Кре́пость (латыш. Cietoksnis) — район города Даугавпилс (Латвия), в состав которого входит Даугавпилсская крепость и территория вокруг неё в границах реки Даугава и улиц Вальню, Мотору, Цериню и Силу[1][2].
История
Начало с момента закладки Динабургской крепости велением Государя Императора Александра I в марте 1810 года. После Второй мировой войны для размещения семей преподавателей Даугавпилсского высшего военного авиационного инженерного училища севернее крепости был выстроен т. н. Северный городок.
Современность
Жилая зона Крепости и Северного городка сохранена, на Вальню два общежития Даугавпилсского университета, Дорожная полиция. Через район курсируют городские автобусные маршруты № 4, 5, 13, маршрутка 13а.
Напишите отзыв о статье "Крепость (район Даугавпилса)"
Примечания
- ↑ [www.daugavpils.lv/userfiles/TP_grozijumi/Apbuves_noteikumi.pdf Графическая часть территориальной планировки города Даугавпилса и правила использования территории на 2006—2018 года, 4.1.]
- ↑ [www.daugavpils.lv/userfiles/TP_grozijumi/PI-2_rajonu%20karte.dwf Карта районов Даугавпилса]
Отрывок, характеризующий Крепость (район Даугавпилса)
На другой день, 3 го марта, во 2 м часу по полудни, 250 человек членов Английского клуба и 50 человек гостей ожидали к обеду дорогого гостя и героя Австрийского похода, князя Багратиона. В первое время по получении известия об Аустерлицком сражении Москва пришла в недоумение. В то время русские так привыкли к победам, что, получив известие о поражении, одни просто не верили, другие искали объяснений такому странному событию в каких нибудь необыкновенных причинах. В Английском клубе, где собиралось всё, что было знатного, имеющего верные сведения и вес, в декабре месяце, когда стали приходить известия, ничего не говорили про войну и про последнее сражение, как будто все сговорились молчать о нем. Люди, дававшие направление разговорам, как то: граф Ростопчин, князь Юрий Владимирович Долгорукий, Валуев, гр. Марков, кн. Вяземский, не показывались в клубе, а собирались по домам, в своих интимных кружках, и москвичи, говорившие с чужих голосов (к которым принадлежал и Илья Андреич Ростов), оставались на короткое время без определенного суждения о деле войны и без руководителей. Москвичи чувствовали, что что то нехорошо и что обсуждать эти дурные вести трудно, и потому лучше молчать. Но через несколько времени, как присяжные выходят из совещательной комнаты, появились и тузы, дававшие мнение в клубе, и всё заговорило ясно и определенно. Были найдены причины тому неимоверному, неслыханному и невозможному событию, что русские были побиты, и все стало ясно, и во всех углах Москвы заговорили одно и то же. Причины эти были: измена австрийцев, дурное продовольствие войска, измена поляка Пшебышевского и француза Ланжерона, неспособность Кутузова, и (потихоньку говорили) молодость и неопытность государя, вверившегося дурным и ничтожным людям. Но войска, русские войска, говорили все, были необыкновенны и делали чудеса храбрости. Солдаты, офицеры, генералы – были герои. Но героем из героев был князь Багратион, прославившийся своим Шенграбенским делом и отступлением от Аустерлица, где он один провел свою колонну нерасстроенною и целый день отбивал вдвое сильнейшего неприятеля. Тому, что Багратион выбран был героем в Москве, содействовало и то, что он не имел связей в Москве, и был чужой. В лице его отдавалась должная честь боевому, простому, без связей и интриг, русскому солдату, еще связанному воспоминаниями Итальянского похода с именем Суворова. Кроме того в воздаянии ему таких почестей лучше всего показывалось нерасположение и неодобрение Кутузову.
