↑ от предыдущего типа монету отличает портрет императора Франца-Иосифа (с бакенбардами)
Тиражи монет по годам
  1. ↑ Тираж ½ крейцера по годам: 1858 B — 11 058 000, 1858 А, 1858 E, 1858 M и 1858 V — н/д; 1859 B — 13 397 000, 1859 A, 1859 E, 1859 M и 1859 V — н/д; 1860 A, 1860 E и 1860 V — н/д; 1861 A — н/д, 1861 B — 3 474 000; 1863 B — н/д; 1864 А и 1864 V — н/д, 1864 В — 7 598 000; 1865 A — н/д, 1865 В — 7 182 000; 1866 А — н/д; 1877 — н/д; 1881 — 4 200 000, 1885 — 2 000 000; 1891 — 2 000 000.
  2. ↑ Тираж 1 крейцера по годам: 1858 B — 23 497 000, 1858 А, 1858 E, 1858 M и 1858 V — н/д; 1859 B — 93 406 000, 1859 A, 1859 E, 1859 M и 1859 V — н/д; 1860 B — 87 955 000, 1860 A, 1860 E и 1860 V — н/д; 1861 B — 54 201 000, 1861 A и 1861 Е — н/д; 1862 B — 11 599 000, 1862 Е — н/д; 1863 Е — н/д; 1873 А — н/д; 1878 — н/д; 1879 — н/д, 1881 — 37 900 000; 1885 — 29 000 000, 1891 — 23 800 000.
  3. ↑ Тираж 4 крейцеров по годам и монетным дворам: 1860 A, 1860 B и 1860 Е — 1 558 875; 1861 А — 17 548 750, 1861 В — 18 852 734, 1861 Е — 1 817 118; 1862 В — 383 000; 1864 В — 6 890 050.
  4. ↑ Тираж 5 крейцеров по годам и монетным дворам: 1858 А и 1859 А — 2 405 583, 1858 В — 851. 1858 V — н/д; 1859 М — 1 319 754, 1859 V — 1 335 900; 1860 A — н/д, 1860 B — 851. 1860 V — 226 000; 1863 A — 1 012 500; 1864 A — 1 922 500.
  5. ↑ Тираж 10 крейцеров по годам и монетным дворам: 1858 А — 85 500, 1858 V — 1354; 1859 А — н/д, 1859 M — 933 450, 1859 V — 3 624 860; 1860 V — 2 712 320; 1861 V — 962 310; 1862 V — 400 590; 1863 A — 6 312 500; 1864 A — 1 050 000, 1864 V — 362 800; 1865 V — 1 198 280.
  6. ↑ Тираж 10 крейцеров по годам и монетным дворам: 1868 — 11 681 600, 1869 — 29 628 270; 1870 — 34 878 309, 1871 — 1 700 080; 1872 — 65 553 577.
  7. ↑ Тираж 20 крейцеров по годам: 1868 — 29 621 005, 1869 — 31 042 105; 1870 — 29 821 875, 1872 — 575 635.
  8. ↑ Тираж 1 крейцера по годам: 1868 — 12 531 070, 1869 — 5 072 736, 1872 — н/д, 1873 — 3 703 000.
  9. ↑ Тираж 1 крейцера по годам: 1878 — 4 478 154, 1879 — 10 100 984, 1881 — 12 232 831, 1882 — 19 799 904, 1883 — 8 535 127, 1885 — 26 605 955, 1886 — 17 670 993, 1887 — 11 988 907, 1888 — 10 334 145.
  10. ↑ Тираж 1 крейцера по годам: 1891 — 16 271 659, 1892 — 5 870 524.
  11. ↑ Тираж 10 крейцеров по годам и монетным дворам: 1867 B — 1000, 1868 GYF — 1 011 508 (вместе с монетами следующего типа), 1868 KB — 3 249 975 (вместе с монетами следующего типа).
  12. ↑ Тираж 10 крейцеров по годам и монетным дворам: 1869 KB — 12 746 767, 1869 GYF — 2 747 272.
  13. ↑ Тираж 10 крейцеров по годам и монетным дворам: 1870 GYF — 3 031 602, 1870 KB — 21 933 353; 1871 GYF — 3 382 790; 1872 KB — 1 153 922; 1873 KB — 1 066 053; 1874 KB — 1 323 713; 1875 KB — 425 044; 1876 KB — 518 486; 1877 KB — 460 077; 1887 KB — 25 369; 1888 KB — 357 628; 1889 KB — выпуск монет этого года ставится под сомнение из-за отсутствия сохранившихся экземпляров.

Литература

В Викисловаре есть статья «крейцер»
  • Зварич В.В. [www.numizm.ru/ Нумизматический словарь]. — 4-е изд.. — Львов: Высшая школа, 1980.
  • Фенглер Х., Гироу Г., Унгер В. [www.numizm.ru/ Словарь нумизмата] / Отв. ред. В. М. Потин. — 2-е изд., перераб. и доп.. — М.: Радио и связь, 1993. — ISBN 5-256-00317-8.
  • Arnold P., Küthmann H., Steinhilber D. Grosser Deutscher Münzkatalog von 1800 bis heute / Dieter Faβbender. — 23. — Regenstauf: Battenberg Verlag, 2007. — 656 S. — ISBN 978-3-86646-019-5.
  • Kahnt Helmut. Das große Münzlexicon von A bis Z. — 1. Auflage. — Regenstauf: Battenberg Verlag, 2005. — ISBN 3-89441-550-9.
  • Bruce C. II., Michael T., Miller H. Standard Catalog of World Coins 1601—1700. — Iola, WI: Krause Publications, 2008. — 1439 p. — ISBN 0-89689-708-7.
  • Cuhaj G., Michael T., Miller H. Standard Catalog of World Coins 1701—1800. — Iola, WI: Krause Publications, 2010. — 1344 p. — ISBN 1-4402-1364-X.
  • Cuhaj G., Michael T., Miller H. Standard Catalog of World Coins 1801—1900. — Iola, WI: Krause Publications, 2009. — 1296 с. — ISBN 0-89689-940-3.
  • Charles P. Kindleberger. The Economic Crisis of 1619 to 1623 : [англ.] // The Journal of Economic History. — 1991. — Vol. 51, no. 1 (March). — P. 149-175. — ISSN [www.sigla.ru/table.jsp?f=8&t=3&v0=00220507&f=1003&t=1&v1=&f=4&t=2&v2=&f=21&t=3&v3=&f=1016&t=3&v4=&f=1016&t=3&v5=&bf=4&b=&d=0&ys=&ye=&lng=&ft=&mt=&dt=&vol=&pt=&iss=&ps=&pe=&tr=&tro=&cc=UNION&i=1&v=tagged&s=0&ss=0&st=0&i18n=ru&rlf=&psz=20&bs=20&ce=hJfuypee8JzzufeGmImYYIpZKRJeeOeeWGJIZRrRRrdmtdeee88NJJJJpeeefTJ3peKJJ3UWWPtzzzzzzzzzzzzzzzzzbzzvzzpy5zzjzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzztzzzzzzzbzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzvzzzzzzyeyTjkDnyHzTuueKZePz9decyzzLzzzL*.c8.NzrGJJvufeeeeeJheeyzjeeeeJh*peeeeKJJJJJJJJJJmjHvOJJJJJJJJJfeeeieeeeSJJJJJSJJJ3TeIJJJJ3..E.UEAcyhxD.eeeeeuzzzLJJJJ5.e8JJJheeeeeeeeeeeeyeeK3JJJJJJJJ*s7defeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeSJJJJJJJJZIJJzzz1..6LJJJJJJtJJZ4....EK*&debug=false 00220507]. — JSTOR [www.jstor.org/stable/2123055 2123055].</span>
  • Schrötter, Friedrich Freiherr von. Wörterbuch der Münzkunde / Wörterbuch der Münzkunde. — zweite, unveränderte Auflage. — Berlin: J. Guttenberg Verlagsbuchhandlung, 1970. — 757 S. — ISBN 978-3110012279.

Отрывок, характеризующий Крейцер (денежная единица)

– Ну, мой милый, какое мы выдержали сражение! Дай Бог только, чтобы то, которое будет следствием его, было бы столь же победоносно. Однако, мой милый, – говорил он отрывочно и оживленно, – я должен признать свою вину перед австрийцами и в особенности перед Вейротером. Что за точность, что за подробность, что за знание местности, что за предвидение всех возможностей, всех условий, всех малейших подробностей! Нет, мой милый, выгодней тех условий, в которых мы находимся, нельзя ничего нарочно выдумать. Соединение австрийской отчетливости с русской храбростию – чего ж вы хотите еще?
– Так наступление окончательно решено? – сказал Болконский.
– И знаете ли, мой милый, мне кажется, что решительно Буонапарте потерял свою латынь. Вы знаете, что нынче получено от него письмо к императору. – Долгоруков улыбнулся значительно.
– Вот как! Что ж он пишет? – спросил Болконский.
– Что он может писать? Традиридира и т. п., всё только с целью выиграть время. Я вам говорю, что он у нас в руках; это верно! Но что забавнее всего, – сказал он, вдруг добродушно засмеявшись, – это то, что никак не могли придумать, как ему адресовать ответ? Ежели не консулу, само собою разумеется не императору, то генералу Буонапарту, как мне казалось.
– Но между тем, чтобы не признавать императором, и тем, чтобы называть генералом Буонапарте, есть разница, – сказал Болконский.
– В том то и дело, – смеясь и перебивая, быстро говорил Долгоруков. – Вы знаете Билибина, он очень умный человек, он предлагал адресовать: «узурпатору и врагу человеческого рода».
Долгоруков весело захохотал.
– Не более того? – заметил Болконский.
– Но всё таки Билибин нашел серьезный титул адреса. И остроумный и умный человек.
– Как же?
– Главе французского правительства, au chef du gouverienement francais, – серьезно и с удовольствием сказал князь Долгоруков. – Не правда ли, что хорошо?
– Хорошо, но очень не понравится ему, – заметил Болконский.
– О, и очень! Мой брат знает его: он не раз обедал у него, у теперешнего императора, в Париже и говорил мне, что он не видал более утонченного и хитрого дипломата: знаете, соединение французской ловкости и итальянского актерства? Вы знаете его анекдоты с графом Марковым? Только один граф Марков умел с ним обращаться. Вы знаете историю платка? Это прелесть!
И словоохотливый Долгоруков, обращаясь то к Борису, то к князю Андрею, рассказал, как Бонапарт, желая испытать Маркова, нашего посланника, нарочно уронил перед ним платок и остановился, глядя на него, ожидая, вероятно, услуги от Маркова и как, Марков тотчас же уронил рядом свой платок и поднял свой, не поднимая платка Бонапарта.
– Charmant, [Очаровательно,] – сказал Болконский, – но вот что, князь, я пришел к вам просителем за этого молодого человека. Видите ли что?…
Но князь Андрей не успел докончить, как в комнату вошел адъютант, который звал князя Долгорукова к императору.
– Ах, какая досада! – сказал Долгоруков, поспешно вставая и пожимая руки князя Андрея и Бориса. – Вы знаете, я очень рад сделать всё, что от меня зависит, и для вас и для этого милого молодого человека. – Он еще раз пожал руку Бориса с выражением добродушного, искреннего и оживленного легкомыслия. – Но вы видите… до другого раза!
Бориса волновала мысль о той близости к высшей власти, в которой он в эту минуту чувствовал себя. Он сознавал себя здесь в соприкосновении с теми пружинами, которые руководили всеми теми громадными движениями масс, которых он в своем полку чувствовал себя маленькою, покорною и ничтожной» частью. Они вышли в коридор вслед за князем Долгоруковым и встретили выходившего (из той двери комнаты государя, в которую вошел Долгоруков) невысокого человека в штатском платье, с умным лицом и резкой чертой выставленной вперед челюсти, которая, не портя его, придавала ему особенную живость и изворотливость выражения. Этот невысокий человек кивнул, как своему, Долгорукому и пристально холодным взглядом стал вглядываться в князя Андрея, идя прямо на него и видимо, ожидая, чтобы князь Андрей поклонился ему или дал дорогу. Князь Андрей не сделал ни того, ни другого; в лице его выразилась злоба, и молодой человек, отвернувшись, прошел стороной коридора.
– Кто это? – спросил Борис.
– Это один из самых замечательнейших, но неприятнейших мне людей. Это министр иностранных дел, князь Адам Чарторижский.
– Вот эти люди, – сказал Болконский со вздохом, который он не мог подавить, в то время как они выходили из дворца, – вот эти то люди решают судьбы народов.
На другой день войска выступили в поход, и Борис не успел до самого Аустерлицкого сражения побывать ни у Болконского, ни у Долгорукова и остался еще на время в Измайловском полку.


На заре 16 числа эскадрон Денисова, в котором служил Николай Ростов, и который был в отряде князя Багратиона, двинулся с ночлега в дело, как говорили, и, пройдя около версты позади других колонн, был остановлен на большой дороге. Ростов видел, как мимо его прошли вперед казаки, 1 й и 2 й эскадрон гусар, пехотные батальоны с артиллерией и проехали генералы Багратион и Долгоруков с адъютантами. Весь страх, который он, как и прежде, испытывал перед делом; вся внутренняя борьба, посредством которой он преодолевал этот страх; все его мечтания о том, как он по гусарски отличится в этом деле, – пропали даром. Эскадрон их был оставлен в резерве, и Николай Ростов скучно и тоскливо провел этот день. В 9 м часу утра он услыхал пальбу впереди себя, крики ура, видел привозимых назад раненых (их было немного) и, наконец, видел, как в середине сотни казаков провели целый отряд французских кавалеристов. Очевидно, дело было кончено, и дело было, очевидно небольшое, но счастливое. Проходившие назад солдаты и офицеры рассказывали о блестящей победе, о занятии города Вишау и взятии в плен целого французского эскадрона. День был ясный, солнечный, после сильного ночного заморозка, и веселый блеск осеннего дня совпадал с известием о победе, которое передавали не только рассказы участвовавших в нем, но и радостное выражение лиц солдат, офицеров, генералов и адъютантов, ехавших туда и оттуда мимо Ростова. Тем больнее щемило сердце Николая, напрасно перестрадавшего весь страх, предшествующий сражению, и пробывшего этот веселый день в бездействии.
– Ростов, иди сюда, выпьем с горя! – крикнул Денисов, усевшись на краю дороги перед фляжкой и закуской.
Офицеры собрались кружком, закусывая и разговаривая, около погребца Денисова.
– Вот еще одного ведут! – сказал один из офицеров, указывая на французского пленного драгуна, которого вели пешком два казака.
Один из них вел в поводу взятую у пленного рослую и красивую французскую лошадь.
– Продай лошадь! – крикнул Денисов казаку.
– Изволь, ваше благородие…
Офицеры встали и окружили казаков и пленного француза. Французский драгун был молодой малый, альзасец, говоривший по французски с немецким акцентом. Он задыхался от волнения, лицо его было красно, и, услыхав французский язык, он быстро заговорил с офицерами, обращаясь то к тому, то к другому. Он говорил, что его бы не взяли; что он не виноват в том, что его взяли, а виноват le caporal, который послал его захватить попоны, что он ему говорил, что уже русские там. И ко всякому слову он прибавлял: mais qu'on ne fasse pas de mal a mon petit cheval [Но не обижайте мою лошадку,] и ласкал свою лошадь. Видно было, что он не понимал хорошенько, где он находится. Он то извинялся, что его взяли, то, предполагая перед собою свое начальство, выказывал свою солдатскую исправность и заботливость о службе. Он донес с собой в наш арьергард во всей свежести атмосферу французского войска, которое так чуждо было для нас.
Казаки отдали лошадь за два червонца, и Ростов, теперь, получив деньги, самый богатый из офицеров, купил ее.
– Mais qu'on ne fasse pas de mal a mon petit cheval, – добродушно сказал альзасец Ростову, когда лошадь передана была гусару.
Ростов, улыбаясь, успокоил драгуна и дал ему денег.
– Алё! Алё! – сказал казак, трогая за руку пленного, чтобы он шел дальше.
– Государь! Государь! – вдруг послышалось между гусарами.
Всё побежало, заторопилось, и Ростов увидал сзади по дороге несколько подъезжающих всадников с белыми султанами на шляпах. В одну минуту все были на местах и ждали. Ростов не помнил и не чувствовал, как он добежал до своего места и сел на лошадь. Мгновенно прошло его сожаление о неучастии в деле, его будничное расположение духа в кругу приглядевшихся лиц, мгновенно исчезла всякая мысль о себе: он весь поглощен был чувством счастия, происходящего от близости государя. Он чувствовал себя одною этою близостью вознагражденным за потерю нынешнего дня. Он был счастлив, как любовник, дождавшийся ожидаемого свидания. Не смея оглядываться во фронте и не оглядываясь, он чувствовал восторженным чутьем его приближение. И он чувствовал это не по одному звуку копыт лошадей приближавшейся кавалькады, но он чувствовал это потому, что, по мере приближения, всё светлее, радостнее и значительнее и праздничнее делалось вокруг него. Всё ближе и ближе подвигалось это солнце для Ростова, распространяя вокруг себя лучи кроткого и величественного света, и вот он уже чувствует себя захваченным этими лучами, он слышит его голос – этот ласковый, спокойный, величественный и вместе с тем столь простой голос. Как и должно было быть по чувству Ростова, наступила мертвая тишина, и в этой тишине раздались звуки голоса государя.
– Les huzards de Pavlograd? [Павлоградские гусары?] – вопросительно сказал он.
– La reserve, sire! [Резерв, ваше величество!] – отвечал чей то другой голос, столь человеческий после того нечеловеческого голоса, который сказал: Les huzards de Pavlograd?
Государь поровнялся с Ростовым и остановился. Лицо Александра было еще прекраснее, чем на смотру три дня тому назад. Оно сияло такою веселостью и молодостью, такою невинною молодостью, что напоминало ребяческую четырнадцатилетнюю резвость, и вместе с тем это было всё таки лицо величественного императора. Случайно оглядывая эскадрон, глаза государя встретились с глазами Ростова и не более как на две секунды остановились на них. Понял ли государь, что делалось в душе Ростова (Ростову казалось, что он всё понял), но он посмотрел секунды две своими голубыми глазами в лицо Ростова. (Мягко и кротко лился из них свет.) Потом вдруг он приподнял брови, резким движением ударил левой ногой лошадь и галопом поехал вперед.
Молодой император не мог воздержаться от желания присутствовать при сражении и, несмотря на все представления придворных, в 12 часов, отделившись от 3 й колонны, при которой он следовал, поскакал к авангарду. Еще не доезжая до гусар, несколько адъютантов встретили его с известием о счастливом исходе дела.
Сражение, состоявшее только в том, что захвачен эскадрон французов, было представлено как блестящая победа над французами, и потому государь и вся армия, особенно после того, как не разошелся еще пороховой дым на поле сражения, верили, что французы побеждены и отступают против своей воли. Несколько минут после того, как проехал государь, дивизион павлоградцев потребовали вперед. В самом Вишау, маленьком немецком городке, Ростов еще раз увидал государя. На площади города, на которой была до приезда государя довольно сильная перестрелка, лежало несколько человек убитых и раненых, которых не успели подобрать. Государь, окруженный свитою военных и невоенных, был на рыжей, уже другой, чем на смотру, энглизированной кобыле и, склонившись на бок, грациозным жестом держа золотой лорнет у глаза, смотрел в него на лежащего ничком, без кивера, с окровавленною головою солдата. Солдат раненый был так нечист, груб и гадок, что Ростова оскорбила близость его к государю. Ростов видел, как содрогнулись, как бы от пробежавшего мороза, сутуловатые плечи государя, как левая нога его судорожно стала бить шпорой бок лошади, и как приученная лошадь равнодушно оглядывалась и не трогалась с места. Слезший с лошади адъютант взял под руки солдата и стал класть на появившиеся носилки. Солдат застонал.
– Тише, тише, разве нельзя тише? – видимо, более страдая, чем умирающий солдат, проговорил государь и отъехал прочь.
Ростов видел слезы, наполнившие глаза государя, и слышал, как он, отъезжая, по французски сказал Чарторижскому:
– Какая ужасная вещь война, какая ужасная вещь! Quelle terrible chose que la guerre!
Войска авангарда расположились впереди Вишау, в виду цепи неприятельской, уступавшей нам место при малейшей перестрелке в продолжение всего дня. Авангарду объявлена была благодарность государя, обещаны награды, и людям роздана двойная порция водки. Еще веселее, чем в прошлую ночь, трещали бивачные костры и раздавались солдатские песни.
Денисов в эту ночь праздновал производство свое в майоры, и Ростов, уже довольно выпивший в конце пирушки, предложил тост за здоровье государя, но «не государя императора, как говорят на официальных обедах, – сказал он, – а за здоровье государя, доброго, обворожительного и великого человека; пьем за его здоровье и за верную победу над французами!»
– Коли мы прежде дрались, – сказал он, – и не давали спуску французам, как под Шенграбеном, что же теперь будет, когда он впереди? Мы все умрем, с наслаждением умрем за него. Так, господа? Может быть, я не так говорю, я много выпил; да я так чувствую, и вы тоже. За здоровье Александра первого! Урра!
– Урра! – зазвучали воодушевленные голоса офицеров.
И старый ротмистр Кирстен кричал воодушевленно и не менее искренно, чем двадцатилетний Ростов.
Когда офицеры выпили и разбили свои стаканы, Кирстен налил другие и, в одной рубашке и рейтузах, с стаканом в руке подошел к солдатским кострам и в величественной позе взмахнув кверху рукой, с своими длинными седыми усами и белой грудью, видневшейся из за распахнувшейся рубашки, остановился в свете костра.
– Ребята, за здоровье государя императора, за победу над врагами, урра! – крикнул он своим молодецким, старческим, гусарским баритоном.
Гусары столпились и дружно отвечали громким криком.
Поздно ночью, когда все разошлись, Денисов потрепал своей коротенькой рукой по плечу своего любимца Ростова.
– Вот на походе не в кого влюбиться, так он в ца'я влюбился, – сказал он.
– Денисов, ты этим не шути, – крикнул Ростов, – это такое высокое, такое прекрасное чувство, такое…
– Ве'ю, ве'ю, д'ужок, и 'азделяю и одоб'яю…
– Нет, не понимаешь!
И Ростов встал и пошел бродить между костров, мечтая о том, какое было бы счастие умереть, не спасая жизнь (об этом он и не смел мечтать), а просто умереть в глазах государя. Он действительно был влюблен и в царя, и в славу русского оружия, и в надежду будущего торжества. И не он один испытывал это чувство в те памятные дни, предшествующие Аустерлицкому сражению: девять десятых людей русской армии в то время были влюблены, хотя и менее восторженно, в своего царя и в славу русского оружия.


На следующий день государь остановился в Вишау. Лейб медик Вилье несколько раз был призываем к нему. В главной квартире и в ближайших войсках распространилось известие, что государь был нездоров. Он ничего не ел и дурно спал эту ночь, как говорили приближенные. Причина этого нездоровья заключалась в сильном впечатлении, произведенном на чувствительную душу государя видом раненых и убитых.
На заре 17 го числа в Вишау был препровожден с аванпостов французский офицер, приехавший под парламентерским флагом, требуя свидания с русским императором. Офицер этот был Савари. Государь только что заснул, и потому Савари должен был дожидаться. В полдень он был допущен к государю и через час поехал вместе с князем Долгоруковым на аванпосты французской армии.
Как слышно было, цель присылки Савари состояла в предложении свидания императора Александра с Наполеоном. В личном свидании, к радости и гордости всей армии, было отказано, и вместо государя князь Долгоруков, победитель при Вишау, был отправлен вместе с Савари для переговоров с Наполеоном, ежели переговоры эти, против чаяния, имели целью действительное желание мира.
Ввечеру вернулся Долгоруков, прошел прямо к государю и долго пробыл у него наедине.
18 и 19 ноября войска прошли еще два перехода вперед, и неприятельские аванпосты после коротких перестрелок отступали. В высших сферах армии с полдня 19 го числа началось сильное хлопотливо возбужденное движение, продолжавшееся до утра следующего дня, 20 го ноября, в который дано было столь памятное Аустерлицкое сражение.
До полудня 19 числа движение, оживленные разговоры, беготня, посылки адъютантов ограничивались одной главной квартирой императоров; после полудня того же дня движение передалось в главную квартиру Кутузова и в штабы колонных начальников. Вечером через адъютантов разнеслось это движение по всем концам и частям армии, и в ночь с 19 на 20 поднялась с ночлегов, загудела говором и заколыхалась и тронулась громадным девятиверстным холстом 80 титысячная масса союзного войска.
Сосредоточенное движение, начавшееся поутру в главной квартире императоров и давшее толчок всему дальнейшему движению, было похоже на первое движение серединного колеса больших башенных часов. Медленно двинулось одно колесо, повернулось другое, третье, и всё быстрее и быстрее пошли вертеться колеса, блоки, шестерни, начали играть куранты, выскакивать фигуры, и мерно стали подвигаться стрелки, показывая результат движения.
Как в механизме часов, так и в механизме военного дела, так же неудержимо до последнего результата раз данное движение, и так же безучастно неподвижны, за момент до передачи движения, части механизма, до которых еще не дошло дело. Свистят на осях колеса, цепляясь зубьями, шипят от быстроты вертящиеся блоки, а соседнее колесо так же спокойно и неподвижно, как будто оно сотни лет готово простоять этою неподвижностью; но пришел момент – зацепил рычаг, и, покоряясь движению, трещит, поворачиваясь, колесо и сливается в одно действие, результат и цель которого ему непонятны.
Как в часах результат сложного движения бесчисленных различных колес и блоков есть только медленное и уравномеренное движение стрелки, указывающей время, так и результатом всех сложных человеческих движений этих 1000 русских и французов – всех страстей, желаний, раскаяний, унижений, страданий, порывов гордости, страха, восторга этих людей – был только проигрыш Аустерлицкого сражения, так называемого сражения трех императоров, т. е. медленное передвижение всемирно исторической стрелки на циферблате истории человечества.
Князь Андрей был в этот день дежурным и неотлучно при главнокомандующем.
В 6 м часу вечера Кутузов приехал в главную квартиру императоров и, недолго пробыв у государя, пошел к обер гофмаршалу графу Толстому.
Болконский воспользовался этим временем, чтобы зайти к Долгорукову узнать о подробностях дела. Князь Андрей чувствовал, что Кутузов чем то расстроен и недоволен, и что им недовольны в главной квартире, и что все лица императорской главной квартиры имеют с ним тон людей, знающих что то такое, чего другие не знают; и поэтому ему хотелось поговорить с Долгоруковым.
– Ну, здравствуйте, mon cher, – сказал Долгоруков, сидевший с Билибиным за чаем. – Праздник на завтра. Что ваш старик? не в духе?
– Не скажу, чтобы был не в духе, но ему, кажется, хотелось бы, чтоб его выслушали.
– Да его слушали на военном совете и будут слушать, когда он будет говорить дело; но медлить и ждать чего то теперь, когда Бонапарт боится более всего генерального сражения, – невозможно.
– Да вы его видели? – сказал князь Андрей. – Ну, что Бонапарт? Какое впечатление он произвел на вас?
– Да, видел и убедился, что он боится генерального сражения более всего на свете, – повторил Долгоруков, видимо, дорожа этим общим выводом, сделанным им из его свидания с Наполеоном. – Ежели бы он не боялся сражения, для чего бы ему было требовать этого свидания, вести переговоры и, главное, отступать, тогда как отступление так противно всей его методе ведения войны? Поверьте мне: он боится, боится генерального сражения, его час настал. Это я вам говорю.
– Но расскажите, как он, что? – еще спросил князь Андрей.
– Он человек в сером сюртуке, очень желавший, чтобы я ему говорил «ваше величество», но, к огорчению своему, не получивший от меня никакого титула. Вот это какой человек, и больше ничего, – отвечал Долгоруков, оглядываясь с улыбкой на Билибина.
– Несмотря на мое полное уважение к старому Кутузову, – продолжал он, – хороши мы были бы все, ожидая чего то и тем давая ему случай уйти или обмануть нас, тогда как теперь он верно в наших руках. Нет, не надобно забывать Суворова и его правила: не ставить себя в положение атакованного, а атаковать самому. Поверьте, на войне энергия молодых людей часто вернее указывает путь, чем вся опытность старых кунктаторов.
– Но в какой же позиции мы атакуем его? Я был на аванпостах нынче, и нельзя решить, где он именно стоит с главными силами, – сказал князь Андрей.
Ему хотелось высказать Долгорукову свой, составленный им, план атаки.
– Ах, это совершенно всё равно, – быстро заговорил Долгоруков, вставая и раскрывая карту на столе. – Все случаи предвидены: ежели он стоит у Брюнна…
И князь Долгоруков быстро и неясно рассказал план флангового движения Вейротера.
Князь Андрей стал возражать и доказывать свой план, который мог быть одинаково хорош с планом Вейротера, но имел тот недостаток, что план Вейротера уже был одобрен. Как только князь Андрей стал доказывать невыгоды того и выгоды своего, князь Долгоруков перестал его слушать и рассеянно смотрел не на карту, а на лицо князя Андрея.
– Впрочем, у Кутузова будет нынче военный совет: вы там можете всё это высказать, – сказал Долгоруков.
– Я это и сделаю, – сказал князь Андрей, отходя от карты.
– И о чем вы заботитесь, господа? – сказал Билибин, до сих пор с веселой улыбкой слушавший их разговор и теперь, видимо, собираясь пошутить. – Будет ли завтра победа или поражение, слава русского оружия застрахована. Кроме вашего Кутузова, нет ни одного русского начальника колонн. Начальники: Неrr general Wimpfen, le comte de Langeron, le prince de Lichtenstein, le prince de Hohenloe et enfin Prsch… prsch… et ainsi de suite, comme tous les noms polonais. [Вимпфен, граф Ланжерон, князь Лихтенштейн, Гогенлое и еще Пришпршипрш, как все польские имена.]
– Taisez vous, mauvaise langue, [Удержите ваше злоязычие.] – сказал Долгоруков. – Неправда, теперь уже два русских: Милорадович и Дохтуров, и был бы 3 й, граф Аракчеев, но у него нервы слабы.
– Однако Михаил Иларионович, я думаю, вышел, – сказал князь Андрей. – Желаю счастия и успеха, господа, – прибавил он и вышел, пожав руки Долгорукову и Бибилину.
Возвращаясь домой, князь Андрей не мог удержаться, чтобы не спросить молчаливо сидевшего подле него Кутузова, о том, что он думает о завтрашнем сражении?
Кутузов строго посмотрел на своего адъютанта и, помолчав, ответил:
– Я думаю, что сражение будет проиграно, и я так сказал графу Толстому и просил его передать это государю. Что же, ты думаешь, он мне ответил? Eh, mon cher general, je me mele de riz et des et cotelettes, melez vous des affaires de la guerre. [И, любезный генерал! Я занят рисом и котлетами, а вы занимайтесь военными делами.] Да… Вот что мне отвечали!


В 10 м часу вечера Вейротер с своими планами переехал на квартиру Кутузова, где и был назначен военный совет. Все начальники колонн были потребованы к главнокомандующему, и, за исключением князя Багратиона, который отказался приехать, все явились к назначенному часу.
Вейротер, бывший полным распорядителем предполагаемого сражения, представлял своею оживленностью и торопливостью резкую противоположность с недовольным и сонным Кутузовым, неохотно игравшим роль председателя и руководителя военного совета. Вейротер, очевидно, чувствовал себя во главе.движения, которое стало уже неудержимо. Он был, как запряженная лошадь, разбежавшаяся с возом под гору. Он ли вез, или его гнало, он не знал; но он несся во всю возможную быстроту, не имея времени уже обсуждать того, к чему поведет это движение. Вейротер в этот вечер был два раза для личного осмотра в цепи неприятеля и два раза у государей, русского и австрийского, для доклада и объяснений, и в своей канцелярии, где он диктовал немецкую диспозицию. Он, измученный, приехал теперь к Кутузову.
Он, видимо, так был занят, что забывал даже быть почтительным с главнокомандующим: он перебивал его, говорил быстро, неясно, не глядя в лицо собеседника, не отвечая на деланные ему вопросы, был испачкан грязью и имел вид жалкий, измученный, растерянный и вместе с тем самонадеянный и гордый.
Кутузов занимал небольшой дворянский замок около Остралиц. В большой гостиной, сделавшейся кабинетом главнокомандующего, собрались: сам Кутузов, Вейротер и члены военного совета. Они пили чай. Ожидали только князя Багратиона, чтобы приступить к военному совету. В 8 м часу приехал ординарец Багратиона с известием, что князь быть не может. Князь Андрей пришел доложить о том главнокомандующему и, пользуясь прежде данным ему Кутузовым позволением присутствовать при совете, остался в комнате.
– Так как князь Багратион не будет, то мы можем начинать, – сказал Вейротер, поспешно вставая с своего места и приближаясь к столу, на котором была разложена огромная карта окрестностей Брюнна.
Кутузов в расстегнутом мундире, из которого, как бы освободившись, выплыла на воротник его жирная шея, сидел в вольтеровском кресле, положив симметрично пухлые старческие руки на подлокотники, и почти спал. На звук голоса Вейротера он с усилием открыл единственный глаз.
– Да, да, пожалуйста, а то поздно, – проговорил он и, кивнув головой, опустил ее и опять закрыл глаза.
Ежели первое время члены совета думали, что Кутузов притворялся спящим, то звуки, которые он издавал носом во время последующего чтения, доказывали, что в эту минуту для главнокомандующего дело шло о гораздо важнейшем, чем о желании выказать свое презрение к диспозиции или к чему бы то ни было: дело шло для него о неудержимом удовлетворении человеческой потребности – .сна. Он действительно спал. Вейротер с движением человека, слишком занятого для того, чтобы терять хоть одну минуту времени, взглянул на Кутузова и, убедившись, что он спит, взял бумагу и громким однообразным тоном начал читать диспозицию будущего сражения под заглавием, которое он тоже прочел:
«Диспозиция к атаке неприятельской позиции позади Кобельница и Сокольница, 20 ноября 1805 года».
Диспозиция была очень сложная и трудная. В оригинальной диспозиции значилось:
Da der Feind mit seinerien linken Fluegel an die mit Wald bedeckten Berge lehnt und sich mit seinerien rechten Fluegel laengs Kobeinitz und Sokolienitz hinter die dort befindIichen Teiche zieht, wir im Gegentheil mit unserem linken Fluegel seinen rechten sehr debordiren, so ist es vortheilhaft letzteren Fluegel des Feindes zu attakiren, besondere wenn wir die Doerfer Sokolienitz und Kobelienitz im Besitze haben, wodurch wir dem Feind zugleich in die Flanke fallen und ihn auf der Flaeche zwischen Schlapanitz und dem Thuerassa Walde verfolgen koennen, indem wir dem Defileen von Schlapanitz und Bellowitz ausweichen, welche die feindliche Front decken. Zu dieserien Endzwecke ist es noethig… Die erste Kolonne Marieschirt… die zweite Kolonne Marieschirt… die dritte Kolonne Marieschirt… [Так как неприятель опирается левым крылом своим на покрытые лесом горы, а правым крылом тянется вдоль Кобельница и Сокольница позади находящихся там прудов, а мы, напротив, превосходим нашим левым крылом его правое, то выгодно нам атаковать сие последнее неприятельское крыло, особливо если мы займем деревни Сокольниц и Кобельниц, будучи поставлены в возможность нападать на фланг неприятеля и преследовать его в равнине между Шлапаницем и лесом Тюрасским, избегая вместе с тем дефилеи между Шлапаницем и Беловицем, которою прикрыт неприятельский фронт. Для этой цели необходимо… Первая колонна марширует… вторая колонна марширует… третья колонна марширует…] и т. д., читал Вейротер. Генералы, казалось, неохотно слушали трудную диспозицию. Белокурый высокий генерал Буксгевден стоял, прислонившись спиною к стене, и, остановив свои глаза на горевшей свече, казалось, не слушал и даже не хотел, чтобы думали, что он слушает. Прямо против Вейротера, устремив на него свои блестящие открытые глаза, в воинственной позе, оперев руки с вытянутыми наружу локтями на колени, сидел румяный Милорадович с приподнятыми усами и плечами. Он упорно молчал, глядя в лицо Вейротера, и спускал с него глаза только в то время, когда австрийский начальник штаба замолкал. В это время Милорадович значительно оглядывался на других генералов. Но по значению этого значительного взгляда нельзя было понять, был ли он согласен или несогласен, доволен или недоволен диспозицией. Ближе всех к Вейротеру сидел граф Ланжерон и с тонкой улыбкой южного французского лица, не покидавшей его во всё время чтения, глядел на свои тонкие пальцы, быстро перевертывавшие за углы золотую табакерку с портретом. В середине одного из длиннейших периодов он остановил вращательное движение табакерки, поднял голову и с неприятною учтивостью на самых концах тонких губ перебил Вейротера и хотел сказать что то; но австрийский генерал, не прерывая чтения, сердито нахмурился и замахал локтями, как бы говоря: потом, потом вы мне скажете свои мысли, теперь извольте смотреть на карту и слушать. Ланжерон поднял глаза кверху с выражением недоумения, оглянулся на Милорадовича, как бы ища объяснения, но, встретив значительный, ничего не значущий взгляд Милорадовича, грустно опустил глаза и опять принялся вертеть табакерку.


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=Крейцер_(денежная_единица)&oldid=81624967»