Кригер, Роберт Алан

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Робби Кригер
Robby Krieger
Основная информация
Полное имя

Роберт Алан Кригер

Дата рождения

8 января 1946(1946-01-08) (78 лет)

Место рождения

Лос-Анджелес, штат Калифорния, США

Годы активности

с 1965 года

Страна

США США

Профессии

Гитарист, Автор песен

Инструменты

Вокал, гитара, губная гармоника, клавишные, бас-гитара

Жанры

Психоделический рок
Ритм-н-блюз
Блюз

Коллективы

The Psychedelic Rangers, The Doors, The Butts Band, Riders on the Storm

Лейблы

Elektra Records

[www.robbykrieger.com/ bykrieger.com]

Робби Кригер (англ. Robby Krieger, полное имя Роберт Алан Кригер, англ. Robert Alan Krieger; 8 января 1946, Лос-Анджелес) — американский гитарист и автор песен. Известен как гитарист группы The Doors.

По версии журнала Роллинг Стоун входит в сотню величайших гитаристов всех времён и занимает 76-ю позицию [www.rollingstone.com/music/lists/100-greatest-guitarists-20111123/robby-krieger-20111122].





Биография

Родился в Лос-Анджелесе, штат Калифорния, в еврейской семье[1] Кригер вспоминает, что с самого детства его окружала музыка.

В моём доме звучало много классической музыки. На самом деле первое, что мне понравилось из услышанного, так это «Петя и Волк» Прокофьева. Кажется, мне было около семи лет. Затем… я часто слушал рок-н-ролл по радио: Фэтс Домино, Элвис Пресли, «The Platters».

В возрасте десяти лет Кригер начал играть на трубе, однако ему быстро наскучил громоздкий[уточнить] инструмент, и он «стал играть блюзы на фортепиано». Наконец в возрасте семнадцати лет взялся за гитару. В 18 лет у него появилась мексиканская гитара-«фламенко».

После окончания средней школы Кригер поступает в Калифорнийский университет, на факультет психологии. Он успешно совмещал обучение психологией и игру на гитаре в группе «The Psychedelic Rangers» («Психоделические рейнджеры»), где также играл будущий барабанщик «The Doors» Джон Денсмор.

Когда Джим Моррисон и Рэй Манзарек стали искать гитариста, Робби Кригер казался идеальной кандидатурой. Помимо игры на гитаре, в которой сочетался джаз, блюз, рок и мотивы фламенко, Робби стал вторым после Джима автором песен. Именно Кригером была написана знаменитая «Light my fire» (исключая органное соло, написанное Манзареком).

В начале 1969 года когда Джим отстранился от музыки, Кригер взял на себя руководство группой.

После роспуска The Doors в 1973 году Робби Кригер и Джон Денсмор создали «Butts Band». Дебютный альбом под названием «The Butts Band» 1974 года частично записывался на Ямайке, и в нём чувствовалось влияние регги. Однако вскоре группа оказалась на пороге распада. После изменений в составе был записан альбом «Here And Now», но вскоре группа всё же распалась.

В 2000 году Кригер выпустил инструментальный альбом Cinematix, записанный с участием Билли Кобэма и Эдгара Винтера.

Дискография

The Doors

см. Дискография The Doors

Сольные альбомы

The Butts Band

  • 1974 — The Butts Band
  • 1975 — Hear and Now

Источники

  1. [guitarinternational.com/2011/03/08/robby-kriegerinterview-the-doors-gibson-guitars-and-jim-morrison/ Robby Krieger Interview: The Doors, Gibson guitars and Jim Morrison]. Guitar International Group, LLC.. Проверено 25 ноября 2011. [www.webcitation.org/65JRjKqww Архивировано из первоисточника 9 февраля 2012].

Напишите отзыв о статье "Кригер, Роберт Алан"

Ссылки

  • [www.robbykrieger.com/ официальный сайт]
  • www.thedoors.com/
  • www.peoples.ru/art/music/rock/robby_krieger/
  • muslib.ru/groups/76/journal/911.html


Отрывок, характеризующий Кригер, Роберт Алан

– Без жалованья членом, – повторил Аракчеев. – Имею честь. Эй, зови! Кто еще? – крикнул он, кланяясь князю Андрею.


Ожидая уведомления о зачислении его в члены комитета, князь Андрей возобновил старые знакомства особенно с теми лицами, которые, он знал, были в силе и могли быть нужны ему. Он испытывал теперь в Петербурге чувство, подобное тому, какое он испытывал накануне сражения, когда его томило беспокойное любопытство и непреодолимо тянуло в высшие сферы, туда, где готовилось будущее, от которого зависели судьбы миллионов. Он чувствовал по озлоблению стариков, по любопытству непосвященных, по сдержанности посвященных, по торопливости, озабоченности всех, по бесчисленному количеству комитетов, комиссий, о существовании которых он вновь узнавал каждый день, что теперь, в 1809 м году, готовилось здесь, в Петербурге, какое то огромное гражданское сражение, которого главнокомандующим было неизвестное ему, таинственное и представлявшееся ему гениальным, лицо – Сперанский. И самое ему смутно известное дело преобразования, и Сперанский – главный деятель, начинали так страстно интересовать его, что дело воинского устава очень скоро стало переходить в сознании его на второстепенное место.
Князь Андрей находился в одном из самых выгодных положений для того, чтобы быть хорошо принятым во все самые разнообразные и высшие круги тогдашнего петербургского общества. Партия преобразователей радушно принимала и заманивала его, во первых потому, что он имел репутацию ума и большой начитанности, во вторых потому, что он своим отпущением крестьян на волю сделал уже себе репутацию либерала. Партия стариков недовольных, прямо как к сыну своего отца, обращалась к нему за сочувствием, осуждая преобразования. Женское общество, свет , радушно принимали его, потому что он был жених, богатый и знатный, и почти новое лицо с ореолом романической истории о его мнимой смерти и трагической кончине жены. Кроме того, общий голос о нем всех, которые знали его прежде, был тот, что он много переменился к лучшему в эти пять лет, смягчился и возмужал, что не было в нем прежнего притворства, гордости и насмешливости, и было то спокойствие, которое приобретается годами. О нем заговорили, им интересовались и все желали его видеть.
На другой день после посещения графа Аракчеева князь Андрей был вечером у графа Кочубея. Он рассказал графу свое свидание с Силой Андреичем (Кочубей так называл Аракчеева с той же неопределенной над чем то насмешкой, которую заметил князь Андрей в приемной военного министра).
– Mon cher, [Дорогой мой,] даже в этом деле вы не минуете Михаил Михайловича. C'est le grand faiseur. [Всё делается им.] Я скажу ему. Он обещался приехать вечером…
– Какое же дело Сперанскому до военных уставов? – спросил князь Андрей.
Кочубей, улыбнувшись, покачал головой, как бы удивляясь наивности Болконского.
– Мы с ним говорили про вас на днях, – продолжал Кочубей, – о ваших вольных хлебопашцах…
– Да, это вы, князь, отпустили своих мужиков? – сказал Екатерининский старик, презрительно обернувшись на Болконского.
– Маленькое именье ничего не приносило дохода, – отвечал Болконский, чтобы напрасно не раздражать старика, стараясь смягчить перед ним свой поступок.
– Vous craignez d'etre en retard, [Боитесь опоздать,] – сказал старик, глядя на Кочубея.
– Я одного не понимаю, – продолжал старик – кто будет землю пахать, коли им волю дать? Легко законы писать, а управлять трудно. Всё равно как теперь, я вас спрашиваю, граф, кто будет начальником палат, когда всем экзамены держать?
– Те, кто выдержат экзамены, я думаю, – отвечал Кочубей, закидывая ногу на ногу и оглядываясь.
– Вот у меня служит Пряничников, славный человек, золото человек, а ему 60 лет, разве он пойдет на экзамены?…