Кристенсен, Харальд

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Йенс Кристенсен
Личная информация
Полное имя

Йенс Харальд Кристенсен

Оригинальное имя

дат. Jens Harald Christensen

Гражданство

Дания ДанияСША США

Йенс Харальд Кристенсен (дат. Jens Harald Christensen, 4 января 1884 — 8 августа 1959), впоследствии известный как Харольд Майк Ховард (англ. Harold Mike Howard) — датский и американский борец греко-римского стиля, чемпион мира и Европы.



Биография

Родился в 1884 году в Копенгагене. В 1907 году стал серебряным призёром неофициального чемпионата Европы, в том же году выиграл чемпионат мира. В 1908 году стал бронзовым призёром чемпионата мира, но на Олимпийских играх в Лондоне занял лишь 17-е место. В 1909 году выиграл неофициальный чемпионат Европы. В 1910 году стал бронзовым призёром чемпионата мира и неофициального чемпионата Европы. В 1911 году выиграл первый в истории официальный чемпионат Европы. В 1912 году принял участие в Олимпийских играх в Стокгольме, но неудачно. В 1913 году стал серебряным призёром неофициального чемпионата Европы.

В 1915 году эмигрировал в США, где стал известен как Харольд Майк Ховард. В 1921—1952 годах работал тренером в Айовском университете.

Напишите отзыв о статье "Кристенсен, Харальд"

Ссылки

  • [www.sports-reference.com/olympics/athletes/ch/harald-christensen-2.html Йенс Харальд Кристенсен] — олимпийская статистика на сайте Sports-Reference.com (англ.)

Отрывок, характеризующий Кристенсен, Харальд

Французы, отступая в 1812 м году, хотя и должны бы защищаться отдельно, по тактике, жмутся в кучу, потому что дух войска упал так, что только масса сдерживает войско вместе. Русские, напротив, по тактике должны бы были нападать массой, на деле же раздробляются, потому что дух поднят так, что отдельные лица бьют без приказания французов и не нуждаются в принуждении для того, чтобы подвергать себя трудам и опасностям.


Так называемая партизанская война началась со вступления неприятеля в Смоленск.
Прежде чем партизанская война была официально принята нашим правительством, уже тысячи людей неприятельской армии – отсталые мародеры, фуражиры – были истреблены казаками и мужиками, побивавшими этих людей так же бессознательно, как бессознательно собаки загрызают забеглую бешеную собаку. Денис Давыдов своим русским чутьем первый понял значение той страшной дубины, которая, не спрашивая правил военного искусства, уничтожала французов, и ему принадлежит слава первого шага для узаконения этого приема войны.
24 го августа был учрежден первый партизанский отряд Давыдова, и вслед за его отрядом стали учреждаться другие. Чем дальше подвигалась кампания, тем более увеличивалось число этих отрядов.
Партизаны уничтожали Великую армию по частям. Они подбирали те отпадавшие листья, которые сами собою сыпались с иссохшего дерева – французского войска, и иногда трясли это дерево. В октябре, в то время как французы бежали к Смоленску, этих партий различных величин и характеров были сотни. Были партии, перенимавшие все приемы армии, с пехотой, артиллерией, штабами, с удобствами жизни; были одни казачьи, кавалерийские; были мелкие, сборные, пешие и конные, были мужицкие и помещичьи, никому не известные. Был дьячок начальником партии, взявший в месяц несколько сот пленных. Была старостиха Василиса, побившая сотни французов.
Последние числа октября было время самого разгара партизанской войны. Тот первый период этой войны, во время которого партизаны, сами удивляясь своей дерзости, боялись всякую минуту быть пойманными и окруженными французами и, не расседлывая и почти не слезая с лошадей, прятались по лесам, ожидая всякую минуту погони, – уже прошел. Теперь уже война эта определилась, всем стало ясно, что можно было предпринять с французами и чего нельзя было предпринимать. Теперь уже только те начальники отрядов, которые с штабами, по правилам ходили вдали от французов, считали еще многое невозможным. Мелкие же партизаны, давно уже начавшие свое дело и близко высматривавшие французов, считали возможным то, о чем не смели и думать начальники больших отрядов. Казаки же и мужики, лазившие между французами, считали, что теперь уже все было возможно.