Кржесомысл
| Кржесомысл чеш. Křesomysl<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;">  </td></tr>
<tr><td colspan="2" style="text-align: center;">Кржесомысл в «Чешской хронике» Вацлава Гаека</td></tr> | ||
| ||
|---|---|---|
| ? — ? | ||
| Предшественник: | Внислав | |
| Преемник: | Неклан | |
| Род: | Пршемысловичи | |
| Отец: | Внислав | |
| Дети: | Неклан | |
Кржесомысл (чеш. Křesomysl) — пятый из легендарных чешских князей, потомок Пршемысла Пахаря, основателя династии Пршемысловичей. Имена князей впервые упомянуты «Чешской хронике» Козьмы Пражского. Также князья упоминаются в книге Франтишека Палацкого «История чешского народа в Чехии и Моравии».
Известно, что все семь князей были запечатлены на фресках, сделанных на стенах ротонды в Зноймо в Моравии. Однако по версии Анежки Мерхаутовой, там присутствуют не только семь князей, но и все люди из рода Пржемысловичей[1]
Происхождение имени
Имя Кржесомысл состоит из частей «крежат» (чеш. křesat), что означает «зажигать свет», и «мысл» (чеш. mysl), то есть «мысль, мыслить; разум». Таким образом литературный перевод имени — «освещающий разум». Также суффикс «-мысл» есть в именах Пржемысл и Незамысл. По версии Завиша Каландры, имена князей означают дни недели на древнеславянском языке, и Кржесомысл — это четверг. Покровителями четверга были Юпитер у римлян и Тор у скандинавов, боги грома и молнии. Слово «крежат» здесь разъясняется как «зажигать свет, пускать молнии» (аналогично по одной из версии английское название четверга, Thursday, образовано от написания имени скандинавского божества Thor). Впрочем, по известной теории следует, что имена возникли из-за неверного перевода старославянского текста.[2]
Семь мифических князей
| Семь князей Чехии после Пржемысла | |
|---|---|
| Незамысл | |
| Мната | |
| Войен | |
| Внислав | |
| Кржесомысл | |
| Неклан | |
| Гостивит | |
Напишите отзыв о статье "Кржесомысл"
Примечания
Отрывок, характеризующий Кржесомысл
De boire, de battre,Et d'etre un vert galant…
[Имевший тройной талант,
пить, драться
и быть любезником…]
– A ведь тоже складно. Ну, ну, Залетаев!..
– Кю… – с усилием выговорил Залетаев. – Кью ю ю… – вытянул он, старательно оттопырив губы, – летриптала, де бу де ба и детравагала, – пропел он.
– Ай, важно! Вот так хранцуз! ой… го го го го! – Что ж, еще есть хочешь?
– Дай ему каши то; ведь не скоро наестся с голоду то.
Опять ему дали каши; и Морель, посмеиваясь, принялся за третий котелок. Радостные улыбки стояли на всех лицах молодых солдат, смотревших на Мореля. Старые солдаты, считавшие неприличным заниматься такими пустяками, лежали с другой стороны костра, но изредка, приподнимаясь на локте, с улыбкой взглядывали на Мореля.
– Тоже люди, – сказал один из них, уворачиваясь в шинель. – И полынь на своем кореню растет.
– Оо! Господи, господи! Как звездно, страсть! К морозу… – И все затихло.
Звезды, как будто зная, что теперь никто не увидит их, разыгрались в черном небе. То вспыхивая, то потухая, то вздрагивая, они хлопотливо о чем то радостном, но таинственном перешептывались между собой.
Х
Войска французские равномерно таяли в математически правильной прогрессии. И тот переход через Березину, про который так много было писано, была только одна из промежуточных ступеней уничтожения французской армии, а вовсе не решительный эпизод кампании. Ежели про Березину так много писали и пишут, то со стороны французов это произошло только потому, что на Березинском прорванном мосту бедствия, претерпеваемые французской армией прежде равномерно, здесь вдруг сгруппировались в один момент и в одно трагическое зрелище, которое у всех осталось в памяти. Со стороны же русских так много говорили и писали про Березину только потому, что вдали от театра войны, в Петербурге, был составлен план (Пфулем же) поимки в стратегическую западню Наполеона на реке Березине. Все уверились, что все будет на деле точно так, как в плане, и потому настаивали на том, что именно Березинская переправа погубила французов. В сущности же, результаты Березинской переправы были гораздо менее гибельны для французов потерей орудий и пленных, чем Красное, как то показывают цифры.
Единственное значение Березинской переправы заключается в том, что эта переправа очевидно и несомненно доказала ложность всех планов отрезыванья и справедливость единственно возможного, требуемого и Кутузовым и всеми войсками (массой) образа действий, – только следования за неприятелем. Толпа французов бежала с постоянно усиливающейся силой быстроты, со всею энергией, направленной на достижение цели. Она бежала, как раненый зверь, и нельзя ей было стать на дороге. Это доказало не столько устройство переправы, сколько движение на мостах. Когда мосты были прорваны, безоружные солдаты, московские жители, женщины с детьми, бывшие в обозе французов, – все под влиянием силы инерции не сдавалось, а бежало вперед в лодки, в мерзлую воду.
