Крестное знамение

Кре́стное зна́мение (церковнослав. «знак креста») в христианстве — молитвенный жест, представляющий собой изображение креста движением кисти руки, Крестное знамение совершается в разных случаях, например, при входе и выходе из храма, перед или после произнесения молитвы, во время богослужения, как знак исповедания своей веры и в других случаях; также при благословении кого-либо или чего-либо. Есть несколько фразеологических оборотов, обозначающих действие человека, совершающего крестное знамение: «осенять себя крестным знамением», «совершать крестное знамение», «налагать на себя крестное знамение», «(пере)креститься» (не путать со значением «принять таинство Крещения»), а также «назнаменова́ть(ся)». Крестное знамение используется во многих христианских конфессиях, различаясь вариантами сложения пальцев (обычно в этом контексте употребляется церковнославянское слово «персты»: «сложение перстов», «перстосложение») и направлением движения руки.

Православие

В православии крестное знамение характеризует телесное выражение христианских догматов, исповедание христианской веры в Святую Троицу и Богочеловека Иисуса Христа, выражение любви и благодарности Богу, защита от действия падших духов. Используются три варианта перстосложения: двоеперстие, троеперстие и именословное перстосложение.

Максим Грек в своем сочинении "Сказка, како знаменатися крестным знамением" писал о том, что пальцы надо складывать в двоеперстие, а крестное знамение надо класть на лоб, на пуп, на правое плечо, а затем на левое. Стоглавый собор в 1551 году в 31 и 32 главах определил, что персты надо складывать двоеперстно, а крестное знамение надо класть сначала на чело (лоб); далее на перси (грудь), туда где сердце; затем на правое плечо; и наконец на левое плечо: "А тако есть право креститится. Первое положити руку на челе своем, потом на персех, таже на правом плече, потом на левом, то есть истинное воображение крестному знамению," — тех, кто так не крестится, согласно 32 главе Стоглава необходимо было отлучать от Церкви: "А кто не внимает, ни послушает благаго наказания, да будет отлучен.". Но уже спустя 76 лет в Москве, в 1627 году, издается «Катехизис Большой» или «Беседовник» Лаврентия Зизания, во 2-й главе которого изложена иная точка зрения вопреки определению Стоглава, вместо персей-груди и области сердца крестное знамение надо было класть уже на живот: "и возлагаем на чело, таже на живот, на десное и на левое рамо (плечо)" (Лаврентий повторил, то что он писал о крестном знамении в своем «Лексисе», изданном в Вильно в 1596 году). В 1644 году издается в Москве «Кирилова книга», сборник, составленный Стефаном Зизанием и который ранее издавался на польском и белорусском языках в 1596 году в Вильне, в 14 главе которой вопреки определению Стоглава, вместо персей-груди и области сердца крестное знамение надо было класть также на живот: "Таже полагаем их (персты) на живот". В 1648 году в Москве была напечатана в славяно-русском переложении Стефаном Вонифантьевым «Книга о вере истинной православной», составленная ранее игуменом Киево-Михайловского монастыря Нафанаилом, в ней помимо двоеперстия в 9 главе снова вместо персей-груди и области сердца крестное знамение надо было класть также на живот: "потомже кладем руку на живот"

В 1656 году в Москве, уже в связи с церковной реформой, была издана книга «Скрижаль», в которую было помещено, переведенное с греческого из книги «Сокровище» (Θησαυρός) середины XVI века, сочинение Дамаскина монаха, иподиакона и Студита «Слово в поклонение честнаго и животворящего Креста, глаголемое третью Неделю святых постов», в нём сказано, что креститься надо тремя перстами, а начертание креста надо делать на лоб, на живот (церк.-слав. чрево, др.-греч. κοιλία), на правое плечо, на левое плечо: "великій перстъ и другія два сущая близь его, — таже первҍе убо да положитъ ю на челҍ своимъ, второе на чревҍ своемъ, третіе на правҍмъ рамҍ и четвертое на лҍвомъ рамҍ"

В настоящее время в Русской православной церкви принято совершать крестное знамение в новом обряде следующим образом:

В священной книге "Псальтирь", по которой учились и воспитывались с древних времен православные люди, сказано в "кратком изъявлении" - "о еже како православному христианину, по древнему преданию святых Апостол и Св. Отец... подобает на себе знамение креста изображати". "...полагаем я: первое на челе (на лбу) нашем, его же касается вышний рог креста, второе на чреве (на животе) нашем, его же достизает нижний рог креста, третие на правом раме (плече) нашем, четвертое же на левом, ими же знаменуются поперечне простертии концы креста, на нем же распятый за нас Господь наш Иисус Христос руце прострый, вся языки расточенные в концах во едино собра".

В старом обряде в настоящее время крестное знамение совершают следующим образом: "Возлагаем руку свою прежде на чело, потом на пуп и на правое рамо и на левое. (Книга «Старчество». Слово 11)"

Более древнее, но менее употребимое «двоеперстие» используется при «старом обряде» богослужения в единоверии и старообрядчестве. В настоящее время двоеперстие не запрещено использовать и в Русской православной церкви, где «троеперстие» и «именословное перстосложение», используемое при благословении священниками и архиереями, стали более употребительными.

Двоеперстие

Двоеперстие (также двуперстие) было принято вместе с Крещением Руси и преобладало до реформ патриарха Никона в средине XVII века и было официально признано в Московской Руси Стоглавым Собором. Практиковалось оно до середины XIII века и на греческом Востоке (Константинополе). Позже было вытеснено троеперстием.

Двоеперстие было официально осуждено в Русской церкви на поместных соборах: соборе 1656 года и на Большом Московском соборе, все крестящиеся двоеперстно были провозглашены еретиками и преданы анафеме, то есть отлучены от церкви и подтвергнуты жесточайшим гонениям. На Поместном Соборе Русской православной церкви 1971 года все дониконовские русские обряды, включая древнее двоеперстное крестное знамение, были признаны православными и анафемы на них принято считать, «яко не бывшие». При совершении двоеперстия два пальца правой руки — указательный и средний — соединяются вместе, символизируя две природы единого Христа, при этом средний палец получается слегка пригнут, что означает божественное снисхождение и вочеловечение. Три оставшиеся пальца также соединяются вместе, символизируя Пресвятую Троицу; причём в современной практике конец большого пальца упирается в подушечки других двух, которые покрывают его сверху. После чего кончиками двух пальцев (и только ими) касаются последовательно лба, живота или нижней части персей (груди), правого и левого плеча. Также подчёркивается, что нельзя креститься одновременно с поклоном; поклон, если он требуется, следует совершать уже после того, как опустили руку.

В древнем обряде не используется троеперстие, считается, что изображение креста тремя перстами в честь Святой Троицы символически неверно, потому что на Кресте распялся и страдал Иисус Христос тварными душой и телом, а не вся Троица божественною природою.

Священник, благословляя, не использует какого-либо особого перстосложения, а складывает руку в то же самое двоеперстие, символизирующее распятого на Кресте Иисуса Христа. Именословное перстосложение считается неверным, потому что в нём получается изображение из перстов имени Иисуса Христа без титло в неправильном порядке ICXС (чтение справа налево). Надпись имени Иисуса Христа на греческом выглядят на иконах и в богослужебных книгах: Ιησούς Χριστός — I҃C X҃C. Кроме того, в древнем обряде двоеперстие считается универсальным для любых языков, в отличие от именословного перстоложения, которое изображает литеры лишь на греческом и совсем не изображает Троицу.

Троеперстие

Троеперстие — для совершения крестного знамения складывают три первые пальца правой руки (большой, указательный и средний), а два других пальца пригибают к ладони; после чего последовательно касаются лба, верхней части живота, правого плеча, затем левого. Крестное знамение совершается во время и вне общественного богослужения, после произнесения молитвы. Молитвы могут быть различные: «Отче наш», «Иисусова молитва», «Богородице Дево, радуйся» и т. д.

Три сложенных вместе перста символизируют Пресвятую Троицу; символическое значение двух других пальцев в разное время могло быть разным. Так, первоначально у греков они вовсе ничего не означали. Позднее, на Руси, под влиянием полемики со старообрядцами (утверждавшими, что «никонияне из креста Христова Христа упразднили») эти два пальца были переосмыслены как символ двух природ Христа: Божественной и человеческой. Это толкование является сейчас самым распространённым, хотя встречаются и другие (например, в Румынской церкви эти два пальца толкуются как символ Адама и Евы, припадающих к Троице).

Рука, изображая крест, касается сначала правого плеча, потом левого, что символизирует традиционное для христианства противопоставление правой стороны как места спасённых и левой как места погибающих (см. Мф., 25, 31-46). Таким образом, поднося руку сначала к правому, затем к левому плечу, христианин просит причислить его к участи спасённых и избавить от участи погибающих.

Именословное перстосложение

Православный священник, благословляя людей или предметы, складывает пальцы в особое перстосложение, именуемое именословным. Считается, что пальцы, сложенные таким образом, изображают буквы ICXС, из которых потом надо сложить IC XC и мысленно прибавить титло, чтобы получилось имя Иисус Христос — I҃C X҃C (Ιησούς Χριστός) в древнегреческом написании. При благословении руку при начертании поперечной линии креста ведут сначала налево (относительно преподающего благословение), потом направо, то есть, у человека, благословляемого таким образом, сначала благословляется правое плечо, потом левое. Архиерей имеет право преподавать благословение сразу 2-мя руками.

Иконография

В православной иконографии рука, сложенная в крестное знамение, является достаточно распространённым элементом. Обычно так изображают священнослужителей, с рукой, поднятой для благословения, но иногда крестное знамение, как символ исповедания своей веры, изображают и на иконах святых без священного сана. Обычно святые изображаются с двоеперстием или с именословным перстосложением, крайне редко — с троеперстием.

Католицизм

В Католицизме, в отличие от Православия, никогда не было таких конфликтов относительно сложения перстов при крестном знамении, как, например, в Русской церкви, там и в настоящее время существуют различные его варианты. Так, католические молитвенники, говоря о крестном знамении, обычно приводят лишь произносимую при этом молитву (In nomine Patris, et Filii, et Spiritus Sancti), ничего не говоря о сочетании пальцев. Даже католики-традиционалисты, обычно достаточно строго относящиеся к обряду и его символике, допускают здесь существование различных вариантов. Наиболее принятый и распространённый вариант в католическом мире — совершение крестного знамения пятью пальцами, открытой ладонью, слева направо, в память о пяти ранах на теле Христа.

Когда католик первый раз совершает крестное знамение, войдя в храм, он предварительно обмакивает кончики пальцев в особой чаше со святой водой. Этот жест, являющийся, по всей видимости, отголоском древнего обычая омывать руки перед совершением Евхаристии, позже был переосмыслен как обряд, совершаемый в воспоминания таинства Крещения. Некоторые католики совершают такой обряд и дома, перед началом домашней молитвы.

Священник, благословляя, использует такое же перстосложение, что и при крестном знамении.

Помимо обычного, большого креста, в латинском обряде сохранился, как остаток древней практики, малый крест. Он совершается во время мессы, перед чтением Евангелия, когда священнослужители и молящиеся большим пальцем правой руки изображают три маленьких креста на лбу, устах и сердце.

Для католика совершение крестного знамения — в любой его форме, в любом обряде — означает прежде всего провозглашение принадлежности ко Христу. Так, святой Фома Аквинский писал: «Крестное знамение — это знак Страстей Христовых, который мы совершаем не просто для освящения или благословения, но для исповедания нашей веры в силу Страстей Господа».

Литература

• Успенский Б. А. Крестное знамение и сакральное пространство: Почему православные крестятся справа налево, а католики — слева направо? — М.: Языки славянской культуры, 2004. — 160 с.
• Новицкий И. А. Клятва Стоглава. — М.: Героника, 2010. — 192 с.
• Федор Пермяков. [www.staropomor.ru/Bogoslovie(4)/permjakov1.3.html Глава 16 О двоеперстном крестном знамении] // Выписки из Священного и святоотеческаго Писания и творений святых отцов и учителей церкви. О внесении патриархом Никоном и его преемниками новизне и ложнаго учения.

Ссылки

• Голубинский, Евгений Евсигнеевич: [dlib.rsl.ru/viewer/01004431077#?page=466 «История Русской церкви» том 2, половина 2, глава V Богослужение стр. 466]
• Крестное знамение // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
• Игумен Кирилл (Сахаров): [www.portal-credo.ru/site/?act=news&id=70214&cf= «Пора бы возвращаться к нашему исконному двоеперстному крестному знамению»] // Портал Кредо.ру, 30 апреля 2009

Отрывок, характеризующий Крестное знамение

Прочтя до этого места, княжна Марья вздохнула и оглянулась в трюмо, которое стояло направо от нее. Зеркало отразило некрасивое слабое тело и худое лицо. Глаза, всегда грустные, теперь особенно безнадежно смотрели на себя в зеркало. «Она мне льстит», подумала княжна, отвернулась и продолжала читать. Жюли, однако, не льстила своему другу: действительно, и глаза княжны, большие, глубокие и лучистые (как будто лучи теплого света иногда снопами выходили из них), были так хороши, что очень часто, несмотря на некрасивость всего лица, глаза эти делались привлекательнее красоты. Но княжна никогда не видала хорошего выражения своих глаз, того выражения, которое они принимали в те минуты, когда она не думала о себе. Как и у всех людей, лицо ее принимало натянуто неестественное, дурное выражение, как скоро она смотрелась в зеркало. Она продолжала читать: 211
«Tout Moscou ne parle que guerre. L'un de mes deux freres est deja a l'etranger, l'autre est avec la garde, qui se met en Marieche vers la frontiere. Notre cher еmpereur a quitte Petersbourg et, a ce qu'on pretend, compte lui meme exposer sa precieuse existence aux chances de la guerre. Du veuille que le monstre corsicain, qui detruit le repos de l'Europe, soit terrasse par l'ange que le Tout Рuissant, dans Sa misericorde, nous a donnee pour souverain. Sans parler de mes freres, cette guerre m'a privee d'une relation des plus cheres a mon coeur. Je parle du jeune Nicolas Rostoff, qui avec son enthousiasme n'a pu supporter l'inaction et a quitte l'universite pour aller s'enroler dans l'armee. Eh bien, chere Marieie, je vous avouerai, que, malgre son extreme jeunesse, son depart pour l'armee a ete un grand chagrin pour moi. Le jeune homme, dont je vous parlais cet ete, a tant de noblesse, de veritable jeunesse qu'on rencontre si rarement dans le siecle оu nous vivons parmi nos villards de vingt ans. Il a surtout tant de franchise et de coeur. Il est tellement pur et poetique, que mes relations avec lui, quelque passageres qu'elles fussent, ont ete l'une des plus douees jouissances de mon pauvre coeur, qui a deja tant souffert. Je vous raconterai un jour nos adieux et tout ce qui s'est dit en partant. Tout cela est encore trop frais. Ah! chere amie, vous etes heureuse de ne pas connaitre ces jouissances et ces peines si poignantes. Vous etes heureuse, puisque les derienieres sont ordinairement les plus fortes! Je sais fort bien, que le comte Nicolas est trop jeune pour pouvoir jamais devenir pour moi quelque chose de plus qu'un ami, mais cette douee amitie, ces relations si poetiques et si pures ont ete un besoin pour mon coeur. Mais n'en parlons plus. La grande nouvelle du jour qui occupe tout Moscou est la mort du vieux comte Безухой et son heritage. Figurez vous que les trois princesses n'ont recu que tres peu de chose, le prince Basile rien, est que c'est M. Pierre qui a tout herite, et qui par dessus le Marieche a ete reconnu pour fils legitime, par consequent comte Безухой est possesseur de la plus belle fortune de la Russie. On pretend que le prince Basile a joue un tres vilain role dans toute cette histoire et qu'il est reparti tout penaud pour Petersbourg.
«Je vous avoue, que je comprends tres peu toutes ces affaires de legs et de testament; ce que je sais, c'est que depuis que le jeune homme que nous connaissions tous sous le nom de M. Pierre les tout court est devenu comte Безухой et possesseur de l'une des plus grandes fortunes de la Russie, je m'amuse fort a observer les changements de ton et des manieres des mamans accablees de filles a Marieier et des demoiselles elles memes a l'egard de cet individu, qui, par parenthese, m'a paru toujours etre un pauvre, sire. Comme on s'amuse depuis deux ans a me donner des promis que je ne connais pas le plus souvent, la chronique matrimoniale de Moscou me fait comtesse Безухой. Mais vous sentez bien que je ne me souc nullement de le devenir. A propos de Marieiage, savez vous que tout derienierement la tante en general Анна Михайловна, m'a confie sous le sceau du plus grand secret un projet de Marieiage pour vous. Ce n'est ni plus, ni moins, que le fils du prince Basile, Anatole, qu'on voudrait ranger en le Marieiant a une personne riche et distinguee, et c'est sur vous qu'est tombe le choix des parents. Je ne sais comment vous envisagerez la chose, mais j'ai cru de mon devoir de vous en avertir. On le dit tres beau et tres mauvais sujet; c'est tout ce que j'ai pu savoir sur son compte.
«Mais assez de bavardage comme cela. Je finis mon second feuillet, et maman me fait chercher pour aller diner chez les Apraksines. Lisez le livre mystique que je vous envoie et qui fait fureur chez nous. Quoiqu'il y ait des choses dans ce livre difficiles a atteindre avec la faible conception humaine, c'est un livre admirable dont la lecture calme et eleve l'ame. Adieu. Mes respects a monsieur votre pere et mes compliments a m elle Bourienne. Je vous embrasse comme je vous aime. Julie».
«P.S.Donnez moi des nouvelles de votre frere et de sa charmante petite femme».
[Вся Москва только и говорит что о войне. Один из моих двух братьев уже за границей, другой с гвардией, которая выступает в поход к границе. Наш милый государь оставляет Петербург и, как предполагают, намерен сам подвергнуть свое драгоценное существование случайностям войны. Дай Бог, чтобы корсиканское чудовище, которое возмущает спокойствие Европы, было низвергнуто ангелом, которого Всемогущий в Своей благости поставил над нами повелителем. Не говоря уже о моих братьях, эта война лишила меня одного из отношений самых близких моему сердцу. Я говорю о молодом Николае Ростове; который, при своем энтузиазме, не мог переносить бездействия и оставил университет, чтобы поступить в армию. Признаюсь вам, милая Мари, что, несмотря на его чрезвычайную молодость, отъезд его в армию был для меня большим горем. В молодом человеке, о котором я говорила вам прошлым летом, столько благородства, истинной молодости, которую встречаешь так редко в наш век между двадцатилетними стариками! У него особенно так много откровенности и сердца. Он так чист и полон поэзии, что мои отношения к нему, при всей мимолетности своей, были одною из самых сладостных отрад моего бедного сердца, которое уже так много страдало. Я вам расскажу когда нибудь наше прощанье и всё, что говорилось при прощании. Всё это еще слишком свежо… Ах! милый друг, вы счастливы, что не знаете этих жгучих наслаждений, этих жгучих горестей. Вы счастливы, потому что последние обыкновенно сильнее первых. Я очень хорошо знаю, что граф Николай слишком молод для того, чтобы сделаться для меня чем нибудь кроме как другом. Но эта сладкая дружба, эти столь поэтические и столь чистые отношения были потребностью моего сердца. Но довольно об этом.
«Главная новость, занимающая всю Москву, – смерть старого графа Безухого и его наследство. Представьте себе, три княжны получили какую то малость, князь Василий ничего, а Пьер – наследник всего и, сверх того, признан законным сыном и потому графом Безухим и владельцем самого огромного состояния в России. Говорят, что князь Василий играл очень гадкую роль во всей этой истории, и что он уехал в Петербург очень сконфуженный. Признаюсь вам, я очень плохо понимаю все эти дела по духовным завещаниям; знаю только, что с тех пор как молодой человек, которого мы все знали под именем просто Пьера, сделался графом Безухим и владельцем одного из лучших состояний России, – я забавляюсь наблюдениями над переменой тона маменек, у которых есть дочери невесты, и самих барышень в отношении к этому господину, который (в скобках будь сказано) всегда казался мне очень ничтожным. Так как уже два года все забавляются тем, чтобы приискивать мне женихов, которых я большею частью не знаю, то брачная хроника Москвы делает меня графинею Безуховой. Но вы понимаете, что я нисколько этого не желаю. Кстати о браках. Знаете ли вы, что недавно всеобщая тетушка Анна Михайловна доверила мне, под величайшим секретом, замысел устроить ваше супружество. Это ни более ни менее как сын князя Василья, Анатоль, которого хотят пристроить, женив его на богатой и знатной девице, и на вас пал выбор родителей. Я не знаю, как вы посмотрите на это дело, но я сочла своим долгом предуведомить вас. Он, говорят, очень хорош и большой повеса. Вот всё, что я могла узнать о нем.
Но будет болтать. Кончаю мой второй листок, а маменька прислала за мной, чтобы ехать обедать к Апраксиным.
Прочитайте мистическую книгу, которую я вам посылаю; она имеет у нас огромный успех. Хотя в ней есть вещи, которые трудно понять слабому уму человеческому, но это превосходная книга; чтение ее успокоивает и возвышает душу. Прощайте. Мое почтение вашему батюшке и мои приветствия m lle Бурьен. Обнимаю вас от всего сердца. Юлия.
PS. Известите меня о вашем брате и о его прелестной жене.]
Княжна подумала, задумчиво улыбаясь (при чем лицо ее, освещенное ее лучистыми глазами, совершенно преобразилось), и, вдруг поднявшись, тяжело ступая, перешла к столу. Она достала бумагу, и рука ее быстро начала ходить по ней. Так писала она в ответ:
«Chere et excellente ami. Votre lettre du 13 m'a cause une grande joie. Vous m'aimez donc toujours, ma poetique Julie.
L'absence, dont vous dites tant de mal, n'a donc pas eu son influenсе habituelle sur vous. Vous vous plaignez de l'absence – que devrai je dire moi, si j'osais me plaindre, privee de tous ceux qui me sont chers? Ah l si nous n'avions pas la religion pour nous consoler, la vie serait bien triste. Pourquoi me supposez vous un regard severe, quand vous me parlez de votre affection pour le jeune homme? Sous ce rapport je ne suis rigide que pour moi. Je comprends ces sentiments chez les autres et si je ne puis approuver ne les ayant jamais ressentis, je ne les condamiene pas. Me parait seulement que l'amour chretien, l'amour du prochain, l'amour pour ses ennemis est plus meritoire, plus doux et plus beau, que ne le sont les sentiments que peuvent inspire les beaux yeux d'un jeune homme a une jeune fille poetique et aimante comme vous.
«La nouvelle de la mort du comte Безухой nous est parvenue avant votre lettre, et mon pere en a ete tres affecte. Il dit que c'etait avant derienier representant du grand siecle, et qu'a present c'est son tour; mais qu'il fera son possible pour que son tour vienne le plus tard possible. Que Dieu nous garde de ce terrible malheur! Je ne puis partager votre opinion sur Pierre que j'ai connu enfant. Il me paraissait toujours avoir un coeur excellent, et c'est la qualite que j'estime le plus dans les gens. Quant a son heritage et au role qu'y a joue le prince Basile, c'est bien triste pour tous les deux. Ah! chere amie, la parole de notre divin Sauveur qu'il est plus aise a un hameau de passer par le trou d'une aiguille, qu'il ne l'est a un riche d'entrer dans le royaume de Dieu, cette parole est terriblement vraie; je plains le prince Basile et je regrette encore davantage Pierre. Si jeune et accable de cette richesse, que de tentations n'aura t il pas a subir! Si on me demandait ce que je desirerais le plus au monde, ce serait d'etre plus pauvre que le plus pauvre des mendiants. Mille graces, chere amie, pour l'ouvrage que vous m'envoyez, et qui fait si grande fureur chez vous. Cependant, puisque vous me dites qu'au milieu de plusurs bonnes choses il y en a d'autres que la faible conception humaine ne peut atteindre, il me parait assez inutile de s'occuper d'une lecture inintelligible, qui par la meme ne pourrait etre d'aucun fruit. Je n'ai jamais pu comprendre la passion qu'ont certaines personnes de s'embrouiller l'entendement, en s'attachant a des livres mystiques, qui n'elevent que des doutes dans leurs esprits, exaltant leur imagination et leur donnent un caractere d'exageration tout a fait contraire a la simplicite chretnne. Lisons les Apotres et l'Evangile. Ne cherchons pas a penetrer ce que ceux la renferment de mysterux, car, comment oserions nous, miserables pecheurs que nous sommes, pretendre a nous initier dans les secrets terribles et sacres de la Providence, tant que nous portons cette depouille charienelle, qui eleve entre nous et l'Eterienel un voile impenetrable? Borienons nous donc a etudr les principes sublimes que notre divin Sauveur nous a laisse pour notre conduite ici bas; cherchons a nous y conformer et a les suivre, persuadons nous que moins nous donnons d'essor a notre faible esprit humain et plus il est agreable a Dieu, Qui rejette toute science ne venant pas de Lui;que moins nous cherchons a approfondir ce qu'il Lui a plu de derober a notre connaissance,et plutot II nous en accordera la decouverte par Son divin esprit.
«Mon pere ne m'a pas parle du pretendant, mais il m'a dit seulement qu'il a recu une lettre et attendait une visite du prince Basile. Pour ce qui est du projet de Marieiage qui me regarde, je vous dirai, chere et excellente amie, que le Marieiage, selon moi,est une institution divine a laquelle il faut se conformer. Quelque penible que cela soit pour moi, si le Tout Puissant m'impose jamais les devoirs d'epouse et de mere, je tacherai de les remplir aussi fidelement que je le pourrai, sans m'inquieter de l'examen de mes sentiments a l'egard de celui qu'il me donnera pour epoux. J'ai recu une lettre de mon frere, qui m'annonce son arrivee a Лысые Горы avec sa femme. Ce sera une joie de courte duree, puisqu'il nous quitte pour prendre part a cette malheureuse guerre, a laquelle nous sommes entraines Dieu sait, comment et pourquoi. Non seulement chez vous au centre des affaires et du monde on ne parle que de guerre, mais ici, au milieu de ces travaux champetres et de ce calme de la nature, que les citadins se representent ordinairement a la campagne, les bruits de la guerre se font entendre et sentir peniblement. Mon pere ne parle que Marieche et contreMarieche, choses auxquelles je ne comprends rien; et avant hier en faisant ma promenade habituelle dans la rue du village, je fus temoin d'une scene dechirante… C'etait un convoi des recrues enroles chez nous et expedies pour l'armee… Il fallait voir l'etat dans lequel se trouvant les meres, les femmes, les enfants des hommes qui partaient et entendre les sanglots des uns et des autres!
On dirait que l'humanite a oublie les lois de son divin Sauveur, Qui prechait l'amour et le pardon des offenses, et qu'elle fait consister son plus grand merite dans l'art de s'entretuer.
«Adieu, chere et bonne amie, que notre divin Sauveur et Sa tres Sainte Mere vous aient en Leur sainte et puissante garde. Marieie».
[Милый и бесценный друг. Ваше письмо от 13 го доставило мне большую радость. Вы всё еще меня любите, моя поэтическая Юлия. Разлука, о которой вы говорите так много дурного, видно, не имела на вас своего обычного влияния. Вы жалуетесь на разлуку, что же я должна была бы сказать, если бы смела, – я, лишенная всех тех, кто мне дорог? Ах, ежели бы не было у нас религии для утешения, жизнь была бы очень печальна. Почему приписываете вы мне строгий взгляд, когда говорите о вашей склонности к молодому человеку? В этом отношении я строга только к себе. Я понимаю эти чувства у других, и если не могу одобрять их, никогда не испытавши, то и не осуждаю их. Мне кажется только, что христианская любовь, любовь к ближнему, любовь к врагам, достойнее, слаще и лучше, чем те чувства, которые могут внушить прекрасные глаза молодого человека молодой девушке, поэтической и любящей, как вы.
Известие о смерти графа Безухова дошло до нас прежде вашего письма, и мой отец был очень тронут им. Он говорит, что это был предпоследний представитель великого века, и что теперь черед за ним, но что он сделает все, зависящее от него, чтобы черед этот пришел как можно позже. Избави нас Боже от этого несчастия.
Я не могу разделять вашего мнения о Пьере, которого знала еще ребенком. Мне казалось, что у него было всегда прекрасное сердце, а это то качество, которое я более всего ценю в людях. Что касается до его наследства и до роли, которую играл в этом князь Василий, то это очень печально для обоих. Ах, милый друг, слова нашего Божественного Спасителя, что легче верблюду пройти в иглиное ухо, чем богатому войти в царствие Божие, – эти слова страшно справедливы. Я жалею князя Василия и еще более Пьера. Такому молодому быть отягощенным таким огромным состоянием, – через сколько искушений надо будет пройти ему! Если б у меня спросили, чего я желаю более всего на свете, – я желаю быть беднее самого бедного из нищих. Благодарю вас тысячу раз, милый друг, за книгу, которую вы мне посылаете и которая делает столько шуму у вас. Впрочем, так как вы мне говорите, что в ней между многими хорошими вещами есть такие, которых не может постигнуть слабый ум человеческий, то мне кажется излишним заниматься непонятным чтением, которое по этому самому не могло бы принести никакой пользы. Я никогда не могла понять страсть, которую имеют некоторые особы, путать себе мысли, пристращаясь к мистическим книгам, которые возбуждают только сомнения в их умах, раздражают их воображение и дают им характер преувеличения, совершенно противный простоте христианской.
Будем читать лучше Апостолов и Евангелие. Не будем пытаться проникнуть то, что в этих книгах есть таинственного, ибо как можем мы, жалкие грешники, познать страшные и священные тайны Провидения до тех пор, пока носим на себе ту плотскую оболочку, которая воздвигает между нами и Вечным непроницаемую завесу? Ограничимся лучше изучением великих правил, которые наш Божественный Спаситель оставил нам для нашего руководства здесь, на земле; будем стараться следовать им и постараемся убедиться в том, что чем меньше мы будем давать разгула нашему уму, тем мы будем приятнее Богу, Который отвергает всякое знание, исходящее не от Него, и что чем меньше мы углубляемся в то, что Ему угодно было скрыть от нас, тем скорее даст Он нам это открытие Своим божественным разумом.