Кристиан Людвиг Бранденбург-Шведтский
| Кристиан Людвиг Бранденбург-Шведтский | ||
| ||
|---|---|---|
| Смерть: | Мальхов | |
| Дети: | нет | |
| Награды: |
| |
Кристиан Людвиг Бранденбург-Шведтский (нем. Christian Ludwig zu Brandenburg-Schwedt; 24 мая 1677, Берлин — 3 сентября 1734, поместье Мальхов) — принц Прусский из династии Гогенцоллернов, офицер.
Биография
Кристиан Людвиг — младший сын бранденбургского курфюрста Фридриха Вильгельма и его второй супруги Доротеи Софии Шлезвиг-Гольштейн-Зондербург-Глюксбургской, вдовы герцога Брауншвейг-Люнебурга.
У курфюрста Фридриха Вильгельма уже имелся наследник от первого брака, курпринц Фридрих, мать Кристиана Людвига Доротея София беспокоилась о материальном благосостоянии своих детей, которые согласно действующей в Бранденбурге примогенитуре не имели никаких прав на бранденбургско-прусские земли. Поэтому потомкам курфюрста от второго брака были предоставлены владения в Шведте, Фиррадене и Вильденбрухе, а также большая часть наследства богатой курфюрстины Доротеи Софии. Эта побочная линия бранденбургских Гогенцоллернов без каких либо суверенных прав носила название Бранденбург-Шведт по своей резиденции в Шведте, впоследствии перестроенной в стиле барокко. На основании ранее пожалованных Гогенцоллернам в совместное правление земель и старинного наследного права все дети имели право на титул маркграфов, который был впоследствии дополнен первым королём Пруссии Фридрихом титулом принцев Прусских. Главой этой линии считался брат Кристиана Людвига Филипп Вильгельм, получивший финансовую составляющую апанажа и право наследования для себя и своих потомков в случае угасания основной шведтской линии и даже курфюршеской и королевской линий.
После смерти своего сводного брата в 1713 году трон унаследовал сын Фридрих Вильгельм I, то есть племянник Кристиана Людвига. Он придерживался курса жёсткой экономии, отменил содержание роскошного двора и сопутствующие церемонии своего отца и предшественника и использовал освободившиеся средства на нужды армии, за что он получил своё прозвище «король-солдат».
Своему дяде Кристиану Людвигу, испытывавшему большой интерес к музыке и искусству, прусский король позволил сохранить собственную капеллу в берлинском Городском дворце и передал ему владения в Мальхове и Хайнерсдорфе, что наряду с доходами от материнского наследства, офицерским жалованием генерал-майора и позднее генерал-лейтенанта, командира щецинского старопрусского пехотного полка № 7, а также администратора и пастора собора в Хальберштадте позволило ему заработать только в 1734 году 48 945 талеров.
Кристиан Людвиг был четвёртым кавалером прусского ордена Чёрного орла. Зимой 1718—1719 годов в Берлине находился Иоганн Себастьян Бах, поразивший Кристиана Людвига своим талантом. Кристиан Людвиг попросил у Баха подарить ему сочинения и весной 1721 года получил партитуру Six Concerts avec plusieurs instruments, известных сегодня под названием «Бранденбургские концерты».
Кристиан Людвиг умер не оставив наследников в своём поместье в Мальхове и был похоронен в крипте Гогенцоллернов в Берлинском кафедральном соборе.
Напишите отзыв о статье "Кристиан Людвиг Бранденбург-Шведтский"
Литература
- [www.geschichte-online.info/path_inhalt/Preussen_04.htm Geschichte-Online.de (нем.)]
Отрывок, характеризующий Кристиан Людвиг Бранденбург-Шведтский
– Куда я не поеду по приказанию г'афини! – сказал Денисов, шутливо поставивший себя в доме Ростовых на ногу рыцаря Наташи, – pas de chale [танец с шалью] готов танцовать.– Коли успею! Я обещал Архаровым, у них вечер, – сказал Николай.
– А ты?… – обратился он к Долохову. И только что спросил это, заметил, что этого не надо было спрашивать.
– Да, может быть… – холодно и сердито отвечал Долохов, взглянув на Соню и, нахмурившись, точно таким взглядом, каким он на клубном обеде смотрел на Пьера, опять взглянул на Николая.
«Что нибудь есть», подумал Николай и еще более утвердился в этом предположении тем, что Долохов тотчас же после обеда уехал. Он вызвал Наташу и спросил, что такое?
– А я тебя искала, – сказала Наташа, выбежав к нему. – Я говорила, ты всё не хотел верить, – торжествующе сказала она, – он сделал предложение Соне.
Как ни мало занимался Николай Соней за это время, но что то как бы оторвалось в нем, когда он услыхал это. Долохов был приличная и в некоторых отношениях блестящая партия для бесприданной сироты Сони. С точки зрения старой графини и света нельзя было отказать ему. И потому первое чувство Николая, когда он услыхал это, было озлобление против Сони. Он приготавливался к тому, чтобы сказать: «И прекрасно, разумеется, надо забыть детские обещания и принять предложение»; но не успел он еще сказать этого…
– Можешь себе представить! она отказала, совсем отказала! – заговорила Наташа. – Она сказала, что любит другого, – прибавила она, помолчав немного.
«Да иначе и не могла поступить моя Соня!» подумал Николай.
– Сколько ее ни просила мама, она отказала, и я знаю, она не переменит, если что сказала…
– А мама просила ее! – с упреком сказал Николай.
– Да, – сказала Наташа. – Знаешь, Николенька, не сердись; но я знаю, что ты на ней не женишься. Я знаю, Бог знает отчего, я знаю верно, ты не женишься.
– Ну, этого ты никак не знаешь, – сказал Николай; – но мне надо поговорить с ней. Что за прелесть, эта Соня! – прибавил он улыбаясь.
– Это такая прелесть! Я тебе пришлю ее. – И Наташа, поцеловав брата, убежала.
Через минуту вошла Соня, испуганная, растерянная и виноватая. Николай подошел к ней и поцеловал ее руку. Это был первый раз, что они в этот приезд говорили с глазу на глаз и о своей любви.
– Sophie, – сказал он сначала робко, и потом всё смелее и смелее, – ежели вы хотите отказаться не только от блестящей, от выгодной партии; но он прекрасный, благородный человек… он мой друг…
Соня перебила его.
– Я уж отказалась, – сказала она поспешно.
– Ежели вы отказываетесь для меня, то я боюсь, что на мне…
Соня опять перебила его. Она умоляющим, испуганным взглядом посмотрела на него.
– Nicolas, не говорите мне этого, – сказала она.
– Нет, я должен. Может быть это suffisance [самонадеянность] с моей стороны, но всё лучше сказать. Ежели вы откажетесь для меня, то я должен вам сказать всю правду. Я вас люблю, я думаю, больше всех…
– Мне и довольно, – вспыхнув, сказала Соня.
– Нет, но я тысячу раз влюблялся и буду влюбляться, хотя такого чувства дружбы, доверия, любви, я ни к кому не имею, как к вам. Потом я молод. Мaman не хочет этого. Ну, просто, я ничего не обещаю. И я прошу вас подумать о предложении Долохова, – сказал он, с трудом выговаривая фамилию своего друга.
– Не говорите мне этого. Я ничего не хочу. Я люблю вас, как брата, и всегда буду любить, и больше мне ничего не надо.
– Вы ангел, я вас не стою, но я только боюсь обмануть вас. – Николай еще раз поцеловал ее руку.
У Иогеля были самые веселые балы в Москве. Это говорили матушки, глядя на своих adolescentes, [девушек,] выделывающих свои только что выученные па; это говорили и сами adolescentes и adolescents, [девушки и юноши,] танцовавшие до упаду; эти взрослые девицы и молодые люди, приезжавшие на эти балы с мыслию снизойти до них и находя в них самое лучшее веселье. В этот же год на этих балах сделалось два брака. Две хорошенькие княжны Горчаковы нашли женихов и вышли замуж, и тем еще более пустили в славу эти балы. Особенного на этих балах было то, что не было хозяина и хозяйки: был, как пух летающий, по правилам искусства расшаркивающийся, добродушный Иогель, который принимал билетики за уроки от всех своих гостей; было то, что на эти балы еще езжали только те, кто хотел танцовать и веселиться, как хотят этого 13 ти и 14 ти летние девочки, в первый раз надевающие длинные платья. Все, за редкими исключениями, были или казались хорошенькими: так восторженно они все улыбались и так разгорались их глазки. Иногда танцовывали даже pas de chale лучшие ученицы, из которых лучшая была Наташа, отличавшаяся своею грациозностью; но на этом, последнем бале танцовали только экосезы, англезы и только что входящую в моду мазурку. Зала была взята Иогелем в дом Безухова, и бал очень удался, как говорили все. Много было хорошеньких девочек, и Ростовы барышни были из лучших. Они обе были особенно счастливы и веселы. В этот вечер Соня, гордая предложением Долохова, своим отказом и объяснением с Николаем, кружилась еще дома, не давая девушке дочесать свои косы, и теперь насквозь светилась порывистой радостью.
