Кривнова, Ольга Фёдоровна

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

О́льга Фёдоровна Кривнова (род. 1943) — российский лингвист.



Биография

Окончила с отличием филологический факультет Московского государственного университета им. М. В. Ломоносова в 1965 году (ОТиПЛ) по специальности «структурная и прикладная лингвистика» с присвоенной квалификацией «Лингвист, специалист в области структурной и прикладной лингвистики». После окончания аспирантуры филологического факультета в 1969 году работает на филологическом факультете сначала в должности младшего научного сотрудника, затем в должности старшего научного сотрудника с 1976 года по настоящее время.

Тема кандидатской диссертации «Некоторые особенности интонационной системы русского языка (на основе экспериментального исследования)», защищена в 1969 году, научный руководитель — профессор Петр Саввич Кузнецов. Тема докторской диссертации «Ритмизация и интонационное членение текста „в процессе речи-мысли“ (опыт теоретико-экспериментального исследования)», защищена в 2007 году. Имеет звание «старший научный сотрудник», в 1997 году получила почетное звание «заслуженный научный сотрудник МГУ».

Научные интересы лежат в области общей и экспериментальной фонетики, производства, восприятия и акустики речи. Специальная сфера научных интересов — просодическая организация звучащей речи, компьютерная фонетика, автоматический синтез и распознавание речи. О. Ф. Кривнова является автором и лектором ежегодных учебных курсов лекций по общей фонетике и автоматической обработке звучащей речи на ОТиПЛ филологического факультета МГУ. Имеет более 100 публикаций в престижных научных журналах и сборниках.

Основные монографические публикации

Напишите отзыв о статье "Кривнова, Ольга Фёдоровна"

Ссылки

  • [www.philol.msu.ru/~otipl/SpeechGroup/Person/krivn.htm Страница О. Ф. Кривновой] на сайте филологического факультета МГУ


Отрывок, характеризующий Кривнова, Ольга Фёдоровна

«Любовь? Что такое любовь? – думал он. – Любовь мешает смерти. Любовь есть жизнь. Все, все, что я понимаю, я понимаю только потому, что люблю. Все есть, все существует только потому, что я люблю. Все связано одною ею. Любовь есть бог, и умереть – значит мне, частице любви, вернуться к общему и вечному источнику». Мысли эти показались ему утешительны. Но это были только мысли. Чего то недоставало в них, что то было односторонне личное, умственное – не было очевидности. И было то же беспокойство и неясность. Он заснул.
Он видел во сне, что он лежит в той же комнате, в которой он лежал в действительности, но что он не ранен, а здоров. Много разных лиц, ничтожных, равнодушных, являются перед князем Андреем. Он говорит с ними, спорит о чем то ненужном. Они сбираются ехать куда то. Князь Андрей смутно припоминает, что все это ничтожно и что у него есть другие, важнейшие заботы, но продолжает говорить, удивляя их, какие то пустые, остроумные слова. Понемногу, незаметно все эти лица начинают исчезать, и все заменяется одним вопросом о затворенной двери. Он встает и идет к двери, чтобы задвинуть задвижку и запереть ее. Оттого, что он успеет или не успеет запереть ее, зависит все. Он идет, спешит, ноги его не двигаются, и он знает, что не успеет запереть дверь, но все таки болезненно напрягает все свои силы. И мучительный страх охватывает его. И этот страх есть страх смерти: за дверью стоит оно. Но в то же время как он бессильно неловко подползает к двери, это что то ужасное, с другой стороны уже, надавливая, ломится в нее. Что то не человеческое – смерть – ломится в дверь, и надо удержать ее. Он ухватывается за дверь, напрягает последние усилия – запереть уже нельзя – хоть удержать ее; но силы его слабы, неловки, и, надавливаемая ужасным, дверь отворяется и опять затворяется.
Еще раз оно надавило оттуда. Последние, сверхъестественные усилия тщетны, и обе половинки отворились беззвучно. Оно вошло, и оно есть смерть. И князь Андрей умер.
Но в то же мгновение, как он умер, князь Андрей вспомнил, что он спит, и в то же мгновение, как он умер, он, сделав над собою усилие, проснулся.
«Да, это была смерть. Я умер – я проснулся. Да, смерть – пробуждение!» – вдруг просветлело в его душе, и завеса, скрывавшая до сих пор неведомое, была приподнята перед его душевным взором. Он почувствовал как бы освобождение прежде связанной в нем силы и ту странную легкость, которая с тех пор не оставляла его.
Когда он, очнувшись в холодном поту, зашевелился на диване, Наташа подошла к нему и спросила, что с ним. Он не ответил ей и, не понимая ее, посмотрел на нее странным взглядом.
Это то было то, что случилось с ним за два дня до приезда княжны Марьи. С этого же дня, как говорил доктор, изнурительная лихорадка приняла дурной характер, но Наташа не интересовалась тем, что говорил доктор: она видела эти страшные, более для нее несомненные, нравственные признаки.