Крещение

Креще́ние (греч. βάπτισμα — «погружение в воду») — первое и важнейшее христианское таинство. Признаётся всеми христианскими конфессиями, хотя и не в одинаковом смысле.

Через крещение человек становится членом Церкви. Только после крещения человек получает возможность участвовать во всех остальных церковных таинствах, и прежде всего, в евхаристии. Таинство крещения состоит либо в погружении (однократном или троекратном — в зависимости от конфессии) человека в воду, либо в обливании принимающего крещение человека, с произношением священником установленных молитв.

Происхождение таинства

Погружению в воду или обливанию почти у всех народов древности — халдеев, финикиян, египтян, персов, индусов, отчасти у греков и римлян — уделялось особое значение, в смысле не только физического, но и нравственного очищения. По словам Макробия, у римлян обмывали новорожденных в воде в восьмой или девятый день по рождении, при чём нарекали им имя.

Крещение упоминается также в числе мистерий иудейской секты ессеев, у которых совершалось с особенными тайными церемониями.

Этот обряд (названный крещением) совершал в реке Иордан Иоанн Креститель (Мф. 3:1—17, Мк. 1:2—11, Лк. 3:3—21, Ин. 1:25—33), проповедуя иудеям грядущего Мессию. Крещение совершалось в знак покаяния крестящегося в своих грехах. Иисус Христос также принял крещение Иоанна, хотя, согласно христианскому учению не имел греха (1Пет. 2:22). Иоанново крещение стало прообразом христианского крещения и подготовкой к нему (Деян. 19:4).

У иудеев существует твила — обряд омовения в микве, сопровождающий не только вступление прозелита в иудаизм, но и многократно очищающий от ритуальной нечистоты.

Богословие таинства

В православии, католичестве и в некоторых протестантских церквях (лютеранство, англиканство) крещение относится к таинствам. В других протестантских церквях, крещение понимается как символический обряд.

В крещении, с точки зрения Церкви, человек умирает для жизни плотской, греховной и возрождается от Святого Духа в жизнь духовную. При крещении человек не только смывает с себя все прежние грехи, но он также умирает для греха:

В образе умерщвления представляемом посредством воды, производится уничтожение примешавшегося порока, правда, не совершенное уничтожение, но некоторое пресечение непрерывности зла. — Григорий Нисский

В Послании к Римлянам говорится, что крещаемый умирает с Христом, чтобы воскреснуть с Ним для вечной жизни: «Итак мы погреблись с Ним крещением в смерть, дабы, как Христос воскрес из мертвых славою Отца, так и нам ходить в обновленной жизни» (Рим. 6:4). Продолжая грешить после крещения, человек тем самым отказывается от благодати: «Ибо если, избегнув скверн мира чрез познание Господа и Спасителя нашего Иисуса Христа, опять запутываются в них и побеждаются ими, то последнее бывает для таковых хуже первого» (2Петр. 2:20).

Архиепископ Фессалоникийский Симеон о таинстве крещения пишет следующее, ссылаясь при этом на псалом 50:

Крещение возрождает нас Духом Святым. Возрождает потому, что некогда мы наше первое рождение, бесстрастное, погубили и теперь зачинаемся в беззакониях, и как сказано псалмопевцем Давидом, во грехах рождает каждого из нас матерь наша. — Симеон Солунский

Рождение от воды и Духа

Одним из ключевых отрывков Нового Завета, связанных с крещением, являются слова Иисуса Христа иудейскому раввину Никодиму:

Иисус сказал ему в ответ: истинно, истинно говорю тебе, если кто не родится свыше, не может увидеть Царствия Божия. Никодим говорит Ему: как может человек родиться, будучи стар? неужели может он в другой раз войти в утробу матери своей и родиться? Иисус отвечал: истинно, истинно говорю тебе, если кто не родится от воды и Духа, не может войти в Царствие Божие. (Ин. 3:3-5)

Различие в конфессиональном понимании крещения во многом обусловлено разным толкованием именно этих слов Христа. В православии, католицизме и некоторых протестантских конфессиях традиционно под рождением от «воды и Духа» понимается таинство крещения которое одновременно приравнивается к духовному возрождению (рождению свыше) человека.

Вода, видимо принимаемая, действует к очищению тела, а Дух, невидимо соединяющийся, — к возрождению невидимой души. Если ты спрашиваешь, как вода может родить, то и Я спрошу, как семя, которое само водообразно, может образоваться в человека? Посему как над семенем телесным все совершает благодать Божия, так и при крещении предлежит вода, но все совершает Дух и молитвенное призывание, а особенно присутствие Бога. — Феофилакт Болгарский

У баптистов и пятидесятников распространено мнение, что в отрывке нет речи о таинстве крещения в традиционном христианском понимании. К моменту разговора Иисуса с Никодимом существовало лишь крещение Иоанна Крестителя, которое представляло собой иудейский обряд ритуального очищения твила и знаменовало собой уверование в Мессию и покаяние во грехах.

Иоанн Креститель своим призывом к покаянию пробудил израильский народ. И слово «вода» в устах Иисуса могло напоминать Никодиму о ритуале водного крещения, которое Иоанн совершал над каявшимися. Христос давал таким образом понять Никодиму, что желающему войти в Царство Божие нужно покаяться и обратиться к Нему с тем, чтобы получить возрождение от Святого Духа. — Платон Харчлаа

Именно покаяние и уверование под воздействием Духа в Иисуса Христа у баптистов и пятидесятников считают моментом рождения свыше.

Родиться свыше, значит измениться так основательно, что это равнозначно новому рождению; это значит, что с душой произошло нечто такое, что можно охарактеризовать как полное перерождение… — Уильям Баркли

Крещение в ранней церкви

В апостольские времена крещение, чаще всего следовало непосредственно за исповеданием веры во Христа, практически без особо длительной подготовки (Деян. 2:37—46, Деян. 8:26—40, Деян. 9:10—19, Деян. 10:44—48, Деян. 18:8, Деян. 19:5—7, и др.).

Но по мере ослабления харизмы последующих христиан, возникла потребность в основательной подготовке к вступлению в Церковь через крещение. Во II веке повсеместно утвердилась практика предварительного оглашения (наставления) всех желающих принять крещение. До VI века подготовка взрослых людей к крещению была обязательной и называлась оглашением (или катехизацией). Оглашенные делились на несколько разрядов (до пяти), а само оглашение могло длиться до трёх и более лет.

Древняя церковь знала так называемое "крещение собственной кровью" (baptisma sanguinis) во время гонений, когда даже некрещённый водою мученик за Христа признавался святым. Но это исключение обуславливалось взглядом на крещение, как на смерть для мира (для греха), и если пострадавший (martys), заявивший себя христианином во время страданий, оставался в живых, то крещение кровью обязательно восполнялось.

В древности обряд воцерковления родившегося или уверовавшего во Христа человека, а также его оглашение, крещение и миропомазание разделялись во времени в зависимости от духовной подготовленности человека. Перед крещением требовалось искреннее покаяние и желание исправить свою жизнь, полагался 40-дневный пост, в течение которого совершалось ежедневное торжественное отречение от прежних своих религиозных заблуждений, от дьявола и всех дел его, и сочетание со Христом, исповедание христианской веры и её тщательное изучение. Всячески поддерживая готовящихся ко крещению, вместе с ними постилась и вся христианская община. Отголосками этой традиции остались Великий пост перед Пасхой и пост перед Рождеством, которое раньше праздновалось в один день с Крещением Господним. Если верный христианин переселялся в другой город, то община давала ему сопроводительное письмо, по которому его принимала в евхаристическое общение община христиан другого города.

Крещение принимали зачастую в позднем возрасте: Григорий Богослов, сын Назианзского епископа, принял крещение от собственного отца в 30-летнем возрасте, Василий Великий и Иоанн Златоуст крестились уже после завершения получения образования. Это объясняется тем, что в этот период (IV—V века) бытовало мнение, что после крещения грехи не прощаются. Поэтому, некоторые крестились даже на смертном одре. Однако уже в 124-м правиле Карфагенского Собора 397 года содержится анафема в адрес отвергающих необходимость крещения младенцев и новорождённых детей.

См. также: Инфантация

Крещение в православии

Порядок (чин) крещения

Крещение в Православной церкви совершается троекратным погружением с головой в купель со святой водой — во имя Отца, и Сына и Святого Духа. Крещение обливанием допускается лишь в крайнем случае, когда отложить его невозможно, а совершить крещение погружением не позволяют условия. Патриарх Алексий II призвал духовенство РПЦ совершать крещение через полное погружение в святую воду, а не через обливание. При крещении обязательно произносятся тайносовершительные слова: «крещается во имя Отца и Сына и Святого Духа». Крещение совершает архиерей или священник, в крайнем случае крестить может даже мирянин «страха ради смертного» с обязательным произнесением тайносовершительных слов. Если крещённый мирянином человек останется живым, то над ним крещение священник больше не повторяет (если оно правильно было совершено), но должен совершить над ним только миропомазание, после чего человека можно допускать до Причащения и других церковных таинств. Если же крещённый мирянином человек всё же умер, то за него уже можно молиться в храме и даже вынимать частички на проскомидии.

Перед крещением должно совершаться оглашение, то есть, глубокое и всестороннее объяснение основ и смысла Православной веры. В начале крещения сам человек или его крёстный родитель должен трижды отречься от сатаны «и всех дел его, и всего служения его», трижды исповедать (заявить во всеуслышание) своё желание «сочетаться со Христом» и осознанно прочитать Символ веры, который должен быть хорошо знаком и понятен крещаемому или его восприемникам.

Затем священник произносит великую ектению, освящает воду в купели рукой, сложенной в именословное перстосложение, помазует воду и крещаемого елеем (см. елеопомазание), совершает собственно крещение (погружение); во время чтения 31-го псалма (Пс. 31) на крещёного надевается крест и белая одежда (в древней церкви надевался ещё и венок на голову крестившегося, как на причисленного к лику мучеников и «царственного священства»). Священник совершает миропомазание и затем с крещёным и восприемниками троекратно обходит купель. Читается Апостол (Рим. 6:3-11) и Евангелие (Мф. 28:16-20), священник омывает и отирает миро, совершает постриг волос крещённого, произносит сугубую ектению и отпуст.

Таким образом, при совершении таинства крещения используется несколько обрядов, каждый из которых имеет символическое духовное значение:

• обращение крещаемого к западу (символу тьмы) для отречения от сатаны, который есть духовная тьма;
• помазание елеем младенца перед погружением в воду (купель) для непобедимости в борьбе с сатаной;
• погружение в воду, при котором Дух Святой тайно сходит на крещаемого, дарует семя Жизни (притча о Сеятеле) и очищает от грехов;
• возложение креста на грудь означает, что крестившийся желает постоянно помнить о кресте — символе спасения, и терпеливо (и с радостью) нести его всю свою жизнь.
• одевание в белую одежду указывает, что крещаемый очистился от грехов и должен вести чистую жизнь. Кроме того, белый цвет — проявление радости от обручения со Христом (Святые отцы учат, что душа каждого человека призвана стать невестой Бога);
• хождение вокруг купели — символ вечности;
• пострижение волос — предание новокрещённого воле Божией.

После крещения совершаются Миропомазание и новокрещёный христианин может участвовать в Евхаристии вместе с другими верными.

День принятия таинства крещения называется день Ангела . В православной традиции в день Ангела принято посещать храм и, по возможности, причащаться.

Крещение взрослых

Согласно правилу 46 Лаодикийского собора и правилу 78 Трулльского (Пято-Шестого) собора «Готовящимся ко крещению надлежит обучаться вере, и в пятый день седмицы давать обет епископу, или пресвитерам». В случае болезни взрослый мог быть крещён до окончания катехизационного срока, но это создавало канонические препятствия для его рукоположения в священнослужители (12-е правило Неокесарийского собора).

Такие требования к крещению «возрастных» сохраняются в Православной церкви на протяжении всей истории, даже когда такие крещения стали редкими, ограничиваясь обращёнными иноверцами. В России в синодальный период действовали следующие правила: «1) моложе 21 года иноверцы — пред крещением наставляются в вере Христовой шесть месяцев. Но этот шестимесячный для несовершеннолетних инородцев срок не должен быть понимаем в смысле срока непреложного. При этом должны быть принимаемы в соображение как понятия, так и степень убеждения обращающегося. Достигшие же означенного возраста оглашаются 40 дней, каковой срок и еще сокращается в случае успехов наставляемого. 2) Больных, ищущих крещения, следует крестить без промедления, наблюдая при том, чтобы они были в здравом уме и полном сознании, и уведомлять епархиальное начальство о выздоровлении таких лиц, чтобы оно могло поручить духовному лицу для оглашения в вере выздоровевшего новокрещённого».

В настоящее время в условиях секуляризации общества повсеместно возрождается институт катехуменов (оглашенных). В Русской православной церкви документом «О религиозно-образовательном и катехизическом служении в Русской Православной Церкви», утверждённым 27 декабря 2011 года, объявляются обязательным условием крещения взрослых «несколько бесед, включающих в себя изучение Символа веры, избранных мест Священного Писания, основ христианской нравственности, в том числе представления о грехах и добродетелях, введение в литургическую жизнь Церкви». Подобную «минимальную огласительную подготовку» документ предписывает также для родителей и восприемников (крёстных) крещаемых детей «кроме тех случаев, когда они научены основам веры и участвуют в церковной жизни».

Крещение младенцев

В православии крещение совершается над человеком в любом возрасте, начиная с новорождённых младенцев. Над младенцами крещение совершается по вере родителей и восприемников — крёстных отцов и матерей. Они несут ответственность за христианское воспитание детей, ручаются за веру крещаемого и обязаны разделить труды родителей по его воспитанию. Младенца мужского пола из купели после крещения берёт на руки мужчина, а женского — женщина. Крёстными родителями не могут быть: монашествующие, родители в отношении собственных детей, супруги при крещении одного младенца, но состоящим в браке разрешается быть восприемниками разных детей одних и тех же родителей при условии, что их крещение совершается в разное время.

В древности крестить старались только тех, кто принимал крещение сознательно, поэтому крещение детей было редкостью и вызывало немалые споры. Некоторые считали, что дети безгрешны, и в случае их смерти, они и без крещения попадут в рай, другие считали необходимым крещение детей, основываясь на словах Христа: «пустите детей и не препятствуйте им приходить ко Мне, ибо таковых есть Царство Небесное.» (Мф. 19:14). Многие, даже уверовавшие, оттягивали своё крещение, чуть ли не до смертного одра, рассчитывая подольше пожить в наслаждениях и грехах, а затем очиститься крещением от всех грехов и умереть почти безгрешным. Поэтому Церковь стала бороться с этим обычаем, и стала требовать крещения младенцев уже в 8-й день от роду (как было заведено и с ветхозаветным обрезанием), а в случае угрозы здоровью и жизни ребёнка, даже раньше. В этом случае несознательный ещё ребёнок крестится по вере родителей (от которых он ещё находится в почти полной духовной зависимости) и восприемников, и если крещёного младенца принесли в храм причащать, то поститься и вычитывать молитвы ко причащению (хотя бы частично) за младенца должны его родители (если слабая кормящая мать не может, тогда пост должен держать хотя бы отец причащаемого младенца) или крёстные, даже если сами они в этот день не причащаются.

До 40-го дня даже православной роженице (как ещё неочистившейся) нежелательно входить в храм, поэтому, если крестят 8-дневного, то его мать стоит, обычно, в притворе, а ребёнок на руках у крёстных (в крайних случаях, на руках у его отца). До погружения, мальчика держит крестная, после погружения священник передаёт крестившегося младенца крёстному, а если крестят девочку, то её сначала держит крёстный, а после погружения – крёстная. При воцерковлении мальчиков с чтением песни Симеона Богоприимца заносят в алтарь через южные пономарские двери, кланяются с ним престолу проносят через горнее место и выносят уже через северные врата, а девочек в алтарь не вносят (священнослужителями могут стать лица только мужского пола). И мальчики и девочки прикладываются к иконам Спасителя и Божией Матери на иконостасе и полагаются на амвоне. Отец обязан перед амвоном и священником сделать 3 земных поклона и взять на руки своё чадо.К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

До 7-летнего возраста согласие на крещение младенца требуется только у его родителей, потому что только они несут ответственность за ребёнка перед Богом. До 14-летнего возраста на крещение требуется согласие как родителей, так и самого подростка. Для тех, кто старше 14-ти лет, разрешение на Крещение от родителей уже не требуется.

Символика таинства

Каждый элемент обряда в православном таинстве крещения выражает посвящение человека Иисусу Христу. Например, острижение волос в греко-римском мире было знаком рабства человеку, а в таинстве крещения острижение пряди волос знаменует собой рабство Богу. Нательный крестик, который вешают на шею крещаемому, должен напоминать о крестном подвиге Христа, о долге христианина и заповеди Спасителя:

Если кто хочет идти за Мною, отвергнись себя, и возьми крест свой… (Мф. 16:24)

Смысл этого напоминания в том, чтобы помочь крещённому преодолеть эгоизм, гордость, сластолюбие, лень, страх и приблизиться к той любви, которой любил человека и мир Христос. Белая рубаха, в которую облачают крещаемого, означает чистоту жизни во Христе, преображение человека Божественным Светом; свеча в его руке — духовное просвещение, свет радости.

Крещение является духовным рождением — после крещения и миропомазания можно приступать ко всем остальным таинствам Церкви (Исповедь можно принять и от оглашенного).

Крещение в католицизме

Порядок крещения

Крещение совершает диакон, священник или епископ, в крайнем случае крестить может и мирянин. Перед крещением кандидат отрекается от сатаны и читает Символ веры. В латинском обряде крещение совершается обычно путём троекратного поливания или окропления, в восточных и в некоторых западных (например амвросианском) обрядах — погружением. Во время крещения обязательно произносится тайносовершительная формула «(имя), я крещу тебя во имя Отца и Сына и Святого Духа». Чинопоследование крещения в византийском обряде аналогично описанному выше православному.

Крещение взрослых

В Католической церкви перед крещением взрослых обязательна подготовка к принятию таинства, так же как это было заведено в раннем христианстве. Подготовка, на которой рассказывается о догматах веры, объясняется порядок церковной жизни и обязанности христианина, называется катехуменатом или оглашением, а обучаемые — катехуменами или оглашенными. Катехуменат длится от нескольких месяцев до нескольких лет (в России — один год). Часто крещение взрослых согласно древней традиции совершается на богослужении Навечерия Пасхи во время так называемой Литургии Крещения. Однако таинство может проводиться и вне литургического действа.

Перед совершением таинства священник спрашивает оглашенных, хотят ли они принять крещение, затем благословляет их, чертя знак креста на лбу новокрещаемых, после чего совершает молитву экзорцизма для очищения крещаемых от первородного греха. Все присутствующие в храме, включая катехуменов, читают литанию всем Святым, после чего священник благословляет воду для крещения. Для благословения священник трижды погружает в крещальную воду пасхал — пасхальную свечу. Cовершается помазание новокрещённых елеем (не являющееся таинством миропомазания), которое символизирует крепость в борьбе со злом. Помазание елеем катехуменов может также совершаться в период подготовки оглашенного.

Оглашенные и все присутствующие в храме (обновляя свои крещальные обеты) отрекаются от сатаны и обещают верить и служить Христу как Царю и Богу, затем свидетельствуется их вера — чтением вслух Символа веры. Священник совершает собственно крещение путём троекратного погружения или обливания крещаемого со словами «Крещу тебя во имя Отца и Сына и Святого Духа». После совершения таинства новокрещённому вручается зажжённая свеча и надевается белая одежда, как символ света Христова и очищения для новой жизни.

Таинство крещения смывает первородный грех и все грехи, совершённые христианином до таинства, поэтому перед крещением катехумены не исповедуются.

В Восточных католических церквах сразу за таинством крещения обычно следует таинство миропомазания и первое причастие, в латинском обряде — только причастие, таинство миропомазания преподаётся позднее. Для своего первого причастия новокрещённые выходят со зажжёнными свечами и причащаются вместе с министрантами.

Крещение младенцев

Крещение младенцев в Католической церкви совершается по вере родителей и крёстных. Они обязуются воспитывать ребёнка в католической вере. Согласно Кодексу канонического права «чтобы ребёнок был крещён законным образом, необходимо наличие обоснованной надежды на то, что он будет воспитан в католической вере. Если же таковая полностью отсутствует, то крещение следует отложить согласно предписаниям партикулярного права, уведомив родителей о причине этого».

В Восточных католических церквях сразу после крещения над младенцем может быть совершено таинство миропомазания и он может участвовать в таинстве Евхаристии. В латинском обряде первое причастие и миропомазание традиционно откладываются. Первое причастие обычно совершается в 7-12 лет, миропомазание в юношеском возрасте (его преподаёт только епископ).

Крещение в протестантизме

Так же, как в исторических церквях, в протестантизме крещение символизирует смерть и воскресение со Христом, отказ от греха, присоединение к Церкви. В протестантских конфессиях есть расхождение по некоторым вопросам, связанным с крещением. Одним из них является форма проведения Таинства. Лютеране, англикане, пресвитериане, меннониты и другие признают различные формы крещения (на практике чаще используя обливание). В то же время в баптизме и родственных ему конфессиях крещение совершается исключительно полным погружением.

Одной из наиболее остро обсуждаемых тем в дискуссии между протестантскими конфессиями является вопрос крещения детей (детокрещения).

Отказ от крещения детей

Крещение младенцев практикуется в одних протестантских конфессиях (лютеранство, основные течения кальвинизма, англиканство, методизм и др.) и недопустимо в других — в меннонитстве, баптизме и родственных баптизму евангельском христианстве, адвентизме, в исторически связанных с баптистской традицией направлениях классического пятидесятничества и харизматического движения (при этом пятидесятнические церкви веслиянской (методистской) традиции, — например, Международная пятидесятническая церковь святости — крещение детей допускают). Крещение в детском возрасте, совершенное в других христианских церквях, такие конфессии считают недействительным.

По мнению богослова Виктора Шленкина, «детское крещение не может быть прямо обосновано использованием Нового Завета. Священное Писание не содержит никаких прямых ссылок на крещение детей». Один из смыслов крещения в Новом Завете: обещание Богу доброй совести.

Так и нас ныне подобное сему образу крещение, не плотской нечистоты омытие, но обещание Богу доброй совести, спасает воскресением Иисуса Христа. (1Пет. 3:21)

По мнению противников крещения детей, такое обещание может дать только сам крещаемый, но не его родственники или «крестные родители». Обещание Богу доброй совести часто называют вступлением в Завет с Богом. Шленкин формулирует суть крещения как «публичное и видимое выражение желания крещаемого войти в такие отношения с Богом, которые заключаются на основании завета (евр. berit) между двумя личностями».

По мнению богослова Сергея Санникова, в Новом Завете даны три основных условия допуска к крещению.

• Охотное принятие Слова Божьего. «Как написано: „Итак, охотно принявшие Слово Его крестились, и присоединилось в тот день душ около трех тысяч“ (Деян. 2:41). Это происходит потому, что спасающая вера, необходимая для крещения, возникает от Слова Божьего. Как написано: „вера от слышания, а слышание — от Слова Божия“ (Рим. 10:17)» — пишет Санников.
• Покаяние
• Вера от всего сердца. "В 8-й главе Деяний Апостолов описано принятие водного крещения евнухом. Здесь упоминается еще одно условие, выполнение которого должно предшествовать водному крещению: «Вот вода, что препятствует мне креститься?» — спрашивает евнух. И услышал ответ Филиппа: «если веруешь от всего сердца, можно» — отмечает Санников.

Перечисленные условия принятия водного крещения и само определение сути водного крещения говорит о том, что его принимать могут только лица, отвечающие за свои действия, понимающие суть крещения, могущие покаяться и дать обещание доброй совести. Поэтому дети, как и невменяемые люди, которые не могут осознать Истину Божьего спасения, и отвечать за свои поступки, не заключают завета с Иисусом. Они не могут принимать Слово Божие, не могут веровать, не могут каяться и обещать добрую совесть. — Сергей Санников

Баптизм и родственные конфессии

Баптисты начинают крестить с 14-15 лет, в каждом конкретном случае вопрос «нижнего возрастного порога» решается индивидуально в зависимости от личности кандидата на крещение. Период катехизации и «испытательного срока» (во время которого члены общины должны убедиться, что кандидат на крещение действительно сознательно верует и отказался от греховного образа жизни) длится, как правило, не менее полугода (иногда он занимает несколько лет).

Решение о крещении принимается на общем собрании членами общины. Крещение одновременно является актом приема крещаемого в общину. В баптизме крещение совершается через однократное погружение в воду. Перед погружением производящий крещение пастор спрашивает крестящегося: «Веришь ли, что Иисус Христос есть Сын Божий? Обещаешь ли служить Богу в доброй совести?». После утвердительного ответа он говорит: «По вере твоей крещу тебя во имя Отца и Сына и Святого Духа». Слово «Аминь» крещаемый произносит вместе с пастором. После крещения пасторы совершают молитву над крещенными, затем совершается Хлебопреломление.

Вместо крещения детей в баптизме практикуется совместная молитва членов общины об их благословении.

Условное крещение

Если точно неизвестно о крещении какого-либо человека, то в Католичестве и Протестантстве используется так называемое условное крещение. При этом используется следующая формула: «Если ты не крещён, то я крещаю тебя во имя Отца, Сын и Святого Духа».

См. также

• Крестильный шприц
• Снятие крещения
• Крещение умерших

Ссылки

• [www.pravmir.ru/cat_index_125.html Таинство крещения (подборка материалов на сайте «Православие и мир»)]
• [www.zavet.ru/kresenie2.htm Памятка приходящему ко крещению]
• [azbyka.ru/tserkov/duhovnaya_zhizn/sem_tserkovnyh_tainstv/kreschenie/index.shtml Азбука веры: Таинство Крещения]
• [www.psmb.ru/vera_bez_del_mertva/missija_i_katekhizacija/statja/sovremennaja-praktika-podgotovki-k-kreshcheniju-i-primer-d/ Современная практика подготовки к Крещению и пример Древней церкви]
• [ros-vos.net/christian-culture/praz/kreschenie/ Крещение Господне в русской литературе и живописи - подборка на сайте "Россия и Христианский Восток"]

Викиновости

• 19 января православные празднуют Крещение Господне

Отрывок, характеризующий Крещение

– Нет, я видела… То ничего не было, вдруг вижу, что он лежит.
– Андрей лежит? Он болен? – испуганно остановившимися глазами глядя на подругу, спрашивала Наташа.
– Нет, напротив, – напротив, веселое лицо, и он обернулся ко мне, – и в ту минуту как она говорила, ей самой казалось, что она видела то, что говорила.
– Ну а потом, Соня?…
– Тут я не рассмотрела, что то синее и красное…
– Соня! когда он вернется? Когда я увижу его! Боже мой, как я боюсь за него и за себя, и за всё мне страшно… – заговорила Наташа, и не отвечая ни слова на утешения Сони, легла в постель и долго после того, как потушили свечу, с открытыми глазами, неподвижно лежала на постели и смотрела на морозный, лунный свет сквозь замерзшие окна.


Вскоре после святок Николай объявил матери о своей любви к Соне и о твердом решении жениться на ней. Графиня, давно замечавшая то, что происходило между Соней и Николаем, и ожидавшая этого объяснения, молча выслушала его слова и сказала сыну, что он может жениться на ком хочет; но что ни она, ни отец не дадут ему благословения на такой брак. В первый раз Николай почувствовал, что мать недовольна им, что несмотря на всю свою любовь к нему, она не уступит ему. Она, холодно и не глядя на сына, послала за мужем; и, когда он пришел, графиня хотела коротко и холодно в присутствии Николая сообщить ему в чем дело, но не выдержала: заплакала слезами досады и вышла из комнаты. Старый граф стал нерешительно усовещивать Николая и просить его отказаться от своего намерения. Николай отвечал, что он не может изменить своему слову, и отец, вздохнув и очевидно смущенный, весьма скоро перервал свою речь и пошел к графине. При всех столкновениях с сыном, графа не оставляло сознание своей виноватости перед ним за расстройство дел, и потому он не мог сердиться на сына за отказ жениться на богатой невесте и за выбор бесприданной Сони, – он только при этом случае живее вспоминал то, что, ежели бы дела не были расстроены, нельзя было для Николая желать лучшей жены, чем Соня; и что виновен в расстройстве дел только один он с своим Митенькой и с своими непреодолимыми привычками.
Отец с матерью больше не говорили об этом деле с сыном; но несколько дней после этого, графиня позвала к себе Соню и с жестокостью, которой не ожидали ни та, ни другая, графиня упрекала племянницу в заманивании сына и в неблагодарности. Соня, молча с опущенными глазами, слушала жестокие слова графини и не понимала, чего от нее требуют. Она всем готова была пожертвовать для своих благодетелей. Мысль о самопожертвовании была любимой ее мыслью; но в этом случае она не могла понять, кому и чем ей надо жертвовать. Она не могла не любить графиню и всю семью Ростовых, но и не могла не любить Николая и не знать, что его счастие зависело от этой любви. Она была молчалива и грустна, и не отвечала. Николай не мог, как ему казалось, перенести долее этого положения и пошел объясниться с матерью. Николай то умолял мать простить его и Соню и согласиться на их брак, то угрожал матери тем, что, ежели Соню будут преследовать, то он сейчас же женится на ней тайно.
Графиня с холодностью, которой никогда не видал сын, отвечала ему, что он совершеннолетний, что князь Андрей женится без согласия отца, и что он может то же сделать, но что никогда она не признает эту интригантку своей дочерью.
Взорванный словом интригантка , Николай, возвысив голос, сказал матери, что он никогда не думал, чтобы она заставляла его продавать свои чувства, и что ежели это так, то он последний раз говорит… Но он не успел сказать того решительного слова, которого, судя по выражению его лица, с ужасом ждала мать и которое может быть навсегда бы осталось жестоким воспоминанием между ними. Он не успел договорить, потому что Наташа с бледным и серьезным лицом вошла в комнату от двери, у которой она подслушивала.
– Николинька, ты говоришь пустяки, замолчи, замолчи! Я тебе говорю, замолчи!.. – почти кричала она, чтобы заглушить его голос.
– Мама, голубчик, это совсем не оттого… душечка моя, бедная, – обращалась она к матери, которая, чувствуя себя на краю разрыва, с ужасом смотрела на сына, но, вследствие упрямства и увлечения борьбы, не хотела и не могла сдаться.
– Николинька, я тебе растолкую, ты уйди – вы послушайте, мама голубушка, – говорила она матери.
Слова ее были бессмысленны; но они достигли того результата, к которому она стремилась.
Графиня тяжело захлипав спрятала лицо на груди дочери, а Николай встал, схватился за голову и вышел из комнаты.
Наташа взялась за дело примирения и довела его до того, что Николай получил обещание от матери в том, что Соню не будут притеснять, и сам дал обещание, что он ничего не предпримет тайно от родителей.
С твердым намерением, устроив в полку свои дела, выйти в отставку, приехать и жениться на Соне, Николай, грустный и серьезный, в разладе с родными, но как ему казалось, страстно влюбленный, в начале января уехал в полк.
После отъезда Николая в доме Ростовых стало грустнее чем когда нибудь. Графиня от душевного расстройства сделалась больна.
Соня была печальна и от разлуки с Николаем и еще более от того враждебного тона, с которым не могла не обращаться с ней графиня. Граф более чем когда нибудь был озабочен дурным положением дел, требовавших каких нибудь решительных мер. Необходимо было продать московский дом и подмосковную, а для продажи дома нужно было ехать в Москву. Но здоровье графини заставляло со дня на день откладывать отъезд.
Наташа, легко и даже весело переносившая первое время разлуки с своим женихом, теперь с каждым днем становилась взволнованнее и нетерпеливее. Мысль о том, что так, даром, ни для кого пропадает ее лучшее время, которое бы она употребила на любовь к нему, неотступно мучила ее. Письма его большей частью сердили ее. Ей оскорбительно было думать, что тогда как она живет только мыслью о нем, он живет настоящею жизнью, видит новые места, новых людей, которые для него интересны. Чем занимательнее были его письма, тем ей было досаднее. Ее же письма к нему не только не доставляли ей утешения, но представлялись скучной и фальшивой обязанностью. Она не умела писать, потому что не могла постигнуть возможности выразить в письме правдиво хоть одну тысячную долю того, что она привыкла выражать голосом, улыбкой и взглядом. Она писала ему классически однообразные, сухие письма, которым сама не приписывала никакого значения и в которых, по брульонам, графиня поправляла ей орфографические ошибки.
Здоровье графини все не поправлялось; но откладывать поездку в Москву уже не было возможности. Нужно было делать приданое, нужно было продать дом, и притом князя Андрея ждали сперва в Москву, где в эту зиму жил князь Николай Андреич, и Наташа была уверена, что он уже приехал.
Графиня осталась в деревне, а граф, взяв с собой Соню и Наташу, в конце января поехал в Москву.



Пьер после сватовства князя Андрея и Наташи, без всякой очевидной причины, вдруг почувствовал невозможность продолжать прежнюю жизнь. Как ни твердо он был убежден в истинах, открытых ему его благодетелем, как ни радостно ему было то первое время увлечения внутренней работой самосовершенствования, которой он предался с таким жаром, после помолвки князя Андрея с Наташей и после смерти Иосифа Алексеевича, о которой он получил известие почти в то же время, – вся прелесть этой прежней жизни вдруг пропала для него. Остался один остов жизни: его дом с блестящею женой, пользовавшеюся теперь милостями одного важного лица, знакомство со всем Петербургом и служба с скучными формальностями. И эта прежняя жизнь вдруг с неожиданной мерзостью представилась Пьеру. Он перестал писать свой дневник, избегал общества братьев, стал опять ездить в клуб, стал опять много пить, опять сблизился с холостыми компаниями и начал вести такую жизнь, что графиня Елена Васильевна сочла нужным сделать ему строгое замечание. Пьер почувствовав, что она была права, и чтобы не компрометировать свою жену, уехал в Москву.
В Москве, как только он въехал в свой огромный дом с засохшими и засыхающими княжнами, с громадной дворней, как только он увидал – проехав по городу – эту Иверскую часовню с бесчисленными огнями свеч перед золотыми ризами, эту Кремлевскую площадь с незаезженным снегом, этих извозчиков и лачужки Сивцева Вражка, увидал стариков московских, ничего не желающих и никуда не спеша доживающих свой век, увидал старушек, московских барынь, московские балы и Московский Английский клуб, – он почувствовал себя дома, в тихом пристанище. Ему стало в Москве покойно, тепло, привычно и грязно, как в старом халате.
Московское общество всё, начиная от старух до детей, как своего давно жданного гостя, которого место всегда было готово и не занято, – приняло Пьера. Для московского света, Пьер был самым милым, добрым, умным веселым, великодушным чудаком, рассеянным и душевным, русским, старого покроя, барином. Кошелек его всегда был пуст, потому что открыт для всех.
Бенефисы, дурные картины, статуи, благотворительные общества, цыгане, школы, подписные обеды, кутежи, масоны, церкви, книги – никто и ничто не получало отказа, и ежели бы не два его друга, занявшие у него много денег и взявшие его под свою опеку, он бы всё роздал. В клубе не было ни обеда, ни вечера без него. Как только он приваливался на свое место на диване после двух бутылок Марго, его окружали, и завязывались толки, споры, шутки. Где ссорились, он – одной своей доброй улыбкой и кстати сказанной шуткой, мирил. Масонские столовые ложи были скучны и вялы, ежели его не было.
Когда после холостого ужина он, с доброй и сладкой улыбкой, сдаваясь на просьбы веселой компании, поднимался, чтобы ехать с ними, между молодежью раздавались радостные, торжественные крики. На балах он танцовал, если не доставало кавалера. Молодые дамы и барышни любили его за то, что он, не ухаживая ни за кем, был со всеми одинаково любезен, особенно после ужина. «Il est charmant, il n'a pas de seхе», [Он очень мил, но не имеет пола,] говорили про него.
Пьер был тем отставным добродушно доживающим свой век в Москве камергером, каких были сотни.
Как бы он ужаснулся, ежели бы семь лет тому назад, когда он только приехал из за границы, кто нибудь сказал бы ему, что ему ничего не нужно искать и выдумывать, что его колея давно пробита, определена предвечно, и что, как он ни вертись, он будет тем, чем были все в его положении. Он не мог бы поверить этому! Разве не он всей душой желал, то произвести республику в России, то самому быть Наполеоном, то философом, то тактиком, победителем Наполеона? Разве не он видел возможность и страстно желал переродить порочный род человеческий и самого себя довести до высшей степени совершенства? Разве не он учреждал и школы и больницы и отпускал своих крестьян на волю?
А вместо всего этого, вот он, богатый муж неверной жены, камергер в отставке, любящий покушать, выпить и расстегнувшись побранить легко правительство, член Московского Английского клуба и всеми любимый член московского общества. Он долго не мог помириться с той мыслью, что он есть тот самый отставной московский камергер, тип которого он так глубоко презирал семь лет тому назад.
Иногда он утешал себя мыслями, что это только так, покамест, он ведет эту жизнь; но потом его ужасала другая мысль, что так, покамест, уже сколько людей входили, как он, со всеми зубами и волосами в эту жизнь и в этот клуб и выходили оттуда без одного зуба и волоса.
В минуты гордости, когда он думал о своем положении, ему казалось, что он совсем другой, особенный от тех отставных камергеров, которых он презирал прежде, что те были пошлые и глупые, довольные и успокоенные своим положением, «а я и теперь всё недоволен, всё мне хочется сделать что то для человечества», – говорил он себе в минуты гордости. «А может быть и все те мои товарищи, точно так же, как и я, бились, искали какой то новой, своей дороги в жизни, и так же как и я силой обстановки, общества, породы, той стихийной силой, против которой не властен человек, были приведены туда же, куда и я», говорил он себе в минуты скромности, и поживши в Москве несколько времени, он не презирал уже, а начинал любить, уважать и жалеть, так же как и себя, своих по судьбе товарищей.
На Пьера не находили, как прежде, минуты отчаяния, хандры и отвращения к жизни; но та же болезнь, выражавшаяся прежде резкими припадками, была вогнана внутрь и ни на мгновенье не покидала его. «К чему? Зачем? Что такое творится на свете?» спрашивал он себя с недоумением по нескольку раз в день, невольно начиная вдумываться в смысл явлений жизни; но опытом зная, что на вопросы эти не было ответов, он поспешно старался отвернуться от них, брался за книгу, или спешил в клуб, или к Аполлону Николаевичу болтать о городских сплетнях.
«Елена Васильевна, никогда ничего не любившая кроме своего тела и одна из самых глупых женщин в мире, – думал Пьер – представляется людям верхом ума и утонченности, и перед ней преклоняются. Наполеон Бонапарт был презираем всеми до тех пор, пока он был велик, и с тех пор как он стал жалким комедиантом – император Франц добивается предложить ему свою дочь в незаконные супруги. Испанцы воссылают мольбы Богу через католическое духовенство в благодарность за то, что они победили 14 го июня французов, а французы воссылают мольбы через то же католическое духовенство о том, что они 14 го июня победили испанцев. Братья мои масоны клянутся кровью в том, что они всем готовы жертвовать для ближнего, а не платят по одному рублю на сборы бедных и интригуют Астрея против Ищущих манны, и хлопочут о настоящем Шотландском ковре и об акте, смысла которого не знает и тот, кто писал его, и которого никому не нужно. Все мы исповедуем христианский закон прощения обид и любви к ближнему – закон, вследствие которого мы воздвигли в Москве сорок сороков церквей, а вчера засекли кнутом бежавшего человека, и служитель того же самого закона любви и прощения, священник, давал целовать солдату крест перед казнью». Так думал Пьер, и эта вся, общая, всеми признаваемая ложь, как он ни привык к ней, как будто что то новое, всякий раз изумляла его. – «Я понимаю эту ложь и путаницу, думал он, – но как мне рассказать им всё, что я понимаю? Я пробовал и всегда находил, что и они в глубине души понимают то же, что и я, но стараются только не видеть ее . Стало быть так надо! Но мне то, мне куда деваться?» думал Пьер. Он испытывал несчастную способность многих, особенно русских людей, – способность видеть и верить в возможность добра и правды, и слишком ясно видеть зло и ложь жизни, для того чтобы быть в силах принимать в ней серьезное участие. Всякая область труда в глазах его соединялась со злом и обманом. Чем он ни пробовал быть, за что он ни брался – зло и ложь отталкивали его и загораживали ему все пути деятельности. А между тем надо было жить, надо было быть заняту. Слишком страшно было быть под гнетом этих неразрешимых вопросов жизни, и он отдавался первым увлечениям, чтобы только забыть их. Он ездил во всевозможные общества, много пил, покупал картины и строил, а главное читал.
Он читал и читал всё, что попадалось под руку, и читал так что, приехав домой, когда лакеи еще раздевали его, он, уже взяв книгу, читал – и от чтения переходил ко сну, и от сна к болтовне в гостиных и клубе, от болтовни к кутежу и женщинам, от кутежа опять к болтовне, чтению и вину. Пить вино для него становилось всё больше и больше физической и вместе нравственной потребностью. Несмотря на то, что доктора говорили ему, что с его корпуленцией, вино для него опасно, он очень много пил. Ему становилось вполне хорошо только тогда, когда он, сам не замечая как, опрокинув в свой большой рот несколько стаканов вина, испытывал приятную теплоту в теле, нежность ко всем своим ближним и готовность ума поверхностно отзываться на всякую мысль, не углубляясь в сущность ее. Только выпив бутылку и две вина, он смутно сознавал, что тот запутанный, страшный узел жизни, который ужасал его прежде, не так страшен, как ему казалось. С шумом в голове, болтая, слушая разговоры или читая после обеда и ужина, он беспрестанно видел этот узел, какой нибудь стороной его. Но только под влиянием вина он говорил себе: «Это ничего. Это я распутаю – вот у меня и готово объяснение. Но теперь некогда, – я после обдумаю всё это!» Но это после никогда не приходило.
Натощак, поутру, все прежние вопросы представлялись столь же неразрешимыми и страшными, и Пьер торопливо хватался за книгу и радовался, когда кто нибудь приходил к нему.
Иногда Пьер вспоминал о слышанном им рассказе о том, как на войне солдаты, находясь под выстрелами в прикрытии, когда им делать нечего, старательно изыскивают себе занятие, для того чтобы легче переносить опасность. И Пьеру все люди представлялись такими солдатами, спасающимися от жизни: кто честолюбием, кто картами, кто писанием законов, кто женщинами, кто игрушками, кто лошадьми, кто политикой, кто охотой, кто вином, кто государственными делами. «Нет ни ничтожного, ни важного, всё равно: только бы спастись от нее как умею»! думал Пьер. – «Только бы не видать ее , эту страшную ее ».


В начале зимы, князь Николай Андреич Болконский с дочерью приехали в Москву. По своему прошедшему, по своему уму и оригинальности, в особенности по ослаблению на ту пору восторга к царствованию императора Александра, и по тому анти французскому и патриотическому направлению, которое царствовало в то время в Москве, князь Николай Андреич сделался тотчас же предметом особенной почтительности москвичей и центром московской оппозиции правительству.
Князь очень постарел в этот год. В нем появились резкие признаки старости: неожиданные засыпанья, забывчивость ближайших по времени событий и памятливость к давнишним, и детское тщеславие, с которым он принимал роль главы московской оппозиции. Несмотря на то, когда старик, особенно по вечерам, выходил к чаю в своей шубке и пудренном парике, и начинал, затронутый кем нибудь, свои отрывистые рассказы о прошедшем, или еще более отрывистые и резкие суждения о настоящем, он возбуждал во всех своих гостях одинаковое чувство почтительного уважения. Для посетителей весь этот старинный дом с огромными трюмо, дореволюционной мебелью, этими лакеями в пудре, и сам прошлого века крутой и умный старик с его кроткою дочерью и хорошенькой француженкой, которые благоговели перед ним, – представлял величественно приятное зрелище. Но посетители не думали о том, что кроме этих двух трех часов, во время которых они видели хозяев, было еще 22 часа в сутки, во время которых шла тайная внутренняя жизнь дома.
В последнее время в Москве эта внутренняя жизнь сделалась очень тяжела для княжны Марьи. Она была лишена в Москве тех своих лучших радостей – бесед с божьими людьми и уединения, – которые освежали ее в Лысых Горах, и не имела никаких выгод и радостей столичной жизни. В свет она не ездила; все знали, что отец не пускает ее без себя, а сам он по нездоровью не мог ездить, и ее уже не приглашали на обеды и вечера. Надежду на замужество княжна Марья совсем оставила. Она видела ту холодность и озлобление, с которыми князь Николай Андреич принимал и спроваживал от себя молодых людей, могущих быть женихами, иногда являвшихся в их дом. Друзей у княжны Марьи не было: в этот приезд в Москву она разочаровалась в своих двух самых близких людях. М lle Bourienne, с которой она и прежде не могла быть вполне откровенна, теперь стала ей неприятна и она по некоторым причинам стала отдаляться от нее. Жюли, которая была в Москве и к которой княжна Марья писала пять лет сряду, оказалась совершенно чужою ей, когда княжна Марья вновь сошлась с нею лично. Жюли в это время, по случаю смерти братьев сделавшись одной из самых богатых невест в Москве, находилась во всем разгаре светских удовольствий. Она была окружена молодыми людьми, которые, как она думала, вдруг оценили ее достоинства. Жюли находилась в том периоде стареющейся светской барышни, которая чувствует, что наступил последний шанс замужества, и теперь или никогда должна решиться ее участь. Княжна Марья с грустной улыбкой вспоминала по четвергам, что ей теперь писать не к кому, так как Жюли, Жюли, от присутствия которой ей не было никакой радости, была здесь и виделась с нею каждую неделю. Она, как старый эмигрант, отказавшийся жениться на даме, у которой он проводил несколько лет свои вечера, жалела о том, что Жюли была здесь и ей некому писать. Княжне Марье в Москве не с кем было поговорить, некому поверить своего горя, а горя много прибавилось нового за это время. Срок возвращения князя Андрея и его женитьбы приближался, а его поручение приготовить к тому отца не только не было исполнено, но дело напротив казалось совсем испорчено, и напоминание о графине Ростовой выводило из себя старого князя, и так уже большую часть времени бывшего не в духе. Новое горе, прибавившееся в последнее время для княжны Марьи, были уроки, которые она давала шестилетнему племяннику. В своих отношениях с Николушкой она с ужасом узнавала в себе свойство раздражительности своего отца. Сколько раз она ни говорила себе, что не надо позволять себе горячиться уча племянника, почти всякий раз, как она садилась с указкой за французскую азбуку, ей так хотелось поскорее, полегче перелить из себя свое знание в ребенка, уже боявшегося, что вот вот тетя рассердится, что она при малейшем невнимании со стороны мальчика вздрагивала, торопилась, горячилась, возвышала голос, иногда дергала его за руку и ставила в угол. Поставив его в угол, она сама начинала плакать над своей злой, дурной натурой, и Николушка, подражая ей рыданьями, без позволенья выходил из угла, подходил к ней и отдергивал от лица ее мокрые руки, и утешал ее. Но более, более всего горя доставляла княжне раздражительность ее отца, всегда направленная против дочери и дошедшая в последнее время до жестокости. Ежели бы он заставлял ее все ночи класть поклоны, ежели бы он бил ее, заставлял таскать дрова и воду, – ей бы и в голову не пришло, что ее положение трудно; но этот любящий мучитель, самый жестокий от того, что он любил и за то мучил себя и ее, – умышленно умел не только оскорбить, унизить ее, но и доказать ей, что она всегда и во всем была виновата. В последнее время в нем появилась новая черта, более всего мучившая княжну Марью – это было его большее сближение с m lle Bourienne. Пришедшая ему, в первую минуту по получении известия о намерении своего сына, мысль шутка о том, что ежели Андрей женится, то и он сам женится на Bourienne, – видимо понравилась ему, и он с упорством последнее время (как казалось княжне Марье) только для того, чтобы ее оскорбить, выказывал особенную ласку к m lle Bоurienne и выказывал свое недовольство к дочери выказываньем любви к Bourienne.
Однажды в Москве, в присутствии княжны Марьи (ей казалось, что отец нарочно при ней это сделал), старый князь поцеловал у m lle Bourienne руку и, притянув ее к себе, обнял лаская. Княжна Марья вспыхнула и выбежала из комнаты. Через несколько минут m lle Bourienne вошла к княжне Марье, улыбаясь и что то весело рассказывая своим приятным голосом. Княжна Марья поспешно отерла слезы, решительными шагами подошла к Bourienne и, видимо сама того не зная, с гневной поспешностью и взрывами голоса, начала кричать на француженку: «Это гадко, низко, бесчеловечно пользоваться слабостью…» Она не договорила. «Уйдите вон из моей комнаты», прокричала она и зарыдала.
На другой день князь ни слова не сказал своей дочери; но она заметила, что за обедом он приказал подавать кушанье, начиная с m lle Bourienne. В конце обеда, когда буфетчик, по прежней привычке, опять подал кофе, начиная с княжны, князь вдруг пришел в бешенство, бросил костылем в Филиппа и тотчас же сделал распоряжение об отдаче его в солдаты. «Не слышат… два раза сказал!… не слышат!»
«Она – первый человек в этом доме; она – мой лучший друг, – кричал князь. – И ежели ты позволишь себе, – закричал он в гневе, в первый раз обращаясь к княжне Марье, – еще раз, как вчера ты осмелилась… забыться перед ней, то я тебе покажу, кто хозяин в доме. Вон! чтоб я не видал тебя; проси у ней прощенья!»
Княжна Марья просила прощенья у Амальи Евгеньевны и у отца за себя и за Филиппа буфетчика, который просил заступы.
В такие минуты в душе княжны Марьи собиралось чувство, похожее на гордость жертвы. И вдруг в такие то минуты, при ней, этот отец, которого она осуждала, или искал очки, ощупывая подле них и не видя, или забывал то, что сейчас было, или делал слабевшими ногами неверный шаг и оглядывался, не видал ли кто его слабости, или, что было хуже всего, он за обедом, когда не было гостей, возбуждавших его, вдруг задремывал, выпуская салфетку, и склонялся над тарелкой, трясущейся головой. «Он стар и слаб, а я смею осуждать его!» думала она с отвращением к самой себе в такие минуты.


В 1811 м году в Москве жил быстро вошедший в моду французский доктор, огромный ростом, красавец, любезный, как француз и, как говорили все в Москве, врач необыкновенного искусства – Метивье. Он был принят в домах высшего общества не как доктор, а как равный.
Князь Николай Андреич, смеявшийся над медициной, последнее время, по совету m lle Bourienne, допустил к себе этого доктора и привык к нему. Метивье раза два в неделю бывал у князя.
В Николин день, в именины князя, вся Москва была у подъезда его дома, но он никого не велел принимать; а только немногих, список которых он передал княжне Марье, велел звать к обеду.
Метивье, приехавший утром с поздравлением, в качестве доктора, нашел приличным de forcer la consigne [нарушить запрет], как он сказал княжне Марье, и вошел к князю. Случилось так, что в это именинное утро старый князь был в одном из своих самых дурных расположений духа. Он целое утро ходил по дому, придираясь ко всем и делая вид, что он не понимает того, что ему говорят, и что его не понимают. Княжна Марья твердо знала это состояние духа тихой и озабоченной ворчливости, которая обыкновенно разрешалась взрывом бешенства, и как перед заряженным, с взведенными курками, ружьем, ходила всё это утро, ожидая неизбежного выстрела. Утро до приезда доктора прошло благополучно. Пропустив доктора, княжна Марья села с книгой в гостиной у двери, от которой она могла слышать всё то, что происходило в кабинете.
Сначала она слышала один голос Метивье, потом голос отца, потом оба голоса заговорили вместе, дверь распахнулась и на пороге показалась испуганная, красивая фигура Метивье с его черным хохлом, и фигура князя в колпаке и халате с изуродованным бешенством лицом и опущенными зрачками глаз.
– Не понимаешь? – кричал князь, – а я понимаю! Французский шпион, Бонапартов раб, шпион, вон из моего дома – вон, я говорю, – и он захлопнул дверь.
Метивье пожимая плечами подошел к mademoiselle Bourienne, прибежавшей на крик из соседней комнаты.
– Князь не совсем здоров, – la bile et le transport au cerveau. Tranquillisez vous, je repasserai demain, [желчь и прилив к мозгу. Успокойтесь, я завтра зайду,] – сказал Метивье и, приложив палец к губам, поспешно вышел.
За дверью слышались шаги в туфлях и крики: «Шпионы, изменники, везде изменники! В своем доме нет минуты покоя!»
После отъезда Метивье старый князь позвал к себе дочь и вся сила его гнева обрушилась на нее. Она была виновата в том, что к нему пустили шпиона. .Ведь он сказал, ей сказал, чтобы она составила список, и тех, кого не было в списке, чтобы не пускали. Зачем же пустили этого мерзавца! Она была причиной всего. С ней он не мог иметь ни минуты покоя, не мог умереть спокойно, говорил он.
– Нет, матушка, разойтись, разойтись, это вы знайте, знайте! Я теперь больше не могу, – сказал он и вышел из комнаты. И как будто боясь, чтобы она не сумела как нибудь утешиться, он вернулся к ней и, стараясь принять спокойный вид, прибавил: – И не думайте, чтобы я это сказал вам в минуту сердца, а я спокоен, и я обдумал это; и это будет – разойтись, поищите себе места!… – Но он не выдержал и с тем озлоблением, которое может быть только у человека, который любит, он, видимо сам страдая, затряс кулаками и прокричал ей:
– И хоть бы какой нибудь дурак взял ее замуж! – Он хлопнул дверью, позвал к себе m lle Bourienne и затих в кабинете.
В два часа съехались избранные шесть персон к обеду. Гости – известный граф Ростопчин, князь Лопухин с своим племянником, генерал Чатров, старый, боевой товарищ князя, и из молодых Пьер и Борис Друбецкой – ждали его в гостиной.
На днях приехавший в Москву в отпуск Борис пожелал быть представленным князю Николаю Андреевичу и сумел до такой степени снискать его расположение, что князь для него сделал исключение из всех холостых молодых людей, которых он не принимал к себе.
Дом князя был не то, что называется «свет», но это был такой маленький кружок, о котором хотя и не слышно было в городе, но в котором лестнее всего было быть принятым. Это понял Борис неделю тому назад, когда при нем Ростопчин сказал главнокомандующему, звавшему графа обедать в Николин день, что он не может быть:
– В этот день уж я всегда езжу прикладываться к мощам князя Николая Андреича.
– Ах да, да, – отвечал главнокомандующий. – Что он?..
Небольшое общество, собравшееся в старомодной, высокой, с старой мебелью, гостиной перед обедом, было похоже на собравшийся, торжественный совет судилища. Все молчали и ежели говорили, то говорили тихо. Князь Николай Андреич вышел серьезен и молчалив. Княжна Марья еще более казалась тихою и робкою, чем обыкновенно. Гости неохотно обращались к ней, потому что видели, что ей было не до их разговоров. Граф Ростопчин один держал нить разговора, рассказывая о последних то городских, то политических новостях.
Лопухин и старый генерал изредка принимали участие в разговоре. Князь Николай Андреич слушал, как верховный судья слушает доклад, который делают ему, только изредка молчанием или коротким словцом заявляя, что он принимает к сведению то, что ему докладывают. Тон разговора был такой, что понятно было, никто не одобрял того, что делалось в политическом мире. Рассказывали о событиях, очевидно подтверждающих то, что всё шло хуже и хуже; но во всяком рассказе и суждении было поразительно то, как рассказчик останавливался или бывал останавливаем всякий раз на той границе, где суждение могло относиться к лицу государя императора.
За обедом разговор зашел о последней политической новости, о захвате Наполеоном владений герцога Ольденбургского и о русской враждебной Наполеону ноте, посланной ко всем европейским дворам.
– Бонапарт поступает с Европой как пират на завоеванном корабле, – сказал граф Ростопчин, повторяя уже несколько раз говоренную им фразу. – Удивляешься только долготерпению или ослеплению государей. Теперь дело доходит до папы, и Бонапарт уже не стесняясь хочет низвергнуть главу католической религии, и все молчат! Один наш государь протестовал против захвата владений герцога Ольденбургского. И то… – Граф Ростопчин замолчал, чувствуя, что он стоял на том рубеже, где уже нельзя осуждать.
– Предложили другие владения заместо Ольденбургского герцогства, – сказал князь Николай Андреич. – Точно я мужиков из Лысых Гор переселял в Богучарово и в рязанские, так и он герцогов.
– Le duc d'Oldenbourg supporte son malheur avec une force de caractere et une resignation admirable, [Герцог Ольденбургский переносит свое несчастие с замечательной силой воли и покорностью судьбе,] – сказал Борис, почтительно вступая в разговор. Он сказал это потому, что проездом из Петербурга имел честь представляться герцогу. Князь Николай Андреич посмотрел на молодого человека так, как будто он хотел бы ему сказать кое что на это, но раздумал, считая его слишком для того молодым.
– Я читал наш протест об Ольденбургском деле и удивлялся плохой редакции этой ноты, – сказал граф Ростопчин, небрежным тоном человека, судящего о деле ему хорошо знакомом.