Кривуля, Василий Андреевич

Василий Андреевич Кривуля
Дата рождения	8 августа 1924(1924-08-08)
Место рождения	Донецк
Дата смерти	2 мая 1987(1987-05-02) (62 года)
Место смерти	Донецк
Принадлежность	СССР СССР
Сражения/войны	Великая Отечественная война
Награды и премии

Василий Андреевич Кривуля (08.08.1924 — 02.05.1987) — советский военнослужащий, участник Великой Отечественной войны, полный кавалер ордена Славы, помощник командира взвода стрелковой роты 70-го гвардейского стрелкового полка, гвардии старший сержант — на момент представления к награждению орденом Славы 1-й степени.

Биография

Родился 8 августа 1924 года в городе Юзовка. Украинец. Окончил 7 классов. Работал на хлебозаводе.

В 1943 году был призван в Красную Армию. Окончил школу младших командиров. Участник Великой Отечественной войны с сентября 1943 года. В боях при форсировании Днепра был тяжело ранен. На фронт вернулся через несколько месяцев. В составе 70-го гвардейского стрелкового полка 24-й гвардейской стрелковой дивизии участвовал в боях в Восточной Пруссии.

20 октября 1944 года в районе населенного пункта Бойснен гвардии сержант Кривуля одним из первых ворвался в траншею противника и гранатой подавил пулемет, что дало возможность роте выбить противника из траншеи и закрепиться.

Приказом от 31 октября 1944 года гвардии сержант Кривуля Василий Андреевич награждён орденом Славы 3-й степени.

18 января 1945 года в бою за населенный пункт Нештонкемен гвардии сержант Кривуля первым поднялся в атаку и ворвался в траншею противника, гранатой уничтожил пулемет и 4 противников, что позволило роте прорваться на окраину населенного пункта.

Приказом от 25 февраля 1945 года гвардии сержант Кривуля Василий Андреевич награждён орденом Славы 2-й степени.

9 апреля 1945 года в ночном бою в 4 километрах северо-западнее города Кенигсберг при попытке противника прорваться из окружения гвардии старший сержант Кривуля огнём из автомата уничтожил генерала и 5 солдат, 1 офицера взял в плен.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 29 июня 1945 года за образцовое выполнение заданий командования в боях с немецко-вражескими захватчиками гвардии старший сержант Кривуля Василий Андреевич награждён орденом Славы 1-й степени. Стал полным кавалером ордена Славы.

В 1945 году гвардии старшина В. А. Кривуля был демобилизован. Вернулся на родину. Жил в городе Донецк. Работал помощником мастера на камвольно-прядильной фабрике, мастером на Рутченковском хлебокомбинате. Член КПСС с 1962 года. Участник юбилейных Парадов Победы в 1945 и 1985 годах. Умер 2 мая 1987 года. Похоронен на кладбище шахты № 29 в Донецке.

Награждён орденами Отечественной войны 1-й степени, Славы 1-й, 2-й и 3-й степеней, медалями.

Ссылки

 [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=10906 Василий Андреевич Кривуля]. Сайт «Герои Страны». Проверено 23 августа 2014.

Литература

• Кавалеры ордена Славы трёх степеней: Краткий биографический словарь / Пред. ред. коллегии Д. С. Сухоруков. — М.: Воениздат, 2000. — 703 с. — 10 000 экз. — ISBN 5-203-01883-9.
• Лобода В. Ф. Солдатская слава. Книга 2. М., 1967

Отрывок, характеризующий Кривуля, Василий Андреевич

Он поцеловался с сестрой рука в руку, по их привычке.
– Здравствуй, Мари, как это ты добралась? – сказал он голосом таким же ровным и чуждым, каким был его взгляд. Ежели бы он завизжал отчаянным криком, то этот крик менее бы ужаснул княжну Марью, чем звук этого голоса.
– И Николушку привезла? – сказал он также ровно и медленно и с очевидным усилием воспоминанья.
– Как твое здоровье теперь? – говорила княжна Марья, сама удивляясь тому, что она говорила.
– Это, мой друг, у доктора спрашивать надо, – сказал он, и, видимо сделав еще усилие, чтобы быть ласковым, он сказал одним ртом (видно было, что он вовсе не думал того, что говорил): – Merci, chere amie, d'etre venue. [Спасибо, милый друг, что приехала.]
Княжна Марья пожала его руку. Он чуть заметно поморщился от пожатия ее руки. Он молчал, и она не знала, что говорить. Она поняла то, что случилось с ним за два дня. В словах, в тоне его, в особенности во взгляде этом – холодном, почти враждебном взгляде – чувствовалась страшная для живого человека отчужденность от всего мирского. Он, видимо, с трудом понимал теперь все живое; но вместе с тем чувствовалось, что он не понимал живого не потому, чтобы он был лишен силы понимания, но потому, что он понимал что то другое, такое, чего не понимали и не могли понять живые и что поглощало его всего.
– Да, вот как странно судьба свела нас! – сказал он, прерывая молчание и указывая на Наташу. – Она все ходит за мной.
Княжна Марья слушала и не понимала того, что он говорил. Он, чуткий, нежный князь Андрей, как мог он говорить это при той, которую он любил и которая его любила! Ежели бы он думал жить, то не таким холодно оскорбительным тоном он сказал бы это. Ежели бы он не знал, что умрет, то как же ему не жалко было ее, как он мог при ней говорить это! Одно объяснение только могло быть этому, это то, что ему было все равно, и все равно оттого, что что то другое, важнейшее, было открыто ему.
Разговор был холодный, несвязный и прерывался беспрестанно.
– Мари проехала через Рязань, – сказала Наташа. Князь Андрей не заметил, что она называла его сестру Мари. А Наташа, при нем назвав ее так, в первый раз сама это заметила.
– Ну что же? – сказал он.
– Ей рассказывали, что Москва вся сгорела, совершенно, что будто бы…
Наташа остановилась: нельзя было говорить. Он, очевидно, делал усилия, чтобы слушать, и все таки не мог.
– Да, сгорела, говорят, – сказал он. – Это очень жалко, – и он стал смотреть вперед, пальцами рассеянно расправляя усы.
– А ты встретилась с графом Николаем, Мари? – сказал вдруг князь Андрей, видимо желая сделать им приятное. – Он писал сюда, что ты ему очень полюбилась, – продолжал он просто, спокойно, видимо не в силах понимать всего того сложного значения, которое имели его слова для живых людей. – Ежели бы ты его полюбила тоже, то было бы очень хорошо… чтобы вы женились, – прибавил он несколько скорее, как бы обрадованный словами, которые он долго искал и нашел наконец. Княжна Марья слышала его слова, но они не имели для нее никакого другого значения, кроме того, что они доказывали то, как страшно далек он был теперь от всего живого.
– Что обо мне говорить! – сказала она спокойно и взглянула на Наташу. Наташа, чувствуя на себе ее взгляд, не смотрела на нее. Опять все молчали.
– Andre, ты хоч… – вдруг сказала княжна Марья содрогнувшимся голосом, – ты хочешь видеть Николушку? Он все время вспоминал о тебе.
Князь Андрей чуть заметно улыбнулся в первый раз, но княжна Марья, так знавшая его лицо, с ужасом поняла, что это была улыбка не радости, не нежности к сыну, но тихой, кроткой насмешки над тем, что княжна Марья употребляла, по ее мнению, последнее средство для приведения его в чувства.