Крепостной мост (Выборг)

Крепостной мост
Вид с Петровской набережной
Координаты: 60°42′56″ с. ш. 28°43′37″ в. д.60.71556° с. ш. 28.727028° в. д. / 60.71556; 28.727028
Область применения	автомобильный, пешеходный
Пересекает	Крепостной пролив
Место расположения	Центральный и Петровский микрорайоны Выборга
Конструкция
Тип конструкции	Пятипролётный и двупролётный железобетонные балочные мосты, соединённые дамбой
Общая длина	325 м
Ширина моста	12,5 м
Максимальная нагрузка	40 т
Эксплуатация
Открытие	XVI в (деревянный), 1888 (дамба), 1980 (существующий)
Полезные ссылки
[maps.yandex.ru/?ll=28.727439%2C60.716149&spn=0.021007%2C0.00471&z=16&l=map на Яндекс. Картах]

К:Мосты, построенные в 1888 году

Крепостно́й мост (до 1918 года — Або́ский мост, в 1918—1929 годах — мост Ту́рку, в 1929—1941 годах — За́мковый мост) — первый постоянный мост через Крепостной пролив в Выборге. Соединяет историческую часть города и остров Твердыш, связывая Центральный и Петровский микрорайоны.

Расположение

Соединяет Островную улицу и Петровскую набережную (остров Твердыш) с Крепостной улицей и набережной 30-го Гвардейского Корпуса. При въезде с моста на Крепостную улицу установлены статуи «Промышленность» и «Морская торговля», а при въезде на Петровскую улицу — Памятник Фёдору Апраксину.

Соединён дамбой с Замковым островом.

Название

Первоначально мост назывался Абоским (швед. Åbo bro), так как Выборг был конечным пунктом так называемой старинной Королевской дороги, уходившей из города Турку (по-шведски — Або) на восток.

C 1918 года город Або переименовывают в Турку, и, вслед за этим, меняется название моста на «мост Турку» (фин. Turun silta). Позже, в 1929 году, мост получает название «Замковый» (фин. Linnansilta), по расположению в непосредственной близости от выборгского замка. Современное название моста, являющееся неточным переводом предшествующего, утверждается Виипурским горсоветом в 1941 году.

История

Первоначально Замковый остров, на котором расположен выборгский замок, сообщался с полуостровом посредством двух подъёмных мостов. Первый мост, соединяющий берега Крепостного пролива, был построен в XVI веке. Мост был деревянным и располагался на месте современного Крепостного моста.

Необходимость реконструкции моста возникла в связи с началом судоходства по Сайменскому каналу в 1856 году. Первый от полуострова пролет сделали разводным отодвигаемым. Современники восхищались его устройством. Крыло разводного пролета не поднималось вверх и не отводилось в сторону, а «откатывалось» в сторону Крепостной улицы. Писали, что «в одну минуту, как по волшебству» оно исчезало и после прохода корабля вновь выдвигалось, ложась на прежнее место.

В 1888 году деревянная свайная часть моста была частично заменена дамбой. При этом в Выборге впервые применили бетонные блоки. В 1895 году износившийся механизм разводного пролета заменили, сделав его крыло поворачивающимся в горизонтальной плоскости на центральной опоре. При разводке моста для судоходства освобождались два пролёта по бокам от опоры. Таким образом, при разводке моста под ним одновременно могли проходить суда в двух направлениях навстречу друг другу. Северо-западная неразводная часть моста по-прежнему была на деревянных сваях. Опоры разводного пролёта были сложены из гранита.

В 1912 году в Выборге открылось трамвайное движение. По Абовскому мосту была проложена однопутная трамвайная линия с небольшим разъездом. В 1957 году трамвайное движение в Выборге было закрыто, однако трамвайные пути оставались на мосту ещё некоторое время.

В период Второй мировой войны мост был взорван.

В 1979—1980 годах Крепостной мост был полностью перестроен. Вместо старого деревянного построен новый железобетонный свайный мост. Разводной пролёт, в связи с переносом фарватера Сайменского канала в Гвардейский пролив, в конструкции предусмотрен не был.

Отрывок, характеризующий Крепостной мост (Выборг)

Но хотя все и знали, что надо было уйти, оставался еще стыд сознания того, что надо бежать. И нужен был внешний толчок, который победил бы этот стыд. И толчок этот явился в нужное время. Это было так называемое у французов le Hourra de l'Empereur [императорское ура].
На другой день после совета Наполеон, рано утром, притворяясь, что хочет осматривать войска и поле прошедшего и будущего сражения, с свитой маршалов и конвоя ехал по середине линии расположения войск. Казаки, шнырявшие около добычи, наткнулись на самого императора и чуть чуть не поймали его. Ежели казаки не поймали в этот раз Наполеона, то спасло его то же, что губило французов: добыча, на которую и в Тарутине и здесь, оставляя людей, бросались казаки. Они, не обращая внимания на Наполеона, бросились на добычу, и Наполеон успел уйти.
Когда вот вот les enfants du Don [сыны Дона] могли поймать самого императора в середине его армии, ясно было, что нечего больше делать, как только бежать как можно скорее по ближайшей знакомой дороге. Наполеон, с своим сорокалетним брюшком, не чувствуя в себе уже прежней поворотливости и смелости, понял этот намек. И под влиянием страха, которого он набрался от казаков, тотчас же согласился с Мутоном и отдал, как говорят историки, приказание об отступлении назад на Смоленскую дорогу.
То, что Наполеон согласился с Мутоном и что войска пошли назад, не доказывает того, что он приказал это, но что силы, действовавшие на всю армию, в смысле направления ее по Можайской дороге, одновременно действовали и на Наполеона.


Когда человек находится в движении, он всегда придумывает себе цель этого движения. Для того чтобы идти тысячу верст, человеку необходимо думать, что что то хорошее есть за этими тысячью верст. Нужно представление об обетованной земле для того, чтобы иметь силы двигаться.
Обетованная земля при наступлении французов была Москва, при отступлении была родина. Но родина была слишком далеко, и для человека, идущего тысячу верст, непременно нужно сказать себе, забыв о конечной цели: «Нынче я приду за сорок верст на место отдыха и ночлега», и в первый переход это место отдыха заслоняет конечную цель и сосредоточивает на себе все желанья и надежды. Те стремления, которые выражаются в отдельном человеке, всегда увеличиваются в толпе.
Для французов, пошедших назад по старой Смоленской дороге, конечная цель родины была слишком отдалена, и ближайшая цель, та, к которой, в огромной пропорции усиливаясь в толпе, стремились все желанья и надежды, – была Смоленск. Не потому, чтобы люди знала, что в Смоленске было много провианту и свежих войск, не потому, чтобы им говорили это (напротив, высшие чины армии и сам Наполеон знали, что там мало провианта), но потому, что это одно могло им дать силу двигаться и переносить настоящие лишения. Они, и те, которые знали, и те, которые не знали, одинаково обманывая себя, как к обетованной земле, стремились к Смоленску.
Выйдя на большую дорогу, французы с поразительной энергией, с быстротою неслыханной побежали к своей выдуманной цели. Кроме этой причины общего стремления, связывавшей в одно целое толпы французов и придававшей им некоторую энергию, была еще другая причина, связывавшая их. Причина эта состояла в их количестве. Сама огромная масса их, как в физическом законе притяжения, притягивала к себе отдельные атомы людей. Они двигались своей стотысячной массой как целым государством.
Каждый человек из них желал только одного – отдаться в плен, избавиться от всех ужасов и несчастий. Но, с одной стороны, сила общего стремления к цели Смоленска увлекала каждою в одном и том же направлении; с другой стороны – нельзя было корпусу отдаться в плен роте, и, несмотря на то, что французы пользовались всяким удобным случаем для того, чтобы отделаться друг от друга и при малейшем приличном предлоге отдаваться в плен, предлоги эти не всегда случались. Самое число их и тесное, быстрое движение лишало их этой возможности и делало для русских не только трудным, но невозможным остановить это движение, на которое направлена была вся энергия массы французов. Механическое разрывание тела не могло ускорить дальше известного предела совершавшийся процесс разложения.
Ком снега невозможно растопить мгновенно. Существует известный предел времени, ранее которого никакие усилия тепла не могут растопить снега. Напротив, чем больше тепла, тем более крепнет остающийся снег.
Из русских военачальников никто, кроме Кутузова, не понимал этого. Когда определилось направление бегства французской армии по Смоленской дороге, тогда то, что предвидел Коновницын в ночь 11 го октября, начало сбываться. Все высшие чины армии хотели отличиться, отрезать, перехватить, полонить, опрокинуть французов, и все требовали наступления.