Кремер, Вернер

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Вернер Кремер
Общая информация
Полное имя Вернер Кремер
Прозвище Айя
Родился 23 января 1940(1940-01-23)
Дуйсбург, Третий Рейх
Умер 12 февраля 2010(2010-02-12) (70 лет)
Дуйсбург, Германия
Гражданство Германия Германия
Рост 173 см
Позиция полузащитник
Карьера
Молодёжные клубы
1946—1947 Лесорт Майдерих
1947—1958 Дуйсбург
Клубная карьера*
1958—1967 Дуйсбург 217 (65)
1967—1969 Гамбург 47 (9)
1969—1973 Бохум 102 (12)
Национальная сборная**
1961—1963 ФРГ (мол.) ? (?)
1965 ФРГ Б 1 (1)
1963—1967 ФРГ 13 (3)
Тренерская карьера
1973—? Везель
Международные медали
Чемпионаты мира
Серебро Англия 1966

* Количество игр и голов за профессиональный клуб считается только для различных лиг национальных чемпионатов.

** Количество игр и голов за национальную сборную в официальных матчах.

Вернер «Айя» Кремер (23 января 1940 — 12 февраля 2010[1][2]) — немецкий футболист, который сыграл с 1963 по 1967 год за немецкую национальную сборную 13 международных матчей, отметился тремя голами.





Клубная карьера

«Дуйсбург»

Вернер Кремер был младшим братом Ганса Кремера, бывшего вингера «Шальке 04» и «Дуйсбурга» в 1951—1962 годах. Вернер начал заниматься футболом в 1946 году в «Лесорт Майдерих», откуда через год перешёл в молодёжную команду «Дуйсбурга». Кремер дебютировал во взрослом футболе в сезоне 1958/59, 8 Март 1959 года «Дуйсбург» со счётом 2:1 обыграл «Рот-Вайсс Эссен». Со следующего сезона он был игроком основы «Дуйсбурга» в Оберлиге Запад. В сезоне 1962/63 под руководством тренера Вилли Мултаупа команда заняла третье место, Кремер сыграл 28 матчей и забил 11 голов. Таким образом «Дуйсбург» был повышен в новосозданную Бундеслигу на 1963/64 сезон. Вернер Кремер сыграл 111 матчей с 1958 по 1963 год и забил 28 голов в Оберлиге Запад.

Наряду с Хельмутом Раном, Хайнцем Верстегом, Хайнцем Хехером и Хартмутом Хайдеманном Кремер сыграл свой первый матч в элите в день открытия Бундеслиги 24 августа 1963 года, «Дуйсбург» успешно начал обыграв со счётом 4:1 «Карлсруэ». Тренер сборной Зепп Хербергер был очень впечатлён, увидев на «Вильдпарке» игру Кремера, Эйя открыл счёт на 29-й минуте и оформил дубль на 88-й, «Дуйсбургом» руководил тренер Руди Гутендорф. «Зебры» заняли второе место в чемпионате, уступив лишь «Кёльну». Кремер завершил сезон с 22 играми и 11 голами. В третьем сезоне, 1965/66, команду возглавил бывший тренер «Боруссия Дортмунд», Герман Эппенхофф, Кремер улучшил личную статистику до 29 игр и 13 голов. В Бундеслиге «Дуйсбург» финишировал на восьмом месте, зато команда вышла в финал кубка Германии. После победы над «Штутгартом», «Шальке 04», «Карлсруэ» и «Кайзерслаутерн» «зебры» 4 июня 1966 года во Франкфурте должны были сыграть против «Баварии». У «Дуйсбурга» была хорошая линия атаки, которую составляли Карл-Хайнц Рюль, Вернер Кремер, Рюдигер Мильке, Хайнц ван Харен и Хорст Гекс. «Бавария» потеряла концентрацию в заключительной стадии и проиграла со счётом 4:2. После 1966/67 сезона Кремер имел в активе 106 игр и 37 голов в Бундеслиге, в межсезонье он принял трансферное предложение «Гамбурга».

«Гамбург»

В «Гамбурге» Кремер играл с такими футболистами, как Уве Зеелер, Вилли Шульц и Герт Дерфель нет, клуб занял лишь 13-е место в сезоне 1967/68, «Дуйсбург» в свою очередь финишировал на седьмом месте. В Кубке обладателей кубков «Гамбург» дошёл до финала, 23 мая 1968 года в Роттердаме состоялся матч против «Милана». Несмотря на хорошо укомплектованую как для Бундеслиги линию атаки (Бернд и Герт Дерфели, Вернер Кремер, Уве Зеелер, Франц-Йозеф Хениг), у «Гамбурга» против «Милана» не было никаких шансов, итальянцы выиграли со счётом 2:0. Во второй год с «Гамбургом» Кремер дебютировал в Кубке ярмарок, где сыграл шесть матчей против «Меца», «Славия Прага» и «Хайберниана», в итоге Кремер с «Гамбургом» сыграл 15 матчей в еврокубках за два сезона. За два сезона Кремер сыграл 47 матчей в Бундеслиге и забил девять голов за «Гамбург», в сезоне 1969/70 он перешёл в «Бохум».

«Бохум»

В «Бохуме» начиная с 1970 года он провёл два сезона в Региональной лиге Запад. Команда с тренером Германом Эппенхоффом, плеймейкером Эйя Кремером и ключевым нападающим Гансом Валицой выиграла лигу Запада, но в группе повышения уступила «Киккерс Оффенбах». В следующем сезоне «Бохум» снова уверенно выиграл лигу Запада, Кремер сыграл все восемь матчей группы повышения, из которых «Бохум» не выиграл лишь один, уступив со счётом 1:3 «Оснабрюку». В Региональной лиге Запад он выступал с 1969 по 1971 год и сыграл за «Бохум» в 63 матчах, забив девять голов.

Вернувшись в Бундеслигу, «Бохум» закончил сезон 1971/72 девятым, Кремер сыграл 28 матчей, отличившись двумя голами. Последний матч в Бундеслиге 33-летний Вернер Кремер сыграл 17 февраля 1973 года, «Бохум» со счётом 2:1 обыграл «Айнтрахт». После в общей сложности 192 матчей и 50 голов в Бундеслиге он закончил свою профессиональную карьеру в 1973 году.

Национальная сборная

Тренер сборной Зепп Хербергер заметил Кремера в «Дуйсбурге» в сезоне 1961/62, тогда же он дебютировал за молодёжную сборную. Кремер впервые представлял свою страну на международном уровне 8 октября 1961 года, в Гельзенкирхене со счётом 5:0 молодёжная сборная Германии разгромила Польшу. Хербергер работал с Кремером в национальной сборной в течение почти двух лет. Он дебютировал за основную сборную вместе с Райнхардом Либудой и Вольфгангом Овератом 28 сентября 1963 года во Франкфурте в международном матче против Турции, немцы одержали победу со счётом 3:0. Два года спустя 1 сентября 1965 года он также сыграл один матч за вторую сборную против Советского Союза в Кёльне, ФРГ выиграла со счётом 3:0. Кремер произвёл своими игровыми качествами впечатление и на преемника Хербергера, Хельмута Шёна, который выпустил его на решающий отборочный матч чемпионата мира 26 сентябре в Стокгольме против Швеции. В Стокгольме он преуспел как бомбардир выведя свою команду вперёд при счёте 1:1, победа над Швецией имела важное значение для успешного отбора на чемпионат мира по футболу 1966 года в Англии. На чемпионата мира он сыграл только 20 июля в Бирмингеме против Испании на правом фланге, ФРГ прошла дальше благодаря победе со счётом 2:1. Его 13-й и последний международный матч состоялся 22 марта 1967 года в Ганновере и завершился победой с минимальным счётом над Болгарией.

Вне поля

После ухода из «Бохума» Вернер Кремер занял пост тренера «Везеля» из Лиги Нижнего Рейна. Позднее он работал токарем, спортивным инструктором, торговцем спортивными товарами, работником спортивного магазина и дуйсбургской компании по производству навесов и жалюзей.

В последние годы своей жизни Крамер нуждался в процедуре гемодиализа. В конце 2009 года обе ноги Кремера пришлось ампутировать выше колена из-за плохой циркуляции крови, последние пять месяцев своей жизни он провёл в больнице[3].

Напишите отзыв о статье "Кремер, Вернер"

Примечания

  1. [www.spiegel.de/sport/fussball/0,1518,677711,00.html Ex-Nationalspieler Krämer gestorben] (нем.). Spiegel online (13 February 2010). Проверено 13 февраля 2010.
  2. [www.fussballdaten.de/spieler/kraemerwerner/ Werner „Eia” Krämer] (нем.). fussballdaten.de. Проверено 13 февраля 2010.
  3. [www.kicker.de/news/fussball/bundesliga/startseite/520935/artikel_Werner-Eia-Kraemer-ist-tot.html Werner "Eia" Krämer ist tot] (нем.). kicker.de (13 February 2010). Проверено 13 февраля 2010.

Литература


Отрывок, характеризующий Кремер, Вернер

– Non, madame, [Нет, сударыня.] – продолжал Пьер недовольным тоном. – Я вовсе не взял на себя роль рыцаря Ростовой, и я уже почти месяц не был у них. Но я не понимаю жестокость…
– Qui s'excuse – s'accuse, [Кто извиняется, тот обвиняет себя.] – улыбаясь и махая корпией, говорила Жюли и, чтобы за ней осталось последнее слово, сейчас же переменила разговор. – Каково, я нынче узнала: бедная Мари Волконская приехала вчера в Москву. Вы слышали, она потеряла отца?
– Неужели! Где она? Я бы очень желал увидать ее, – сказал Пьер.
– Я вчера провела с ней вечер. Она нынче или завтра утром едет в подмосковную с племянником.
– Ну что она, как? – сказал Пьер.
– Ничего, грустна. Но знаете, кто ее спас? Это целый роман. Nicolas Ростов. Ее окружили, хотели убить, ранили ее людей. Он бросился и спас ее…
– Еще роман, – сказал ополченец. – Решительно это общее бегство сделано, чтобы все старые невесты шли замуж. Catiche – одна, княжна Болконская – другая.
– Вы знаете, что я в самом деле думаю, что она un petit peu amoureuse du jeune homme. [немножечко влюблена в молодого человека.]
– Штраф! Штраф! Штраф!
– Но как же это по русски сказать?..


Когда Пьер вернулся домой, ему подали две принесенные в этот день афиши Растопчина.
В первой говорилось о том, что слух, будто графом Растопчиным запрещен выезд из Москвы, – несправедлив и что, напротив, граф Растопчин рад, что из Москвы уезжают барыни и купеческие жены. «Меньше страху, меньше новостей, – говорилось в афише, – но я жизнью отвечаю, что злодей в Москве не будет». Эти слова в первый раз ясно ыоказали Пьеру, что французы будут в Москве. Во второй афише говорилось, что главная квартира наша в Вязьме, что граф Витгснштейн победил французов, но что так как многие жители желают вооружиться, то для них есть приготовленное в арсенале оружие: сабли, пистолеты, ружья, которые жители могут получать по дешевой цене. Тон афиш был уже не такой шутливый, как в прежних чигиринских разговорах. Пьер задумался над этими афишами. Очевидно, та страшная грозовая туча, которую он призывал всеми силами своей души и которая вместе с тем возбуждала в нем невольный ужас, – очевидно, туча эта приближалась.
«Поступить в военную службу и ехать в армию или дожидаться? – в сотый раз задавал себе Пьер этот вопрос. Он взял колоду карт, лежавших у него на столе, и стал делать пасьянс.
– Ежели выйдет этот пасьянс, – говорил он сам себе, смешав колоду, держа ее в руке и глядя вверх, – ежели выйдет, то значит… что значит?.. – Он не успел решить, что значит, как за дверью кабинета послышался голос старшей княжны, спрашивающей, можно ли войти.
– Тогда будет значить, что я должен ехать в армию, – договорил себе Пьер. – Войдите, войдите, – прибавил он, обращаясь к княжие.
(Одна старшая княжна, с длинной талией и окаменелым лидом, продолжала жить в доме Пьера; две меньшие вышли замуж.)
– Простите, mon cousin, что я пришла к вам, – сказала она укоризненно взволнованным голосом. – Ведь надо наконец на что нибудь решиться! Что ж это будет такое? Все выехали из Москвы, и народ бунтует. Что ж мы остаемся?
– Напротив, все, кажется, благополучно, ma cousine, – сказал Пьер с тою привычкой шутливости, которую Пьер, всегда конфузно переносивший свою роль благодетеля перед княжною, усвоил себе в отношении к ней.
– Да, это благополучно… хорошо благополучие! Мне нынче Варвара Ивановна порассказала, как войска наши отличаются. Уж точно можно чести приписать. Да и народ совсем взбунтовался, слушать перестают; девка моя и та грубить стала. Этак скоро и нас бить станут. По улицам ходить нельзя. А главное, нынче завтра французы будут, что ж нам ждать! Я об одном прошу, mon cousin, – сказала княжна, – прикажите свезти меня в Петербург: какая я ни есть, а я под бонапартовской властью жить не могу.
– Да полноте, ma cousine, откуда вы почерпаете ваши сведения? Напротив…
– Я вашему Наполеону не покорюсь. Другие как хотят… Ежели вы не хотите этого сделать…
– Да я сделаю, я сейчас прикажу.
Княжне, видимо, досадно было, что не на кого было сердиться. Она, что то шепча, присела на стул.
– Но вам это неправильно доносят, – сказал Пьер. – В городе все тихо, и опасности никакой нет. Вот я сейчас читал… – Пьер показал княжне афишки. – Граф пишет, что он жизнью отвечает, что неприятель не будет в Москве.
– Ах, этот ваш граф, – с злобой заговорила княжна, – это лицемер, злодей, который сам настроил народ бунтовать. Разве не он писал в этих дурацких афишах, что какой бы там ни был, тащи его за хохол на съезжую (и как глупо)! Кто возьмет, говорит, тому и честь и слава. Вот и долюбезничался. Варвара Ивановна говорила, что чуть не убил народ ее за то, что она по французски заговорила…
– Да ведь это так… Вы всё к сердцу очень принимаете, – сказал Пьер и стал раскладывать пасьянс.
Несмотря на то, что пасьянс сошелся, Пьер не поехал в армию, а остался в опустевшей Москве, все в той же тревоге, нерешимости, в страхе и вместе в радости ожидая чего то ужасного.
На другой день княжна к вечеру уехала, и к Пьеру приехал его главноуправляющий с известием, что требуемых им денег для обмундирования полка нельзя достать, ежели не продать одно имение. Главноуправляющий вообще представлял Пьеру, что все эти затеи полка должны были разорить его. Пьер с трудом скрывал улыбку, слушая слова управляющего.
– Ну, продайте, – говорил он. – Что ж делать, я не могу отказаться теперь!
Чем хуже было положение всяких дел, и в особенности его дел, тем Пьеру было приятнее, тем очевиднее было, что катастрофа, которой он ждал, приближается. Уже никого почти из знакомых Пьера не было в городе. Жюли уехала, княжна Марья уехала. Из близких знакомых одни Ростовы оставались; но к ним Пьер не ездил.
В этот день Пьер, для того чтобы развлечься, поехал в село Воронцово смотреть большой воздушный шар, который строился Леппихом для погибели врага, и пробный шар, который должен был быть пущен завтра. Шар этот был еще не готов; но, как узнал Пьер, он строился по желанию государя. Государь писал графу Растопчину об этом шаре следующее:
«Aussitot que Leppich sera pret, composez lui un equipage pour sa nacelle d'hommes surs et intelligents et depechez un courrier au general Koutousoff pour l'en prevenir. Je l'ai instruit de la chose.
Recommandez, je vous prie, a Leppich d'etre bien attentif sur l'endroit ou il descendra la premiere fois, pour ne pas se tromper et ne pas tomber dans les mains de l'ennemi. Il est indispensable qu'il combine ses mouvements avec le general en chef».
[Только что Леппих будет готов, составьте экипаж для его лодки из верных и умных людей и пошлите курьера к генералу Кутузову, чтобы предупредить его.
Я сообщил ему об этом. Внушите, пожалуйста, Леппиху, чтобы он обратил хорошенько внимание на то место, где он спустится в первый раз, чтобы не ошибиться и не попасть в руки врага. Необходимо, чтоб он соображал свои движения с движениями главнокомандующего.]
Возвращаясь домой из Воронцова и проезжая по Болотной площади, Пьер увидал толпу у Лобного места, остановился и слез с дрожек. Это была экзекуция французского повара, обвиненного в шпионстве. Экзекуция только что кончилась, и палач отвязывал от кобылы жалостно стонавшего толстого человека с рыжими бакенбардами, в синих чулках и зеленом камзоле. Другой преступник, худенький и бледный, стоял тут же. Оба, судя по лицам, были французы. С испуганно болезненным видом, подобным тому, который имел худой француз, Пьер протолкался сквозь толпу.
– Что это? Кто? За что? – спрашивал он. Но вниманье толпы – чиновников, мещан, купцов, мужиков, женщин в салопах и шубках – так было жадно сосредоточено на то, что происходило на Лобном месте, что никто не отвечал ему. Толстый человек поднялся, нахмурившись, пожал плечами и, очевидно, желая выразить твердость, стал, не глядя вокруг себя, надевать камзол; но вдруг губы его задрожали, и он заплакал, сам сердясь на себя, как плачут взрослые сангвинические люди. Толпа громко заговорила, как показалось Пьеру, – для того, чтобы заглушить в самой себе чувство жалости.
– Повар чей то княжеский…
– Что, мусью, видно, русский соус кисел французу пришелся… оскомину набил, – сказал сморщенный приказный, стоявший подле Пьера, в то время как француз заплакал. Приказный оглянулся вокруг себя, видимо, ожидая оценки своей шутки. Некоторые засмеялись, некоторые испуганно продолжали смотреть на палача, который раздевал другого.
Пьер засопел носом, сморщился и, быстро повернувшись, пошел назад к дрожкам, не переставая что то бормотать про себя в то время, как он шел и садился. В продолжение дороги он несколько раз вздрагивал и вскрикивал так громко, что кучер спрашивал его: