Кривоногов, Виктор Николаевич

Виктор Николаевич Кривоногов
Дата рождения	12 июня 1922(1922-06-12)
Место рождения	Московская область
Дата смерти	15 декабря 2007(2007-12-15) (85 лет)
Место смерти	Луганская область
Принадлежность	СССР СССР
Сражения/войны	Великая Отечественная война
Награды и премии

Виктор Николаевич Кривоногов (12.06.1922, Московская область — 15.12.2007) — помощник командира взвода 23-й отдельной гвардейской разведывательной роты гвардии старшина.

Биография

Родился 12 июня 1922 года в селе Анискино Щёлковского района Московской области. В 1938 году окончил 8 классов сельской школы, работал на оборонном заводе им. Свердлова.

В апреле 1941 года по спецнабору был призван в Красную Армию. Прошел подготовку в школе младших специалистов. В июне был направлен на практику на оперативный аэродром у западной границы. Здесь встретил начало Великой Отечественной войны. С первого дня участвовал в оборонительных боях.

Весной 1942 года был зачислен в 27-ю гвардейскую стрелковую дивизию. Сначала в разведроту 76-го гвардейского стрелкового полка, затем был переведен в дивизионную разведку — в 23-ю отдельную гвардейскую разведроту. В составе этой части прошел до конца войны.

Защищал Сталинград, там получил первую боевую награду — орден Красной Звезды. Затем освобождал Донбасс, Запорожскую, Харьковскую, Кировоградскую области. В 1943 году вступил в ВКП/КПСС. В 1944 года в составе дивизии, переброшенной на 2-й Украинский фронт, участвовал в боях за освобождение Польши.

9 августа 1944 года гвардии старший сержант Кривоногов с группой разведчиков проник в тыл противника и в районе населенного пункта Пясечно обнаружил скопление живой силы и техники врага и доставил эти сведения в штаб дивизии. 11 августа в этом же районе в составе группы разведчиков захватил «языка», который сообщил ценные сведения о группировке противника в полосе дивизии.

Приказом от 7 сентября 1944 года гвардии старший сержант Кривоногов Виктор Николаевич награждён орденом Славы 3-й степени.

16 октября 1944 года в устье реки Пилица гвардии старшина Кривоногов, возглавляя группу захвата, преодолел проволочные заграждения, ворвался в траншею противника. Огнём из автомата уничтожил 5 пехотинцев и взял в плен унтер-офицера, который затем был доставлен в штаб.

Приказом от 12 ноября 1944 года гвардии старшина Кривоногов Виктор Николаевич награждён орденом Славы 2-й степени.

17 апреля 1945 года под городом Зелов гвардии старшина Кривоногов с группой разведчиков отразил контратаки противника, поддерживаемые 4 штурмовыми орудиями, и вывел из строя свыше 10 солдат и 2 офицеров. Когда погиб командир, принял командование на себя. Был трижды ранен и контужен, но поля боя не оставил до подхода стрелковых подразделений.

День победы встретил в госпитале. В 1945 году был демобилизован.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 15 мая 1946 года за исключительное мужество, отвагу и бесстрашие, в боях с вражескими захватчиками гвардии старшина Кривоногов Виктор Николаевич награждён орденом Славы 1-й степени. Стал полным кавалером ордена Славы.

В 1946 году приехал на родину жены в город Ворошиловск Луганской области Украины. Окончил курсы водителей, более 30 лет работал водителем строительной автобазы, а затем водителем-наставником. Активно участвовал в патриотическом воспитании молодежи города. Почетный гражданин города Алчевска.

Скончался 15 декабря 2007 года.

Награждён орденами Октябрьской Революции, Отечественной войны 1-й степени, Красной Звезды, Славы 3-х степеней, украинским орденом Богдана Хмельницкого 3-й степени, медалями, в том числе «За отвагу» и «За боевые заслуги».

В мае 2008 года в Алчевске, на доме, где жил легендарный разведчик установлена мемориальная доска.

Ссылки

 [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=11879 Виктор Николаевич Кривоногов]. Сайт «Герои Страны». Проверено 29 августа 2014.

Литература

• Кавалеры ордена Славы трёх степеней: Краткий биографический словарь / Пред. ред. коллегии Д. С. Сухоруков. — М.: Воениздат, 2000. — 703 с. — 10 000 экз. — ISBN 5-203-01883-9.

Отрывок, характеризующий Кривоногов, Виктор Николаевич

– Нет, это не может быть! Как я счастлив! Но это не может быть… Как я счастлив! Нет, не может быть! – говорил Пьер, целуя руки княжны Марьи.
– Вы поезжайте в Петербург; это лучше. А я напишу вам, – сказала она.
– В Петербург? Ехать? Хорошо, да, ехать. Но завтра я могу приехать к вам?
На другой день Пьер приехал проститься. Наташа была менее оживлена, чем в прежние дни; но в этот день, иногда взглянув ей в глаза, Пьер чувствовал, что он исчезает, что ни его, ни ее нет больше, а есть одно чувство счастья. «Неужели? Нет, не может быть», – говорил он себе при каждом ее взгляде, жесте, слове, наполнявших его душу радостью.
Когда он, прощаясь с нею, взял ее тонкую, худую руку, он невольно несколько дольше удержал ее в своей.
«Неужели эта рука, это лицо, эти глаза, все это чуждое мне сокровище женской прелести, неужели это все будет вечно мое, привычное, такое же, каким я сам для себя? Нет, это невозможно!..»
– Прощайте, граф, – сказала она ему громко. – Я очень буду ждать вас, – прибавила она шепотом.
И эти простые слова, взгляд и выражение лица, сопровождавшие их, в продолжение двух месяцев составляли предмет неистощимых воспоминаний, объяснений и счастливых мечтаний Пьера. «Я очень буду ждать вас… Да, да, как она сказала? Да, я очень буду ждать вас. Ах, как я счастлив! Что ж это такое, как я счастлив!» – говорил себе Пьер.


В душе Пьера теперь не происходило ничего подобного тому, что происходило в ней в подобных же обстоятельствах во время его сватовства с Элен.
Он не повторял, как тогда, с болезненным стыдом слов, сказанных им, не говорил себе: «Ах, зачем я не сказал этого, и зачем, зачем я сказал тогда „je vous aime“?» [я люблю вас] Теперь, напротив, каждое слово ее, свое он повторял в своем воображении со всеми подробностями лица, улыбки и ничего не хотел ни убавить, ни прибавить: хотел только повторять. Сомнений в том, хорошо ли, или дурно то, что он предпринял, – теперь не было и тени. Одно только страшное сомнение иногда приходило ему в голову. Не во сне ли все это? Не ошиблась ли княжна Марья? Не слишком ли я горд и самонадеян? Я верю; а вдруг, что и должно случиться, княжна Марья скажет ей, а она улыбнется и ответит: «Как странно! Он, верно, ошибся. Разве он не знает, что он человек, просто человек, а я?.. Я совсем другое, высшее».
Только это сомнение часто приходило Пьеру. Планов он тоже не делал теперь никаких. Ему казалось так невероятно предстоящее счастье, что стоило этому совершиться, и уж дальше ничего не могло быть. Все кончалось.
Радостное, неожиданное сумасшествие, к которому Пьер считал себя неспособным, овладело им. Весь смысл жизни, не для него одного, но для всего мира, казался ему заключающимся только в его любви и в возможности ее любви к нему. Иногда все люди казались ему занятыми только одним – его будущим счастьем. Ему казалось иногда, что все они радуются так же, как и он сам, и только стараются скрыть эту радость, притворяясь занятыми другими интересами. В каждом слове и движении он видел намеки на свое счастие. Он часто удивлял людей, встречавшихся с ним, своими значительными, выражавшими тайное согласие, счастливыми взглядами и улыбками. Но когда он понимал, что люди могли не знать про его счастье, он от всей души жалел их и испытывал желание как нибудь объяснить им, что все то, чем они заняты, есть совершенный вздор и пустяки, не стоящие внимания.
Когда ему предлагали служить или когда обсуждали какие нибудь общие, государственные дела и войну, предполагая, что от такого или такого исхода такого то события зависит счастие всех людей, он слушал с кроткой соболезнующею улыбкой и удивлял говоривших с ним людей своими странными замечаниями. Но как те люди, которые казались Пьеру понимающими настоящий смысл жизни, то есть его чувство, так и те несчастные, которые, очевидно, не понимали этого, – все люди в этот период времени представлялись ему в таком ярком свете сиявшего в нем чувства, что без малейшего усилия, он сразу, встречаясь с каким бы то ни было человеком, видел в нем все, что было хорошего и достойного любви.
Рассматривая дела и бумаги своей покойной жены, он к ее памяти не испытывал никакого чувства, кроме жалости в том, что она не знала того счастья, которое он знал теперь. Князь Василий, особенно гордый теперь получением нового места и звезды, представлялся ему трогательным, добрым и жалким стариком.
Пьер часто потом вспоминал это время счастливого безумия. Все суждения, которые он составил себе о людях и обстоятельствах за этот период времени, остались для него навсегда верными. Он не только не отрекался впоследствии от этих взглядов на людей и вещи, но, напротив, в внутренних сомнениях и противуречиях прибегал к тому взгляду, который он имел в это время безумия, и взгляд этот всегда оказывался верен.