Кристина Луиза Эттингенская

Принцесса Кристина Луиза Эттингенская (нем. Christine Luise von Öttingen; 30 марта 1671, Эттинген — 12 ноября 1747, Бланкенбург) — принцесса Эттинген-Эттингенская и в замужестве герцогиня Брауншвейг-Вольфенбюттельская, княгиня Бланкенбургская. Бабушка российского императора Петра II.

Кристина Луиза родилась в семье Альбрехта Эрнста I Эттинген-Эттингенского (1642—1683), получившего в 1674 году титул имперского князя, и его супруги герцогини Кристины Фридерики Вюртембергской (1644—1674).

22 апреля 1690 года в Аурихе принцесса сочеталась браком с принцем Людвигом Рудольфом Брауншвейг-Вольфенбюттельским. Их резиденция располагалась в Бланкенбурге, предоставленном Людвигу Рудольфу в качестве апанажа его отцом Антоном Ульрихом. В 1707 году графство Бланкенбург получило от императора Священной Римской империи Иосифа I статус княжества, поскольку дочь Кристины Луизы Елизавета Кристина была выбрана в невесты будущему императору Карлу VI.

Людвиг Рудольф и Кристиана Луиза не скупились на содержание бланкенбургского двора, Кристина Луиза оказывала на мужа большое влияние по политическим и административным вопросам. В честь неё на горе Кальвинусберг в 1728 году был возведён загородный дом. В 1735 году после смерти супруга Кристина Луиза вернулась в Бланкенбург, где участвовала в культурной жизни и посвятила себе заботам о дворцовом парке. Во дворце Бланкенбург у неё служил павший в немилость у Фридриха Вильгельма I после громкой истории с Катте бывший воспитатель прусского кронпринца Фридриха Жанден (фр. Charles Egide Duhan de Jandun).

В браке с Людвигом Рудольфом у Кристины Луизы родились четыре дочери, из которых одна умерла в младенчестве. Свёкр Кристины Луизы Антон Ульрих умело организовал их замужества, так что Кристина Луиза одновременно приходится бабушкой императрице Марии Терезии, императору российскому Петру II, королеве Пруссии Елизавете Кристине и королеве Дании Юлиане.

Герцогиня Кристина Луиза похоронена вместе с мужем в Брауншвейгском соборе.

Дети

• Елизавета Кристина Брауншвейг-Вольфенбюттельская (1691—1750),
• Шарлотта Августа (1692—1692),
• Шарлотта Кристина София Брауншвейг-Вольфенбюттельская (1694—1715),
• Антуанетта Амалия Брауншвейг-Вольфенбюттельская (1696—1762)

Литература

• Roger Reckwell, Wolfgang Reimann, Hilde Thoms: Schloss Blankenburg, Krone einer Region. Blankenburg 2007
• Sunhild Minkner: Bemerkenswerte Frauen. broschiert, Wernigerode 1999

Отрывок, характеризующий Кристина Луиза Эттингенская

– Как же сказывали, Кутузов кривой, об одном глазу?
– А то нет! Вовсе кривой.
– Не… брат, глазастее тебя. Сапоги и подвертки – всё оглядел…
– Как он, братец ты мой, глянет на ноги мне… ну! думаю…
– А другой то австрияк, с ним был, словно мелом вымазан. Как мука, белый. Я чай, как амуницию чистят!
– Что, Федешоу!… сказывал он, что ли, когда стражения начнутся, ты ближе стоял? Говорили всё, в Брунове сам Бунапарте стоит.
– Бунапарте стоит! ишь врет, дура! Чего не знает! Теперь пруссак бунтует. Австрияк его, значит, усмиряет. Как он замирится, тогда и с Бунапартом война откроется. А то, говорит, в Брунове Бунапарте стоит! То то и видно, что дурак. Ты слушай больше.
– Вишь черти квартирьеры! Пятая рота, гляди, уже в деревню заворачивает, они кашу сварят, а мы еще до места не дойдем.
– Дай сухарика то, чорт.
– А табаку то вчера дал? То то, брат. Ну, на, Бог с тобой.
– Хоть бы привал сделали, а то еще верст пять пропрем не емши.
– То то любо было, как немцы нам коляски подавали. Едешь, знай: важно!
– А здесь, братец, народ вовсе оголтелый пошел. Там всё как будто поляк был, всё русской короны; а нынче, брат, сплошной немец пошел.
– Песенники вперед! – послышался крик капитана.
И перед роту с разных рядов выбежало человек двадцать. Барабанщик запевало обернулся лицом к песенникам, и, махнув рукой, затянул протяжную солдатскую песню, начинавшуюся: «Не заря ли, солнышко занималося…» и кончавшуюся словами: «То то, братцы, будет слава нам с Каменскиим отцом…» Песня эта была сложена в Турции и пелась теперь в Австрии, только с тем изменением, что на место «Каменскиим отцом» вставляли слова: «Кутузовым отцом».
Оторвав по солдатски эти последние слова и махнув руками, как будто он бросал что то на землю, барабанщик, сухой и красивый солдат лет сорока, строго оглянул солдат песенников и зажмурился. Потом, убедившись, что все глаза устремлены на него, он как будто осторожно приподнял обеими руками какую то невидимую, драгоценную вещь над головой, подержал ее так несколько секунд и вдруг отчаянно бросил ее:
Ах, вы, сени мои, сени!
«Сени новые мои…», подхватили двадцать голосов, и ложечник, несмотря на тяжесть амуниции, резво выскочил вперед и пошел задом перед ротой, пошевеливая плечами и угрожая кому то ложками. Солдаты, в такт песни размахивая руками, шли просторным шагом, невольно попадая в ногу. Сзади роты послышались звуки колес, похрускиванье рессор и топот лошадей.
Кутузов со свитой возвращался в город. Главнокомандующий дал знак, чтобы люди продолжали итти вольно, и на его лице и на всех лицах его свиты выразилось удовольствие при звуках песни, при виде пляшущего солдата и весело и бойко идущих солдат роты. Во втором ряду, с правого фланга, с которого коляска обгоняла роты, невольно бросался в глаза голубоглазый солдат, Долохов, который особенно бойко и грациозно шел в такт песни и глядел на лица проезжающих с таким выражением, как будто он жалел всех, кто не шел в это время с ротой. Гусарский корнет из свиты Кутузова, передразнивавший полкового командира, отстал от коляски и подъехал к Долохову.