Тюльпановая революция

Тюльпановая революция
Дата 2005 Место Киргизия Киргизия
Стороны конфликта
Курманбек Бакиев	президент Аскар Акаев
Потери
нет, акции имели ненасильственный характер

Политический кризис в Киргизии 2005 года — государственный переворот из серии «цветных революций», произошедший в Киргизии в марте 2005 года, приведший к свержению президента республики Аскара Акаева и приходу на его пост Курманбека Бакиева.

В феврале — марте 2005 года в Киргизии были проведены очередные парламентские выборы, которые международными наблюдателями были признаны нечестными, что привело к народному недовольству, резкому обострению положения в стране и свержению существующего режима. Президент Киргизии Аскар Акаев, не сумев пресечь попытки узурпации власти, покинул страну вместе со всей семьёй и получил временное убежище в России, где проживает и поныне. Власть перешла в руки разнородной оппозиции. Сразу же после этого среди победивших начались внутренние разногласия и конфликты. Через некоторое время Аскар Акаев в результате переговоров с представителями оппозиции подписал заявление о своём уходе с президентского поста. В результате проведённых досрочных выборов президентом избран один из лидеров оппозиции Курманбек Бакиев. Это, однако, не привело к нормализации жизни в стране^{[нейтральность?]}, а среди деятелей оппозиции (в первую очередь это Курманбек Бакиев и Феликс Кулов) продолжилась борьба за власть, вернее за лидерство в тандеме, в которой победу успешно одержал К. Бакиев.

Движущие силы

Киргизская оппозиция не имела единой политической платформы, представляя собой группу бывших партийных и государственных деятелей, по той или иной причине оказавшихся неугодными Аскару Акаеву, а потому лишённых доступа к льготам и привилегиям, которые несут с собой государственные посты. Потерпев поражение на парламентских выборах (по мнению иностранных НПО: «благодаря нарушениям законодательства и злоупотреблениям со стороны власти»), оппозиционеры организовали сборы и митинги. Привлечение масс людей на эти митинги было обеспечено лидерами оппозиции. Часть митингующих состояла из представителей одного рода с лидерами оппозиции, другие односельчане, а также те, кому были розданы деньги. Массовость митингов обеспечивалась и за счёт большого числа наблюдателей, городских жителей, вышедших посмотреть на шагающие колонны с флагами, транспарантами и лозунгами, а также «людей в штатском».

Мятеж, поднятый на юге, выдвинул новых местных лидеров, возглавивших на местах «народные советы». Отсутствием сильной центральной власти воспользовались авантюристы, располагавшие хоть какой-либо силовой базой, и во многих местах начали создаваться альтернативные, параллельные органы управления, соперничавшие друг с другом. Кроме того, началась волна самозахвата земель — уже не в первый раз в Киргизии.

Роль криминальных элементов

По прошествии какого-то времени стало известно, что одним из основных финансовых спонсоров «Революции Тюльпанов» был Баяман Эркинбаев, депутат киргизского парламента, владелец Карасуйского рынка и крупнейший лидер уголовного мира на юге страны. Вторую сторону конфликта финансировал другой уголовный лидер — северянин, тоже владелец рынка (в столице страны) и тоже депутат парламента, Жыргалбек Сурабалдиев. Именно он платил деньги «добровольцам», которые вначале противостояли демонстрантам у Дома правительства 24 марта, а затем вечером спровоцировали погромы и мародёрства в Бишкеке. Ещё одним возможным организатором и спонсором мартовских событий называли третьего крупного преступного лидера — Рыспека Акматбаева (в парламенте был его брат, Тынычбек).

Все трое впоследствии погибли при неясных обстоятельствах. 10 июня 2005 в Бишкеке был убит депутат Сурабалдиев, 22 сентября — Эркинбаев, и в октябре — Тынычбек Акматбаев. В октябре сторонники всех трёх покойных «авторитетов» объединились под лозунгом «Долой Кулова!» при молчаливой поддержке со стороны президента Бакиева.

В апреле 2005 года в своём доме в Бишкеке при невыясненных обстоятельствах был застрелен знаменитый киргизский советский киноактёр и каскадёр Усен Кудайбергенов, известный по фильму «Приключения Али-Бабы и сорока разбойников», который в марте 2005 года возглавлял народные дружины, боровшиеся с мародёрами в городе.

Предпосылки к конфликту

По мнению многих наблюдателей, кризису власти в Киргизии способствовали следующие факторы:

• Тяжёлое экономическое положение населения.
• Противоречия между более «центральным» севером и периферийным югом, «засилие северян» в органах власти и управления.
• Глубоко укоренившаяся в стране коррупция, семейственность и клановость, непотизм.
• Слабость центральной власти и органов правопорядка, отсутствие эффективной системы управления страной, утрата чувства реальности. Аскар Акаев, режим которого, по мнению наблюдателей, был самым демократичным среди всех постсоветских государств Средней Азии, оказался неспособен проявить жёсткость при подавлении первых ростков мятежа и предпочёл расстаться с властью.

Хронология событий

Предыстория

В сентябре 2004 года — киргизская парламентская оппозиция направила в конституционный суд страны запрос о правомочности выдвижения кандидатуры действующего президента Аскара Акаева на четвёртый срок в 2005. 22 сентября конституционный суд отказался рассматривать этот запрос.

13 октября — посол США в Киргизии Стивен Янг выразил надежду, что Аскар Акаев не будет выдвигать свою кандидатуру на четвёртый срок.

10 декабря — Аскар Акаев обвинил оппозицию в том, что «она финансируется иностранным капиталом и пользуется грязными политическими технологиями».

22 декабря — По просьбе Майка Стоуна, лидер оппозиционного движения «Ата-Журт» («Отечество») бывший министр иностранных дел Роза Отунбаева призвала Россию прекратить поддержку режима Акаева.

7 января 2005 — Центризбирком лишил Розу Отунбаеву кандидатской регистрации на предстоящих парламентских выборах. В том же округе зарегистрирована в качестве кандидата дочь президента Бермет Акаева.

8 января — в Бишкеке у здания парламента начались массовые пикеты в поддержку Отунбаевой.

Выборы в Жогорку Кенеш

27 февраля 2005 в Киргизии прошёл первый тур парламентских выборов. На следующий день Центральная избирательная комиссия (ЦИК) объявила, что из 75 избирательных округов Киргизии уже в первом туре победили 32 кандидата, в том числе сын президента Киргизии — Айдар Акаев, а также владельцы крупнейших рынков. Ещё в 42 округах на 13 марта назначен второй тур голосования. Выборы проходили только по одномандатным округам, и значение политических партий, голосование по спискам которых отменено, было сведено к минимуму.

28 февраля Европейские наблюдатели от ОБСЕ и Европарламента признают прошедшие выборы не соответствующими международным нормам. Они указывают на попытки давления на избирателей со стороны как президента, так и оппозиции, а также подкупа избирателей. Форум политических сил, объединяющий пять оппозиционных движений Киргизии, заявляет о нарушениях на избирательных участках в ходе голосования. Активисты оппозиции Роза Отунбаева, Топчубек Тургуналиев, Муратбек Иманалиев и Ишенгуль Болджурова заявляют, что в тех округах, где баллотировались представители оппозиции, были зафиксированы случаи массового подкупа голосов избирателей, использования административного ресурса, факты спаивания людей с корыстной целью и другие виды нарушения избирательного кодекса.

13 марта прошёл второй тур парламентских выборов (где две недели назад ни один из кандидатов не смог набрать 50 %+1), по результатам которого абсолютное большинство мест в парламенте получили сторонники президента. 19 мандатов (из 75) в новом составе парламента будет принадлежать партии «Алга, Кыргызстан!» («Вперед, Киргизия!»), которую возглавляет дочь президента страны, 32-летняя Бермет Акаева. Ещё пять мандатов получили представители проправительственной партии «Адилет» («Справедливость»). В парламент прошли и несколько членов оппозиции — представители возглавляемого Розой Отунбаевой блока «Атажурт» («Отечество») — Омурбек Текебаев, Дооронбек Садырбаев, Болотбек Шерниязов, Муратбек Мукашев, один из лидеров Партии коммунистов Исхак Масалиев, а также член Народного движения Кыргызстана (НДК) Азимбек Бекназаров. Главной сенсацией стало поражение лидера НДК Курманбека Бакиева. Не хватило голосов и другому известному оппозиционеру — Адахану Мадумарову. Представители оппозиции составляют не более 10 % в новом составе парламента, и наблюдатели полагают, что они не смогут оказать серьёзного противодействия провластному большинству.

Волнения на юге

4 марта в Джалал-Абаде около тысячи человек собрались на несанкционированный митинг перед зданием администрации области. Основные требования манифестантов — отставка Акаева, местного губернатора Шарипова и главы ЦИК Сулаймана Иманбаева. Во второй половине дня оппозиционеры ворвались в здание администрации. Колонны людей движутся к Ошу — южной «столице» республики. Жители Нарынской области перекрыли стратегическую трассу, идущую к китайской границе. Около двух тысяч манифестантов в Нарыне выражают возмущение тем, что от участия во втором туре выборов был отстранен оппозиционный кандидат Ишенбай Кадырбеков.

7 марта стихийные митинги отмечены в городах Нарын и Талас. В Ошской области акции протеста охватили десятки населенных пунктов. Там формируются колонны, которые объединяются и двигаются пешим маршем к областному центру. Стратегическая автотрасса Бишкек — Ош парализована. По призыву местных лидеров оппозиции прямо на автомагистрали разбивают юрты, налаживают для участников марша горячее питание. Оппозиционное Народное движение Кыргызстана (НДК), возглавляемое Курманбеком Бакиевым, призывает президента Аскара Акаева немедленно подать в отставку и объявить о досрочных президентских выборах, а результаты нынешних парламентских выборов признать недействительными. НДК обращается к правоохранительным органам с призывом не применять оружие против мирных граждан и заявляет, что для предотвращения хаоса и анархии берёт на себя ответственность за координацию народных масс до достижения их главных требований.

Практически все участники собрания подвергают резкой критике действия властей во время проведения первого тура выборов, заявив, что руководство страны не контролирует ситуацию. Депутаты требуют отмены парламентских выборов, проведения досрочных выборов президента уже в июле 2005 года и продления сроков полномочий парламента 3-го созыва до осени. Почти все участники собрания проиграли своим конкурентам во время первого тура парламентских выборов 27 февраля. По версии оппозиции, это стало результатом многочисленных нарушений власти с целью не допустить оппонентов действующего режима в новый состав парламента.

Недовольная результатами выборов оппозиция созывает 15 марта в Джалал-Абаде курултай (всенародное собрание) жителей Джалал-Абадской области, на которой будут обсуждены их итоги. Объявленный митинг состоялся на площади перед зданием областной администрации в Джалал-Абаде. По подсчётам оппозиции, в нём участвовало несколько тысяч человек, по версии властей — не более тысячи. Митингующие прибыли из южных и центральных областей Киргизии с транспарантами «Долой Акаева!». Местная милиция и прочие представители силовых структур не вмешивались в происходящее. В президиуме курултая — лидеры оппозиции: бывший премьер Курманбек Бакиев, бывший министр иностранных дел Роза Отунбаева, бывший министр образования Ишенгуль Болджурова. Председателем курултая стал Азимбек Бекназаров, вновь избранный в парламент уже в первом туре выборов.

Согласно решениям, принятым на курултае, в Джалал-Абадской области создано параллельное официальным властям руководство. Председателем областного Координационного совета Народного единства Киргизии (КСНЕК) — «народного совета» — избран не прошедший в парламент Жусупбек Жээнбеков. Председателем КСНЕК по всему югу республики стал Усен Сыдыков. Решено провести курултаи и создать структуры КСНЕК в остальных регионах. На 16 марта аналогичное мероприятие намечено в другом областном центре, Таласе. Ещё одним решением джалал-абадского курултая стало требование отставки президента страны Аскара Акаева. Его озвучили Курманбек Бакиев и Роза Отунбаева.

Своим первым решением совет постановил снять в Джалал-Абаде все щиты с изображением Аскара Акаева. Курултай завершился обращением жителей Джалал-Абадской области к народу Киргизии с призывом поддержать инициативу о проведении в стране досрочных президентских выборов.

Митинги по поводу фальсификации выборов прошли и в других регионах страны — в первую очередь в Таласской и Ошской областях. Наиболее серьёзной оказалась ситуация в Таласе, где около двух тысяч сторонников проигравшего во втором туре кандидата Равшана Джеенбекова прорвали милицейское оцепление и захватили здание областной администрации, взяв в заложники находившегося в нём губернатора Искендера Айдаралиева, а также силой доставили в областной центр главу администрации Бакай-Атинского района — того самого, где проиграл их кандидат. Высокопоставленным чиновникам обещана свобода после того, как районный суд удовлетворит жалобу Равшана Джеенбекова о признании недействительными итогов голосования. Милиция не стала вмешиваться в происходящее, предпочтя вступить в переговоры с участниками митинга, требующими пересмотра итогов голосования.

В Узгене (Ошская область) сторонники оппозиционного кандидата в депутаты Адахана Мадумарова также ворвались в здание районной администрации, однако к вечеру властям удалось успокоить митингующих. Центризбирком провёл срочное выездное совещание, на котором было принято решение пересчитать результаты. В результате Мадумаров был признан победителем и стал депутатом парламента.

Массовые выступления оппозиции с требованием отменить итоги голосования проходят в городах Алай, Базар-Коргон, Кочкор и Таш-Кумыр.

В Бишкеке трое проигравших во втором туре кандидатов в депутаты провели пресс-конференцию, на которой заявили о многочисленных нарушениях в ходе голосования. Известный политик Мелис Эшимканов, проигравший своему сопернику всего 61 голос, заявил, что готов вывести на улицы более 3 тыс. сторонников.

16 марта Власти Киргизии, встревоженные многочисленными акциями протеста, вынуждены идти на определённые уступки своим противникам. Речь идёт о возможном пересмотре результатов голосования в некоторых избирательных округах.

18 марта после полудня около 300 участников бессрочного митинга против фальсификации итогов парламентских выборов ворвались в здание областной администрации во втором по величине городе Киргизии Оше. Митингующие заняли здание и отказались покидать его до выполнения своих требований, главное из которых — отставка президента Аскара Акаева. Губернатора в здании не было, чиновникам было позволено беспрепятственно покинуть кабинеты.

Бессрочный митинг протеста начался и в Бишкеке. У памятника Максиму Горькому активисты партии «Ар-Намыс» (лидер — Феликс Кулов, который с 2000 года находится в заключении) заявили, что намерены установить в Бишкеке «подлинно народную власть, как это было в Джалал-Абаде».

18 марта В Джалал-Абаде продолжает действовать «народный совет», образованный на съезде жителей области. Члены «народного совета» требуют передать им бразды правления. Губернатор области Жусупбек Шарипов, устроивший временную резиденцию в здании УВД, называет подобные действия нелегитимными, «противозаконными и уголовно наказуемыми».

20 марта В пять часов утра в городах Джалал-Абад и Ош одновременно началась операция по освобождению зданий областных администраций. В здании в Оше в этот момент находилось около 100 человек, в Джалал-Абаде — около 300. В операции участвовали подразделения спецназа и местная милиция. В Джалал-Абаде на освобождение здания ушло около 20 минут. Спецназовцы, проникшие в здание через дверь и окна, хватали спящих людей, выносили из здания и заталкивали в два военных «КамАЗа». В здании возникли пожары от того, что обороняющиеся закидывали спецназ бутылками с бензином. Руководство МВД Киргизии заявило, что сотрудники правоохранительных органов не имели при себе огнестрельного оружия. По их словам, все задержанные были вывезены в фильтрационные пункты, где был проведён их осмотр, выяснение личности и медицинское освидетельствование. Сотрудники правоохранительных органов нашли в здании большое количество арматуры, дубинок, камней, которые власти намерены использовать в качестве вещественных доказательств. Аналогичным образом было освобождено и здание областной администрации в Оше. В ходе операции был задержан глава «народного совета» Ошской области Анвар Артыков, однако позже власти под давлением оппозиции были вынуждены отпустить его.

После обеда ситуация в Джалал-Абаде обостряется. На одной из городских окраин собралась многотысячная толпа — в основном жители пригородного Сузакского района. После краткого митинга они направляются к центру города, по пути взяв в заложники главу администрации Сузакского района Шарапа Жакыпова.

Нападающие вновь захватили здание обладминистрации и направились в сторону комплекса зданий местного УВД, чтобы освободить своих задержанных товарищей. Сотрудники местной милиции заблаговременно покинули территорию, забрав оружие. Ворвавшись на территорию УВД, нападавшие подожгли одно из зданий. Спецназовцы выбрались на крышу основного здания и открыли огонь в воздух, рассчитывая остановить толпу. Несмотря на это митингующие захватили весь комплекс зданий УВД, перевернув и разбив практически все милицейские машины и разгромив все помещения. Пламя перекинулось на другие здания, и весь комплекс выгорел. В ходе столкновения получили ранения около 15 сотрудников МВД.

Поздно вечером толпа митингующих сосредоточилась в центре Джалал-Абада. Часть из них двинулась в сторону аэропорта, куда якобы должны были прилететь дополнительные самолёты со спецназовцами. Митингующие фактически берут аэропорт под полный контроль, блокировав взлётную полосу кучами гравия.

Пропрезидентский общественный фонд Киргизии «С народом и для народа» призывает депутатов парламента объявить «чрезвычайную ситуацию в стране.» Фонд также призвал власти осудить и закрыть СМИ, которые занимаются «общественным идеологическим террором», и защитить президента Аскара Акаева как гаранта конституции.

Со своей стороны, КСНЕК Киргизии выступает со специальным заявлением: «Сегодняшние кровавые действия Акаева и его подручных являются не чем иным, как войной против собственного народа. Они готовы спровоцировать межнациональное столкновение и кровопролитие, чтобы сохранить свою преступную власть. Мы призываем всех соотечественников, кому дорога судьба Отечества в этот решающий час, выступить против семейно-кланового, мафиозно-коррумпированного режима».

Лидер оппозиционного движения «Отечество» Роза Отунбаева, находящаяся в Оше, заявляет, что оппозиция не допустит введения чрезвычайного положения: «Власть не контролирует ситуацию в четырёх регионах. Ввод чрезвычайного положения означал бы, что действующая власть намерена продлить свои полномочия.»

Киргизский центр ОБСЕ заявляет, что события в Джалал-Абаде и Оше «могут привести к эскалации насилия, которая может негативно повлиять на политическую ситуацию и стабильность в стране». Центр ОБСЕ призывает стороны воздержаться от использования силовых методов и оставаться приверженными законности, диалогу и уважению основополагающих принципов прав человека и гражданских свобод.

Вечером правительство Киргизии заявляет о готовности к переговорам. Об этом сообщает премьер-министр Николай Танаев. Один из лидеров оппозиции — Курманбек Бакиев — говорит, что и оппозиция готова к переговорам, но только при личном участии президента Акаева.

Тем временем, по некоторым сведениям, президент Киргизии Аскар Акаев ещё утром срочно вылетел в Москву.

21 марта Утром в Оше оппозиционеры берут штурмом здания областной и городской администрации, областных управлений внутренних дел и службы национальной безопасности.

С самого раннего утра на центральной площади стали собираться молодые люди из пригородных районов, многие из которых были вооружены самодельными деревянными дубинками, прутьями арматуры и камнями.

Перед собравшимися выступали находящиеся в городе лидеры оппозиции. Через громкоговорители сообщались последние новости из соседнего Джалал-Абада о том, как население взяло город под свой контроль. Уже к полудню более 5 тысяч человек заняли здания областной администрации и силовых структур.

О переходе на сторону оппозиции заявляют два высокопоставленных офицера Ошского УВД. Заместитель начальника УВД Ошской области Эркин Эсеналиев сообщает журналистам, что «правоохранительные структуры будут действовать совместно с народным советом».

Восставшие захватывают также аэропорт в Оше, который считается одним из основных пунктов сообщения с Бишкеком. Правда, блокировать взлётно-посадочную полосу, как в Джалал-Абаде, здесь не стали, поскольку ожидают прибытия самолётов с представителями оппозиции из Бишкека.

Вечером пришло сообщение о том, что сторонники оппозиции захватили в аэропорту Оша группу спецназа «Калкан», которая собиралась вылететь в Бишкек. По некоторым данным, именно эти спецназовцы накануне штурмовали здание обладминистрации.

Сам же аэропорт прекратил работу, персонал покинул свои рабочие места, самолёты не летали. Юг Киргизии, таким образом, был полностью отрезан от северных областей. Функционировал только аэродром в Баткенской области, но он способен принимать только самолёты типа Як-40 и Ан-24.

Фактически страна уже раскололась надвое: оппозиция контролирует юг, а официальные власти — север Киргизии. Роза Отунбаева сообщает, что оппозиция «полностью контролирует Ошскую и Джалал-Абадскую области, часть Нарынской области и рассчитывает завтра-послезавтра распространить свой контроль на Баткенскую область». Таким образом, в её руках окажется практически весь юг страны. По её словам, силовые структуры на юге поддерживают оппозицию: "Власть Акаева трещит по швам, скоро Бишкек окажется в кольце. "

Роза Отунбаева подчёркивает, что оппозиция в случае прихода к власти намерена сохранить союзнические отношения с Россией и не будет требовать вывода российской военной базы в Канте.

В Бишкеке впервые за много лет президент Аскар Акаев не принимает участия в торжествах по случаю весеннего праздника Новруза и не выступает по телевидению с обращением к согражданам. По слухам, он ещё 20 марта вместе с семьёй улетел в Москву. Официальные власти целый день упорно опровергают эти сообщения, но за весь день Аскар Акаев так и не появляется перед телекамерами.

Официальные власти вновь предупреждают о возможном всплеске экстремизма, религиозного радикализма и об опасности межэтнических столкновений на юге страны. Но пока никаких признаков межэтнической напряженности в Оше или Джалал-Абаде нет. Более того, главой «народной власти» Оша избран один из лидеров оппозиции, узбек по национальности Анвар Артыков. По мнению лидера оппозиции Курманбека Бакиева, это власти пытаются разжечь межнациональный конфликт между киргизами и узбеками.

Отмечается, что, опасаясь повторения ошских событий 1990 года, узбекское и уйгурское население юга Киргизии приступило к формированию народных дружин самообороны. Указывается, что местные узбеки достаточно многочисленны и сплочены. Они, в случае дальнейшего обострения ситуации, могут рассчитывать на помощь Узбекистана.

По сообщениям оппозиционных газет, поддержать киргизскую революцию приехали члены грузинского парламента — Каха Гетсадзе и Гиви Таргамадзе из партии «Народное движение» и Темур Нергадзе из Республиканской партии Грузии. По их словам, «в Киргизии складывается вполне нормальная предреволюционная ситуация».

22 марта Аскар Акаев не собирается сдаваться требованиям оппозиции. В ответ на требования отменить итоги парламентских выборов ЦИК их, наоборот, утверждает. А на призывы уйти в отставку Акаев отвечает категорическим отказом.

Утром Центральная избирательная комиссия Киргизии утверждает итоги парламентских выборов по 69 из 75 избирательных округов. Днем в Бишкеке открывается первая сессия нового парламента, в которой принимают участие 58 депутатов — все из проправительственных партий.

В эти же часы в центре Бишкека проходит организованный властями митинг под лозунгом поддержки действий властей в их противостоянии с оппозицией. Большинство вузов столицы отменили все занятия. Студентов сняли с занятий и отправили митинговать в поддержку режима.

Выступая перед депутатами, Акаев обещает, что не будет вводить чрезвычайное положение и предпринимать силовые меры против оппозиции. А вечером в специальном телеобращении президент объявляет, что его досрочная отставка «не в компетенции каких-либо политических сил» и он не собирается «вести на эту тему какие-либо переговоры».

Выступая в парламенте, Акаев осуждает «маргинальные и экстремистские силы, навязывающие обществу ущербные идейные установки и ценности», «дестабилизирующие обстановку под надуманными предлогами во имя корыстных политических целей». Он обвиняет «доморощенных революционеров» в Киргизии в подготовке к государственному перевороту, призывает к «созданию в обществе обстановки нетерпимости к действиям этих личностей, которые руководствуются иностранными директивами и за счёт чужеземных средств наносят ущерб интересам народа».

По словам Акаева, события в Киргизии нельзя рассматривать изолированно от других «цветных революций» в странах СНГ, где они стали государственными переворотами и вышли за пределы правового поля. «Органы правопорядка дают достойный отпор действиям оппозиции, так будет и впредь»,- заявил он.

Сразу после выступления Аскара Акаева в Бишкеке были задержаны несколько членов оппозиционного Народного движения Кыргызстана (НДК), приехавших в Бишкек из Оша.

Один из лидеров оппозиции Роза Отунбаева полагает, что отказ Акаева от введения чрезвычайного положения — лишь признание бессилия, поскольку «он уже не контролирует половину страны».

Создаётся впечатление, что прямой диалог между властью и оппозицией уже невозможен и единственный выход — международное посредничество. Свои услуги предложили многие иностранные политики и организации, от председателя комитета по международным делам Совета Федерации России Михаила Маргелова и послов стран Запада в Бишкеке до президента Грузии Михаила Саакашвили. Последний направил в адрес Акаева тёплое послание со словами: «Будучи сторонником свободы и равноправия, а также поддерживая идею сильного Киргизстана, в этот критический период в истории вашего народа хочу протянуть вам руку дружбы и поддержки. Если вы сочтёте нужным, готов быть вам полезным в любом качестве, в частности, мог бы приехать в братский Киргизстан в качестве посредника на переговорах либо просто друга, готового принять участие в конструктивной дискуссии с оппозицией. В наших общих интересах добиться сохранения роли Киргизстана как демократического лидера в регионе. Я уверен, что, объединив наши усилия, мы этого добьёмся».

По словам Отунбаевой, в Оше и Джалал-Абаде на митингах и собраниях оппозиции раздаются призывы к маршу на Бишкек, формируются инициативные группы. Однако, по её словам, лидеры оппозиции эти действия не поддерживают и в них не участвуют.

В течение всего дня пресс-секретарь президента Абдиль Сегизбаев даёт свою интерпретацию событий на юге страны. По его словам, оппозиция уже не контролирует ситуацию — власть захватили «третьи силы»: «Третьи силы полностью контролируют ситуацию в Оше и Джалал-Абаде, это уголовные элементы, связанные с наркомафией, рвущиеся к власти». Властями широко распространяется версия о том, что наряду с наркобаронами волнения на юге провоцируют религиозные экстремисты.

Лидер Народного движения Курманбек Бакиев заявляет, что уже в ближайшие дни в Бишкеке планируется проведение курултая с участием представителей всех областей страны.

Волнения постепенно охватывают и север страны. Здесь нет таких беспорядков, как в крупнейших южных городах республики — Оше и Джалал-Абаде, но и здесь оппозиция захватывает госучреждения. В городе Кочкор (Нарынская область) до 400 человек овладели почтой, телеграфом, зданием райадминистрации. Милиция в события не вмешивается.

Избранный руководителем «народной власти» Таласской области (север Киргизии) Равшан Жеенбеков объявляет, что жители области присоединяются к требованиям южных районов страны и намерены создать своё правительство.

В Таласе перед зданием обладминистрации собрались две тысячи человек. Эти люди требуют того же, что и жители Ошской и Джалал-Абадской областей: отставки правительства, Центризбиркома, Верховного суда и создания правительства народного доверия.

В Бишкеке распространяются слухи о колонне автобусов с жителями Оша и Джалал-Абада, направляющимися в Бишкек (расстояние — 500 км). Их цель — организовать акции протеста в киргизской столице. Пресс-секретарь МВД Киргизии отказывается подтвердить информацию о выдвижении оппозиционеров в сторону Бишкека.

Милиция Бишкека уже несколько суток ночует в автобусах, расположенных рядом со стратегическими объектами, чтобы иметь возможность воспрепятствовать проведению акций протеста. Взяты под усиленную охрану мэрия города, здания районных администраций и национальная телерадиокомпания. Вокруг здания правительства сосредоточены солдаты внутренних войск, однако они не вооружены. Охрана выставлена и по периметру здания киргизского Белого дома.

Управление внутренних дел Бишкека распространяет специальное заявление, в котором призывает горожан «не поддаваться на провокации политических экстремистов, преследующих личные, корыстные цели». По данным УВД, оппозиция намерена попытаться дестабилизировать ситуацию и в столице, объявив «бессрочный митинг» в различных общественных местах города, а также организовывая проведение несанкционированных акций протеста и создав так называемый «Бишкекский народный совет».

Из-за акций оппозиции на неопределённый срок перенесено заседание премьеров стран — членов Центрально-Азиатского сотрудничества. Саммит должен был пройти в Бишкеке 25 марта.

В Оше и Джалал-Абаде не работает общественный транспорт, закрыт международный аэропорт в Оше, захваченный накануне оппозицией. Жизнь парализована. Большинство магазинов закрыты из-за страха хозяев перед мародёрами, цены на хлеб повысились вдвое. В средних школах и университетах объявлены внеочередные каникулы. На улицах не видно ни милиции, ни толп. Все сотрудники правоохранительных органов были вынуждены переодеться в гражданскую одежду и скрываться по домам.

ГУВД, УВД и ГАИ Оша фактически перешли на сторону оппозиции. Более того, с «народным правительством» Ошской области сотрудничает Южная группировка войск.

Из зоны конфликта на юге Киргизии выведены все сотрудники правоохранительных органов, оставшиеся на стороне властей. По словам пресс-секретаря президента страны Абдиля Сегизбаева, это сделано для того, чтобы избежать провокаций и столкновений.

На базе УВД Оша спешно формируются народные дружины — в основном из добровольцев, жителей окрестных сёл. В помощь к ним приданы сотрудники милиции, решившие оказать содействие новой власти. Все они патрулируют улицы без знаков различия и без оружия. По словам жителей Оша, все склады оружия были заблаговременно эвакуированы на север.

По предварительным данным, оппозиция овладела Кадамжайским районом и городом Кызыл-Кия в Баткенской области (единственная ещё целиком не занятая южная провинция).

Российский генконсул в Ошской области Юрий Иванов сообщил Интерфаксу, что к нему в последнее время поступают звонки от русскоязычных граждан. Люди говорят, что боятся за свою жизнь. Иванов заметил, что люди, назвавшие себя «новыми властями области», обязаны обеспечивать безопасность российского генконсульства и культурного центра в Оше. Пока, по словам дипломата, никаких эксцессов не было.

Власти Узбекистана и Таджикистана в одностороннем порядке закрывают свои границы с соседней Киргизией. В Таджикистане принимаются дополнительные меры «по недопущению попыток перехода через границу политических и вооружённых экстремистов в восточные Мургабский и Джиргатальский районы Таджикистана, где проживает многочисленная диаспора этнических киргизов», заявляют в таджикском пограничном ведомстве.

Лидеры киргизской оппозиции не исключают возможности отделения южных областей Киргизии и образования самостоятельного государства; об этом, в частности, заявляет Курманбек Бакиев. В этом случае киргизская революция имеет все шансы перерасти в гражданскую войну.

Кульминация

24 марта в киргизской столице на главной площади Ала-Тоо на митинг за отставку действующей власти собралось более 30 000 человек, что явилось невообразимо массовым проявлением гражданской активности по тем временам для Кыргызстана. С северной стороны площади Ала-Тоо в противовес митингующим была собрана группа молодых людей в белых кепках около 200 человек. С их стороны к трибуне с выступающими лидерами оппозиции постоянно засылались провокаторы, которые старались вызвать конфликт. И к полудню это им удалось. Конфликт вылился в метание противостоящими сторонами кусками разбитого гранита, которым была отделана площадь Ала-Тоо. Метание кусков гранита со стороны оппозиции было быстро остановлено активистами оппозиции, объяснявшими оппозиционно настроенным молодым людям, что провокации на агрессию со стороны оппозиции нужны властям, чтобы показать всем оппозицию в плохом свете. Прекратив защищаться от провокаторов, сторонники оппозиции вынуждены были начать отступать под градом летящих кусков гранита. Посчитав сопротивление оппозиции сломленным «белокепочники» пошли в наступление. Они были вооружены фанерными щитами и деревянными дубинками, которыми они били об щиты, чтобы устрашить митингующих. Под натиском «белокепочников» лидеры оппозиции и митингующие вокруг них побежали с трибуны и вклинились в общую массу митингующих, часть которых была таким образом отброшена от трибуны метров на 10-15. Но это было самым большим, чего смогли добиться «белокепочники», хотя их целью был полный разгон митингующих. В следующие мгновения огромная масса митингующих бросилась в сторону «белокепочников» и не дойдя до физического соприкосновения с митингующими «белокепочники» бросились отступать. Некоторые из них, находящиеся в нетрезвом состоянии, при быстром отступлении упали, и были настигнуты митингующими и жестоко избиты, большинство же «белокепочников» смогли спастись бегством. После провокации «белокепочников» на площади началось противостояние митингующих и силовых структур. Митингующие забрасывая их камнями, вынудили скрыться за забором дома Праительства («Белого Дома»). Нападавшие, которых было значительно меньше, чем демонстрантов, были отброшены, но эта стычка имела катастрофические последствия. Позиционное противостояние силовиков и сторонников оппозиции на площади продолжалось больше трех-четырёх часов, в итоге милиция была вынуждена скрыться за забором Дома правительства и держать оборону за закрытыми воротами. Но очень быстро сотни разгорячённых людей, в основном молодых, вооружённых кольями, обрезками арматуры, камнями, смели милицейское оцепление и ворвались в здание. Внутри толпа стала всё крушить, бить стекла, выбрасывать из окон папки с документами. После короткой ожесточённой стычки силам правопорядка пришлось спасаться бегством. Итог столкновения — сотни раненых с обеих сторон, особенно среди сотрудников правоохранительных органов. Приказа на использование силы солдаты внутренних войск и милиция так и не получили. Аскар Акаев с семьёй и ближайшими соратниками успел покинуть Дом правительства за несколько минут до штурма, отдав приказ не применять силу против манифестантов. К вечеру из заключения освобождают известного лидера оппозиции Феликс Кулов, после чего он выступает по киргизскому государственному телевидению с обращением к нации. Поздравив их с победой народной революции, он призывает киргизов соблюдать спокойствие, не сводить счёты с противниками, а силовые структуры страны — не применять против мирных людей оружие. В эфир одно за другим выходят прямые включения с заседаний координационного совета оппозиции. Его председателем избран Курманбек Бакиев. Вместе с другими лидерами оппозиции — Розой Отунбаевой, Мамбетжунусом Абыловым и Феликсом Куловым — он начинает переговоры о создании коалиционного правительства. Идея его организации одобрена ОБСЕ.

Прежнее правительство отправлено в отставку после того, как о своём уходе заявляет его глава Николай Танаев. Министры-силовики пока остаются на своих местах — это необходимо для того, чтобы поддерживать порядок в Бишкеке и во всей республике.

Ночь погромов

Верховный суд Киргизии на экстренном заседании отменил итоги парламентских выборов. Тем самым суд вернул полномочия предыдущему составу парламента, который в двенадцатом часу ночи назначил своим спикером Ишенбая Кадырбекова, бывшего министра строительства, проигравшего недавние выборы в Нарынской области.

Всё это происходит на фоне массовых погромов и грабежей в центре Бишкека. Ещё засветло центр города стал по-настоящему опасным местом. Милиция бесследно исчезла. В ночь с четверга на пятницу организованному ограблению подвергаются магазины и рынки, в основном принадлежащие семье Аскара Акаева, а также турецким и китайским предпринимателям. В торговом центре Silk Way остались одни манекены. Китайский торговый центр «Го Ин» пострадал больше остальных магазинов: здание не только разграбили, но и сожгли. Бензоколонки принадлежащей сыну Акаева сети НК «Альянс» — лидера на топливном рынке республики — заблаговременно закрылись по приказу хозяина. Это моментально привело к дефициту бензина, но ближе к ночи заправки попросту начали взламывать.

Курултай из депутатов старого и нового парламентов поручает Кулову, в прошлом — генералу милиции, общее руководство силовыми структурами. Телеобращение Кулова о необходимости сохранения мира, согласия и прочих общечеловеческих ценностей не спасает положения — его почти никто не слушает.

Москва показывает спокойную реакцию к смене власти в Киргизии. Официальный представитель МИД РФ Александр Яковенко лишь призывает конфликтующие стороны «вернуться в русло законности». Столь спокойная реакция, очевидно, вызвана тем, что лидеры оппозиции, по всей видимости, уже установили отношения с Кремлём. В конце января — начале февраля 2005 Курманбек Бакиев и Роза Отунбаева побывали в Москве и были приняты здесь на высоком уровне.

Первые шаги новой власти

25 марта Киргизский парламент третьего созыва назначает Курманбека Бакиева исполняющим обязанности президента и премьер-министра страны. Сразу после этого Бакиев назначает на должность министра иностранных дел ещё одного деятеля оппозиции — Розу Отунбаеву. Координатором всех силовых структур республики становится освобождённый накануне из тюрьмы лидер партии «Ар-Намыс» Феликс Кулов, а и. о. генпрокурора — оппозиционный депутат парламента Азимбек Бекназаров. ЦИК возглавляет бывший зампредседателя комиссии Тургуналы Абдраимов. 26 марта Киргизский парламент назначает досрочные выборы президента на 26 июня. Между тем, в стране юридически сосуществуют два парламента: прежний и новый. Однако ЦИК к 28 марта неожиданно подтверждает легитимность нового «акаевского» парламента, который подтверждает полномочия Бакиева в качестве временного главы государства и избирает своим спикером оппозиционера Текебаева. В стане пришедшей к власти оппозиции зреет раскол. Слева новой власти начинает противостоять «Комитет 27 марта». Бакиев все более отчетливо проводит политику бонапартизма, используя акаевцев для борьбы со своими недавними соратниками. 29 марта на посту службы национальной безопасности он утверждает давнего врага Кулова 62-летнего кадрового советского чекиста Таштемира Айтбаева.

Новое руководство Киргизии подчёркивает, что намерено сохранить прежние отношения с Россией, которая благоволит новой власти. О поддержке новой власти заявляют США и Узбекистан.

Основной задачей молодого революционного правительства становится борьба с мародерами и грабителями, против которых выставляются народные дружины. С этой задачей блестяще справляется Феликс Кулов, который смог примирить милицию и народные дружины в деле наведения порядка на улицах столицы.

Опасность справа

Между тем в Киргизии активизируются сторонники свергнутого президента Акаева. 26 марта на Бишкек двинулись около трех тысяч сторонников бывшего президента, требовавших восстановления его в должности. Возглавлял шествие Кенешбек Душебаев, которого Аскар Акаев назначил министром внутренних дел за сутки до падения правительства. Из Кеминского района (родины Аскара Акаева) они дошли до центра Чуйской области, города Токмок, находящегося в 60 километрах от Бишкека. По официальным данным, участники марша разошлись по домам после переговоров с представителями новых властей, в том числе с Феликсом Куловым, курирующим «силовой блок». 29 марта Бывшие руководители МВД и МЧС Киргизии Кенешбек Дюшебаев и Темирбек Акматалиев — земляки Аскара Акаева из Кеминского района Чуйской области — объявляют в Бишкеке о создании движения «Акыйкат» («Справедливость»). Они называют события 24 марта «государственным переворотом», требуют привлечь к ответственности его участников. Бывшие министры настаивают на возвращении Акаева в Киргизию, чтобы он «выступил с отчётом о своей работе перед народом и сложил полномочия». Дюшебаев и Акматалиев угрожают волнениями в «некоторых районах страны», если новые власти республики не выполнят их требования до 31 марта. Акматалиев объявил о своем желании участвовать в борьбе за пост президента.

Отставка Акаева

Несмотря на все слухи об отставке, Акаев продолжал юридически оставаться главой государства. 3 апреля Президент Киргизии Аскар Акаев согласился уйти в отставку в обмен на обещание парламента выполнять закон о гарантиях бывшим президентам, предоставляющий им широкие льготы. Переговоры о сдаче власти между Акаевым и спикером нового парламента Омурбеком Текебаевым состоялись в Москве. По их итогам подписан протокол о досрочном сложении Акаевым полномочий президента «в соответствии с собственным заявлением». Парламент Киргизии, согласно протоколу, принимает отставку, назначает дату досрочных президентских выборов и принимает постановление о выполнении положений конституции страны и закона о гарантиях деятельности президента.

Согласно подписанному протоколу, Акаев и его семья сохранили гарантии, установленные киргизской конституцией и законом о статусе президента. Это иммунитет от уголовного преследования и неприкосновенность жилища, транспорта и корреспонденции. Наконец, Акаев станет членом совета безопасности Киргизии и получит возможность бесплатно выступать по телевидению и в газетах. По некоторым предположениям, семья Акаева сохранила неприкосновенность в обмен на отказ от части собственности. В протоколе также закреплено, что «стороны заявляют о своём безусловном уважении международных гарантий в отношении протокола». Гарантами протокола объявлены Россия и Казахстан.

4 апреля Изгнанный президент Аскар Акаев в торжественной обстановке подписывает в здании киргизского посольства в Москве заявление о своей отставке с 5 апреля 2005 года. В присутствии делегации парламента Киргизии во главе со спикером Омурбеком Текебаевым он также записывает видеообращение на русском языке к соотечественникам, в котором просит прощения и советует новым властям во внешней политике и далее ориентироваться на Россию.

В своей речи Аскар Акаев ни разу не упомянул новую исполнительную власть страны — временное правительство во главе с Курманбеком Бакиевым — и так и не заявил, что считает его законным.

В обмен на добровольную отставку Аскару Акаеву обещаны определённые гарантии как экс-президенту — личная неприкосновенность, иммунитет от судебного преследования, госсодержание и охрана. Эти гарантии распространяются также на детей президента, которые находятся у него на иждивении. Взрослые дети (дочь Бермет и сын Айдар) никаких гарантий не получают. Это в равной степени относится и к имуществу президента и его семьи — собственность самого Аскара Акаева отчуждена не может быть, но это не касается собственности Бермет и Айдара Акаевых.

Тем временем в Бишкеке ищут собственность семьи президента. Инициатива исходит от и. о. вице-премьера Киргизии, курирующего экономический блок, Данияра Усенова. «Проверка собственности президента Акаева является требованием народа, которое должно выполнить правительство республики», — заявил он журналистам. По его словам, уже составлен список офшорных зон, куда члены семьи Аскара Акаева могли перевести деньги из Киргизии.

В Москве высказывают удовлетворение итогами состоявшихся здесь переговоров, приведших к отставке Аскара Акаева. Бишкек посетил глава думского комитета по делам СНГ Андрей Кокошин, который встретился с и. о. президента Курманбеком Бакиевым и с Феликсом Куловым, на момент встречи уже не занимавшим никаких властных постов, но остающимся одним из основных претендентов на президентское кресло в Киргизии.

Курманбек Бакиев распорядился создать госкомиссию по изучению ситуации, сложившейся в стране в связи с событиями 24 марта.

Кроме того, должны быть снова изучены обстоятельства трагедии марта 2002 года, когда милиция расстреляла мирную демонстрацию у местечка Аксы на юге страны. Главные виновники тогда так и не были наказаны. Комиссия также займётся изучением событий 20 марта в Оше и Джалал-Абаде, когда получившие приказ освободить занятые местными жителями здания областных администраций омоновцы применили слезоточивый или иной отравляющий газ.

11 апреля После долгих обсуждений парламент Киргизии под давлением ОБСЕ и Еврокомиссии наконец принял решение о «досрочном приостановлении полномочий президента Акаева». Накануне спецпредставитель действующего председателя ОБСЕ в Центральной Азии Алоиз Петерле провёл переговоры со спикером парламента Омурбеком Текебаевым и и. о. министра иностранных дел Розой Отунбаевой и настоятельно рекомендовал «как можно быстрее принять решение по отставке Аскара Акаева». По словам Текебаева, представители европейского сообщества обеспокоены тем, что затягивание с принятием отставки негативно сказывается на политической ситуации в Киргизии, а также на решении вопроса о проведении новых президентских выборов. Постановление поддержали 38 из 64 депутатов.

Острая дискуссия развернулась вокруг вопроса о льготах теперь уже бывшего президента Акаева и членов его семьи. В результате парламентской дискуссии было решено отказать экс-президенту в предоставлении аппарата помощников за счёт госбюджета, а также было отменено положение о невзимании госпошлины при обращении в суд. Гарантии личной неприкосновенности отныне распространяются только на самого Акаева, но не на членов его семьи, как предусматривалось ранее. Кроме того, бывшему президенту отказано в праве получать по первому требованию доступ к СМИ. У экс-президента из всех привилегий остаются три — личная неприкосновенность, государственное содержание и пожизненная охрана в пределах республики. Правда, в «политической и общественной жизни страны» Акаев теперь участвовать не сможет — так решил парламент.

Реабилитация Кулова

Верховный суд республики полностью оправдал Феликса Кулова по обвинению в хозяйственных преступлениях, якобы совершённых им в бытность мэром Бишкека и губернатором Чуйской области, открыв ему таким образом путь к участию в президентских выборах. По решению суда Кулов получит назад награды и звания и будет восстановлен во всех гражданских правах.

На минувшей неделе суд уже оправдал Кулова и по другому уголовному делу — о превышении должностных полномочий в бытность главой министерства нацбезопасности.

Известно, что Феликс Кулов уже предложил Курманбеку Бакиеву заключить соглашение, по которому победивший на предстоящих президентских выборах будет способствовать назначению премьер-министром кандидата, занявшего второе место. По сообщениям СМИ, многие в Киргизии и за её пределами настаивают на необходимости формирования предвыборного тандема Кулов-Бакиев.

6 апреля Верховный суд Киргизии по представлению генеральной прокуратуры «в связи с вновь открывшимися обстоятельствами» начал пересмотр дела Феликса Кулова. По одному из двух обвинений уже вынесен оправдательный приговор. Признано, что, будучи министром национальной безопасности Киргизии, Феликс Кулов служебным положением не злоупотреблял и не превышал должностных полномочий. Остаётся второе обвинение — в нарушениях закона на постах губернатора Чуйской области и мэра Бишкека.

Передел собственности

10 апреля В Киргизии совершено первое после победы «тюльпановой революции» политическое убийство. В Бишкеке в собственном доме застрелен соратник Феликса Кулова Усен Кудайбергенов. Известный каскадёр возглавлял «народное ополчение» в Бишкеке. 24 марта он освобождал из исправительно-трудовой колонии Кулова. Когда же Бишкек захлестнула волна мародёрства и разбоев, ополчение наводило порядок в столице. Последняя акция Кудайбергенова — разгон людей, самовольно захвативших земли в столичных парковых зонах.

В Бишкеке прошёл массовый митинг жителей столицы против самовольного захвата земель в городе и его окрестностях, который проводится под лозунгом: «Раньше всё принадлежало Акаеву, а теперь — народу». Всё началось с того, как группа людей, количество которых быстро дошло до тысячи, попыталась захватить земельные участки в престижной верхней зоне столицы Киргизии. 8 апреля, выступая на заседании парламента, и. о. президента, премьер-министр Киргизии Курманбек Бакиев заявил, что решение вопроса с самозахватом земель находится в компетенции муниципальных властей и соответствующих служб города. Процесс тем временем приобрёл неконтролируемый характер. Группы захватчиков стали активно осваиваться и в других районах в окрестностях Бишкека — Сокулукском и Аламединском. Затем в одном из сёл неподалеку от столицы неизвестные попытались захватить сельскохозяйственные угодья, огородили территорию и принялись за строительство.

Митинг жителей Бишкека против захватчиков возглавили депутаты парламента. К митингующим вышел Курманбек Бакиев и пообещал в течение нескольких дней снять этот вопрос. Жители Бишкека пригрозили, что если вопрос не решится «сегодня же», они будут решать проблему собственными силами. В Бишкеке ходят слухи, что самозахватом занимаются приезжие с юга страны, которые принимали участие в событиях 24 марта.

Антиакаевская кампания после революции

7 апреля Парламент приступил к обсуждению отставки Аскара Акаева. Среди депутатов не было единой точки зрения относительно того, стоит ли принять отставку Акаева (Омурбек Текебаев), которая сохранит ему и его семье неприкосновенность, или ему следует объявить импичмент. 8 апреля Парламент Киргизии внёс изменения в закон «О гарантиях деятельности президента Киргизии», лишив Акаева статуса первого президента страны и соответствующих ему привилегий, которые распространялись и на членов его семьи.

Начались гонения на родственников бывшего президента Аскара Акаева.

32-летняя дочь экс-президента Бермет Акаева (основательница партии прежней власти «Алга, Кыргызстан») попыталась принять участие в сессии нового парламента в качестве депутата, но антиакаевские активисты воспрепятствовали её политической деятельности. В Киргизии по указу Бакиева создана правительственная комиссия, которая пытается разобраться с имуществом семьи Акаева. 18 апреля освобождена от должности Санаткуль Джамакеева, сестра жены бывшего президента, занимавшая пост статс-секретаря агентства Киргизии по делам госслужбы. 19 апреля объявлено об увольнении с должности вице-губернатора Таласской области ещё одной сестры Майрам Акаевой — Аязгуль Саркишевой. Служба национальной безопасности завела уголовное дело на Адиля Тойгонбаева, зятя экс-президента.

Исход русскоязычного населения

Посол России в Киргизии Евгений Шмагин обратился к русскоязычному населению страны с призывом не поддаваться панике, поскольку, по его мнению, правительство сделает всё возможное для предотвращения межэтнического противостояния в стране. Это заявление было сделано в связи с распространением в Бишкеке антирусских листовок

и резким увеличением числа русских жителей Киргизии, желающих уехать в Россию.

Если раньше число посетителей, желающих попасть в представительство МВД РФ по делам миграции, достигало 50-70 человек в день, то сегодня эта цифра возросла до 250—300.

Власти Киргизии тоже пытаются препятствовать распространению паники. Ежедневно в СМИ публикуются обращения представителей киргизской интеллигенции, призывающих русскоязычных сограждан не покидать страну. Курманбек Бакиев заявил в парламенте: «Новая власть намерена на деле обеспечить развитие всех этнических групп и соблюдение их прав, укрепление межэтнического согласия в стране. Русский язык останется языком межнационального общения. Россия была и будет нашим стратегическим партнером».

И. о. главы МИД Киргизии Роза Отунбаева, вернувшись из Москвы, встретилась с руководителями общественных объединений русскоязычного населения. По итогам встречи подготовлена программа мер по работе с русскоязычными жителями Киргизии, включающая активизацию работы органов правопорядка и обеспечение представительства русских в органах власти в центре и на местах.

Отъезд русских из Киргизии серьёзно ударит по российским инвестиционным проектам, среди которых строительство двух крупных гидроэлектростанций на реке Нарын и создание производства алюминия.

Последующие события

• Феликс Кулов и Курманбек Бакиев были основными претендентами на победу на президентских выборах, назначенных на 10 июля 2005. Однако в мае, на следующий же день после начала волнений в Ферганской долине Узбекистана, (Андижан 2005), Кулов взял самоотвод, объявив, что намерен объединиться с Бакиевым. Как заявил сам Курманбек Бакиев, он и Кулов подписали политический документ, где указали, что если его выберут президентом, то он будет добиваться, чтобы парламент одобрил кандидатуру Феликса Кулова на пост премьер-министра. Согласно этому документу, Феликсу Кулову предоставлялось право формировать будущее правительство, и он получал значительную самостоятельность в вопросах контроля над экономикой, финансами, назначения и освобождения губернаторов областей, мэров городов и глав районных администраций. Бакиев же брал на себя контроль над силовым блоком, безопасностью и внешней политикой.
• Феликс Кулов, назначенный первым вице-премьером Киргизии, не скрывал, что на его решение объединиться с Бакиевым повлияли события в Узбекистане — он посчитал, что не стоит ставить страну под угрозу раскола на север и юг. Бакиев пользуется поддержкой в основном южной части страны, откуда начались народные волнения, переросшие в революцию. Кулов популярен в самом Бишкеке и на севере страны.
• 17 (?) мая — старшая дочь Аскара Акаева — Бермет Акаева — лишена депутатских полномочий. Центральная избирательная комиссия Киргизии признала, что её победа на парламентских выборах была вызвана многочисленными нарушениями избирательного законодательства.

Международная реакция

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Грузия и Украина

Главы МИД Украины и Грузии заявили о создании коалиции, которая должна объединить бывшие республики, в которых людям удалось сбросить власть путём народных восстаний. Новая коалиция ещё не оформлена на бумаге, и у неё есть только рабочее название — «Демократический выбор». Основателями этой организации станут Украина и Грузия — страны, пережившие мирную революцию. Предполагается, что членами «Демократического выбора» станут все постсоветские республики, где оппозиция придёт к власти при поддержке улицы. «Опыт Грузии и Украины сводится к тому, что мы смогли преодолеть внутриполитический кризис и сумели организовать передачу власти мирным путём», — пояснил министр иностранных дел Украины Борис Тарасюк. Третьим членом этой организации Тарасюк предложил стать Киргизии, но не сейчас, а после нормализации ситуации в Бишкеке. «После легитимного процесса становления власти можно будет рассмотреть вопрос о её присоединении», — пояснил он.

«Мы очень положительно реагируем на предложения Украины и Грузии помочь нам выйти из текущей ситуации. Но нам надо ещё подумать», — заявила министр иностранных дел Киргизии Роза Отунбаева.

Официальные цели нового объединения пока не объявляются. Известно лишь, что коалиция будет поддерживать оппозицию в других государствах и «напоминать государствам-партнёрам о необходимости соблюдать демократические принципы». Очевидно, «Демократический выбор» займётся так называемым «экспортом революции», хотя организаторы коалиции всячески избегают этого словосочетания. «Революции невозможно экспортировать, — говорится в совместном обращении Ющенко и Саакашвили к киргизскому народу, которое привезли в Бишкек главы МИД. — В наших трёх государствах выборы были лишь поводом, последней каплей, которая переполнила чашу терпения народа и подтолкнула его к борьбе за свободу и демократию».

Участие США

14 апреля в Бишкек прибыл министр обороны США Дональд Рамсфельд. Он встретился за закрытыми дверями с Курманбеком Бакиевым. Речь шла, в частности, о деятельности американской авиабазы Манас вблизи Бишкека.

Бакиев позже отметил, что «не считает необходимым увеличивать вооружённые силы других государств на территории Киргизии». Отвечая на вопрос о возможности придания постоянного статуса американской военной базе в аэропорту Манас и размещения в Киргизии дополнительного контингента американских военнослужащих или вооружения, включая самолеты AWACS, премьер Бакиев заявил, что эти вопросы вообще не поднимались в ходе встречи, «однако все принятые Киргизской Республикой обязательства в области военного сотрудничества будут выполнены в полном объёме».

Белоруссия

Президент Республики Белоруссия Александр Лукашенко, выступая перед военнослужащими и журналистами в городе Барановичи Брестской области, заявил: «В Белоруссии никаких революций не будет… Мы в состоянии удержать ситуацию в нашей стране и не силовым образом. У нас разумные люди, они всё понимают. Мы сделаем так, что люди будут опасаться изменений в составе руководства.»

«Это даже не революция, это разбой и бандитизм, когда одна кучка людей берёт одно здание, где находится офис президента — и всё. Так что это за президент?… Другой такой пример — Украина. Там не было власти, не было монолита. Президент не обладал достаточной властью».

Говоря о себе, белорусский лидер заявил: «Лукашенко можно свергнуть, и притом элементарно, но только на выборах. Приходите на выборы и свергайте Лукашенко, ставьте во власть любого, и я соглашусь».

Казахстан

События в Киргизии в начале 2005 года вызвали серьёзное беспокойство у казахстанских властей. Во-первых, Казахстан географически и культурно близок к Киргизии, а во-вторых, президентские выборы в Казахстане были намечены уже на декабрь 2005 года.

Казахской оппозиции удалось объединиться и избрать лидера. 20 марта 2005 в Алма-Ате прошло всеказахстанское собрание демократической общественности «За справедливый Казахстан». Около 700 представителей всех основных оппозиционных партий и неправительственных организаций избрали своим руководителем и единым кандидатом от оппозиции на предстоящих президентских выборах Жармахана Туякбая, бывшего спикера парламента страны, опытного и харизматичного лидера, ещё недавно бывшего одним из ближайших соратников Нурсултана Назарбаева.

Казахская оппозиция выдвигала требования пересмотра итогов прошедших парламентских выборов, прямых переговоров с президентом, реформы системы выборов и присутствия наблюдателей от ОБСЕ и, наконец, отказа Нурсултана Назарбаева от участия в декабрьских выборах.

Во время киргизских событий Казахстан закрыл границу, а президент Нурсултан Назарбаев перенёс планировавшиеся визиты в Финляндию и Россию.

Таджикистан

Власти Таджикистана, как и соседней Туркмении, по-видимому, во избежание повторения киргизских событий у себя могут взять курс на большую закрытость и самоизоляцию в регионе.

Ситуация в Киргизии стала одной из главных тем переговоров президента Эмомали Рахмонова и Владимира Путина в Сочи в начале апреля 2005.

Россия, заверил Путин, «готова оказать всяческую помощь в нормализации ситуации в Киргизии. Мы находимся в постоянном контакте с органами управления республики и надеемся, что в ближайшее время там произойдет легитимизация власти».

Тем временем в Душанбе был подписан акт о передаче в собственность Москвы оптико-электронного узла «Нурек», позволяющего контролировать космическое пространство. В обмен на это Россия обязалась инвестировать в экономику Таджикистана 2 млрд долларов в течение 5 лет.

Рахмонов получил обещание России, что с уходом российских пограничников с границ Таджикистана республика без военной помощи не останется. Российские военные инструкторы сохранят своё присутствие на внешних границах Таджикистана и будут обучать местных военнослужащих на базе в Душанбе.

Китай

Китайское руководство не может безучастно взирать на развитие событий в соседней Киргизии.

Прежде всего, многие видные представители оппозиции, пришедшей к власти, в своё время получили известность именно под антикитайскими лозунгами.

В 2002, когда Киргизия передала Китаю территорию 900 тыс. га в районе Узенги-Кууш, нынешние лидеры Киргизии организовывали многочисленные митинги протеста — главным противником подписанного договора о государственной границе с Китаем являлся Азимбек Бекназаров, ныне и. о. генпрокурора Киргизии. Среди активистов оппозиции периодически звучат заявления о необходимости отказа от этого договора.

Второе — призывы сторонников новой киргизской власти к освобождению из киргизских тюрем уйгурских активистов из Синьцзян-Уйгурского автономного района КНР. Пекин опасается, что революция в Киргизии может повлечь за собой всплеск политической активности в Синьцзяне.

Китай может предложить России совместно усилить контроль над ситуацией в регионе по линии Шанхайской организации сотрудничества и поддержать начатую Россией кампанию против наблюдателей ОБСЕ, дестабилизирующих обстановку в Средней Азии.

Китай настроен крайне отрицательно в отношении усиливающегося американского влияния в регионе и, скорее всего, будет указывать на события в Киргизии как подтверждение своей озабоченности.

Китай весьма заинтересован в сохранении нынешних режимов в республиках Средней Азии, поскольку лишь стабильные режимы способствуют борьбе против исламского фундаментализма и сепаратизма в регионе.

См. также

• Переворот в Киргизии (2010)

Ссылки

• [c-asia.org/akt/index.php?cont=long&id=559&year=2005&today=04&month=02 Интервью с Розой Отунбаевой 04.02.2005]
• [web.archive.org/web/20051201092330/www.kommersant.ru/k-vlast/get_page.asp?page_id=20051350-14.HTM События глазами очевидцев и интервью с Розой Отунбаевой]
• [www.vremya.ru/2005/52/5/121525.html Интервью с Розой Отунбаевой 29.03.2005]
• [ctaj.elcat.kg/2005/03/25/noch_uruka1/ Ночь распустившегося урюка]
• [archive.is/20130417020349/izvestia.ru/world/article1476197 Генеральный секретарь ОДКБ Николай Бордюжа: «Революция в Киргизии с опиумным привкусом и цвета чёрной мародёрской ночи»]
• [www.livejournal.com/users/morrire/48723.html#cutid1 Поле боя остаётся за мародёрами — фотографии]
• [www.klasney.com/kyrgyzrevolution/ Бишкек в день падения режима Акаева]
• [www.conflictologist.org/main/tulpanovaja-revolucija-v-kirgizii.htm Киргизская «тюльпановая революция»]
• [www.ng.ru/courier/2008-03-17/15_insider.html Исповедь инсайдера]
• Александр Князев. [www.knyazev.org/books/Gov_over_3.pdf Государственный переворот 24 марта 2005 г. в Киргизии]. Бишкек, 2007.
• [www.rg.ru/2014/11/07/akaev.html Политический детектив из жизни 1-го Президента Киргизии] (РГ 09.11.2014 "Как это было")

Отрывок, характеризующий Тюльпановая революция

И, наконец, последний отъезд великого императора от геройской армии представляется нам историками как что то великое и гениальное. Даже этот последний поступок бегства, на языке человеческом называемый последней степенью подлости, которой учится стыдиться каждый ребенок, и этот поступок на языке историков получает оправдание.
Тогда, когда уже невозможно дальше растянуть столь эластичные нити исторических рассуждений, когда действие уже явно противно тому, что все человечество называет добром и даже справедливостью, является у историков спасительное понятие о величии. Величие как будто исключает возможность меры хорошего и дурного. Для великого – нет дурного. Нет ужаса, который бы мог быть поставлен в вину тому, кто велик.
– «C'est grand!» [Это величественно!] – говорят историки, и тогда уже нет ни хорошего, ни дурного, а есть «grand» и «не grand». Grand – хорошо, не grand – дурно. Grand есть свойство, по их понятиям, каких то особенных животных, называемых ими героями. И Наполеон, убираясь в теплой шубе домой от гибнущих не только товарищей, но (по его мнению) людей, им приведенных сюда, чувствует que c'est grand, и душа его покойна.
«Du sublime (он что то sublime видит в себе) au ridicule il n'y a qu'un pas», – говорит он. И весь мир пятьдесят лет повторяет: «Sublime! Grand! Napoleon le grand! Du sublime au ridicule il n'y a qu'un pas». [величественное… От величественного до смешного только один шаг… Величественное! Великое! Наполеон великий! От величественного до смешного только шаг.]
И никому в голову не придет, что признание величия, неизмеримого мерой хорошего и дурного, есть только признание своей ничтожности и неизмеримой малости.
Для нас, с данной нам Христом мерой хорошего и дурного, нет неизмеримого. И нет величия там, где нет простоты, добра и правды.


Кто из русских людей, читая описания последнего периода кампании 1812 года, не испытывал тяжелого чувства досады, неудовлетворенности и неясности. Кто не задавал себе вопросов: как не забрали, не уничтожили всех французов, когда все три армии окружали их в превосходящем числе, когда расстроенные французы, голодая и замерзая, сдавались толпами и когда (как нам рассказывает история) цель русских состояла именно в том, чтобы остановить, отрезать и забрать в плен всех французов.
Каким образом то русское войско, которое, слабее числом французов, дало Бородинское сражение, каким образом это войско, с трех сторон окружавшее французов и имевшее целью их забрать, не достигло своей цели? Неужели такое громадное преимущество перед нами имеют французы, что мы, с превосходными силами окружив, не могли побить их? Каким образом это могло случиться?
История (та, которая называется этим словом), отвечая на эти вопросы, говорит, что это случилось оттого, что Кутузов, и Тормасов, и Чичагов, и тот то, и тот то не сделали таких то и таких то маневров.
Но отчего они не сделали всех этих маневров? Отчего, ежели они были виноваты в том, что не достигнута была предназначавшаяся цель, – отчего их не судили и не казнили? Но, даже ежели и допустить, что виною неудачи русских были Кутузов и Чичагов и т. п., нельзя понять все таки, почему и в тех условиях, в которых находились русские войска под Красным и под Березиной (в обоих случаях русские были в превосходных силах), почему не взято в плен французское войско с маршалами, королями и императорами, когда в этом состояла цель русских?
Объяснение этого странного явления тем (как то делают русские военные историки), что Кутузов помешал нападению, неосновательно потому, что мы знаем, что воля Кутузова не могла удержать войска от нападения под Вязьмой и под Тарутиным.
Почему то русское войско, которое с слабейшими силами одержало победу под Бородиным над неприятелем во всей его силе, под Красным и под Березиной в превосходных силах было побеждено расстроенными толпами французов?
Если цель русских состояла в том, чтобы отрезать и взять в плен Наполеона и маршалов, и цель эта не только не была достигнута, и все попытки к достижению этой цели всякий раз были разрушены самым постыдным образом, то последний период кампании совершенно справедливо представляется французами рядом побед и совершенно несправедливо представляется русскими историками победоносным.
Русские военные историки, настолько, насколько для них обязательна логика, невольно приходят к этому заключению и, несмотря на лирические воззвания о мужестве и преданности и т. д., должны невольно признаться, что отступление французов из Москвы есть ряд побед Наполеона и поражений Кутузова.
Но, оставив совершенно в стороне народное самолюбие, чувствуется, что заключение это само в себе заключает противуречие, так как ряд побед французов привел их к совершенному уничтожению, а ряд поражений русских привел их к полному уничтожению врага и очищению своего отечества.
Источник этого противуречия лежит в том, что историками, изучающими события по письмам государей и генералов, по реляциям, рапортам, планам и т. п., предположена ложная, никогда не существовавшая цель последнего периода войны 1812 года, – цель, будто бы состоявшая в том, чтобы отрезать и поймать Наполеона с маршалами и армией.
Цели этой никогда не было и не могло быть, потому что она не имела смысла, и достижение ее было совершенно невозможно.
Цель эта не имела никакого смысла, во первых, потому, что расстроенная армия Наполеона со всей возможной быстротой бежала из России, то есть исполняла то самое, что мог желать всякий русский. Для чего же было делать различные операции над французами, которые бежали так быстро, как только они могли?
Во вторых, бессмысленно было становиться на дороге людей, всю свою энергию направивших на бегство.
В третьих, бессмысленно было терять свои войска для уничтожения французских армий, уничтожавшихся без внешних причин в такой прогрессии, что без всякого загораживания пути они не могли перевести через границу больше того, что они перевели в декабре месяце, то есть одну сотую всего войска.
В четвертых, бессмысленно было желание взять в плен императора, королей, герцогов – людей, плен которых в высшей степени затруднил бы действия русских, как то признавали самые искусные дипломаты того времени (J. Maistre и другие). Еще бессмысленнее было желание взять корпуса французов, когда свои войска растаяли наполовину до Красного, а к корпусам пленных надо было отделять дивизии конвоя, и когда свои солдаты не всегда получали полный провиант и забранные уже пленные мерли с голода.
Весь глубокомысленный план о том, чтобы отрезать и поймать Наполеона с армией, был подобен тому плану огородника, который, выгоняя из огорода потоптавшую его гряды скотину, забежал бы к воротам и стал бы по голове бить эту скотину. Одно, что можно бы было сказать в оправдание огородника, было бы то, что он очень рассердился. Но это нельзя было даже сказать про составителей проекта, потому что не они пострадали от потоптанных гряд.
Но, кроме того, что отрезывание Наполеона с армией было бессмысленно, оно было невозможно.
Невозможно это было, во первых, потому что, так как из опыта видно, что движение колонн на пяти верстах в одном сражении никогда не совпадает с планами, то вероятность того, чтобы Чичагов, Кутузов и Витгенштейн сошлись вовремя в назначенное место, была столь ничтожна, что она равнялась невозможности, как то и думал Кутузов, еще при получении плана сказавший, что диверсии на большие расстояния не приносят желаемых результатов.
Во вторых, невозможно было потому, что, для того чтобы парализировать ту силу инерции, с которой двигалось назад войско Наполеона, надо было без сравнения большие войска, чем те, которые имели русские.
В третьих, невозможно это было потому, что военное слово отрезать не имеет никакого смысла. Отрезать можно кусок хлеба, но не армию. Отрезать армию – перегородить ей дорогу – никак нельзя, ибо места кругом всегда много, где можно обойти, и есть ночь, во время которой ничего не видно, в чем могли бы убедиться военные ученые хоть из примеров Красного и Березины. Взять же в плен никак нельзя без того, чтобы тот, кого берут в плен, на это не согласился, как нельзя поймать ласточку, хотя и можно взять ее, когда она сядет на руку. Взять в плен можно того, кто сдается, как немцы, по правилам стратегии и тактики. Но французские войска совершенно справедливо не находили этого удобным, так как одинаковая голодная и холодная смерть ожидала их на бегстве и в плену.
В четвертых же, и главное, это было невозможно потому, что никогда, с тех пор как существует мир, не было войны при тех страшных условиях, при которых она происходила в 1812 году, и русские войска в преследовании французов напрягли все свои силы и не могли сделать большего, не уничтожившись сами.
В движении русской армии от Тарутина до Красного выбыло пятьдесят тысяч больными и отсталыми, то есть число, равное населению большого губернского города. Половина людей выбыла из армии без сражений.
И об этом то периоде кампании, когда войска без сапог и шуб, с неполным провиантом, без водки, по месяцам ночуют в снегу и при пятнадцати градусах мороза; когда дня только семь и восемь часов, а остальное ночь, во время которой не может быть влияния дисциплины; когда, не так как в сраженье, на несколько часов только люди вводятся в область смерти, где уже нет дисциплины, а когда люди по месяцам живут, всякую минуту борясь с смертью от голода и холода; когда в месяц погибает половина армии, – об этом то периоде кампании нам рассказывают историки, как Милорадович должен был сделать фланговый марш туда то, а Тормасов туда то и как Чичагов должен был передвинуться туда то (передвинуться выше колена в снегу), и как тот опрокинул и отрезал, и т. д., и т. д.
Русские, умиравшие наполовину, сделали все, что можно сделать и должно было сделать для достижения достойной народа цели, и не виноваты в том, что другие русские люди, сидевшие в теплых комнатах, предполагали сделать то, что было невозможно.
Все это странное, непонятное теперь противоречие факта с описанием истории происходит только оттого, что историки, писавшие об этом событии, писали историю прекрасных чувств и слов разных генералов, а не историю событий.
Для них кажутся очень занимательны слова Милорадовича, награды, которые получил тот и этот генерал, и их предположения; а вопрос о тех пятидесяти тысячах, которые остались по госпиталям и могилам, даже не интересует их, потому что не подлежит их изучению.
А между тем стоит только отвернуться от изучения рапортов и генеральных планов, а вникнуть в движение тех сотен тысяч людей, принимавших прямое, непосредственное участие в событии, и все, казавшиеся прежде неразрешимыми, вопросы вдруг с необыкновенной легкостью и простотой получают несомненное разрешение.
Цель отрезывания Наполеона с армией никогда не существовала, кроме как в воображении десятка людей. Она не могла существовать, потому что она была бессмысленна, и достижение ее было невозможно.
Цель народа была одна: очистить свою землю от нашествия. Цель эта достигалась, во первых, сама собою, так как французы бежали, и потому следовало только не останавливать это движение. Во вторых, цель эта достигалась действиями народной войны, уничтожавшей французов, и, в третьих, тем, что большая русская армия шла следом за французами, готовая употребить силу в случае остановки движения французов.
Русская армия должна была действовать, как кнут на бегущее животное. И опытный погонщик знал, что самое выгодное держать кнут поднятым, угрожая им, а не по голове стегать бегущее животное.



Когда человек видит умирающее животное, ужас охватывает его: то, что есть он сам, – сущность его, в его глазах очевидно уничтожается – перестает быть. Но когда умирающее есть человек, и человек любимый – ощущаемый, тогда, кроме ужаса перед уничтожением жизни, чувствуется разрыв и духовная рана, которая, так же как и рана физическая, иногда убивает, иногда залечивается, но всегда болит и боится внешнего раздражающего прикосновения.
После смерти князя Андрея Наташа и княжна Марья одинаково чувствовали это. Они, нравственно согнувшись и зажмурившись от грозного, нависшего над ними облака смерти, не смели взглянуть в лицо жизни. Они осторожно берегли свои открытые раны от оскорбительных, болезненных прикосновений. Все: быстро проехавший экипаж по улице, напоминание об обеде, вопрос девушки о платье, которое надо приготовить; еще хуже, слово неискреннего, слабого участия болезненно раздражало рану, казалось оскорблением и нарушало ту необходимую тишину, в которой они обе старались прислушиваться к незамолкшему еще в их воображении страшному, строгому хору, и мешало вглядываться в те таинственные бесконечные дали, которые на мгновение открылись перед ними.
Только вдвоем им было не оскорбительно и не больно. Они мало говорили между собой. Ежели они говорили, то о самых незначительных предметах. И та и другая одинаково избегали упоминания о чем нибудь, имеющем отношение к будущему.
Признавать возможность будущего казалось им оскорблением его памяти. Еще осторожнее они обходили в своих разговорах все то, что могло иметь отношение к умершему. Им казалось, что то, что они пережили и перечувствовали, не могло быть выражено словами. Им казалось, что всякое упоминание словами о подробностях его жизни нарушало величие и святыню совершившегося в их глазах таинства.
Беспрестанные воздержания речи, постоянное старательное обхождение всего того, что могло навести на слово о нем: эти остановки с разных сторон на границе того, чего нельзя было говорить, еще чище и яснее выставляли перед их воображением то, что они чувствовали.

Но чистая, полная печаль так же невозможна, как чистая и полная радость. Княжна Марья, по своему положению одной независимой хозяйки своей судьбы, опекунши и воспитательницы племянника, первая была вызвана жизнью из того мира печали, в котором она жила первые две недели. Она получила письма от родных, на которые надо было отвечать; комната, в которую поместили Николеньку, была сыра, и он стал кашлять. Алпатыч приехал в Ярославль с отчетами о делах и с предложениями и советами переехать в Москву в Вздвиженский дом, который остался цел и требовал только небольших починок. Жизнь не останавливалась, и надо было жить. Как ни тяжело было княжне Марье выйти из того мира уединенного созерцания, в котором она жила до сих пор, как ни жалко и как будто совестно было покинуть Наташу одну, – заботы жизни требовали ее участия, и она невольно отдалась им. Она поверяла счеты с Алпатычем, советовалась с Десалем о племяннике и делала распоряжения и приготовления для своего переезда в Москву.
Наташа оставалась одна и с тех пор, как княжна Марья стала заниматься приготовлениями к отъезду, избегала и ее.
Княжна Марья предложила графине отпустить с собой Наташу в Москву, и мать и отец радостно согласились на это предложение, с каждым днем замечая упадок физических сил дочери и полагая для нее полезным и перемену места, и помощь московских врачей.
– Я никуда не поеду, – отвечала Наташа, когда ей сделали это предложение, – только, пожалуйста, оставьте меня, – сказала она и выбежала из комнаты, с трудом удерживая слезы не столько горя, сколько досады и озлобления.
После того как она почувствовала себя покинутой княжной Марьей и одинокой в своем горе, Наташа большую часть времени, одна в своей комнате, сидела с ногами в углу дивана, и, что нибудь разрывая или переминая своими тонкими, напряженными пальцами, упорным, неподвижным взглядом смотрела на то, на чем останавливались глаза. Уединение это изнуряло, мучило ее; но оно было для нее необходимо. Как только кто нибудь входил к ней, она быстро вставала, изменяла положение и выражение взгляда и бралась за книгу или шитье, очевидно с нетерпением ожидая ухода того, кто помешал ей.
Ей все казалось, что она вот вот сейчас поймет, проникнет то, на что с страшным, непосильным ей вопросом устремлен был ее душевный взгляд.
В конце декабря, в черном шерстяном платье, с небрежно связанной пучком косой, худая и бледная, Наташа сидела с ногами в углу дивана, напряженно комкая и распуская концы пояса, и смотрела на угол двери.
Она смотрела туда, куда ушел он, на ту сторону жизни. И та сторона жизни, о которой она прежде никогда не думала, которая прежде ей казалась такою далекою, невероятною, теперь была ей ближе и роднее, понятнее, чем эта сторона жизни, в которой все было или пустота и разрушение, или страдание и оскорбление.
Она смотрела туда, где она знала, что был он; но она не могла его видеть иначе, как таким, каким он был здесь. Она видела его опять таким же, каким он был в Мытищах, у Троицы, в Ярославле.
Она видела его лицо, слышала его голос и повторяла его слова и свои слова, сказанные ему, и иногда придумывала за себя и за него новые слова, которые тогда могли бы быть сказаны.
Вот он лежит на кресле в своей бархатной шубке, облокотив голову на худую, бледную руку. Грудь его страшно низка и плечи подняты. Губы твердо сжаты, глаза блестят, и на бледном лбу вспрыгивает и исчезает морщина. Одна нога его чуть заметно быстро дрожит. Наташа знает, что он борется с мучительной болью. «Что такое эта боль? Зачем боль? Что он чувствует? Как у него болит!» – думает Наташа. Он заметил ее вниманье, поднял глаза и, не улыбаясь, стал говорить.
«Одно ужасно, – сказал он, – это связать себя навеки с страдающим человеком. Это вечное мученье». И он испытующим взглядом – Наташа видела теперь этот взгляд – посмотрел на нее. Наташа, как и всегда, ответила тогда прежде, чем успела подумать о том, что она отвечает; она сказала: «Это не может так продолжаться, этого не будет, вы будете здоровы – совсем».
Она теперь сначала видела его и переживала теперь все то, что она чувствовала тогда. Она вспомнила продолжительный, грустный, строгий взгляд его при этих словах и поняла значение упрека и отчаяния этого продолжительного взгляда.
«Я согласилась, – говорила себе теперь Наташа, – что было бы ужасно, если б он остался всегда страдающим. Я сказала это тогда так только потому, что для него это было бы ужасно, а он понял это иначе. Он подумал, что это для меня ужасно бы было. Он тогда еще хотел жить – боялся смерти. И я так грубо, глупо сказала ему. Я не думала этого. Я думала совсем другое. Если бы я сказала то, что думала, я бы сказала: пускай бы он умирал, все время умирал бы перед моими глазами, я была бы счастлива в сравнении с тем, что я теперь. Теперь… Ничего, никого нет. Знал ли он это? Нет. Не знал и никогда не узнает. И теперь никогда, никогда уже нельзя поправить этого». И опять он говорил ей те же слова, но теперь в воображении своем Наташа отвечала ему иначе. Она останавливала его и говорила: «Ужасно для вас, но не для меня. Вы знайте, что мне без вас нет ничего в жизни, и страдать с вами для меня лучшее счастие». И он брал ее руку и жал ее так, как он жал ее в тот страшный вечер, за четыре дня перед смертью. И в воображении своем она говорила ему еще другие нежные, любовные речи, которые она могла бы сказать тогда, которые она говорила теперь. «Я люблю тебя… тебя… люблю, люблю…» – говорила она, судорожно сжимая руки, стискивая зубы с ожесточенным усилием.
И сладкое горе охватывало ее, и слезы уже выступали в глаза, но вдруг она спрашивала себя: кому она говорит это? Где он и кто он теперь? И опять все застилалось сухим, жестким недоумением, и опять, напряженно сдвинув брови, она вглядывалась туда, где он был. И вот, вот, ей казалось, она проникает тайну… Но в ту минуту, как уж ей открывалось, казалось, непонятное, громкий стук ручки замка двери болезненно поразил ее слух. Быстро и неосторожно, с испуганным, незанятым ею выражением лица, в комнату вошла горничная Дуняша.
– Пожалуйте к папаше, скорее, – сказала Дуняша с особенным и оживленным выражением. – Несчастье, о Петре Ильиче… письмо, – всхлипнув, проговорила она.


Кроме общего чувства отчуждения от всех людей, Наташа в это время испытывала особенное чувство отчуждения от лиц своей семьи. Все свои: отец, мать, Соня, были ей так близки, привычны, так будничны, что все их слова, чувства казались ей оскорблением того мира, в котором она жила последнее время, и она не только была равнодушна, но враждебно смотрела на них. Она слышала слова Дуняши о Петре Ильиче, о несчастии, но не поняла их.
«Какое там у них несчастие, какое может быть несчастие? У них все свое старое, привычное и покойное», – мысленно сказала себе Наташа.
Когда она вошла в залу, отец быстро выходил из комнаты графини. Лицо его было сморщено и мокро от слез. Он, видимо, выбежал из той комнаты, чтобы дать волю давившим его рыданиям. Увидав Наташу, он отчаянно взмахнул руками и разразился болезненно судорожными всхлипываниями, исказившими его круглое, мягкое лицо.
– Пе… Петя… Поди, поди, она… она… зовет… – И он, рыдая, как дитя, быстро семеня ослабевшими ногами, подошел к стулу и упал почти на него, закрыв лицо руками.
Вдруг как электрический ток пробежал по всему существу Наташи. Что то страшно больно ударило ее в сердце. Она почувствовала страшную боль; ей показалось, что что то отрывается в ней и что она умирает. Но вслед за болью она почувствовала мгновенно освобождение от запрета жизни, лежавшего на ней. Увидав отца и услыхав из за двери страшный, грубый крик матери, она мгновенно забыла себя и свое горе. Она подбежала к отцу, но он, бессильно махая рукой, указывал на дверь матери. Княжна Марья, бледная, с дрожащей нижней челюстью, вышла из двери и взяла Наташу за руку, говоря ей что то. Наташа не видела, не слышала ее. Она быстрыми шагами вошла в дверь, остановилась на мгновение, как бы в борьбе с самой собой, и подбежала к матери.
Графиня лежала на кресле, странно неловко вытягиваясь, и билась головой об стену. Соня и девушки держали ее за руки.
– Наташу, Наташу!.. – кричала графиня. – Неправда, неправда… Он лжет… Наташу! – кричала она, отталкивая от себя окружающих. – Подите прочь все, неправда! Убили!.. ха ха ха ха!.. неправда!
Наташа стала коленом на кресло, нагнулась над матерью, обняла ее, с неожиданной силой подняла, повернула к себе ее лицо и прижалась к ней.
– Маменька!.. голубчик!.. Я тут, друг мой. Маменька, – шептала она ей, не замолкая ни на секунду.
Она не выпускала матери, нежно боролась с ней, требовала подушки, воды, расстегивала и разрывала платье на матери.
– Друг мой, голубушка… маменька, душенька, – не переставая шептала она, целуя ее голову, руки, лицо и чувствуя, как неудержимо, ручьями, щекоча ей нос и щеки, текли ее слезы.
Графиня сжала руку дочери, закрыла глаза и затихла на мгновение. Вдруг она с непривычной быстротой поднялась, бессмысленно оглянулась и, увидав Наташу, стала из всех сил сжимать ее голову. Потом она повернула к себе ее морщившееся от боли лицо и долго вглядывалась в него.
– Наташа, ты меня любишь, – сказала она тихим, доверчивым шепотом. – Наташа, ты не обманешь меня? Ты мне скажешь всю правду?
Наташа смотрела на нее налитыми слезами глазами, и в лице ее была только мольба о прощении и любви.
– Друг мой, маменька, – повторяла она, напрягая все силы своей любви на то, чтобы как нибудь снять с нее на себя излишек давившего ее горя.
И опять в бессильной борьбе с действительностью мать, отказываясь верить в то, что она могла жить, когда был убит цветущий жизнью ее любимый мальчик, спасалась от действительности в мире безумия.
Наташа не помнила, как прошел этот день, ночь, следующий день, следующая ночь. Она не спала и не отходила от матери. Любовь Наташи, упорная, терпеливая, не как объяснение, не как утешение, а как призыв к жизни, всякую секунду как будто со всех сторон обнимала графиню. На третью ночь графиня затихла на несколько минут, и Наташа закрыла глаза, облокотив голову на ручку кресла. Кровать скрипнула. Наташа открыла глаза. Графиня сидела на кровати и тихо говорила.
– Как я рада, что ты приехал. Ты устал, хочешь чаю? – Наташа подошла к ней. – Ты похорошел и возмужал, – продолжала графиня, взяв дочь за руку.
– Маменька, что вы говорите!..
– Наташа, его нет, нет больше! – И, обняв дочь, в первый раз графиня начала плакать.


Княжна Марья отложила свой отъезд. Соня, граф старались заменить Наташу, но не могли. Они видели, что она одна могла удерживать мать от безумного отчаяния. Три недели Наташа безвыходно жила при матери, спала на кресле в ее комнате, поила, кормила ее и не переставая говорила с ней, – говорила, потому что один нежный, ласкающий голос ее успокоивал графиню.
Душевная рана матери не могла залечиться. Смерть Пети оторвала половину ее жизни. Через месяц после известия о смерти Пети, заставшего ее свежей и бодрой пятидесятилетней женщиной, она вышла из своей комнаты полумертвой и не принимающею участия в жизни – старухой. Но та же рана, которая наполовину убила графиню, эта новая рана вызвала Наташу к жизни.
Душевная рана, происходящая от разрыва духовного тела, точно так же, как и рана физическая, как ни странно это кажется, после того как глубокая рана зажила и кажется сошедшейся своими краями, рана душевная, как и физическая, заживает только изнутри выпирающею силой жизни.
Так же зажила рана Наташи. Она думала, что жизнь ее кончена. Но вдруг любовь к матери показала ей, что сущность ее жизни – любовь – еще жива в ней. Проснулась любовь, и проснулась жизнь.
Последние дни князя Андрея связали Наташу с княжной Марьей. Новое несчастье еще более сблизило их. Княжна Марья отложила свой отъезд и последние три недели, как за больным ребенком, ухаживала за Наташей. Последние недели, проведенные Наташей в комнате матери, надорвали ее физические силы.
Однажды княжна Марья, в середине дня, заметив, что Наташа дрожит в лихорадочном ознобе, увела ее к себе и уложила на своей постели. Наташа легла, но когда княжна Марья, опустив сторы, хотела выйти, Наташа подозвала ее к себе.
– Мне не хочется спать. Мари, посиди со мной.
– Ты устала – постарайся заснуть.
– Нет, нет. Зачем ты увела меня? Она спросит.
– Ей гораздо лучше. Она нынче так хорошо говорила, – сказала княжна Марья.
Наташа лежала в постели и в полутьме комнаты рассматривала лицо княжны Марьи.
«Похожа она на него? – думала Наташа. – Да, похожа и не похожа. Но она особенная, чужая, совсем новая, неизвестная. И она любит меня. Что у ней на душе? Все доброе. Но как? Как она думает? Как она на меня смотрит? Да, она прекрасная».
– Маша, – сказала она, робко притянув к себе ее руку. – Маша, ты не думай, что я дурная. Нет? Маша, голубушка. Как я тебя люблю. Будем совсем, совсем друзьями.
И Наташа, обнимая, стала целовать руки и лицо княжны Марьи. Княжна Марья стыдилась и радовалась этому выражению чувств Наташи.
С этого дня между княжной Марьей и Наташей установилась та страстная и нежная дружба, которая бывает только между женщинами. Они беспрестанно целовались, говорили друг другу нежные слова и большую часть времени проводили вместе. Если одна выходила, то другаябыла беспокойна и спешила присоединиться к ней. Они вдвоем чувствовали большее согласие между собой, чем порознь, каждая сама с собою. Между ними установилось чувство сильнейшее, чем дружба: это было исключительное чувство возможности жизни только в присутствии друг друга.
Иногда они молчали целые часы; иногда, уже лежа в постелях, они начинали говорить и говорили до утра. Они говорили большей частию о дальнем прошедшем. Княжна Марья рассказывала про свое детство, про свою мать, про своего отца, про свои мечтания; и Наташа, прежде с спокойным непониманием отворачивавшаяся от этой жизни, преданности, покорности, от поэзии христианского самоотвержения, теперь, чувствуя себя связанной любовью с княжной Марьей, полюбила и прошедшее княжны Марьи и поняла непонятную ей прежде сторону жизни. Она не думала прилагать к своей жизни покорность и самоотвержение, потому что она привыкла искать других радостей, но она поняла и полюбила в другой эту прежде непонятную ей добродетель. Для княжны Марьи, слушавшей рассказы о детстве и первой молодости Наташи, тоже открывалась прежде непонятная сторона жизни, вера в жизнь, в наслаждения жизни.
Они всё точно так же никогда не говорили про него с тем, чтобы не нарушать словами, как им казалось, той высоты чувства, которая была в них, а это умолчание о нем делало то, что понемногу, не веря этому, они забывали его.
Наташа похудела, побледнела и физически так стала слаба, что все постоянно говорили о ее здоровье, и ей это приятно было. Но иногда на нее неожиданно находил не только страх смерти, но страх болезни, слабости, потери красоты, и невольно она иногда внимательно разглядывала свою голую руку, удивляясь на ее худобу, или заглядывалась по утрам в зеркало на свое вытянувшееся, жалкое, как ей казалось, лицо. Ей казалось, что это так должно быть, и вместе с тем становилось страшно и грустно.
Один раз она скоро взошла наверх и тяжело запыхалась. Тотчас же невольно она придумала себе дело внизу и оттуда вбежала опять наверх, пробуя силы и наблюдая за собой.
Другой раз она позвала Дуняшу, и голос ее задребезжал. Она еще раз кликнула ее, несмотря на то, что она слышала ее шаги, – кликнула тем грудным голосом, которым она певала, и прислушалась к нему.
Она не знала этого, не поверила бы, но под казавшимся ей непроницаемым слоем ила, застлавшим ее душу, уже пробивались тонкие, нежные молодые иглы травы, которые должны были укорениться и так застлать своими жизненными побегами задавившее ее горе, что его скоро будет не видно и не заметно. Рана заживала изнутри. В конце января княжна Марья уехала в Москву, и граф настоял на том, чтобы Наташа ехала с нею, с тем чтобы посоветоваться с докторами.


После столкновения при Вязьме, где Кутузов не мог удержать свои войска от желания опрокинуть, отрезать и т. д., дальнейшее движение бежавших французов и за ними бежавших русских, до Красного, происходило без сражений. Бегство было так быстро, что бежавшая за французами русская армия не могла поспевать за ними, что лошади в кавалерии и артиллерии становились и что сведения о движении французов были всегда неверны.
Люди русского войска были так измучены этим непрерывным движением по сорок верст в сутки, что не могли двигаться быстрее.
Чтобы понять степень истощения русской армии, надо только ясно понять значение того факта, что, потеряв ранеными и убитыми во все время движения от Тарутина не более пяти тысяч человек, не потеряв сотни людей пленными, армия русская, вышедшая из Тарутина в числе ста тысяч, пришла к Красному в числе пятидесяти тысяч.
Быстрое движение русских за французами действовало на русскую армию точно так же разрушительно, как и бегство французов. Разница была только в том, что русская армия двигалась произвольно, без угрозы погибели, которая висела над французской армией, и в том, что отсталые больные у французов оставались в руках врага, отсталые русские оставались у себя дома. Главная причина уменьшения армии Наполеона была быстрота движения, и несомненным доказательством тому служит соответственное уменьшение русских войск.
Вся деятельность Кутузова, как это было под Тарутиным и под Вязьмой, была направлена только к тому, чтобы, – насколько то было в его власти, – не останавливать этого гибельного для французов движения (как хотели в Петербурге и в армии русские генералы), а содействовать ему и облегчить движение своих войск.
Но, кроме того, со времени выказавшихся в войсках утомления и огромной убыли, происходивших от быстроты движения, еще другая причина представлялась Кутузову для замедления движения войск и для выжидания. Цель русских войск была – следование за французами. Путь французов был неизвестен, и потому, чем ближе следовали наши войска по пятам французов, тем больше они проходили расстояния. Только следуя в некотором расстоянии, можно было по кратчайшему пути перерезывать зигзаги, которые делали французы. Все искусные маневры, которые предлагали генералы, выражались в передвижениях войск, в увеличении переходов, а единственно разумная цель состояла в том, чтобы уменьшить эти переходы. И к этой цели во всю кампанию, от Москвы до Вильны, была направлена деятельность Кутузова – не случайно, не временно, но так последовательно, что он ни разу не изменил ей.
Кутузов знал не умом или наукой, а всем русским существом своим знал и чувствовал то, что чувствовал каждый русский солдат, что французы побеждены, что враги бегут и надо выпроводить их; но вместе с тем он чувствовал, заодно с солдатами, всю тяжесть этого, неслыханного по быстроте и времени года, похода.
Но генералам, в особенности не русским, желавшим отличиться, удивить кого то, забрать в плен для чего то какого нибудь герцога или короля, – генералам этим казалось теперь, когда всякое сражение было и гадко и бессмысленно, им казалось, что теперь то самое время давать сражения и побеждать кого то. Кутузов только пожимал плечами, когда ему один за другим представляли проекты маневров с теми дурно обутыми, без полушубков, полуголодными солдатами, которые в один месяц, без сражений, растаяли до половины и с которыми, при наилучших условиях продолжающегося бегства, надо было пройти до границы пространство больше того, которое было пройдено.
В особенности это стремление отличиться и маневрировать, опрокидывать и отрезывать проявлялось тогда, когда русские войска наталкивались на войска французов.
Так это случилось под Красным, где думали найти одну из трех колонн французов и наткнулись на самого Наполеона с шестнадцатью тысячами. Несмотря на все средства, употребленные Кутузовым, для того чтобы избавиться от этого пагубного столкновения и чтобы сберечь свои войска, три дня у Красного продолжалось добивание разбитых сборищ французов измученными людьми русской армии.
Толь написал диспозицию: die erste Colonne marschiert [первая колонна направится туда то] и т. д. И, как всегда, сделалось все не по диспозиции. Принц Евгений Виртембергский расстреливал с горы мимо бегущие толпы французов и требовал подкрепления, которое не приходило. Французы, по ночам обегая русских, рассыпались, прятались в леса и пробирались, кто как мог, дальше.
Милорадович, который говорил, что он знать ничего не хочет о хозяйственных делах отряда, которого никогда нельзя было найти, когда его было нужно, «chevalier sans peur et sans reproche» [«рыцарь без страха и упрека»], как он сам называл себя, и охотник до разговоров с французами, посылал парламентеров, требуя сдачи, и терял время и делал не то, что ему приказывали.
– Дарю вам, ребята, эту колонну, – говорил он, подъезжая к войскам и указывая кавалеристам на французов. И кавалеристы на худых, ободранных, еле двигающихся лошадях, подгоняя их шпорами и саблями, рысцой, после сильных напряжений, подъезжали к подаренной колонне, то есть к толпе обмороженных, закоченевших и голодных французов; и подаренная колонна кидала оружие и сдавалась, чего ей уже давно хотелось.
Под Красным взяли двадцать шесть тысяч пленных, сотни пушек, какую то палку, которую называли маршальским жезлом, и спорили о том, кто там отличился, и были этим довольны, но очень сожалели о том, что не взяли Наполеона или хоть какого нибудь героя, маршала, и упрекали в этом друг друга и в особенности Кутузова.
Люди эти, увлекаемые своими страстями, были слепыми исполнителями только самого печального закона необходимости; но они считали себя героями и воображали, что то, что они делали, было самое достойное и благородное дело. Они обвиняли Кутузова и говорили, что он с самого начала кампании мешал им победить Наполеона, что он думает только об удовлетворении своих страстей и не хотел выходить из Полотняных Заводов, потому что ему там было покойно; что он под Красным остановил движенье только потому, что, узнав о присутствии Наполеона, он совершенно потерялся; что можно предполагать, что он находится в заговоре с Наполеоном, что он подкуплен им, [Записки Вильсона. (Примеч. Л.Н. Толстого.) ] и т. д., и т. д.
Мало того, что современники, увлекаемые страстями, говорили так, – потомство и история признали Наполеона grand, a Кутузова: иностранцы – хитрым, развратным, слабым придворным стариком; русские – чем то неопределенным – какой то куклой, полезной только по своему русскому имени…


В 12 м и 13 м годах Кутузова прямо обвиняли за ошибки. Государь был недоволен им. И в истории, написанной недавно по высочайшему повелению, сказано, что Кутузов был хитрый придворный лжец, боявшийся имени Наполеона и своими ошибками под Красным и под Березиной лишивший русские войска славы – полной победы над французами. [История 1812 года Богдановича: характеристика Кутузова и рассуждение о неудовлетворительности результатов Красненских сражений. (Примеч. Л.Н. Толстого.) ]
Такова судьба не великих людей, не grand homme, которых не признает русский ум, а судьба тех редких, всегда одиноких людей, которые, постигая волю провидения, подчиняют ей свою личную волю. Ненависть и презрение толпы наказывают этих людей за прозрение высших законов.
Для русских историков – странно и страшно сказать – Наполеон – это ничтожнейшее орудие истории – никогда и нигде, даже в изгнании, не выказавший человеческого достоинства, – Наполеон есть предмет восхищения и восторга; он grand. Кутузов же, тот человек, который от начала и до конца своей деятельности в 1812 году, от Бородина и до Вильны, ни разу ни одним действием, ни словом не изменяя себе, являет необычайный s истории пример самоотвержения и сознания в настоящем будущего значения события, – Кутузов представляется им чем то неопределенным и жалким, и, говоря о Кутузове и 12 м годе, им всегда как будто немножко стыдно.
А между тем трудно себе представить историческое лицо, деятельность которого так неизменно постоянно была бы направлена к одной и той же цели. Трудно вообразить себе цель, более достойную и более совпадающую с волею всего народа. Еще труднее найти другой пример в истории, где бы цель, которую поставило себе историческое лицо, была бы так совершенно достигнута, как та цель, к достижению которой была направлена вся деятельность Кутузова в 1812 году.
Кутузов никогда не говорил о сорока веках, которые смотрят с пирамид, о жертвах, которые он приносит отечеству, о том, что он намерен совершить или совершил: он вообще ничего не говорил о себе, не играл никакой роли, казался всегда самым простым и обыкновенным человеком и говорил самые простые и обыкновенные вещи. Он писал письма своим дочерям и m me Stael, читал романы, любил общество красивых женщин, шутил с генералами, офицерами и солдатами и никогда не противоречил тем людям, которые хотели ему что нибудь доказывать. Когда граф Растопчин на Яузском мосту подскакал к Кутузову с личными упреками о том, кто виноват в погибели Москвы, и сказал: «Как же вы обещали не оставлять Москвы, не дав сраженья?» – Кутузов отвечал: «Я и не оставлю Москвы без сражения», несмотря на то, что Москва была уже оставлена. Когда приехавший к нему от государя Аракчеев сказал, что надо бы Ермолова назначить начальником артиллерии, Кутузов отвечал: «Да, я и сам только что говорил это», – хотя он за минуту говорил совсем другое. Какое дело было ему, одному понимавшему тогда весь громадный смысл события, среди бестолковой толпы, окружавшей его, какое ему дело было до того, к себе или к нему отнесет граф Растопчин бедствие столицы? Еще менее могло занимать его то, кого назначат начальником артиллерии.
Не только в этих случаях, но беспрестанно этот старый человек дошедший опытом жизни до убеждения в том, что мысли и слова, служащие им выражением, не суть двигатели людей, говорил слова совершенно бессмысленные – первые, которые ему приходили в голову.
Но этот самый человек, так пренебрегавший своими словами, ни разу во всю свою деятельность не сказал ни одного слова, которое было бы не согласно с той единственной целью, к достижению которой он шел во время всей войны. Очевидно, невольно, с тяжелой уверенностью, что не поймут его, он неоднократно в самых разнообразных обстоятельствах высказывал свою мысль. Начиная от Бородинского сражения, с которого начался его разлад с окружающими, он один говорил, что Бородинское сражение есть победа, и повторял это и изустно, и в рапортах, и донесениях до самой своей смерти. Он один сказал, что потеря Москвы не есть потеря России. Он в ответ Лористону на предложение о мире отвечал, что мира не может быть, потому что такова воля народа; он один во время отступления французов говорил, что все наши маневры не нужны, что все сделается само собой лучше, чем мы того желаем, что неприятелю надо дать золотой мост, что ни Тарутинское, ни Вяземское, ни Красненское сражения не нужны, что с чем нибудь надо прийти на границу, что за десять французов он не отдаст одного русского.
И он один, этот придворный человек, как нам изображают его, человек, который лжет Аракчееву с целью угодить государю, – он один, этот придворный человек, в Вильне, тем заслуживая немилость государя, говорит, что дальнейшая война за границей вредна и бесполезна.
Но одни слова не доказали бы, что он тогда понимал значение события. Действия его – все без малейшего отступления, все были направлены к одной и той же цели, выражающейся в трех действиях: 1) напрячь все свои силы для столкновения с французами, 2) победить их и 3) изгнать из России, облегчая, насколько возможно, бедствия народа и войска.
Он, тот медлитель Кутузов, которого девиз есть терпение и время, враг решительных действий, он дает Бородинское сражение, облекая приготовления к нему в беспримерную торжественность. Он, тот Кутузов, который в Аустерлицком сражении, прежде начала его, говорит, что оно будет проиграно, в Бородине, несмотря на уверения генералов о том, что сражение проиграно, несмотря на неслыханный в истории пример того, что после выигранного сражения войско должно отступать, он один, в противность всем, до самой смерти утверждает, что Бородинское сражение – победа. Он один во все время отступления настаивает на том, чтобы не давать сражений, которые теперь бесполезны, не начинать новой войны и не переходить границ России.
Теперь понять значение события, если только не прилагать к деятельности масс целей, которые были в голове десятка людей, легко, так как все событие с его последствиями лежит перед нами.
Но каким образом тогда этот старый человек, один, в противность мнения всех, мог угадать, так верно угадал тогда значение народного смысла события, что ни разу во всю свою деятельность не изменил ему?
Источник этой необычайной силы прозрения в смысл совершающихся явлений лежал в том народном чувстве, которое он носил в себе во всей чистоте и силе его.
Только признание в нем этого чувства заставило народ такими странными путями из в немилости находящегося старика выбрать его против воли царя в представители народной войны. И только это чувство поставило его на ту высшую человеческую высоту, с которой он, главнокомандующий, направлял все свои силы не на то, чтоб убивать и истреблять людей, а на то, чтобы спасать и жалеть их.
Простая, скромная и потому истинно величественная фигура эта не могла улечься в ту лживую форму европейского героя, мнимо управляющего людьми, которую придумала история.
Для лакея не может быть великого человека, потому что у лакея свое понятие о величии.


5 ноября был первый день так называемого Красненского сражения. Перед вечером, когда уже после многих споров и ошибок генералов, зашедших не туда, куда надо; после рассылок адъютантов с противуприказаниями, когда уже стало ясно, что неприятель везде бежит и сражения не может быть и не будет, Кутузов выехал из Красного и поехал в Доброе, куда была переведена в нынешний день главная квартира.
День был ясный, морозный. Кутузов с огромной свитой недовольных им, шушукающихся за ним генералов, верхом на своей жирной белой лошадке ехал к Доброму. По всей дороге толпились, отогреваясь у костров, партии взятых нынешний день французских пленных (их взято было в этот день семь тысяч). Недалеко от Доброго огромная толпа оборванных, обвязанных и укутанных чем попало пленных гудела говором, стоя на дороге подле длинного ряда отпряженных французских орудий. При приближении главнокомандующего говор замолк, и все глаза уставились на Кутузова, который в своей белой с красным околышем шапке и ватной шинели, горбом сидевшей на его сутуловатых плечах, медленно подвигался по дороге. Один из генералов докладывал Кутузову, где взяты орудия и пленные.
Кутузов, казалось, чем то озабочен и не слышал слов генерала. Он недовольно щурился и внимательно и пристально вглядывался в те фигуры пленных, которые представляли особенно жалкий вид. Большая часть лиц французских солдат были изуродованы отмороженными носами и щеками, и почти у всех были красные, распухшие и гноившиеся глаза.
Одна кучка французов стояла близко у дороги, и два солдата – лицо одного из них было покрыто болячками – разрывали руками кусок сырого мяса. Что то было страшное и животное в том беглом взгляде, который они бросили на проезжавших, и в том злобном выражении, с которым солдат с болячками, взглянув на Кутузова, тотчас же отвернулся и продолжал свое дело.
Кутузов долго внимательно поглядел на этих двух солдат; еще более сморщившись, он прищурил глаза и раздумчиво покачал головой. В другом месте он заметил русского солдата, который, смеясь и трепля по плечу француза, что то ласково говорил ему. Кутузов опять с тем же выражением покачал головой.
– Что ты говоришь? Что? – спросил он у генерала, продолжавшего докладывать и обращавшего внимание главнокомандующего на французские взятые знамена, стоявшие перед фронтом Преображенского полка.
– А, знамена! – сказал Кутузов, видимо с трудом отрываясь от предмета, занимавшего его мысли. Он рассеянно оглянулся. Тысячи глаз со всех сторон, ожидая его сло ва, смотрели на него.
Перед Преображенским полком он остановился, тяжело вздохнул и закрыл глаза. Кто то из свиты махнул, чтобы державшие знамена солдаты подошли и поставили их древками знамен вокруг главнокомандующего. Кутузов помолчал несколько секунд и, видимо неохотно, подчиняясь необходимости своего положения, поднял голову и начал говорить. Толпы офицеров окружили его. Он внимательным взглядом обвел кружок офицеров, узнав некоторых из них.
– Благодарю всех! – сказал он, обращаясь к солдатам и опять к офицерам. В тишине, воцарившейся вокруг него, отчетливо слышны были его медленно выговариваемые слова. – Благодарю всех за трудную и верную службу. Победа совершенная, и Россия не забудет вас. Вам слава вовеки! – Он помолчал, оглядываясь.
– Нагни, нагни ему голову то, – сказал он солдату, державшему французского орла и нечаянно опустившему его перед знаменем преображенцев. – Пониже, пониже, так то вот. Ура! ребята, – быстрым движением подбородка обратись к солдатам, проговорил он.
– Ура ра ра! – заревели тысячи голосов. Пока кричали солдаты, Кутузов, согнувшись на седле, склонил голову, и глаз его засветился кротким, как будто насмешливым, блеском.
– Вот что, братцы, – сказал он, когда замолкли голоса…
И вдруг голос и выражение лица его изменились: перестал говорить главнокомандующий, а заговорил простой, старый человек, очевидно что то самое нужное желавший сообщить теперь своим товарищам.
В толпе офицеров и в рядах солдат произошло движение, чтобы яснее слышать то, что он скажет теперь.
– А вот что, братцы. Я знаю, трудно вам, да что же делать! Потерпите; недолго осталось. Выпроводим гостей, отдохнем тогда. За службу вашу вас царь не забудет. Вам трудно, да все же вы дома; а они – видите, до чего они дошли, – сказал он, указывая на пленных. – Хуже нищих последних. Пока они были сильны, мы себя не жалели, а теперь их и пожалеть можно. Тоже и они люди. Так, ребята?
Он смотрел вокруг себя, и в упорных, почтительно недоумевающих, устремленных на него взглядах он читал сочувствие своим словам: лицо его становилось все светлее и светлее от старческой кроткой улыбки, звездами морщившейся в углах губ и глаз. Он помолчал и как бы в недоумении опустил голову.
– А и то сказать, кто же их к нам звал? Поделом им, м… и… в г…. – вдруг сказал он, подняв голову. И, взмахнув нагайкой, он галопом, в первый раз во всю кампанию, поехал прочь от радостно хохотавших и ревевших ура, расстроивавших ряды солдат.
Слова, сказанные Кутузовым, едва ли были поняты войсками. Никто не сумел бы передать содержания сначала торжественной и под конец простодушно стариковской речи фельдмаршала; но сердечный смысл этой речи не только был понят, но то самое, то самое чувство величественного торжества в соединении с жалостью к врагам и сознанием своей правоты, выраженное этим, именно этим стариковским, добродушным ругательством, – это самое (чувство лежало в душе каждого солдата и выразилось радостным, долго не умолкавшим криком. Когда после этого один из генералов с вопросом о том, не прикажет ли главнокомандующий приехать коляске, обратился к нему, Кутузов, отвечая, неожиданно всхлипнул, видимо находясь в сильном волнении.


8 го ноября последний день Красненских сражений; уже смерклось, когда войска пришли на место ночлега. Весь день был тихий, морозный, с падающим легким, редким снегом; к вечеру стало выясняться. Сквозь снежинки виднелось черно лиловое звездное небо, и мороз стал усиливаться.
Мушкатерский полк, вышедший из Тарутина в числе трех тысяч, теперь, в числе девятисот человек, пришел одним из первых на назначенное место ночлега, в деревне на большой дороге. Квартиргеры, встретившие полк, объявили, что все избы заняты больными и мертвыми французами, кавалеристами и штабами. Была только одна изба для полкового командира.
Полковой командир подъехал к своей избе. Полк прошел деревню и у крайних изб на дороге поставил ружья в козлы.
Как огромное, многочленное животное, полк принялся за работу устройства своего логовища и пищи. Одна часть солдат разбрелась, по колено в снегу, в березовый лес, бывший вправо от деревни, и тотчас же послышались в лесу стук топоров, тесаков, треск ломающихся сучьев и веселые голоса; другая часть возилась около центра полковых повозок и лошадей, поставленных в кучку, доставая котлы, сухари и задавая корм лошадям; третья часть рассыпалась в деревне, устраивая помещения штабным, выбирая мертвые тела французов, лежавшие по избам, и растаскивая доски, сухие дрова и солому с крыш для костров и плетни для защиты.
Человек пятнадцать солдат за избами, с края деревни, с веселым криком раскачивали высокий плетень сарая, с которого снята уже была крыша.
– Ну, ну, разом, налегни! – кричали голоса, и в темноте ночи раскачивалось с морозным треском огромное, запорошенное снегом полотно плетня. Чаще и чаще трещали нижние колья, и, наконец, плетень завалился вместе с солдатами, напиравшими на него. Послышался громкий грубо радостный крик и хохот.
– Берись по двое! рочаг подавай сюда! вот так то. Куда лезешь то?
– Ну, разом… Да стой, ребята!.. С накрика!
Все замолкли, и негромкий, бархатно приятный голос запел песню. В конце третьей строфы, враз с окончанием последнего звука, двадцать голосов дружно вскрикнули: «Уууу! Идет! Разом! Навались, детки!..» Но, несмотря на дружные усилия, плетень мало тронулся, и в установившемся молчании слышалось тяжелое пыхтенье.
– Эй вы, шестой роты! Черти, дьяволы! Подсоби… тоже мы пригодимся.
Шестой роты человек двадцать, шедшие в деревню, присоединились к тащившим; и плетень, саженей в пять длины и в сажень ширины, изогнувшись, надавя и режа плечи пыхтевших солдат, двинулся вперед по улице деревни.
– Иди, что ли… Падай, эка… Чего стал? То то… Веселые, безобразные ругательства не замолкали.
– Вы чего? – вдруг послышался начальственный голос солдата, набежавшего на несущих.
– Господа тут; в избе сам анарал, а вы, черти, дьяволы, матершинники. Я вас! – крикнул фельдфебель и с размаху ударил в спину первого подвернувшегося солдата. – Разве тихо нельзя?
Солдаты замолкли. Солдат, которого ударил фельдфебель, стал, покряхтывая, обтирать лицо, которое он в кровь разодрал, наткнувшись на плетень.
– Вишь, черт, дерется как! Аж всю морду раскровянил, – сказал он робким шепотом, когда отошел фельдфебель.
– Али не любишь? – сказал смеющийся голос; и, умеряя звуки голосов, солдаты пошли дальше. Выбравшись за деревню, они опять заговорили так же громко, пересыпая разговор теми же бесцельными ругательствами.
В избе, мимо которой проходили солдаты, собралось высшее начальство, и за чаем шел оживленный разговор о прошедшем дне и предполагаемых маневрах будущего. Предполагалось сделать фланговый марш влево, отрезать вице короля и захватить его.
Когда солдаты притащили плетень, уже с разных сторон разгорались костры кухонь. Трещали дрова, таял снег, и черные тени солдат туда и сюда сновали по всему занятому, притоптанному в снегу, пространству.
Топоры, тесаки работали со всех сторон. Все делалось без всякого приказания. Тащились дрова про запас ночи, пригораживались шалашики начальству, варились котелки, справлялись ружья и амуниция.
Притащенный плетень осьмою ротой поставлен полукругом со стороны севера, подперт сошками, и перед ним разложен костер. Пробили зарю, сделали расчет, поужинали и разместились на ночь у костров – кто чиня обувь, кто куря трубку, кто, донага раздетый, выпаривая вшей.


Казалось бы, что в тех, почти невообразимо тяжелых условиях существования, в которых находились в то время русские солдаты, – без теплых сапог, без полушубков, без крыши над головой, в снегу при 18° мороза, без полного даже количества провианта, не всегда поспевавшего за армией, – казалось, солдаты должны бы были представлять самое печальное и унылое зрелище.
Напротив, никогда, в самых лучших материальных условиях, войско не представляло более веселого, оживленного зрелища. Это происходило оттого, что каждый день выбрасывалось из войска все то, что начинало унывать или слабеть. Все, что было физически и нравственно слабого, давно уже осталось назади: оставался один цвет войска – по силе духа и тела.
К осьмой роте, пригородившей плетень, собралось больше всего народа. Два фельдфебеля присели к ним, и костер их пылал ярче других. Они требовали за право сиденья под плетнем приношения дров.
– Эй, Макеев, что ж ты …. запропал или тебя волки съели? Неси дров то, – кричал один краснорожий рыжий солдат, щурившийся и мигавший от дыма, но не отодвигавшийся от огня. – Поди хоть ты, ворона, неси дров, – обратился этот солдат к другому. Рыжий был не унтер офицер и не ефрейтор, но был здоровый солдат, и потому повелевал теми, которые были слабее его. Худенький, маленький, с вострым носиком солдат, которого назвали вороной, покорно встал и пошел было исполнять приказание, но в это время в свет костра вступила уже тонкая красивая фигура молодого солдата, несшего беремя дров.
– Давай сюда. Во важно то!
Дрова наломали, надавили, поддули ртами и полами шинелей, и пламя зашипело и затрещало. Солдаты, придвинувшись, закурили трубки. Молодой, красивый солдат, который притащил дрова, подперся руками в бока и стал быстро и ловко топотать озябшими ногами на месте.
– Ах, маменька, холодная роса, да хороша, да в мушкатера… – припевал он, как будто икая на каждом слоге песни.
– Эй, подметки отлетят! – крикнул рыжий, заметив, что у плясуна болталась подметка. – Экой яд плясать!
Плясун остановился, оторвал болтавшуюся кожу и бросил в огонь.
– И то, брат, – сказал он; и, сев, достал из ранца обрывок французского синего сукна и стал обвертывать им ногу. – С пару зашлись, – прибавил он, вытягивая ноги к огню.
– Скоро новые отпустят. Говорят, перебьем до копца, тогда всем по двойному товару.
– А вишь, сукин сын Петров, отстал таки, – сказал фельдфебель.
– Я его давно замечал, – сказал другой.
– Да что, солдатенок…
– А в третьей роте, сказывали, за вчерашний день девять человек недосчитали.
– Да, вот суди, как ноги зазнобишь, куда пойдешь?
– Э, пустое болтать! – сказал фельдфебель.
– Али и тебе хочется того же? – сказал старый солдат, с упреком обращаясь к тому, который сказал, что ноги зазнобил.
– А ты что же думаешь? – вдруг приподнявшись из за костра, пискливым и дрожащим голосом заговорил востроносенький солдат, которого называли ворона. – Кто гладок, так похудает, а худому смерть. Вот хоть бы я. Мочи моей нет, – сказал он вдруг решительно, обращаясь к фельдфебелю, – вели в госпиталь отослать, ломота одолела; а то все одно отстанешь…
– Ну буде, буде, – спокойно сказал фельдфебель. Солдатик замолчал, и разговор продолжался.
– Нынче мало ли французов этих побрали; а сапог, прямо сказать, ни на одном настоящих нет, так, одна названье, – начал один из солдат новый разговор.
– Всё казаки поразули. Чистили для полковника избу, выносили их. Жалости смотреть, ребята, – сказал плясун. – Разворочали их: так живой один, веришь ли, лопочет что то по своему.
– А чистый народ, ребята, – сказал первый. – Белый, вот как береза белый, и бравые есть, скажи, благородные.
– А ты думаешь как? У него от всех званий набраны.
– А ничего не знают по нашему, – с улыбкой недоумения сказал плясун. – Я ему говорю: «Чьей короны?», а он свое лопочет. Чудесный народ!
– Ведь то мудрено, братцы мои, – продолжал тот, который удивлялся их белизне, – сказывали мужики под Можайским, как стали убирать битых, где страженья то была, так ведь что, говорит, почитай месяц лежали мертвые ихние то. Что ж, говорит, лежит, говорит, ихний то, как бумага белый, чистый, ни синь пороха не пахнет.
– Что ж, от холода, что ль? – спросил один.
– Эка ты умный! От холода! Жарко ведь было. Кабы от стужи, так и наши бы тоже не протухли. А то, говорит, подойдешь к нашему, весь, говорит, прогнил в червях. Так, говорит, платками обвяжемся, да, отворотя морду, и тащим; мочи нет. А ихний, говорит, как бумага белый; ни синь пороха не пахнет.
Все помолчали.
– Должно, от пищи, – сказал фельдфебель, – господскую пищу жрали.
Никто не возражал.
– Сказывал мужик то этот, под Можайским, где страженья то была, их с десяти деревень согнали, двадцать дён возили, не свозили всех, мертвых то. Волков этих что, говорит…
– Та страженья была настоящая, – сказал старый солдат. – Только и было чем помянуть; а то всё после того… Так, только народу мученье.
– И то, дядюшка. Позавчера набежали мы, так куда те, до себя не допущают. Живо ружья покидали. На коленки. Пардон – говорит. Так, только пример один. Сказывали, самого Полиона то Платов два раза брал. Слова не знает. Возьмет возьмет: вот на те, в руках прикинется птицей, улетит, да и улетит. И убить тоже нет положенья.
– Эка врать здоров ты, Киселев, посмотрю я на тебя.
– Какое врать, правда истинная.
– А кабы на мой обычай, я бы его, изловимши, да в землю бы закопал. Да осиновым колом. А то что народу загубил.
– Все одно конец сделаем, не будет ходить, – зевая, сказал старый солдат.
Разговор замолк, солдаты стали укладываться.
– Вишь, звезды то, страсть, так и горят! Скажи, бабы холсты разложили, – сказал солдат, любуясь на Млечный Путь.
– Это, ребята, к урожайному году.
– Дровец то еще надо будет.
– Спину погреешь, а брюха замерзла. Вот чуда.
– О, господи!
– Что толкаешься то, – про тебя одного огонь, что ли? Вишь… развалился.
Из за устанавливающегося молчания послышался храп некоторых заснувших; остальные поворачивались и грелись, изредка переговариваясь. От дальнего, шагов за сто, костра послышался дружный, веселый хохот.
– Вишь, грохочат в пятой роте, – сказал один солдат. – И народу что – страсть!
Один солдат поднялся и пошел к пятой роте.
– То то смеху, – сказал он, возвращаясь. – Два хранцуза пристали. Один мерзлый вовсе, а другой такой куражный, бяда! Песни играет.
– О о? пойти посмотреть… – Несколько солдат направились к пятой роте.


Пятая рота стояла подле самого леса. Огромный костер ярко горел посреди снега, освещая отягченные инеем ветви деревьев.
В середине ночи солдаты пятой роты услыхали в лесу шаги по снегу и хряск сучьев.
– Ребята, ведмедь, – сказал один солдат. Все подняли головы, прислушались, и из леса, в яркий свет костра, выступили две, держащиеся друг за друга, человеческие, странно одетые фигуры.
Это были два прятавшиеся в лесу француза. Хрипло говоря что то на непонятном солдатам языке, они подошли к костру. Один был повыше ростом, в офицерской шляпе, и казался совсем ослабевшим. Подойдя к костру, он хотел сесть, но упал на землю. Другой, маленький, коренастый, обвязанный платком по щекам солдат, был сильнее. Он поднял своего товарища и, указывая на свой рот, говорил что то. Солдаты окружили французов, подстелили больному шинель и обоим принесли каши и водки.
Ослабевший французский офицер был Рамбаль; повязанный платком был его денщик Морель.
Когда Морель выпил водки и доел котелок каши, он вдруг болезненно развеселился и начал не переставая говорить что то не понимавшим его солдатам. Рамбаль отказывался от еды и молча лежал на локте у костра, бессмысленными красными глазами глядя на русских солдат. Изредка он издавал протяжный стон и опять замолкал. Морель, показывая на плечи, внушал солдатам, что это был офицер и что его надо отогреть. Офицер русский, подошедший к костру, послал спросить у полковника, не возьмет ли он к себе отогреть французского офицера; и когда вернулись и сказали, что полковник велел привести офицера, Рамбалю передали, чтобы он шел. Он встал и хотел идти, но пошатнулся и упал бы, если бы подле стоящий солдат не поддержал его.
– Что? Не будешь? – насмешливо подмигнув, сказал один солдат, обращаясь к Рамбалю.
– Э, дурак! Что врешь нескладно! То то мужик, право, мужик, – послышались с разных сторон упреки пошутившему солдату. Рамбаля окружили, подняли двое на руки, перехватившись ими, и понесли в избу. Рамбаль обнял шеи солдат и, когда его понесли, жалобно заговорил:
– Oh, nies braves, oh, mes bons, mes bons amis! Voila des hommes! oh, mes braves, mes bons amis! [О молодцы! О мои добрые, добрые друзья! Вот люди! О мои добрые друзья!] – и, как ребенок, головой склонился на плечо одному солдату.
Между тем Морель сидел на лучшем месте, окруженный солдатами.
Морель, маленький коренастый француз, с воспаленными, слезившимися глазами, обвязанный по бабьи платком сверх фуражки, был одет в женскую шубенку. Он, видимо, захмелев, обнявши рукой солдата, сидевшего подле него, пел хриплым, перерывающимся голосом французскую песню. Солдаты держались за бока, глядя на него.
– Ну ка, ну ка, научи, как? Я живо перейму. Как?.. – говорил шутник песенник, которого обнимал Морель.
Vive Henri Quatre,
Vive ce roi vaillanti –
[Да здравствует Генрих Четвертый!
Да здравствует сей храбрый король!
и т. д. (французская песня) ]
пропел Морель, подмигивая глазом.
Сe diable a quatre…
– Виварика! Виф серувару! сидябляка… – повторил солдат, взмахнув рукой и действительно уловив напев.
– Вишь, ловко! Го го го го го!.. – поднялся с разных сторон грубый, радостный хохот. Морель, сморщившись, смеялся тоже.
– Ну, валяй еще, еще!
Qui eut le triple talent,
De boire, de battre,
Et d'etre un vert galant…
[Имевший тройной талант,
пить, драться
и быть любезником…]
– A ведь тоже складно. Ну, ну, Залетаев!..
– Кю… – с усилием выговорил Залетаев. – Кью ю ю… – вытянул он, старательно оттопырив губы, – летриптала, де бу де ба и детравагала, – пропел он.
– Ай, важно! Вот так хранцуз! ой… го го го го! – Что ж, еще есть хочешь?
– Дай ему каши то; ведь не скоро наестся с голоду то.
Опять ему дали каши; и Морель, посмеиваясь, принялся за третий котелок. Радостные улыбки стояли на всех лицах молодых солдат, смотревших на Мореля. Старые солдаты, считавшие неприличным заниматься такими пустяками, лежали с другой стороны костра, но изредка, приподнимаясь на локте, с улыбкой взглядывали на Мореля.
– Тоже люди, – сказал один из них, уворачиваясь в шинель. – И полынь на своем кореню растет.
– Оо! Господи, господи! Как звездно, страсть! К морозу… – И все затихло.
Звезды, как будто зная, что теперь никто не увидит их, разыгрались в черном небе. То вспыхивая, то потухая, то вздрагивая, они хлопотливо о чем то радостном, но таинственном перешептывались между собой.

Х
Войска французские равномерно таяли в математически правильной прогрессии. И тот переход через Березину, про который так много было писано, была только одна из промежуточных ступеней уничтожения французской армии, а вовсе не решительный эпизод кампании. Ежели про Березину так много писали и пишут, то со стороны французов это произошло только потому, что на Березинском прорванном мосту бедствия, претерпеваемые французской армией прежде равномерно, здесь вдруг сгруппировались в один момент и в одно трагическое зрелище, которое у всех осталось в памяти. Со стороны же русских так много говорили и писали про Березину только потому, что вдали от театра войны, в Петербурге, был составлен план (Пфулем же) поимки в стратегическую западню Наполеона на реке Березине. Все уверились, что все будет на деле точно так, как в плане, и потому настаивали на том, что именно Березинская переправа погубила французов. В сущности же, результаты Березинской переправы были гораздо менее гибельны для французов потерей орудий и пленных, чем Красное, как то показывают цифры.