Кременецкий лицей

Кременецкий лицей
Прежние названия	Кременецкая гимназия
Основана	1805
Закрыта	1833
Тип	гимназия, лицей
Адрес	Кременец

Волынский лицей (Кременецкий лицей, Кременецкая гимназия) — среднее учебное заведение в городе Кременце. Существовал под разными названиями в 1805—1833 годах. Впоследствии переведён в Киев и преобразован в Университет Святого Владимира.

Кременецкая гимназия (1805—1819)

Основана в 1805 году Фаддеем Чацким. Первым директором гимназии стал известный математик, профессор Ягеллонского университета Юзеф Чех. Высшая Волынская гимназия состояла из двух отделений: низшего (4 класса по году обучения в каждом) и высшего (3 курса по два года в каждом). В низших классах преподавались преимущественно языки латинский, польский, русский, немецкий и французский, а в качестве второстепенных предметов — арифметика, учение о нравственности и география. Высшие курсы были переполнены предметами как математическими, так и словесными и юридическими. Такое множество предметов вело за собою крайнюю специализацию. Воспитанники группами по 50-70 и менее записывались на какой-либо один предмет и составляли «отделы»; деление на курсы нарушалось.

При открытии гимназии в неё поступило 280 чел., а в 1810 было уже 612 воспитанников. Средства гимназии состояли из доходов кременецкого староства, пособия правительства и многочисленных пожертвований польского общества. Гимназия имела свою астрономическую обсерваторию, ботанический сад. В библиотеке было собрано свыше 34 тысяч томов, среди которых — уникальные издания (инкунабулы, напечатанные до 1500 года), издания XVI—XVII веков, пергаментные документы. В 1814—1818 здесь работал библиотекарем будущий известный этнограф и фольклорист З. Доленга-Ходаковский.

Волынский лицей (1819—1833)

В 1819 году гимназия переименована в лицей с сохранением прежней программы обучения. По языку, составу учащих и учащихся (в 1821 году православных было 34 из 600), по характеру учебных пособий и школьной жизни лицей был совершенно польским заведением. При нём состояла школа землемеров, переведённая впоследствии в Киев, а с 1818 года — «Общество для усовершенствования в авторстве и ораторстве», учреждённое князем Чарторыйским. Состояло оно из учеников-членов под председательством ученика и занималось составлением и чтением рефератов.

Преподавали в лицее известные учёные того времени: биолог австрийского происхождения Виллибальд Бессер, польский историк Иоахим Лелевель, литературовед Эвзебиуш Словацкий, правовед Александр Мицкевич (на польск.) — брат Адама Мицкевича, физик и химик Игнатий Абламович и другие. В Кременецком лицее сформировалась так называемая украинская школа в польской поэзии (на польск.).

Учёба в гимназии-лицее была бесплатной, за исключением нескольких факультативных предметов — эстетики и физвоспитания. Дети из бедных семей получали стипендии. Позже было создано Общество благотворительности, в котором ученики из своих небольших денежных вкладов создавали общую кассу.

В 1831 году в связи с польским восстанием лицей практически прекратил свою деятельность. Почти все его воспитанники стали участниками восстания. Указом 21 августа 1831 года лицей был закрыт. По усмирении восстания предполагалось перевести лицей из Кременца в Житомир, но в 1833 году его перевели в Киев, и по высочайшему указу от 20 (8) ноября 1833 года Волынский лицей послужил основой для создания Университета Святого Владимира в Киеве, открытого в 1834 году, которому передано оборудование и библиотека лицея.

Корпусы лицея в 1836 году заняла Волынская духовная семинария.

В 1921 году, при польской оккупации Волыни, на базе семинарии вновь образован Кременецкий лицей. После присоединения к СССР в 1940 году здесь открыли учительский институт, который позднее стал педагогическим, а в 1969 году его перебазировали в Тернополь. В Кременце же действовало педагогическое училище, потом колледж, а в 2003 году в исторических сооружениях открыт Кременецкий областной гуманитарно-педагогический институт.

Литература

• Андреев П. Иллюстрированный путеводитель по юго-западной железной дороге, 1897.
• Егоров А. Д. История лицеев в России от основания до закрытия (даты, события, факты). — Иваново, 1992.
• Егоров А. Д. Лицеи России: Опыт исторической хронологии. Кн. 1-5. — Иваново, 1993-95.
• Рудаков В. Е.,. Лицеи в России // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.

См. также

• Киевский университет
• Лицей (учебное заведение)
• Кременец

Отрывок, характеризующий Кременецкий лицей

Когда одетое, обмытое тело лежало в гробу на столе, все подходили к нему прощаться, и все плакали.
Николушка плакал от страдальческого недоумения, разрывавшего его сердце. Графиня и Соня плакали от жалости к Наташе и о том, что его нет больше. Старый граф плакал о том, что скоро, он чувствовал, и ему предстояло сделать тот же страшный шаг.
Наташа и княжна Марья плакали тоже теперь, но они плакали не от своего личного горя; они плакали от благоговейного умиления, охватившего их души перед сознанием простого и торжественного таинства смерти, совершившегося перед ними.



Для человеческого ума недоступна совокупность причин явлений. Но потребность отыскивать причины вложена в душу человека. И человеческий ум, не вникнувши в бесчисленность и сложность условий явлений, из которых каждое отдельно может представляться причиною, хватается за первое, самое понятное сближение и говорит: вот причина. В исторических событиях (где предметом наблюдения суть действия людей) самым первобытным сближением представляется воля богов, потом воля тех людей, которые стоят на самом видном историческом месте, – исторических героев. Но стоит только вникнуть в сущность каждого исторического события, то есть в деятельность всей массы людей, участвовавших в событии, чтобы убедиться, что воля исторического героя не только не руководит действиями масс, но сама постоянно руководима. Казалось бы, все равно понимать значение исторического события так или иначе. Но между человеком, который говорит, что народы Запада пошли на Восток, потому что Наполеон захотел этого, и человеком, который говорит, что это совершилось, потому что должно было совершиться, существует то же различие, которое существовало между людьми, утверждавшими, что земля стоит твердо и планеты движутся вокруг нее, и теми, которые говорили, что они не знают, на чем держится земля, но знают, что есть законы, управляющие движением и ее, и других планет. Причин исторического события – нет и не может быть, кроме единственной причины всех причин. Но есть законы, управляющие событиями, отчасти неизвестные, отчасти нащупываемые нами. Открытие этих законов возможно только тогда, когда мы вполне отрешимся от отыскиванья причин в воле одного человека, точно так же, как открытие законов движения планет стало возможно только тогда, когда люди отрешились от представления утвержденности земли.

После Бородинского сражения, занятия неприятелем Москвы и сожжения ее, важнейшим эпизодом войны 1812 года историки признают движение русской армии с Рязанской на Калужскую дорогу и к Тарутинскому лагерю – так называемый фланговый марш за Красной Пахрой. Историки приписывают славу этого гениального подвига различным лицам и спорят о том, кому, собственно, она принадлежит. Даже иностранные, даже французские историки признают гениальность русских полководцев, говоря об этом фланговом марше. Но почему военные писатели, а за ними и все, полагают, что этот фланговый марш есть весьма глубокомысленное изобретение какого нибудь одного лица, спасшее Россию и погубившее Наполеона, – весьма трудно понять. Во первых, трудно понять, в чем состоит глубокомыслие и гениальность этого движения; ибо для того, чтобы догадаться, что самое лучшее положение армии (когда ее не атакуют) находиться там, где больше продовольствия, – не нужно большого умственного напряжения. И каждый, даже глупый тринадцатилетний мальчик, без труда мог догадаться, что в 1812 году самое выгодное положение армии, после отступления от Москвы, было на Калужской дороге. Итак, нельзя понять, во первых, какими умозаключениями доходят историки до того, чтобы видеть что то глубокомысленное в этом маневре. Во вторых, еще труднее понять, в чем именно историки видят спасительность этого маневра для русских и пагубность его для французов; ибо фланговый марш этот, при других, предшествующих, сопутствовавших и последовавших обстоятельствах, мог быть пагубным для русского и спасительным для французского войска. Если с того времени, как совершилось это движение, положение русского войска стало улучшаться, то из этого никак не следует, чтобы это движение было тому причиною.
Этот фланговый марш не только не мог бы принести какие нибудь выгоды, но мог бы погубить русскую армию, ежели бы при том не было совпадения других условий. Что бы было, если бы не сгорела Москва? Если бы Мюрат не потерял из виду русских? Если бы Наполеон не находился в бездействии? Если бы под Красной Пахрой русская армия, по совету Бенигсена и Барклая, дала бы сражение? Что бы было, если бы французы атаковали русских, когда они шли за Пахрой? Что бы было, если бы впоследствии Наполеон, подойдя к Тарутину, атаковал бы русских хотя бы с одной десятой долей той энергии, с которой он атаковал в Смоленске? Что бы было, если бы французы пошли на Петербург?.. При всех этих предположениях спасительность флангового марша могла перейти в пагубность.
В третьих, и самое непонятное, состоит в том, что люди, изучающие историю, умышленно не хотят видеть того, что фланговый марш нельзя приписывать никакому одному человеку, что никто никогда его не предвидел, что маневр этот, точно так же как и отступление в Филях, в настоящем никогда никому не представлялся в его цельности, а шаг за шагом, событие за событием, мгновение за мгновением вытекал из бесчисленного количества самых разнообразных условий, и только тогда представился во всей своей цельности, когда он совершился и стал прошедшим.