Крематорий (группа)
Поделись знанием:
Крематорий (группа)Крематорий (группа)
Требования жизни, которые она считала уничтоженными со смертью отца, вдруг с новой, еще неизвестной силой возникли перед княжной Марьей и охватили ее. Взволнованная, красная, она ходила по комнате, требуя к себе то Алпатыча, то Михаила Ивановича, то Тихона, то Дрона. Дуняша, няня и все девушки ничего не могли сказать о том, в какой мере справедливо было то, что объявила m lle Bourienne. Алпатыча не было дома: он уехал к начальству. Призванный Михаил Иваныч, архитектор, явившийся к княжне Марье с заспанными глазами, ничего не мог сказать ей. Он точно с той же улыбкой согласия, с которой он привык в продолжение пятнадцати лет отвечать, не выражая своего мнения, на обращения старого князя, отвечал на вопросы княжны Марьи, так что ничего определенного нельзя было вывести из его ответов. Призванный старый камердинер Тихон, с опавшим и осунувшимся лицом, носившим на себе отпечаток неизлечимого горя, отвечал «слушаю с» на все вопросы княжны Марьи и едва удерживался от рыданий, глядя на нее.
Наконец вошел в комнату староста Дрон и, низко поклонившись княжне, остановился у притолоки.
Княжна Марья прошлась по комнате и остановилась против него.
– Дронушка, – сказала княжна Марья, видевшая в нем несомненного друга, того самого Дронушку, который из своей ежегодной поездки на ярмарку в Вязьму привозил ей всякий раз и с улыбкой подавал свой особенный пряник. – Дронушка, теперь, после нашего несчастия, – начала она и замолчала, не в силах говорить дальше.
– Все под богом ходим, – со вздохом сказал он. Они помолчали.
– Дронушка, Алпатыч куда то уехал, мне не к кому обратиться. Правду ли мне говорят, что мне и уехать нельзя?
– Отчего же тебе не ехать, ваше сиятельство, ехать можно, – сказал Дрон.
– Мне сказали, что опасно от неприятеля. Голубчик, я ничего не могу, ничего не понимаю, со мной никого нет. Я непременно хочу ехать ночью или завтра рано утром. – Дрон молчал. Он исподлобья взглянул на княжну Марью.
– Лошадей нет, – сказал он, – я и Яков Алпатычу говорил.
– Отчего же нет? – сказала княжна.
– Все от божьего наказания, – сказал Дрон. – Какие лошади были, под войска разобрали, а какие подохли, нынче год какой. Не то лошадей кормить, а как бы самим с голоду не помереть! И так по три дня не емши сидят. Нет ничего, разорили вконец.
Княжна Марья внимательно слушала то, что он говорил ей.
– Мужики разорены? У них хлеба нет? – спросила она.
– Голодной смертью помирают, – сказал Дрон, – не то что подводы…
– Да отчего же ты не сказал, Дронушка? Разве нельзя помочь? Я все сделаю, что могу… – Княжне Марье странно было думать, что теперь, в такую минуту, когда такое горе наполняло ее душу, могли быть люди богатые и бедные и что могли богатые не помочь бедным. Она смутно знала и слышала, что бывает господский хлеб и что его дают мужикам. Она знала тоже, что ни брат, ни отец ее не отказали бы в нужде мужикам; она только боялась ошибиться как нибудь в словах насчет этой раздачи мужикам хлеба, которым она хотела распорядиться. Она была рада тому, что ей представился предлог заботы, такой, для которой ей не совестно забыть свое горе. Она стала расспрашивать Дронушку подробности о нуждах мужиков и о том, что есть господского в Богучарове.
– Ведь у нас есть хлеб господский, братнин? – спросила она.
– Господский хлеб весь цел, – с гордостью сказал Дрон, – наш князь не приказывал продавать.
– Выдай его мужикам, выдай все, что им нужно: я тебе именем брата разрешаю, – сказала княжна Марья.
Дрон ничего не ответил и глубоко вздохнул.
– Ты раздай им этот хлеб, ежели его довольно будет для них. Все раздай. Я тебе приказываю именем брата, и скажи им: что, что наше, то и ихнее. Мы ничего не пожалеем для них. Так ты скажи.
Дрон пристально смотрел на княжну, в то время как она говорила.
– Уволь ты меня, матушка, ради бога, вели от меня ключи принять, – сказал он. – Служил двадцать три года, худого не делал; уволь, ради бога.
Княжна Марья не понимала, чего он хотел от нее и от чего он просил уволить себя. Она отвечала ему, что она никогда не сомневалась в его преданности и что она все готова сделать для него и для мужиков.
Через час после этого Дуняша пришла к княжне с известием, что пришел Дрон и все мужики, по приказанию княжны, собрались у амбара, желая переговорить с госпожою.
– Да я никогда не звала их, – сказала княжна Марья, – я только сказала Дронушке, чтобы раздать им хлеба.
– Только ради бога, княжна матушка, прикажите их прогнать и не ходите к ним. Все обман один, – говорила Дуняша, – а Яков Алпатыч приедут, и поедем… и вы не извольте…
– Какой же обман? – удивленно спросила княжна
– Да уж я знаю, только послушайте меня, ради бога. Вот и няню хоть спросите. Говорят, не согласны уезжать по вашему приказанию.
– Ты что нибудь не то говоришь. Да я никогда не приказывала уезжать… – сказала княжна Марья. – Позови Дронушку.
Пришедший Дрон подтвердил слова Дуняши: мужики пришли по приказанию княжны.
– Да я никогда не звала их, – сказала княжна. – Ты, верно, не так передал им. Я только сказала, чтобы ты им отдал хлеб.
Дрон, не отвечая, вздохнул.
– Если прикажете, они уйдут, – сказал он.
– Нет, нет, я пойду к ним, – сказала княжна Марья
Несмотря на отговариванье Дуняши и няни, княжна Марья вышла на крыльцо. Дрон, Дуняша, няня и Михаил Иваныч шли за нею. «Они, вероятно, думают, что я предлагаю им хлеб с тем, чтобы они остались на своих местах, и сама уеду, бросив их на произвол французов, – думала княжна Марья. – Я им буду обещать месячину в подмосковной, квартиры; я уверена, что Andre еще больше бы сделав на моем месте», – думала она, подходя в сумерках к толпе, стоявшей на выгоне у амбара.
Толпа, скучиваясь, зашевелилась, и быстро снялись шляпы. Княжна Марья, опустив глаза и путаясь ногами в платье, близко подошла к ним. Столько разнообразных старых и молодых глаз было устремлено на нее и столько было разных лиц, что княжна Марья не видала ни одного лица и, чувствуя необходимость говорить вдруг со всеми, не знала, как быть. Но опять сознание того, что она – представительница отца и брата, придало ей силы, и она смело начала свою речь.
– Я очень рада, что вы пришли, – начала княжна Марья, не поднимая глаз и чувствуя, как быстро и сильно билось ее сердце. – Мне Дронушка сказал, что вас разорила война. Это наше общее горе, и я ничего не пожалею, чтобы помочь вам. Я сама еду, потому что уже опасно здесь и неприятель близко… потому что… Я вам отдаю все, мои друзья, и прошу вас взять все, весь хлеб наш, чтобы у вас не было нужды. А ежели вам сказали, что я отдаю вам хлеб с тем, чтобы вы остались здесь, то это неправда. Я, напротив, прошу вас уезжать со всем вашим имуществом в нашу подмосковную, и там я беру на себя и обещаю вам, что вы не будете нуждаться. Вам дадут и домы и хлеба. – Княжна остановилась. В толпе только слышались вздохи.
– Я не от себя делаю это, – продолжала княжна, – я это делаю именем покойного отца, который был вам хорошим барином, и за брата, и его сына.
Она опять остановилась. Никто не прерывал ее молчания.
– Горе наше общее, и будем делить всё пополам. Все, что мое, то ваше, – сказала она, оглядывая лица, стоявшие перед нею.
Все глаза смотрели на нее с одинаковым выражением, значения которого она не могла понять. Было ли это любопытство, преданность, благодарность, или испуг и недоверие, но выражение на всех лицах было одинаковое.
– Много довольны вашей милостью, только нам брать господский хлеб не приходится, – сказал голос сзади.
– Да отчего же? – сказала княжна.
Никто не ответил, и княжна Марья, оглядываясь по толпе, замечала, что теперь все глаза, с которыми она встречалась, тотчас же опускались.
– Отчего же вы не хотите? – спросила она опять.
Никто не отвечал.
Княжне Марье становилось тяжело от этого молчанья; она старалась уловить чей нибудь взгляд.
– Отчего вы не говорите? – обратилась княжна к старому старику, который, облокотившись на палку, стоял перед ней. – Скажи, ежели ты думаешь, что еще что нибудь нужно. Я все сделаю, – сказала она, уловив его взгляд. Но он, как бы рассердившись за это, опустил совсем голову и проговорил:
– Чего соглашаться то, не нужно нам хлеба.
– Что ж, нам все бросить то? Не согласны. Не согласны… Нет нашего согласия. Мы тебя жалеем, а нашего согласия нет. Поезжай сама, одна… – раздалось в толпе с разных сторон. И опять на всех лицах этой толпы показалось одно и то же выражение, и теперь это было уже наверное не выражение любопытства и благодарности, а выражение озлобленной решительности.
– Да вы не поняли, верно, – с грустной улыбкой сказала княжна Марья. – Отчего вы не хотите ехать? Я обещаю поселить вас, кормить. А здесь неприятель разорит вас…
Но голос ее заглушали голоса толпы.
– Нет нашего согласия, пускай разоряет! Не берем твоего хлеба, нет согласия нашего!
Княжна Марья старалась уловить опять чей нибудь взгляд из толпы, но ни один взгляд не был устремлен на нее; глаза, очевидно, избегали ее. Ей стало странно и неловко.
– Вишь, научила ловко, за ней в крепость иди! Дома разори да в кабалу и ступай. Как же! Я хлеб, мол, отдам! – слышались голоса в толпе.
Княжна Марья, опустив голову, вышла из круга и пошла в дом. Повторив Дрону приказание о том, чтобы завтра были лошади для отъезда, она ушла в свою комнату и осталась одна с своими мыслями.
Долго эту ночь княжна Марья сидела у открытого окна в своей комнате, прислушиваясь к звукам говора мужиков, доносившегося с деревни, но она не думала о них. Она чувствовала, что, сколько бы она ни думала о них, она не могла бы понять их. Она думала все об одном – о своем горе, которое теперь, после перерыва, произведенного заботами о настоящем, уже сделалось для нее прошедшим. Она теперь уже могла вспоминать, могла плакать и могла молиться. С заходом солнца ветер затих. Ночь была тихая и свежая. В двенадцатом часу голоса стали затихать, пропел петух, из за лип стала выходить полная луна, поднялся свежий, белый туман роса, и над деревней и над домом воцарилась тишина.
Одна за другой представлялись ей картины близкого прошедшего – болезни и последних минут отца. И с грустной радостью она теперь останавливалась на этих образах, отгоняя от себя с ужасом только одно последнее представление его смерти, которое – она чувствовала – она была не в силах созерцать даже в своем воображении в этот тихий и таинственный час ночи. И картины эти представлялись ей с такой ясностью и с такими подробностями, что они казались ей то действительностью, то прошедшим, то будущим.
То ей живо представлялась та минута, когда с ним сделался удар и его из сада в Лысых Горах волокли под руки и он бормотал что то бессильным языком, дергал седыми бровями и беспокойно и робко смотрел на нее.
«Он и тогда хотел сказать мне то, что он сказал мне в день своей смерти, – думала она. – Он всегда думал то, что он сказал мне». И вот ей со всеми подробностями вспомнилась та ночь в Лысых Горах накануне сделавшегося с ним удара, когда княжна Марья, предчувствуя беду, против его воли осталась с ним. Она не спала и ночью на цыпочках сошла вниз и, подойдя к двери в цветочную, в которой в эту ночь ночевал ее отец, прислушалась к его голосу. Он измученным, усталым голосом говорил что то с Тихоном. Ему, видно, хотелось поговорить. «И отчего он не позвал меня? Отчего он не позволил быть мне тут на месте Тихона? – думала тогда и теперь княжна Марья. – Уж он не выскажет никогда никому теперь всего того, что было в его душе. Уж никогда не вернется для него и для меня эта минута, когда бы он говорил все, что ему хотелось высказать, а я, а не Тихон, слушала бы и понимала его. Отчего я не вошла тогда в комнату? – думала она. – Может быть, он тогда же бы сказал мне то, что он сказал в день смерти. Он и тогда в разговоре с Тихоном два раза спросил про меня. Ему хотелось меня видеть, а я стояла тут, за дверью. Ему было грустно, тяжело говорить с Тихоном, который не понимал его. Помню, как он заговорил с ним про Лизу, как живую, – он забыл, что она умерла, и Тихон напомнил ему, что ее уже нет, и он закричал: „Дурак“. Ему тяжело было. Я слышала из за двери, как он, кряхтя, лег на кровать и громко прокричал: „Бог мой!Отчего я не взошла тогда? Что ж бы он сделал мне? Что бы я потеряла? А может быть, тогда же он утешился бы, он сказал бы мне это слово“. И княжна Марья вслух произнесла то ласковое слово, которое он сказал ей в день смерти. «Ду ше нь ка! – повторила княжна Марья это слово и зарыдала облегчающими душу слезами. Она видела теперь перед собою его лицо. И не то лицо, которое она знала с тех пор, как себя помнила, и которое она всегда видела издалека; а то лицо – робкое и слабое, которое она в последний день, пригибаясь к его рту, чтобы слышать то, что он говорил, в первый раз рассмотрела вблизи со всеми его морщинами и подробностями.
«Душенька», – повторила она.
«Что он думал, когда сказал это слово? Что он думает теперь? – вдруг пришел ей вопрос, и в ответ на это она увидала его перед собой с тем выражением лица, которое у него было в гробу на обвязанном белым платком лице. И тот ужас, который охватил ее тогда, когда она прикоснулась к нему и убедилась, что это не только не был он, но что то таинственное и отталкивающее, охватил ее и теперь. Она хотела думать о другом, хотела молиться и ничего не могла сделать. Она большими открытыми глазами смотрела на лунный свет и тени, всякую секунду ждала увидеть его мертвое лицо и чувствовала, что тишина, стоявшая над домом и в доме, заковывала ее.
– Дуняша! – прошептала она. – Дуняша! – вскрикнула она диким голосом и, вырвавшись из тишины, побежала к девичьей, навстречу бегущим к ней няне и девушкам.
17 го августа Ростов и Ильин, сопутствуемые только что вернувшимся из плена Лаврушкой и вестовым гусаром, из своей стоянки Янково, в пятнадцати верстах от Богучарова, поехали кататься верхами – попробовать новую, купленную Ильиным лошадь и разузнать, нет ли в деревнях сена.
Богучарово находилось последние три дня между двумя неприятельскими армиями, так что так же легко мог зайти туда русский арьергард, как и французский авангард, и потому Ростов, как заботливый эскадронный командир, желал прежде французов воспользоваться тем провиантом, который оставался в Богучарове.
Ростов и Ильин были в самом веселом расположении духа. Дорогой в Богучарово, в княжеское именье с усадьбой, где они надеялись найти большую дворню и хорошеньких девушек, они то расспрашивали Лаврушку о Наполеоне и смеялись его рассказам, то перегонялись, пробуя лошадь Ильина.
Ростов и не знал и не думал, что эта деревня, в которую он ехал, была именье того самого Болконского, который был женихом его сестры.
Ростов с Ильиным в последний раз выпустили на перегонку лошадей в изволок перед Богучаровым, и Ростов, перегнавший Ильина, первый вскакал в улицу деревни Богучарова.
– Ты вперед взял, – говорил раскрасневшийся Ильин.
– Да, всё вперед, и на лугу вперед, и тут, – отвечал Ростов, поглаживая рукой своего взмылившегося донца.
– А я на французской, ваше сиятельство, – сзади говорил Лаврушка, называя французской свою упряжную клячу, – перегнал бы, да только срамить не хотел.
Они шагом подъехали к амбару, у которого стояла большая толпа мужиков.
Некоторые мужики сняли шапки, некоторые, не снимая шапок, смотрели на подъехавших. Два старые длинные мужика, с сморщенными лицами и редкими бородами, вышли из кабака и с улыбками, качаясь и распевая какую то нескладную песню, подошли к офицерам.
– Молодцы! – сказал, смеясь, Ростов. – Что, сено есть?
– И одинакие какие… – сказал Ильин.
– Развесе…oo…ооо…лая бесе… бесе… – распевали мужики с счастливыми улыбками.
Один мужик вышел из толпы и подошел к Ростову.
– Вы из каких будете? – спросил он.
– Французы, – отвечал, смеючись, Ильин. – Вот и Наполеон сам, – сказал он, указывая на Лаврушку.
– Стало быть, русские будете? – переспросил мужик.
– А много вашей силы тут? – спросил другой небольшой мужик, подходя к ним.
– Много, много, – отвечал Ростов. – Да вы что ж собрались тут? – прибавил он. – Праздник, что ль?
– Старички собрались, по мирскому делу, – отвечал мужик, отходя от него.
В это время по дороге от барского дома показались две женщины и человек в белой шляпе, шедшие к офицерам.
(перенаправлено с «Крематорий (рок-группа)»)
| Крематорий | |
 Армен Григорян | |
| Основная информация | |
|---|---|
| Жанр |
блюз-рок, хард-рок, рок-н-ролл, фолк-рок, арт-рок, психоделический рок |
| Годы |
1983 — наши дни |
| Страны | |
| Город | |
| Язык песен | |
| Лейбл |
Мелодия |
| Состав |
Армен Григорян |
Крематорий — советская и российская рок-группа. Лидер и вокалист, а также автор почти всех песен — Армен Григорян.
Содержание
История
Группа образована в 1983 году в Москве.
«Крематорий» поначалу выступает на квартирах и быстро набирает популярность в рок-кругах столицы, а после выхода альбома «Иллюзорный мир» (1985) приходит известность на всесоюзном уровне. Группу начинают приглашать на концерты в другие города. В 1988 году записывается «Кома» — самый знаменитый альбом, который придал группе окончательный статус «хедлайнера» советской рок-сцены. Альбом был награждён дипломом 1 степени журнала «Аврора» на фестивале лучших магнитоальбомов 88-го года. Клип на песню «Мусорный ветер» (написана под впечатлением одноимённого рассказа Андрея Платонова)[1], снятый в то время, показывают по центральному телевидению, после чего группа начинает активно ездить по стране с многочисленными концертами. Но внутри команды назревает кризис — из коллектива уходят несколько музыкантов. Однако Григоряну удаётся набрать новый, профессиональный состав, который практически без изменений действовал вплоть до конца 2000-х годов.
В период 1990—1991 годов на студии в Сокольниках записывается первый концептуальный альбом группы — «Зомби». В альбом вошли такие песни, как «Калигула», «Зомби», «Больной», «Яд», «Твари». «Крематорий» по-прежнему функционирует исправно, как и подобает хорошо налаженному механизму: без сбоев и нервных потрясений",- писала тогда «Комсомольская правда».[2]
В 1993 году к десятилетию группы записывается самый успешный за всю историю «Крематория» альбом — «Двойной альбом». В 1994 году снимается фильм «Тацу» с участием Насти и «Крематория». Фильм получился слабым и не поступил в прокат, но его видеоматериалы легли в основу ряда видеоклипов группы. Тем временем «Крематорий» продолжает творческую жизнь: периодически выходят в свет новые альбомы, группа гастролирует по бывшему Союзу и по русскому зарубежью (концерты в Израиле, Германии и США). Группа пользуется вниманием критиков и остаётся любимой многочисленными фанатами. По вкладу в развитие рок-музыки в России «Крематорий» стоит в одном ряду с другими «доперестроечными» командами. Лирика Григоряна многогранна, в песнях пересекаются реальный и потусторонний миры. Особое внимание Армен уделяет теме жизни после смерти, различным религиям. Тексты песен, в 1980-е годы зачастую нарочито грубые, «бытовые», сегодня стали довольно элитарны. На музыку «Крематория» всегда оказывали влияние различные музыкальные течения от вальса до тяжёлого рока. В аранжировках на одном уровне с соло-гитарой уделяется внимание скрипке, что придаёт «Крематорию» особый колорит.
В 2006 году Григорян выходит на новый виток творчества и создаёт сольный проект «Третий Ангел» («3' Ангел»)и выпускает альбом под названием «Китайский танк». Группа «Крематорий» во главе с Арменом при этом продолжает действовать параллельно, однако происходит полная смена состава и в 2008 году после шестилетнего перерыва выходит 14 по счёту номерной альбом Кт «Амстердам». Заглавная песня занимает верхние места хит-парадов, а сам альбом награждается «Золотым Диском» от Всероссийской Ассоциации Производителей Фонограмм, за выдающиеся результаты продаж нетленных произведений.
К самым известным хитам группы относятся такие песни, как: «Мусорный ветер», «Безобразная Эльза», «Маленькая девочка», «Сексуальная кошка», «Крематорий», «Лепрозорий», «Таня», «Клубника со льдом», «Аутсайдер», «Хабибулин», «Кондратий», «Последний шанс», «Три источника», «2001год», «Катманду», «Амстердам» и др.
17 мая 2013 г. состоялась презентация альбома «Чемодан Президента», в котором были представлены новые песни группы. Заглавная песня альбома заняла первое место в Чартовой дюжине.[3] "Такие песни как «Чемодан Президента», «Мэрилин» «Город Солнца» имеют все шансы стать хитами уровня «Безобразной Эльзы», «Катманду». Не идя на поводу у изменчивой моды, «Крематорий» остается одним из самых аутентичных рок-коллективов отечественной музыкальной сцены", — так охарактеризовали альбом критики.[4]
В июне 2015 г. группа приняла участие в благотворительной акции «Дальше действовать будем мы!». Собранные во время музыкального телемарафона деньги были переданы на лечение отца Виктора Цоя от рака.[5]
Группа Крематорий записывает новый концептуальный альбом «Люди-невидимки», выход которого запланирован на осень 2016 года. 1 апреля 2016 г. в «Чартовой дюжине» «Нашего радио» состоялась премьера нового сингла «Жизнь», позже занявшего первое место хит-парада.[6]
Состав
Состав группы менялся неоднократно. Единственный постоянный музыкант — основатель и лидер группы Армен Григорян.
Хронологическая лента
<timeline> ImageSize = width:950 height:auto barincrement:16 PlotArea = left:150 bottom:60 top:6 right:5 Alignbars = justify DateFormat = dd/mm/yyyy Period = from:01/01/1983 till:01/06/2016 TimeAxis = orientation:horizontal format:yyyy
Colors =
id:Vocals value:red legend:Вокал id:Guitar value:green legend:Гитара id:Bass value:blue legend:Бас id:Drums value:gray(0.5) legend:Ударные id:Keyboards value:purple legend:Клавишные id:Violin value:orange legend:Скрипка id:Lines value:black legend:Студийный_альбом
Legend = orientation:horizontal position:bottom ScaleMajor = increment:2 start:1983 ScaleMinor = unit:year increment:1 start:1983
LineData =
at:01/07/1983 color:black layer:back at:07/10/1984 color:black layer:back at:07/05/1986 color:black layer:back at:01/03/1988 color:black layer:back at:03/03/1989 color:black layer:back at:12/06/1991 color:black layer:back at:07/02/1994 color:black layer:back at:01/05/1995 color:black layer:back at:10/02/1996 color:black layer:back at:10/09/1996 color:black layer:back at:10/08/1997 color:black layer:back at:01/03/2000 color:black layer:back at:10/05/2002 color:black layer:back at:10/04/2003 color:black layer:back at:23/07/2008 color:black layer:back at:17/10/2013 color:black layer:back
BarData =
bar:Armen text:"Армен Григорян" bar:Troegubov text:"Виктор Троегубов" bar:Zmei text:"Александр Портнов" bar:John text:"Евгений Хомяков" bar:Lagutin text:"Олег Лагутин" bar:DKulikov text:"Дмитрий Куликов" bar:Osipov text:"Виктор Осипов" bar:Murashov text:"Андрей Мурашов" bar:Teren text:"Дмитрий Терентьев" bar:Burch text:"Владимир Бурхель" bar:Gonchar text:"Александр Гончаренко" bar:VKulikov text:"Владимир Куликов" bar:Pushkin text:"Сергей Пушкарёв" bar:Tret text:"Сергей Третьяков" bar:Ponomaryov text:"Виктор Пономарёв" bar:Korsh text:"Николай Коршунов" bar:Plet text:"Дмитрий Плетнёв" bar:Ross text:"Михаил Россовский" bar:Saralidze text:"Вадим Саралидзе" bar:Bucharov text:"Вячеслав Бухаров" bar:Luch text:"Александр Лучков" bar:Gusel text:"Максим Гусельщиков" bar:Stiv text:"Александр Севастьянов" bar:Kondr text:"Алексей Кондратьев" bar:Saraev text:"Андрей Сараев" bar:Kunicin text:"Александр Куницын" bar:Ermola text:"Андрей Ермола"
PlotData=
width:10 textcolor:black align:left anchor:from shift:(10,-4) bar:Armen from:start till:end color:Vocals bar:Armen from:start till:end color:Guitar width:3 bar:Troegubov from:start till:20/10/1987 color:Guitar bar:Troegubov from:start till:20/10/1987 color:Vocals width:3 bar:Troegubov from:01/02/1991 till:20/05/1994 color:Guitar bar:Troegubov from:01/02/1991 till:20/05/1994 color:Vocals width:3 bar:Plet from:11/01/1984 till:01/11/1984 color:Violin bar:Stiv from:11/01/1984 till:04/06/1986 color:Drums bar:Pushkin from:11/01/1984 till:13/09/1988 color:Bass bar:Pushkin from:11/01/1984 till:13/09/1988 color:Keyboards width:3 bar:Ross from:11/01/1984 till:04/07/1993 color:Violin bar:Zmei from:04/05/1985 till:24/06/1986 color:Guitar bar:John from:04/05/1985 till:01/09/1987 color:Guitar bar:John from:04/07/1988 till:12/04/1989 color:Guitar bar:Lagutin from:01/09/1987 till:04/07/1988 color:Guitar bar:Kondr from:01/09/1987 till:04/07/1988 color:Drums bar:Saralidze from:01/09/1987 till:04/07/1988 color:Violin bar:Saralidze from:01/03/1992 till:09/07/1993 color:Violin bar:Saraev from:04/07/1988 till:01/04/2008 color:Drums bar:Tret from:04/07/1988 till:01/04/2008 color:Bass bar:Tret from:04/07/1988 till:01/04/2008 color:Vocals width:3 bar:Kunicin from:04/07/1988 till:21/03/1990 color:Drums bar:DKulikov from:04/07/1998 till:21/03/1990 color:Guitar bar:Osipov from:21/03/1990 till:02/07/1991 color:Guitar bar:Murashov from:02/07/1991 till:01/03/2001 color:Guitar bar:Bucharov from:08/08/1994 till:23/09/2007 color:Violin bar:Teren from:01/03/2001 till:01/04/2005 color:Guitar bar:Burch from:01/04/2005 till:12/07/2012 color:Guitar bar:Burch from:01/01/2008 till:31/12/2008 color:Drums width:5 bar:Ponomaryov from:01/04/2008 till:30/09/2008 color:Bass bar:Gonchar from:02/02/2008 till:01/11/2008 color:Guitar bar:Luch from:08/02/2011 till:23/06/2012 color:Violin bar:Luch from:08/02/2011 till:23/06/2012 color:Keyboards width:3 bar:Gusel from:23/09/2007 till:08/02/2011 color:Violin bar:Gusel from:23/09/2007 till:08/02/2011 color:Keyboards width:3 bar:Gusel from:23/06/2012 till:end color:Violin bar:Gusel from:23/06/2012 till:end color:Keyboards width:3 bar:Korsh from:30/09/2008 till:end color:Bass bar:Korsh from:30/09/2008 till:end color:Vocals width:3 bar:Ermola from:01/01/2009 till:end color:Drums bar:VKulikov from:23/06/2012 till:end color:Guitar
</timeline> </div>
Современный состав
- Армен Григорян — вокал, гитара, 12-ти струнная гитара, губная гармоника, автор песен (1983—наши дни)
- Максим Гусельщиков — скрипка, клавишные, перкуссия, бэк-вокал (2007—2011, 2012—наши дни)
- Николай Коршунов — бас-гитара, контрабас, бэк-вокал (2008—наши дни)
- Андрей Ермола — ударные (2009—наши дни)
- Владимир Куликов — гитара (2012—наши дни)
Музыканты прошлых составов
- Виктор Троегубов — вокал, гитара, бэк-вокал (1983—1987, 1991—1994)
- Дмитрий «Альтист Данилов» Плетнёв — альт (1984)
- Александр «Стив» Севастьянов — ударные, перкуссия (1984—1986)
- Сергей «Пушкин» Пушкарёв — бас-гитара, клавишные (1984—1988)
- Михаил Россовский — скрипка (1984—1993)
- Александр «Змей» Портнов — гитара (1985—1986)
- Евгений «Джон» Хомяков — гитара (1985—1987, 1988—1989)
- Олег Лагутин — гитара (1987—1988)
- Алексей «Кондратий» Кондратьев — ударные, ритм-бокс (1987—1988)
- Вадим Саралидзе — скрипка (1987—1988, 1992—1993)
- Андрей Сараев — ударные (1988—2008)
- Сергей Третьяков — бас-гитара, бэк-вокал (1988—2008)
- Александр Куницын — саксофон, перкуссия (1988—1990)
- Дмитрий Куликов — гитара (1988—1990)
- Виктор Осипов — гитара (1990—1991)
- Андрей Мурашов — гитара (1991—2001)
- Вячеслав Бухаров — скрипка, клавишные, перкуссия, бэк-вокал (1994—2007)
- Дмитрий Терентьев — гитара (2001—2005)
- Владимир Бурхель — гитара (2005—2012), ударные (2008)
- Виктор Пономарёв — бас-гитара (2008)
- Александр Гончаренко — гитара (2008)
- Александр Лучков — скрипка, клавишные, мандолина, губная гармоника, перкуссия, бэк-вокал (2011—2012)
Технический персонал
- Наталия Серая — директор группы
- Сергей Овсянников — звукорежиссёр
- Юрий Верес — веб-мастер
Сессионные музыканты
- Дмитрий «Каспер» Ришко — скрипка (во время проекта «Путешествие в Амстердам»)
- Екатерина «Кэт» Питерская — ударные (на некоторых концертах, обычно в Санкт-Петербурге)
- Михаил Ефименко — бас-гитара (7—23 ноября 2013 года подменял Николая Коршунова в туре «30 лет»)
В записи песни «Мсье Серж» принимали участие Сергей «Паук» Троицкий, Сергей Воронов, Сергей Галанин, Сергей Крылов ,Сергей «Чиж» Чиграков и Сергей Манукян.
ВОДКА
С 1990 года существует Всемирное Общество Друзей Кремации и Армрестлинга (ВОДКА), официальным днём рождения которого считается 1 июня. На данный момент в постоянный комитет ВОДКА входят 6 человек (Армен Григорян и все музыканты нынешнего состава группы «Крематорий», а также звукорежиссёр группы Сергей Овсянников).[7] На официальном сайте группы существует виртуальная книга «Живых и Мёртвых», куда все желающие войти в общество могут внести своё имя (их общее количество в настоящее время периодически пополняется, в списке также есть и такие известные личности, как Анатолий «Джордж» Гуницкий, Маргарита Пушкина, Александр Житинский, Константин Кинчев , Андрей Бурлака и другие — друзья, коллеги и просто поклонники творчества группы). В Манифесте ВОДКА, в частности, говорится:
Наша книга будет настоящим кафедральным собором с трубой и крестами, строить который будут все, кто потерял себя. Будут и панихиды, и молитвы, и исповеди, и вздохи, и рыдания, и бесшабашность; будут окна-розетки и химеры, и служки, и гробокопатели… Мы построим вокруг нашего собора город с жилыми моргами, клиниками и зоологическими садами, музеями философии и подворотнями письмоведения. До сих пор мы копошились в темноте и двигались инстинктивно. Теперь у нас будет сосуд, в который мы вольём живительную влагу, бомба, которая взорвёт мир, когда мы её бросим. Спектакль состоится![8]
Дискография
Главная статья: Дискография группы «Крематорий»
Номерные альбомы
- 1983 — Винные мемуары
- 1984 — Крематорий II
- 1986 — Иллюзорный Мір
- 1988 — Кома
- 1989 — Клубника со льдом
- 1991 — Зомби
- 1994 — Танго на облаке
- 1995 — Текиловые сны
- 1996 — Микронезия
- 1996 — Гигантомания
- 1997 — Ботаника
- 2000 — Три источника
- 2002 — Мифология
- 2003 — Рок’N’Roll
- 2008 — Амстердам
- 2013 — Чемодан президента
- 2016 — Люди-невидимки
Армен Григорян и «3' Ангел»
Сборники
- 1989 — Живые и Мёртвые
- 1993 — Двойной альбом
- 1996 — Легенды русского рока. Крематорий
- 1998 — Трилогия
- 2000 — Fan-Tom
- 2002 — Сирены Титана
- 2003 — Легенды русского рока. Крематорий. Выпуск 2
- 2009 — XXV Лет — The Best
Синглы
Раритетные записи
Концертные записи
Видеозаписи
- Крематорий. 10 лет (VHS) (1993)
- Крематорий. 20 лет (CD) (2003)
- Крематорий. Юбилейный (DVD) (2004)
- Амстердам (DVD) (2008)
- XXV (2 DVD) (2011)
Мультимедиа
- CD-ROM «Между Небом и Землёй» (1998)
- Mp3-коллекция на 2-х CD-ROM «Крематорий» (2002)
- Mp3-коллекция на 3-х CD-ROM «Крематорий» (2006)
Библиография
- А. Григорян. Проза, стихи. «Земные дороги ведут не в Рим». Северодвинск, рок-библиотека «Кайфа» (1992)
- А. Григорян. Песни. «Клубника со льдом». Москва, Эксмо-Пресс (2002)
- «Поэты русского рока: Петр Мамонов, Константин Никольский, Александр Ф. Скляр, Алексей Романов, Армен Григорян, Найк Борзов». М., «Азбука-классика» (2004) ISBN 5-352-00997-1
- 30 песен Армена Григоряна и группы «Крематорий»: В нот. записи для голоса с гитар. аккордами / Отв. за вып. А. Московкин. М., ЛЕАН : АНТАО, 1998
Мнения
- «Крематорий» — это скорее не музыка, а образ жизни, зашедший слишком далеко. (Борис Гребенщиков)[9]
- Много-много лет я отношусь к творчеству «Крематория» с огромным интересом. (Анатолий Гуницкий)[10]
- «Крематорий», кажется, продолжает оставаться самой нетипичной из всех отечественных «ветеранских» рок-групп. Особо не видно ни его предтеч, ни последователей. Возможно, это в некоторой степени даже облегчает жизнь коллективу. Когда тебя ни с кем не сравнивают, нет нужды оглядываться по сторонам. (Михаил Марголис)
- …именно звук «Крематория» — группы, возникшей в середине 80-х, тогда же, когда и «Звуки Му» — он для меня является определяющим звуком, тембром 80-х годов в московской рок-музыке. (Александр Липницкий)[11]
- То, что отличает «Крематорий» от других представителей отечественного рока — достоверность историй, рассказанных в песнях, удивительно узнаваемые персонажи, умение показать действительность, в которой мы живём, потрясающе реально — родом оттуда, из московского андеграунда начала 80-х. Также уникальность «Крематория» ещё и в том, что он не эксплуатирует одну и ту же концертную программу. Каждое выступление неповторимо, полно импровизации и магической силы, которую можно ощутить, только находясь в зрительном зале. (Дед Звукарь — zvuki.ru)[12]
- …мне очень нравится песня «Маленькая девочка». Она часто совпадает с моими внутренними переживаниями, и Армен Григорян это знает. Хотя вообще это музыка, положенная на стихи. Их-то я часто читаю во время своих выступлений. А вообще с группой «Крематорий» я в достаточно тёплых отношениях. (Владимир Шахрин)[13]
См. также
Напишите отзыв о статье "Крематорий (группа)"
Примечания
- ↑ [www.rockanet.ru/100/84.phtml А. Кушнир. 100 Магнитоальбомов советского рока — Кома (1988), Крематорий]
- ↑ Крематорий — «Зомби», Комсомольская правда, 22.10.1993
- ↑ [www.crematorium.ru/news-band/group/2328-2013-04-13 «Чемодан Президента» на 1 месте в «Чартовой дюжине», crematorium.ru]
- ↑ [www.crematorium-club.com/news-archive/16-articles-a-interviews/909--l-r-2013- Крематорий, «Чемодан Президента» (2013)]
- ↑ [www.spb.kp.ru/daily/26388/3265983/ Евгений Оболенский. Рок-звезды перепоют песни Виктора Цоя, чтобы спасти его отца, 2015]
- ↑ [www.nashe.ru/chartova/ Чартова дюжина от 06.05.16]
- ↑ [www.crematorium.ru/vodka/komitet Крематорий — официальный сайт группы — Комитет]. [www.webcitation.org/6CV9hBGtV Архивировано из первоисточника 28 ноября 2012].
- ↑ www.crematorium.ru/fanclub/manifesto.shtml Манифест Всемирного Общества Друзей Кремации и Армреслинга
- ↑ Журнал «Ять», № 1, 2003 г.
- ↑ «FUZZ», СПб, N7/8 июль-август 1999
- ↑ [www.crematorium-club.com/news-archive/16-articles-a-interviews/876-grig-finam Армен Григорян на радио «ФинамФМ». Программа «Содержание». 01.05.2011 — группа КРЕМАТОРИЙ. Фан-клуб]. [www.webcitation.org/6CV9i2Tt6 Архивировано из первоисточника 28 ноября 2012].
- ↑ www.zvuki.ru/R/P/10997 КРЕМАТОРИЙ : 20 лет дыма из трубы
- ↑ www.nestor.minsk.by/mg/articles/1998/40/0200.html Чайф :: Рок — бацилла добрая
Литература
- А. С. Алексеев. Кто есть кто в российской рок-музыке. — М. : АСТ : Астрель : Харвест, 2009. — С. 239—243. — ISBN 978-5-17-048654-0 (АСТ). — ISBN 978-5-271-24160-4 (Астрель). — ISBN 978-985-16-7343-4 (Харвест).</span>
- Марголис, М. М. Крематорий (иллюстрированная история группы). — СПб : Амфора, 2015. — С. 93 с. — ISBN 978-5-367-03413-4. — Серия Легенды нашего рока.
Ссылки
- [www.crematorium.ru/ www.crematorium.ru — Официальный сайт группы]. [www.webcitation.org/6CV9iZ3ju Архивировано из первоисточника 28 ноября 2012].
- [lib.ru/KSP/kremator.txt Крематорий] в библиотеке Максима Мошкова
- В луже чистой воды: статья о творчестве «Крематория» в «Русском журнале». [russ.ru/pole/V-luzhe-chistoj-vody-1 Часть 1]. [www.webcitation.org/6CV9jXzN7 Архивировано из первоисточника 28 ноября 2012]., [russ.ru/pole/V-luzhe-chistoj-vody-2 часть 2]. [www.webcitation.org/6CV9lNWIf Архивировано из первоисточника 28 ноября 2012]..
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Крематорий (группа)
«Чтобы князь Андрей знал, что она во власти французов! Чтоб она, дочь князя Николая Андреича Болконского, просила господина генерала Рамо оказать ей покровительство и пользовалась его благодеяниями! – Эта мысль приводила ее в ужас, заставляла ее содрогаться, краснеть и чувствовать еще не испытанные ею припадки злобы и гордости. Все, что только было тяжелого и, главное, оскорбительного в ее положении, живо представлялось ей. «Они, французы, поселятся в этом доме; господин генерал Рамо займет кабинет князя Андрея; будет для забавы перебирать и читать его письма и бумаги. M lle Bourienne lui fera les honneurs de Богучарово. [Мадемуазель Бурьен будет принимать его с почестями в Богучарове.] Мне дадут комнатку из милости; солдаты разорят свежую могилу отца, чтобы снять с него кресты и звезды; они мне будут рассказывать о победах над русскими, будут притворно выражать сочувствие моему горю… – думала княжна Марья не своими мыслями, но чувствуя себя обязанной думать за себя мыслями своего отца и брата. Для нее лично было все равно, где бы ни оставаться и что бы с ней ни было; но она чувствовала себя вместе с тем представительницей своего покойного отца и князя Андрея. Она невольно думала их мыслями и чувствовала их чувствами. Что бы они сказали, что бы они сделали теперь, то самое она чувствовала необходимым сделать. Она пошла в кабинет князя Андрея и, стараясь проникнуться его мыслями, обдумывала свое положение.Требования жизни, которые она считала уничтоженными со смертью отца, вдруг с новой, еще неизвестной силой возникли перед княжной Марьей и охватили ее. Взволнованная, красная, она ходила по комнате, требуя к себе то Алпатыча, то Михаила Ивановича, то Тихона, то Дрона. Дуняша, няня и все девушки ничего не могли сказать о том, в какой мере справедливо было то, что объявила m lle Bourienne. Алпатыча не было дома: он уехал к начальству. Призванный Михаил Иваныч, архитектор, явившийся к княжне Марье с заспанными глазами, ничего не мог сказать ей. Он точно с той же улыбкой согласия, с которой он привык в продолжение пятнадцати лет отвечать, не выражая своего мнения, на обращения старого князя, отвечал на вопросы княжны Марьи, так что ничего определенного нельзя было вывести из его ответов. Призванный старый камердинер Тихон, с опавшим и осунувшимся лицом, носившим на себе отпечаток неизлечимого горя, отвечал «слушаю с» на все вопросы княжны Марьи и едва удерживался от рыданий, глядя на нее.
Наконец вошел в комнату староста Дрон и, низко поклонившись княжне, остановился у притолоки.
Княжна Марья прошлась по комнате и остановилась против него.
– Дронушка, – сказала княжна Марья, видевшая в нем несомненного друга, того самого Дронушку, который из своей ежегодной поездки на ярмарку в Вязьму привозил ей всякий раз и с улыбкой подавал свой особенный пряник. – Дронушка, теперь, после нашего несчастия, – начала она и замолчала, не в силах говорить дальше.
– Все под богом ходим, – со вздохом сказал он. Они помолчали.
– Дронушка, Алпатыч куда то уехал, мне не к кому обратиться. Правду ли мне говорят, что мне и уехать нельзя?
– Отчего же тебе не ехать, ваше сиятельство, ехать можно, – сказал Дрон.
– Мне сказали, что опасно от неприятеля. Голубчик, я ничего не могу, ничего не понимаю, со мной никого нет. Я непременно хочу ехать ночью или завтра рано утром. – Дрон молчал. Он исподлобья взглянул на княжну Марью.
– Лошадей нет, – сказал он, – я и Яков Алпатычу говорил.
– Отчего же нет? – сказала княжна.
– Все от божьего наказания, – сказал Дрон. – Какие лошади были, под войска разобрали, а какие подохли, нынче год какой. Не то лошадей кормить, а как бы самим с голоду не помереть! И так по три дня не емши сидят. Нет ничего, разорили вконец.
Княжна Марья внимательно слушала то, что он говорил ей.
– Мужики разорены? У них хлеба нет? – спросила она.
– Голодной смертью помирают, – сказал Дрон, – не то что подводы…
– Да отчего же ты не сказал, Дронушка? Разве нельзя помочь? Я все сделаю, что могу… – Княжне Марье странно было думать, что теперь, в такую минуту, когда такое горе наполняло ее душу, могли быть люди богатые и бедные и что могли богатые не помочь бедным. Она смутно знала и слышала, что бывает господский хлеб и что его дают мужикам. Она знала тоже, что ни брат, ни отец ее не отказали бы в нужде мужикам; она только боялась ошибиться как нибудь в словах насчет этой раздачи мужикам хлеба, которым она хотела распорядиться. Она была рада тому, что ей представился предлог заботы, такой, для которой ей не совестно забыть свое горе. Она стала расспрашивать Дронушку подробности о нуждах мужиков и о том, что есть господского в Богучарове.
– Ведь у нас есть хлеб господский, братнин? – спросила она.
– Господский хлеб весь цел, – с гордостью сказал Дрон, – наш князь не приказывал продавать.
– Выдай его мужикам, выдай все, что им нужно: я тебе именем брата разрешаю, – сказала княжна Марья.
Дрон ничего не ответил и глубоко вздохнул.
– Ты раздай им этот хлеб, ежели его довольно будет для них. Все раздай. Я тебе приказываю именем брата, и скажи им: что, что наше, то и ихнее. Мы ничего не пожалеем для них. Так ты скажи.
Дрон пристально смотрел на княжну, в то время как она говорила.
– Уволь ты меня, матушка, ради бога, вели от меня ключи принять, – сказал он. – Служил двадцать три года, худого не делал; уволь, ради бога.
Княжна Марья не понимала, чего он хотел от нее и от чего он просил уволить себя. Она отвечала ему, что она никогда не сомневалась в его преданности и что она все готова сделать для него и для мужиков.
Через час после этого Дуняша пришла к княжне с известием, что пришел Дрон и все мужики, по приказанию княжны, собрались у амбара, желая переговорить с госпожою.
– Да я никогда не звала их, – сказала княжна Марья, – я только сказала Дронушке, чтобы раздать им хлеба.
– Только ради бога, княжна матушка, прикажите их прогнать и не ходите к ним. Все обман один, – говорила Дуняша, – а Яков Алпатыч приедут, и поедем… и вы не извольте…
– Какой же обман? – удивленно спросила княжна
– Да уж я знаю, только послушайте меня, ради бога. Вот и няню хоть спросите. Говорят, не согласны уезжать по вашему приказанию.
– Ты что нибудь не то говоришь. Да я никогда не приказывала уезжать… – сказала княжна Марья. – Позови Дронушку.
Пришедший Дрон подтвердил слова Дуняши: мужики пришли по приказанию княжны.
– Да я никогда не звала их, – сказала княжна. – Ты, верно, не так передал им. Я только сказала, чтобы ты им отдал хлеб.
Дрон, не отвечая, вздохнул.
– Если прикажете, они уйдут, – сказал он.
– Нет, нет, я пойду к ним, – сказала княжна Марья
Несмотря на отговариванье Дуняши и няни, княжна Марья вышла на крыльцо. Дрон, Дуняша, няня и Михаил Иваныч шли за нею. «Они, вероятно, думают, что я предлагаю им хлеб с тем, чтобы они остались на своих местах, и сама уеду, бросив их на произвол французов, – думала княжна Марья. – Я им буду обещать месячину в подмосковной, квартиры; я уверена, что Andre еще больше бы сделав на моем месте», – думала она, подходя в сумерках к толпе, стоявшей на выгоне у амбара.
Толпа, скучиваясь, зашевелилась, и быстро снялись шляпы. Княжна Марья, опустив глаза и путаясь ногами в платье, близко подошла к ним. Столько разнообразных старых и молодых глаз было устремлено на нее и столько было разных лиц, что княжна Марья не видала ни одного лица и, чувствуя необходимость говорить вдруг со всеми, не знала, как быть. Но опять сознание того, что она – представительница отца и брата, придало ей силы, и она смело начала свою речь.
– Я очень рада, что вы пришли, – начала княжна Марья, не поднимая глаз и чувствуя, как быстро и сильно билось ее сердце. – Мне Дронушка сказал, что вас разорила война. Это наше общее горе, и я ничего не пожалею, чтобы помочь вам. Я сама еду, потому что уже опасно здесь и неприятель близко… потому что… Я вам отдаю все, мои друзья, и прошу вас взять все, весь хлеб наш, чтобы у вас не было нужды. А ежели вам сказали, что я отдаю вам хлеб с тем, чтобы вы остались здесь, то это неправда. Я, напротив, прошу вас уезжать со всем вашим имуществом в нашу подмосковную, и там я беру на себя и обещаю вам, что вы не будете нуждаться. Вам дадут и домы и хлеба. – Княжна остановилась. В толпе только слышались вздохи.
– Я не от себя делаю это, – продолжала княжна, – я это делаю именем покойного отца, который был вам хорошим барином, и за брата, и его сына.
Она опять остановилась. Никто не прерывал ее молчания.
– Горе наше общее, и будем делить всё пополам. Все, что мое, то ваше, – сказала она, оглядывая лица, стоявшие перед нею.
Все глаза смотрели на нее с одинаковым выражением, значения которого она не могла понять. Было ли это любопытство, преданность, благодарность, или испуг и недоверие, но выражение на всех лицах было одинаковое.
– Много довольны вашей милостью, только нам брать господский хлеб не приходится, – сказал голос сзади.
– Да отчего же? – сказала княжна.
Никто не ответил, и княжна Марья, оглядываясь по толпе, замечала, что теперь все глаза, с которыми она встречалась, тотчас же опускались.
– Отчего же вы не хотите? – спросила она опять.
Никто не отвечал.
Княжне Марье становилось тяжело от этого молчанья; она старалась уловить чей нибудь взгляд.
– Отчего вы не говорите? – обратилась княжна к старому старику, который, облокотившись на палку, стоял перед ней. – Скажи, ежели ты думаешь, что еще что нибудь нужно. Я все сделаю, – сказала она, уловив его взгляд. Но он, как бы рассердившись за это, опустил совсем голову и проговорил:
– Чего соглашаться то, не нужно нам хлеба.
– Что ж, нам все бросить то? Не согласны. Не согласны… Нет нашего согласия. Мы тебя жалеем, а нашего согласия нет. Поезжай сама, одна… – раздалось в толпе с разных сторон. И опять на всех лицах этой толпы показалось одно и то же выражение, и теперь это было уже наверное не выражение любопытства и благодарности, а выражение озлобленной решительности.
– Да вы не поняли, верно, – с грустной улыбкой сказала княжна Марья. – Отчего вы не хотите ехать? Я обещаю поселить вас, кормить. А здесь неприятель разорит вас…
Но голос ее заглушали голоса толпы.
– Нет нашего согласия, пускай разоряет! Не берем твоего хлеба, нет согласия нашего!
Княжна Марья старалась уловить опять чей нибудь взгляд из толпы, но ни один взгляд не был устремлен на нее; глаза, очевидно, избегали ее. Ей стало странно и неловко.
– Вишь, научила ловко, за ней в крепость иди! Дома разори да в кабалу и ступай. Как же! Я хлеб, мол, отдам! – слышались голоса в толпе.
Княжна Марья, опустив голову, вышла из круга и пошла в дом. Повторив Дрону приказание о том, чтобы завтра были лошади для отъезда, она ушла в свою комнату и осталась одна с своими мыслями.
Долго эту ночь княжна Марья сидела у открытого окна в своей комнате, прислушиваясь к звукам говора мужиков, доносившегося с деревни, но она не думала о них. Она чувствовала, что, сколько бы она ни думала о них, она не могла бы понять их. Она думала все об одном – о своем горе, которое теперь, после перерыва, произведенного заботами о настоящем, уже сделалось для нее прошедшим. Она теперь уже могла вспоминать, могла плакать и могла молиться. С заходом солнца ветер затих. Ночь была тихая и свежая. В двенадцатом часу голоса стали затихать, пропел петух, из за лип стала выходить полная луна, поднялся свежий, белый туман роса, и над деревней и над домом воцарилась тишина.
Одна за другой представлялись ей картины близкого прошедшего – болезни и последних минут отца. И с грустной радостью она теперь останавливалась на этих образах, отгоняя от себя с ужасом только одно последнее представление его смерти, которое – она чувствовала – она была не в силах созерцать даже в своем воображении в этот тихий и таинственный час ночи. И картины эти представлялись ей с такой ясностью и с такими подробностями, что они казались ей то действительностью, то прошедшим, то будущим.
То ей живо представлялась та минута, когда с ним сделался удар и его из сада в Лысых Горах волокли под руки и он бормотал что то бессильным языком, дергал седыми бровями и беспокойно и робко смотрел на нее.
«Он и тогда хотел сказать мне то, что он сказал мне в день своей смерти, – думала она. – Он всегда думал то, что он сказал мне». И вот ей со всеми подробностями вспомнилась та ночь в Лысых Горах накануне сделавшегося с ним удара, когда княжна Марья, предчувствуя беду, против его воли осталась с ним. Она не спала и ночью на цыпочках сошла вниз и, подойдя к двери в цветочную, в которой в эту ночь ночевал ее отец, прислушалась к его голосу. Он измученным, усталым голосом говорил что то с Тихоном. Ему, видно, хотелось поговорить. «И отчего он не позвал меня? Отчего он не позволил быть мне тут на месте Тихона? – думала тогда и теперь княжна Марья. – Уж он не выскажет никогда никому теперь всего того, что было в его душе. Уж никогда не вернется для него и для меня эта минута, когда бы он говорил все, что ему хотелось высказать, а я, а не Тихон, слушала бы и понимала его. Отчего я не вошла тогда в комнату? – думала она. – Может быть, он тогда же бы сказал мне то, что он сказал в день смерти. Он и тогда в разговоре с Тихоном два раза спросил про меня. Ему хотелось меня видеть, а я стояла тут, за дверью. Ему было грустно, тяжело говорить с Тихоном, который не понимал его. Помню, как он заговорил с ним про Лизу, как живую, – он забыл, что она умерла, и Тихон напомнил ему, что ее уже нет, и он закричал: „Дурак“. Ему тяжело было. Я слышала из за двери, как он, кряхтя, лег на кровать и громко прокричал: „Бог мой!Отчего я не взошла тогда? Что ж бы он сделал мне? Что бы я потеряла? А может быть, тогда же он утешился бы, он сказал бы мне это слово“. И княжна Марья вслух произнесла то ласковое слово, которое он сказал ей в день смерти. «Ду ше нь ка! – повторила княжна Марья это слово и зарыдала облегчающими душу слезами. Она видела теперь перед собою его лицо. И не то лицо, которое она знала с тех пор, как себя помнила, и которое она всегда видела издалека; а то лицо – робкое и слабое, которое она в последний день, пригибаясь к его рту, чтобы слышать то, что он говорил, в первый раз рассмотрела вблизи со всеми его морщинами и подробностями.
«Душенька», – повторила она.
«Что он думал, когда сказал это слово? Что он думает теперь? – вдруг пришел ей вопрос, и в ответ на это она увидала его перед собой с тем выражением лица, которое у него было в гробу на обвязанном белым платком лице. И тот ужас, который охватил ее тогда, когда она прикоснулась к нему и убедилась, что это не только не был он, но что то таинственное и отталкивающее, охватил ее и теперь. Она хотела думать о другом, хотела молиться и ничего не могла сделать. Она большими открытыми глазами смотрела на лунный свет и тени, всякую секунду ждала увидеть его мертвое лицо и чувствовала, что тишина, стоявшая над домом и в доме, заковывала ее.
– Дуняша! – прошептала она. – Дуняша! – вскрикнула она диким голосом и, вырвавшись из тишины, побежала к девичьей, навстречу бегущим к ней няне и девушкам.
17 го августа Ростов и Ильин, сопутствуемые только что вернувшимся из плена Лаврушкой и вестовым гусаром, из своей стоянки Янково, в пятнадцати верстах от Богучарова, поехали кататься верхами – попробовать новую, купленную Ильиным лошадь и разузнать, нет ли в деревнях сена.
Богучарово находилось последние три дня между двумя неприятельскими армиями, так что так же легко мог зайти туда русский арьергард, как и французский авангард, и потому Ростов, как заботливый эскадронный командир, желал прежде французов воспользоваться тем провиантом, который оставался в Богучарове.
Ростов и Ильин были в самом веселом расположении духа. Дорогой в Богучарово, в княжеское именье с усадьбой, где они надеялись найти большую дворню и хорошеньких девушек, они то расспрашивали Лаврушку о Наполеоне и смеялись его рассказам, то перегонялись, пробуя лошадь Ильина.
Ростов и не знал и не думал, что эта деревня, в которую он ехал, была именье того самого Болконского, который был женихом его сестры.
Ростов с Ильиным в последний раз выпустили на перегонку лошадей в изволок перед Богучаровым, и Ростов, перегнавший Ильина, первый вскакал в улицу деревни Богучарова.
– Ты вперед взял, – говорил раскрасневшийся Ильин.
– Да, всё вперед, и на лугу вперед, и тут, – отвечал Ростов, поглаживая рукой своего взмылившегося донца.
– А я на французской, ваше сиятельство, – сзади говорил Лаврушка, называя французской свою упряжную клячу, – перегнал бы, да только срамить не хотел.
Они шагом подъехали к амбару, у которого стояла большая толпа мужиков.
Некоторые мужики сняли шапки, некоторые, не снимая шапок, смотрели на подъехавших. Два старые длинные мужика, с сморщенными лицами и редкими бородами, вышли из кабака и с улыбками, качаясь и распевая какую то нескладную песню, подошли к офицерам.
– Молодцы! – сказал, смеясь, Ростов. – Что, сено есть?
– И одинакие какие… – сказал Ильин.
– Развесе…oo…ооо…лая бесе… бесе… – распевали мужики с счастливыми улыбками.
Один мужик вышел из толпы и подошел к Ростову.
– Вы из каких будете? – спросил он.
– Французы, – отвечал, смеючись, Ильин. – Вот и Наполеон сам, – сказал он, указывая на Лаврушку.
– Стало быть, русские будете? – переспросил мужик.
– А много вашей силы тут? – спросил другой небольшой мужик, подходя к ним.
– Много, много, – отвечал Ростов. – Да вы что ж собрались тут? – прибавил он. – Праздник, что ль?
– Старички собрались, по мирскому делу, – отвечал мужик, отходя от него.
В это время по дороге от барского дома показались две женщины и человек в белой шляпе, шедшие к офицерам.
