Кремлёвские звёзды

Кремлёвские звёзды — навершия шпилей башен Московского Кремля в форме пятиконечных звёзд, изготовленные из рубинового стекла и установленные взамен Гербовых орлов Российской империи в 1930-х годах на пяти башнях Московского Кремля — Боровицкой, Троицкой, Спасской, Никольской и Водовзводной.

Выполнены по эскизам Народного художника СССР, главного художника Большого театра — академика Ф. Ф. Федоровского в 1935—1937 годах.

Первая пятиконечная звезда была установлена в 1935 году, она сменила «Царского орла» на Спасской башне. Следом водрузили звёзды на Никольской, Боровицкой и Троицкой башнях. Затем, при замене звёзд в 1937 году, пятая звезда появилась на Водовзводной башне, где до этого государственная символика не размещалась.

Установка звёзд на башнях Кремля

Демонтаж орлов

Двуглавые орлы, являясь государственной символикой России, находились на верхушках шатров кремлёвских башен с XVII века. Примерно раз в столетие медных позолоченных орлов меняли, как и менялось изображение государственного герба. На момент снятия орлов все они были разного года изготовления: самый старый орёл Троицкой башни — 1870 года, самый новый — Спасской башни — 1912 года.

После Октябрьской революции о необходимости демонтажа двуглавых орлов с кремлёвских башен неоднократно говорил В. И. Ленин. Однако в то время, по разным причинам, это не было сделано. На кадрах кинохроники начала 1930-х годов башни Московского Кремля всё ещё венчают двуглавые орлы.

В 1930 году оперативный отдел НКВД поручил специалистам Центральных художественно-реставрационных мастерских под руководством известного русского художника и реставратора И. Э. Грабаря провести экспертизу кремлёвских двуглавых орлов. Академик Грабарь в своем докладе управделами СНК СССР Горбунову написал, что «…ни один из существующих сейчас на кремлёвских башнях орлов не представляет памятника старины и в качестве такового не может быть защищаем».

Спустя неделю, 20 июня 1930 года, Горбунов пишет секретарю президиума ЦИК СССР А. С. Енукидзе:

В. И. Ленин несколько раз требовал снятия этих орлов и сердился, что эта работа не была произведена — я лично это подтверждаю. Я думаю, что неплохо бы эти орлы снять и заменить их флажками. Для чего нам сохранять эти символы царизма?

C коммунистическим приветом,
Горбунов.

В выписке из протокола заседания секретариата ЦИК СССР от 13 декабря 1931 года есть упоминание о предложении включить в смету на 1932 год 95 тыс. рублей на расходы по снятию с кремлёвских башен орлов и замене их гербами СССР.

Однако лишь в августе 1935 года выходит постановление Политбюро:

«Совет народных комиссаров СССР, ЦК ВКП(б) решили к 7 ноября 1935 г. снять 4 орла, находящиеся на Спасской, Никольской, Боровицкой, Троицкой башнях кремлёвской стены и 2 орла со здания Исторического музея. К этому же сроку решено установить на указанных 4 башнях Кремля пятиконечную звезду с серпом и молотом».

Было несколько предложений по замене гербовых орлов — простыми флажками, как на других башнях, гербами СССР, золочёными эмблемами с серпом и молотом. Но в итоге решили установить звёзды. Эскизы были поручены художнику Е. Е. Лансере. На первом эскизе с пятиконечной звездой Сталин делает замечание: «Хорошо, но надо бы без круга в центре». Слово «без» подчеркнуто дважды. Лансере стремительно всё исправил и снова отдал эскиз на утверждение. Сталин делает совсем уж странное замечание: «Хорошо, но надо бы без скрепляющей палки». «Без» опять подчёркнуто дважды. В итоге Лансере отстранили от проекта и разработку звёзд отдали художнику Ф. Ф. Федоровскому.

Пока изготавливались звёзды, строители-монтажники решали основную задачу — как собственно снять двуглавых орлов с башен и закрепить звёзды. В то время не было больших высотных кранов, которые помогли бы выполнить данную операцию. Специалистами всесоюзной конторы «Стальпроммеханизация» были разработаны специальные краны, которые устанавливались прямо на верхних ярусах башен. Через башенные окна у основания шатров строились прочные платформы-консоли, на которых и собирали краны. Работы по установке кранов и демонтажу орлов заняли две недели.

Наконец, 18 октября 1935 года все 4 двуглавых орла с башен Кремля были сняты. Из-за старой конструкции орла с Троицкой башни его пришлось разбирать прямо на верхушке башни. Работы по снятию орлов и поднятию звёзд проводились опытными верхолазами под руководством и контролем оперативного отдела НКВД и коменданта Кремля Ткалуна. В докладной начальника Оперативного отдела ОГПУ Паукера И. В. Сталину и В. М. Молотову от 4.11.1935 г. сообщается: «…Мне было поручено снять к 7 ноября орлы с кремлёвских башен и с Исторического музея, заменив их звёздами. Доношу, что это задание Политбюро выполнено…»

Убедившись, что орлы ценности не представляют, первый заместитель наркома НКВД обратился с письмом к Л. М. Кагановичу: «Прошу Вашего распоряжения: Выдать НКВД СССР для золочения кремлёвских звёзд 67,9 килограмма золота. Золотое покрытие орлов будет снято и сдано Госбанку».

23 октября 1935 года звёзды доставили в Центральный парк культуры и отдыха имени Горького и установили на постаментах, обитых кумачом. На обзор москвичей и гостей столицы предстали новые символы государственной власти, переливающиеся золотом и уральскими самоцветами. Рядом с искрящимися от света прожекторов золотыми звёздами поставили снятых орлов с содранным золотом, отправленных на следующий день в переплавку.

Самоцветные звёзды

Новые самоцветные звёзды весили около тонны. Шатры кремлёвских башен не были рассчитаны на такую нагрузку. Шатры Спасской, Троицкой и Боровицкой башен пришлось изнутри укрепить металлическими опорами и штырями, на которые и планировалось насадить звёзды. Внутри шатра Боровицкой башни установили металлическую пирамиду с опорным штырем для звезды. На вершине Троицкой башни установили прочный металлический стакан. Шатёр Никольской башни оказался настолько ветхим, что его пришлось полностью разбирать и возводить заново.

24 октября большое количество москвичей собралось на Красной площади, чтобы посмотреть на водружение пятиконечной звезды на Спасскую башню. 25 октября пятиконечная звезда была установлена на шпиле Троицкой башни, 26 и 27 октября на Никольской и Боровицкой башнях.

Первые звёзды были изготовлены из высоколегированной нержавеющей стали и красной меди. Для золочения 130 м² листовой меди были специально построены гальванические цеха. В центре звезды уральскими самоцветами был выложен символ Советской России — серп и молот. Серп и молот были покрыты золотом толщиной 20 мкм, рисунок ни на одной из звёзд не повторялся. Звезду на Спасской башне украшали лучи, расходящиеся из центра к вершинам. Лучи звезды, установленной на Троицкой башне, были выполнены в виде колосьев. На Боровицкой башне узор повторял контур самой пятиконечной звезды. Звезда Никольской башни была гладкой, без рисунка. Однако очень скоро звёзды потеряли свою первоначальную красоту. Копоть, пыль и грязь московского воздуха, смешиваясь с осадками, заставили самоцветы потускнеть, а золото потеряло свой блеск, несмотря на освещающие их прожекторы. К тому же они не в полной мере вписывались в архитектурный ансамбль Кремля из-за своих размеров. Звёзды получились слишком большими и визуально тяжело нависали над башнями.

Звезда, которая в 1935—1937 годах находилась на Спасской башне Московского кремля, позднее была установлена на шпиле Северного речного вокзала.

Рубиновые звёзды

В мае 1937 года принято решение вместо потерявших блеск самоцветных звёзд установить новые звёзды — светящиеся, изготовленные из рубинового стекла. Отражённый свет уральских самоцветов и золота был заменён на свет мощных электроламп. Рубиновые звёзды выполнены по эскизам Народного художника СССР, главного художника Большого театра — академика Ф. Ф. Федоровского. Главным инженером по разработке и установке новых светящихся звёзд был назначен профессор А. Ф. Ланда.

2 ноября 1937 года новые рубиновые звезды зажглись над Кремлём. К четырём башням со звёздами прибавилась ещё одна, не имевшая ранее окончания в виде орла, — Водовзводная.

В отличие от самоцветных звёзд, рубиновые имеют только 3 разных рисунка (Спасская, Троицкая и Боровицкая одинаковые по рисунку), а каркас каждой звезды — многогранная пирамида. Каждый луч Спасской, Троицкой, Боровицкой и Водовзводной имеет по 8, а Никольской башни — 12 граней.

Особенности конструкции

В основании каждой звезды установлены специальные подшипники, чтобы они, несмотря на свой вес (более 1 т), могли вращаться как флюгер. «Оправа» звёзд выполнена из специальной нержавеющей стали производства подмосковного завода «Электросталь».

Каждая из пяти звёзд имеет двойное остекление: внутреннее из молочного стекла, которое хорошо рассеивает свет, и наружное — из рубинового, толщиной 6—7 мм. Сделано это со следующей целью: на ярком солнечном свете красный цвет звёзд казался бы чёрным. Поэтому внутри звезды поместили слой стекла молочно-белого цвета, которое позволяло звезде смотреться ярко и вдобавок делало незаметными нити накаливания ламп. Звёзды имеют разные размеры. На Водовзводной размах лучей — 3 м, на Боровицкой — 3,2 м, на Троицкой — 3,5 м, на Спасской и Никольской — 3,75 м.

Рубиновое стекло было сварено на заводе «Автостекло» в городе Константиновка, по рецепту московского стекловара Н. И. Курочкина. Нужно было сварить 500 м² рубинового стекла, для чего была придумана новая технология — «селеновый рубин». До этого для достижения нужного цвета в стекло добавляли золото, которое проигрывало селену в себестоимости и насыщенности цвета.

Лампы для кремлёвских звёзд были разработаны по специальному заказу на Московском электроламповом заводе, их разработкой занимались специалисты светотехнической лаборатории Всесоюзного электротехнического института. В каждой лампе смонтированы две нити накаливания, включённые параллельно, поэтому даже при перегорании одной из них лампа не перестанет светить. Изготовлены лампы на Петергофском заводе точных технических камней. Мощность электроламп в звёздах на Спасской, Троицкой, Никольской башнях — 5 кВт, на Боровицкой и Водовзводной — 3,7 кВт.

При решении проблемы равномерного освещения звезды сразу отказались от идеи установить внутри звезды множество лампочек, поэтому для обеспечения равномерного распределения светового потока лампа заключена в множество стеклянных призм. С этой же целью стекло на концах лучей звёзд имеет меньшую плотность, чем в центре. Днём звезды подсвечиваются сильнее, чем ночью.

Во время Великой Отечественной войны звёзды потушили и зачехлили брезентом, так как они были очень хорошим ориентиром для вражеской авиации.

Когда сняли защитную маскировку, стали видны осколочные повреждения от зенитной батареи ПВО Москвы среднего и малого калибров, располагавшейся в районе Большого сквера Кремля. Звёзды сняли и опустили на землю для ремонта. Полную реставрацию завершили к Новому 1946 году. В марте звёзды снова подняли на башни. Совершенно по-новому на этот раз остеклили звезды. По специальному рецепту, разработанному Н. С. Шпиговым, было изготовлено трёхслойное рубиновое стекло. Сначала из расплавленного рубинового стекла выдувалась колба, которую покрывали расплавленным хрусталем, а затем молочным стеклом. Сваренный таким образом «слоеный» цилиндр разрезался и выправлялся в листы. Трёхслойное стекло изготовили на стекольном заводе «Красный Май» в Вышнем Волочке. Заново был позолочен стальной каркас. Когда звёзды снова зажгли, они стали ещё ярче и нарядней.

С этими обновлёнными звёздами в сентябре 1947 года прошло грандиозное празднование 800-летия Москвы.

Центральный пульт контроля и управления вентиляцией звёзд находится в Троицкой башне Кремля. Ежедневно два раза в сутки визуально проверяется работа ламп, а также осуществляется переключение вентиляторов обдува. Для предохранения звёзд от перегрева была разработана вентиляционная система, состоящая из фильтра для очистки воздуха и двух вентиляторов, один из которых является резервным. Перебои в электроснабжении не страшны для рубиновых звёзд, так как они имеют автономное питание.

Моют звёзды, как правило, каждые 5 лет. Ежемесячно для поддержания надёжной работы вспомогательного оборудования проводятся плановые профилактические работы; более серьёзные работы проводятся каждые 8 лет.

Второй раз за свою историю звёзды были погашены в 1996 году во время съёмок сцены ночной Москвы для фильма «Сибирский цирюльник» по личной просьбе режиссёра Никиты Михалкова.

Красные звёзды за рубежом СССР

Многие социалистические страны сооружали красные звёзды над своими общественными учреждениями как символ государственной политики и идеологии. С 1954 по 1990 года над Центральным домом БКП в болгарской столице Софии возвышалась красная звезда — точная копия советских, которые были воздвигнуты над московским Кремлем. Сегодня эту звезду можно увидеть в Музее социалистического искусства. Красная звезда была установлена на построенном в 1885—1904 г. здании парламента в Будапеште, и демонтирована в 1990 г.

Звёзды в постсоветское время

С 1990-х годов ведутся общественные дискуссии об уместности советской символики в Кремле. После распада Советского Союза кремлёвские звёзды не были демонтированы, в отличие от другой (серп и молот, гербы на дворцах и т. д.) советской символики в Кремле. Отношение к рубиновым звёздам в обществе неоднозначно.

Сторонники возвращения двуглавых орлов

Ряд общественных движений («Возвращение», «Народный собор», «За Веру и Отечество» и пр.), а также Русская православная церковь занимают определённую позицию, заявляя, «что было бы справедливо вернуть на кремлёвские башни двуглавых орлов, которые их украшали в течение столетий». В 2010 году в связи с открытием надвратных икон Спасской и Никольской башен споры об уместности рубиновых звёзд разгорелись с новой силой.

Над Кремлём всегда были и будут символы государственной власти страны. Символом государственной власти в России является двуглавый орёл. Поэтому радостное возвращение орла на святую Спасскую башню произойдет обязательно. Это исторически неизбежно. Если мы живем в демократической России, то президент такой России не должен работать под коммунистическими звёздами и по соседству с идолами Ленина и Сталина Владимир Лавров, заместитель директора по науке Института Российской Истории РАН

Давайте уберём над Кремлём звёзды — там орлы висели, причём здесь звёзды? Пятиконечная звезда — знак масонов Владимир Жириновский, заместитель председателя Государственной Думы, лидер фракции ЛДПР

10 сентября 2010 года, за месяц до 75-летия установки звёзд над Кремлем члены фонда «Возвращение» обратились к президенту с предложением вернуть двуглавого орла на Спасскую башню. Обращение вызвало общественную дискуссию, но ответа президента не последовало.

Сторонники сохранения звёзд

В музейном сообществе относятся скептически к идее замены звёзд на орлов:

Эта тема возникает спорадически. Но возвратим ли утраченную Русь, вернув орлов на башни? Тем более что они были бы новоделом... Звёзды уже тоже памятники — они символизируют сложившийся образ Кремля Андрей Баталов, заместитель генерального директора Музеев Московского Кремля

Последовательно на протяжении всего времени обсуждения против замены звёзд выступают и коммунисты:

Предложение авторов обращения к президенту о замене звёзд на кремлёвских башнях на двуглавого орла антиисторично, антигосударственно и антиправославно», по его мнению, звёзды на кремлёвских башнях — это «не только подтверждение заявления Российской Федерации о своей правопреемственности с Советским Союзом, но эти звёзды также воспринимаются всеми как символ нашей Победы в Великой Отечественной войне, а также как символ современной российской государственности Сергей Обухов, депутат Государственной Думы от КПРФ

В конце 2014 года началась капитальная реставрация внешнего облика Спасской башни, что вызвало беспокойство фракции КПРФ в Госдуме — не заменят ли звезду на двуглавого орла? Но комендант Кремля генерал-лейтенант Сергей Хлебников успокоил сторонников сохранения звёзд, заверив, что после окончании реставрации звезда над башней останется, при этом рассматривается вопрос о замене лампы звезды Спасской башни на менее затратную в плане энергосбережения.

Интересные факты

• ВВС РККА изредка использовали упрощённый рисунок кремлёвской звезды в качестве опознавательного знака во время Великой Отечественной войны.
• В фильме Григория Александрова «Цирк» 1936 года запечатлён двуглавый орёл на Спасской башне Кремля на 0.21.30 минуте.

См. также

• Башни Московского Кремля
• Пятиконечная звезда
• Красная звезда

Литература

• Тополин М. А. Кремлёвские звёзды. — 2-е изд. — М.: Моск. рабочий, 1980. — 64 с.
• Доможиров Г. Первые звёзды Кремля // Куранты. Историко-краеведческий альманах. Вып. 2. — М.: Моск. рабочий, 1987. — 384 с. — С. 54—58.
• Гончаренко В. С. Московский Кремль. Стены и башни. Путеводитель. — М.: ГИКМЗ «Московский Кремль», «Арт-Курьер», 2001. — 96 с.
• Алдонина Р. П. Московский Кремль. — М.: «Белый город», 2007. — 48 с. — ISBN 978-5-7793-1231-8.

Ссылки

• Кремлёвские звёзды — статья из Большой советской энциклопедии.
• [www.rian.ru/society/histori/20071102/86319933.html Ровно 70 лет назад зажглись рубиновые звезды Кремля]. РИА Новости (2 ноября 2007). [www.webcitation.org/65r50k4OU Архивировано из первоисточника 2 марта 2012].
• [www.sovross.ru/modules.php?name=News&file=article&sid=1785 Рубиновые звезды] // «Советская Россия», 23.10.2007.
• [www.rg.ru/2006/05/05/zvezda.html Звезда на ощупь] // «Российская газета», 05.05.2006.
• [www.rian.ru/moscow/20101024/288750282.html Кремлёвские звезды: «царские» предшественники и советские наследники] // РИА Новости, 24.10.2010

Отрывок, характеризующий Кремлёвские звёзды

В двенадцать часов ночи еще танцевали. Элен, не имевшая достойного кавалера, сама предложила мазурку Борису. Они сидели в третьей паре. Борис, хладнокровно поглядывая на блестящие обнаженные плечи Элен, выступавшие из темного газового с золотом платья, рассказывал про старых знакомых и вместе с тем, незаметно для самого себя и для других, ни на секунду не переставал наблюдать государя, находившегося в той же зале. Государь не танцевал; он стоял в дверях и останавливал то тех, то других теми ласковыми словами, которые он один только умел говорить.
При начале мазурки Борис видел, что генерал адъютант Балашев, одно из ближайших лиц к государю, подошел к нему и непридворно остановился близко от государя, говорившего с польской дамой. Поговорив с дамой, государь взглянул вопросительно и, видно, поняв, что Балашев поступил так только потому, что на то были важные причины, слегка кивнул даме и обратился к Балашеву. Только что Балашев начал говорить, как удивление выразилось на лице государя. Он взял под руку Балашева и пошел с ним через залу, бессознательно для себя расчищая с обеих сторон сажени на три широкую дорогу сторонившихся перед ним. Борис заметил взволнованное лицо Аракчеева, в то время как государь пошел с Балашевым. Аракчеев, исподлобья глядя на государя и посапывая красным носом, выдвинулся из толпы, как бы ожидая, что государь обратится к нему. (Борис понял, что Аракчеев завидует Балашеву и недоволен тем, что какая то, очевидно, важная, новость не через него передана государю.)
Но государь с Балашевым прошли, не замечая Аракчеева, через выходную дверь в освещенный сад. Аракчеев, придерживая шпагу и злобно оглядываясь вокруг себя, прошел шагах в двадцати за ними.
Пока Борис продолжал делать фигуры мазурки, его не переставала мучить мысль о том, какую новость привез Балашев и каким бы образом узнать ее прежде других.
В фигуре, где ему надо было выбирать дам, шепнув Элен, что он хочет взять графиню Потоцкую, которая, кажется, вышла на балкон, он, скользя ногами по паркету, выбежал в выходную дверь в сад и, заметив входящего с Балашевым на террасу государя, приостановился. Государь с Балашевым направлялись к двери. Борис, заторопившись, как будто не успев отодвинуться, почтительно прижался к притолоке и нагнул голову.
Государь с волнением лично оскорбленного человека договаривал следующие слова:
– Без объявления войны вступить в Россию. Я помирюсь только тогда, когда ни одного вооруженного неприятеля не останется на моей земле, – сказал он. Как показалось Борису, государю приятно было высказать эти слова: он был доволен формой выражения своей мысли, но был недоволен тем, что Борис услыхал их.
– Чтоб никто ничего не знал! – прибавил государь, нахмурившись. Борис понял, что это относилось к нему, и, закрыв глаза, слегка наклонил голову. Государь опять вошел в залу и еще около получаса пробыл на бале.
Борис первый узнал известие о переходе французскими войсками Немана и благодаря этому имел случай показать некоторым важным лицам, что многое, скрытое от других, бывает ему известно, и через то имел случай подняться выше во мнении этих особ.

Неожиданное известие о переходе французами Немана было особенно неожиданно после месяца несбывавшегося ожидания, и на бале! Государь, в первую минуту получения известия, под влиянием возмущения и оскорбления, нашел то, сделавшееся потом знаменитым, изречение, которое самому понравилось ему и выражало вполне его чувства. Возвратившись домой с бала, государь в два часа ночи послал за секретарем Шишковым и велел написать приказ войскам и рескрипт к фельдмаршалу князю Салтыкову, в котором он непременно требовал, чтобы были помещены слова о том, что он не помирится до тех пор, пока хотя один вооруженный француз останется на русской земле.
На другой день было написано следующее письмо к Наполеону.
«Monsieur mon frere. J'ai appris hier que malgre la loyaute avec laquelle j'ai maintenu mes engagements envers Votre Majeste, ses troupes ont franchis les frontieres de la Russie, et je recois a l'instant de Petersbourg une note par laquelle le comte Lauriston, pour cause de cette agression, annonce que Votre Majeste s'est consideree comme en etat de guerre avec moi des le moment ou le prince Kourakine a fait la demande de ses passeports. Les motifs sur lesquels le duc de Bassano fondait son refus de les lui delivrer, n'auraient jamais pu me faire supposer que cette demarche servirait jamais de pretexte a l'agression. En effet cet ambassadeur n'y a jamais ete autorise comme il l'a declare lui meme, et aussitot que j'en fus informe, je lui ai fait connaitre combien je le desapprouvais en lui donnant l'ordre de rester a son poste. Si Votre Majeste n'est pas intentionnee de verser le sang de nos peuples pour un malentendu de ce genre et qu'elle consente a retirer ses troupes du territoire russe, je regarderai ce qui s'est passe comme non avenu, et un accommodement entre nous sera possible. Dans le cas contraire, Votre Majeste, je me verrai force de repousser une attaque que rien n'a provoquee de ma part. Il depend encore de Votre Majeste d'eviter a l'humanite les calamites d'une nouvelle guerre.
Je suis, etc.
(signe) Alexandre».
[«Государь брат мой! Вчера дошло до меня, что, несмотря на прямодушие, с которым соблюдал я мои обязательства в отношении к Вашему Императорскому Величеству, войска Ваши перешли русские границы, и только лишь теперь получил из Петербурга ноту, которою граф Лористон извещает меня, по поводу сего вторжения, что Ваше Величество считаете себя в неприязненных отношениях со мною, с того времени как князь Куракин потребовал свои паспорта. Причины, на которых герцог Бассано основывал свой отказ выдать сии паспорты, никогда не могли бы заставить меня предполагать, чтобы поступок моего посла послужил поводом к нападению. И в действительности он не имел на то от меня повеления, как было объявлено им самим; и как только я узнал о сем, то немедленно выразил мое неудовольствие князю Куракину, повелев ему исполнять по прежнему порученные ему обязанности. Ежели Ваше Величество не расположены проливать кровь наших подданных из за подобного недоразумения и ежели Вы согласны вывести свои войска из русских владений, то я оставлю без внимания все происшедшее, и соглашение между нами будет возможно. В противном случае я буду принужден отражать нападение, которое ничем не было возбуждено с моей стороны. Ваше Величество, еще имеете возможность избавить человечество от бедствий новой войны.
(подписал) Александр». ]


13 го июня, в два часа ночи, государь, призвав к себе Балашева и прочтя ему свое письмо к Наполеону, приказал ему отвезти это письмо и лично передать французскому императору. Отправляя Балашева, государь вновь повторил ему слова о том, что он не помирится до тех пор, пока останется хотя один вооруженный неприятель на русской земле, и приказал непременно передать эти слова Наполеону. Государь не написал этих слов в письме, потому что он чувствовал с своим тактом, что слова эти неудобны для передачи в ту минуту, когда делается последняя попытка примирения; но он непременно приказал Балашеву передать их лично Наполеону.
Выехав в ночь с 13 го на 14 е июня, Балашев, сопутствуемый трубачом и двумя казаками, к рассвету приехал в деревню Рыконты, на французские аванпосты по сю сторону Немана. Он был остановлен французскими кавалерийскими часовыми.
Французский гусарский унтер офицер, в малиновом мундире и мохнатой шапке, крикнул на подъезжавшего Балашева, приказывая ему остановиться. Балашев не тотчас остановился, а продолжал шагом подвигаться по дороге.
Унтер офицер, нахмурившись и проворчав какое то ругательство, надвинулся грудью лошади на Балашева, взялся за саблю и грубо крикнул на русского генерала, спрашивая его: глух ли он, что не слышит того, что ему говорят. Балашев назвал себя. Унтер офицер послал солдата к офицеру.
Не обращая на Балашева внимания, унтер офицер стал говорить с товарищами о своем полковом деле и не глядел на русского генерала.
Необычайно странно было Балашеву, после близости к высшей власти и могуществу, после разговора три часа тому назад с государем и вообще привыкшему по своей службе к почестям, видеть тут, на русской земле, это враждебное и главное – непочтительное отношение к себе грубой силы.
Солнце только начинало подниматься из за туч; в воздухе было свежо и росисто. По дороге из деревни выгоняли стадо. В полях один за одним, как пузырьки в воде, вспырскивали с чувыканьем жаворонки.
Балашев оглядывался вокруг себя, ожидая приезда офицера из деревни. Русские казаки, и трубач, и французские гусары молча изредка глядели друг на друга.
Французский гусарский полковник, видимо, только что с постели, выехал из деревни на красивой сытой серой лошади, сопутствуемый двумя гусарами. На офицере, на солдатах и на их лошадях был вид довольства и щегольства.
Это было то первое время кампании, когда войска еще находились в исправности, почти равной смотровой, мирной деятельности, только с оттенком нарядной воинственности в одежде и с нравственным оттенком того веселья и предприимчивости, которые всегда сопутствуют началам кампаний.
Французский полковник с трудом удерживал зевоту, но был учтив и, видимо, понимал все значение Балашева. Он провел его мимо своих солдат за цепь и сообщил, что желание его быть представленну императору будет, вероятно, тотчас же исполнено, так как императорская квартира, сколько он знает, находится недалеко.
Они проехали деревню Рыконты, мимо французских гусарских коновязей, часовых и солдат, отдававших честь своему полковнику и с любопытством осматривавших русский мундир, и выехали на другую сторону села. По словам полковника, в двух километрах был начальник дивизии, который примет Балашева и проводит его по назначению.
Солнце уже поднялось и весело блестело на яркой зелени.
Только что они выехали за корчму на гору, как навстречу им из под горы показалась кучка всадников, впереди которой на вороной лошади с блестящею на солнце сбруей ехал высокий ростом человек в шляпе с перьями и черными, завитыми по плечи волосами, в красной мантии и с длинными ногами, выпяченными вперед, как ездят французы. Человек этот поехал галопом навстречу Балашеву, блестя и развеваясь на ярком июньском солнце своими перьями, каменьями и золотыми галунами.
Балашев уже был на расстоянии двух лошадей от скачущего ему навстречу с торжественно театральным лицом всадника в браслетах, перьях, ожерельях и золоте, когда Юльнер, французский полковник, почтительно прошептал: «Le roi de Naples». [Король Неаполитанский.] Действительно, это был Мюрат, называемый теперь неаполитанским королем. Хотя и было совершенно непонятно, почему он был неаполитанский король, но его называли так, и он сам был убежден в этом и потому имел более торжественный и важный вид, чем прежде. Он так был уверен в том, что он действительно неаполитанский король, что, когда накануне отъезда из Неаполя, во время его прогулки с женою по улицам Неаполя, несколько итальянцев прокричали ему: «Viva il re!», [Да здравствует король! (итал.) ] он с грустной улыбкой повернулся к супруге и сказал: «Les malheureux, ils ne savent pas que je les quitte demain! [Несчастные, они не знают, что я их завтра покидаю!]
Но несмотря на то, что он твердо верил в то, что он был неаполитанский король, и что он сожалел о горести своих покидаемых им подданных, в последнее время, после того как ему ведено было опять поступить на службу, и особенно после свидания с Наполеоном в Данциге, когда августейший шурин сказал ему: «Je vous ai fait Roi pour regner a maniere, mais pas a la votre», [Я вас сделал королем для того, чтобы царствовать не по своему, а по моему.] – он весело принялся за знакомое ему дело и, как разъевшийся, но не зажиревший, годный на службу конь, почуяв себя в упряжке, заиграл в оглоблях и, разрядившись как можно пестрее и дороже, веселый и довольный, скакал, сам не зная куда и зачем, по дорогам Польши.
Увидав русского генерала, он по королевски, торжественно, откинул назад голову с завитыми по плечи волосами и вопросительно поглядел на французского полковника. Полковник почтительно передал его величеству значение Балашева, фамилию которого он не мог выговорить.
– De Bal macheve! – сказал король (своей решительностью превозмогая трудность, представлявшуюся полковнику), – charme de faire votre connaissance, general, [очень приятно познакомиться с вами, генерал] – прибавил он с королевски милостивым жестом. Как только король начал говорить громко и быстро, все королевское достоинство мгновенно оставило его, и он, сам не замечая, перешел в свойственный ему тон добродушной фамильярности. Он положил свою руку на холку лошади Балашева.
– Eh, bien, general, tout est a la guerre, a ce qu'il parait, [Ну что ж, генерал, дело, кажется, идет к войне,] – сказал он, как будто сожалея об обстоятельстве, о котором он не мог судить.
– Sire, – отвечал Балашев. – l'Empereur mon maitre ne desire point la guerre, et comme Votre Majeste le voit, – говорил Балашев, во всех падежах употребляя Votre Majeste, [Государь император русский не желает ее, как ваше величество изволите видеть… ваше величество.] с неизбежной аффектацией учащения титула, обращаясь к лицу, для которого титул этот еще новость.
Лицо Мюрата сияло глупым довольством в то время, как он слушал monsieur de Balachoff. Но royaute oblige: [королевское звание имеет свои обязанности:] он чувствовал необходимость переговорить с посланником Александра о государственных делах, как король и союзник. Он слез с лошади и, взяв под руку Балашева и отойдя на несколько шагов от почтительно дожидавшейся свиты, стал ходить с ним взад и вперед, стараясь говорить значительно. Он упомянул о том, что император Наполеон оскорблен требованиями вывода войск из Пруссии, в особенности теперь, когда это требование сделалось всем известно и когда этим оскорблено достоинство Франции. Балашев сказал, что в требовании этом нет ничего оскорбительного, потому что… Мюрат перебил его:
– Так вы считаете зачинщиком не императора Александра? – сказал он неожиданно с добродушно глупой улыбкой.
Балашев сказал, почему он действительно полагал, что начинателем войны был Наполеон.
– Eh, mon cher general, – опять перебил его Мюрат, – je desire de tout mon c?ur que les Empereurs s'arrangent entre eux, et que la guerre commencee malgre moi se termine le plutot possible, [Ах, любезный генерал, я желаю от всей души, чтобы императоры покончили дело между собою и чтобы война, начатая против моей воли, окончилась как можно скорее.] – сказал он тоном разговора слуг, которые желают остаться добрыми приятелями, несмотря на ссору между господами. И он перешел к расспросам о великом князе, о его здоровье и о воспоминаниях весело и забавно проведенного с ним времени в Неаполе. Потом, как будто вдруг вспомнив о своем королевском достоинстве, Мюрат торжественно выпрямился, стал в ту же позу, в которой он стоял на коронации, и, помахивая правой рукой, сказал: – Je ne vous retiens plus, general; je souhaite le succes de vorte mission, [Я вас не задерживаю более, генерал; желаю успеха вашему посольству,] – и, развеваясь красной шитой мантией и перьями и блестя драгоценностями, он пошел к свите, почтительно ожидавшей его.
Балашев поехал дальше, по словам Мюрата предполагая весьма скоро быть представленным самому Наполеону. Но вместо скорой встречи с Наполеоном, часовые пехотного корпуса Даву опять так же задержали его у следующего селения, как и в передовой цепи, и вызванный адъютант командира корпуса проводил его в деревню к маршалу Даву.


Даву был Аракчеев императора Наполеона – Аракчеев не трус, но столь же исправный, жестокий и не умеющий выражать свою преданность иначе как жестокостью.
В механизме государственного организма нужны эти люди, как нужны волки в организме природы, и они всегда есть, всегда являются и держатся, как ни несообразно кажется их присутствие и близость к главе правительства. Только этой необходимостью можно объяснить то, как мог жестокий, лично выдиравший усы гренадерам и не могший по слабости нерв переносить опасность, необразованный, непридворный Аракчеев держаться в такой силе при рыцарски благородном и нежном характере Александра.
Балашев застал маршала Даву в сарае крестьянскои избы, сидящего на бочонке и занятого письменными работами (он поверял счеты). Адъютант стоял подле него. Возможно было найти лучшее помещение, но маршал Даву был один из тех людей, которые нарочно ставят себя в самые мрачные условия жизни, для того чтобы иметь право быть мрачными. Они для того же всегда поспешно и упорно заняты. «Где тут думать о счастливой стороне человеческой жизни, когда, вы видите, я на бочке сижу в грязном сарае и работаю», – говорило выражение его лица. Главное удовольствие и потребность этих людей состоит в том, чтобы, встретив оживление жизни, бросить этому оживлению в глаза спою мрачную, упорную деятельность. Это удовольствие доставил себе Даву, когда к нему ввели Балашева. Он еще более углубился в свою работу, когда вошел русский генерал, и, взглянув через очки на оживленное, под впечатлением прекрасного утра и беседы с Мюратом, лицо Балашева, не встал, не пошевелился даже, а еще больше нахмурился и злобно усмехнулся.
Заметив на лице Балашева произведенное этим приемом неприятное впечатление, Даву поднял голову и холодно спросил, что ему нужно.
Предполагая, что такой прием мог быть сделан ему только потому, что Даву не знает, что он генерал адъютант императора Александра и даже представитель его перед Наполеоном, Балашев поспешил сообщить свое звание и назначение. В противность ожидания его, Даву, выслушав Балашева, стал еще суровее и грубее.
– Где же ваш пакет? – сказал он. – Donnez le moi, ije l'enverrai a l'Empereur. [Дайте мне его, я пошлю императору.]
Балашев сказал, что он имеет приказание лично передать пакет самому императору.
– Приказания вашего императора исполняются в вашей армии, а здесь, – сказал Даву, – вы должны делать то, что вам говорят.
И как будто для того чтобы еще больше дать почувствовать русскому генералу его зависимость от грубой силы, Даву послал адъютанта за дежурным.
Балашев вынул пакет, заключавший письмо государя, и положил его на стол (стол, состоявший из двери, на которой торчали оторванные петли, положенной на два бочонка). Даву взял конверт и прочел надпись.
– Вы совершенно вправе оказывать или не оказывать мне уважение, – сказал Балашев. – Но позвольте вам заметить, что я имею честь носить звание генерал адъютанта его величества…
Даву взглянул на него молча, и некоторое волнение и смущение, выразившиеся на лице Балашева, видимо, доставили ему удовольствие.
– Вам будет оказано должное, – сказал он и, положив конверт в карман, вышел из сарая.
Через минуту вошел адъютант маршала господин де Кастре и провел Балашева в приготовленное для него помещение.
Балашев обедал в этот день с маршалом в том же сарае, на той же доске на бочках.
На другой день Даву выехал рано утром и, пригласив к себе Балашева, внушительно сказал ему, что он просит его оставаться здесь, подвигаться вместе с багажами, ежели они будут иметь на то приказания, и не разговаривать ни с кем, кроме как с господином де Кастро.
После четырехдневного уединения, скуки, сознания подвластности и ничтожества, особенно ощутительного после той среды могущества, в которой он так недавно находился, после нескольких переходов вместе с багажами маршала, с французскими войсками, занимавшими всю местность, Балашев привезен был в Вильну, занятую теперь французами, в ту же заставу, на которой он выехал четыре дня тому назад.
На другой день императорский камергер, monsieur de Turenne, приехал к Балашеву и передал ему желание императора Наполеона удостоить его аудиенции.
Четыре дня тому назад у того дома, к которому подвезли Балашева, стояли Преображенского полка часовые, теперь же стояли два французских гренадера в раскрытых на груди синих мундирах и в мохнатых шапках, конвой гусаров и улан и блестящая свита адъютантов, пажей и генералов, ожидавших выхода Наполеона вокруг стоявшей у крыльца верховой лошади и его мамелюка Рустава. Наполеон принимал Балашева в том самом доме в Вильве, из которого отправлял его Александр.


Несмотря на привычку Балашева к придворной торжественности, роскошь и пышность двора императора Наполеона поразили его.
Граф Тюрен ввел его в большую приемную, где дожидалось много генералов, камергеров и польских магнатов, из которых многих Балашев видал при дворе русского императора. Дюрок сказал, что император Наполеон примет русского генерала перед своей прогулкой.
После нескольких минут ожидания дежурный камергер вышел в большую приемную и, учтиво поклонившись Балашеву, пригласил его идти за собой.
Балашев вошел в маленькую приемную, из которой была одна дверь в кабинет, в тот самый кабинет, из которого отправлял его русский император. Балашев простоял один минуты две, ожидая. За дверью послышались поспешные шаги. Быстро отворились обе половинки двери, камергер, отворивший, почтительно остановился, ожидая, все затихло, и из кабинета зазвучали другие, твердые, решительные шаги: это был Наполеон. Он только что окончил свой туалет для верховой езды. Он был в синем мундире, раскрытом над белым жилетом, спускавшимся на круглый живот, в белых лосинах, обтягивающих жирные ляжки коротких ног, и в ботфортах. Короткие волоса его, очевидно, только что были причесаны, но одна прядь волос спускалась книзу над серединой широкого лба. Белая пухлая шея его резко выступала из за черного воротника мундира; от него пахло одеколоном. На моложавом полном лице его с выступающим подбородком было выражение милостивого и величественного императорского приветствия.