Кристоффельпарк
| Кристоффельпарк Christoffelpark ?К:Карточка на Геокаре: исправить: Национальное название: Не указан язык | |
 | |
| Побережье в парке Кристоффельпарк, Кюрасао | |
| Местонахождение |  Кюрасао |
| Дата основания | 30,06,1978 |
| Архитектор | J.J.M. Voskens |
| Площадь | 2000 га |
| Статус | открыт для посещения |
| Сайт | www.christoffelpark.org |
Кристоффельпарк — национальный парк и охраняемая зона на северо-западе острова Кюрасао. Официальной датой открытия считается 30 июня 1978 года — день, когда руководство территорией и инфраструктурой было передано организации [www.stinapa.org STINAPA] (Stichting Nationale Parken/ National Parks Foundation)[1].
Содержание
История
История парка начинается задолго до дня, когда 30 июня 1978 года было официально объявлено об его открытии. В первой половине 1969 года правительство острова приобрело в государственную собственность три плантации: Plantage Savonet, Plantage Zorgvlied и Plantage Zevenbergen. Первоначальное количество земли составляло 1270 гектаров, включая недвижимость (Newton), а также наивысшую точку острова — гору Синт-Кристоффельберг[2][3].
Несмотря на существование противников этой идеи, правительство заверило, что при возведении объектов вред природе будем минимален. В 1972 году фонд [www.carmabi.org Carmabi] при содействии местных властей разработал и утвердил генеральный план парка-заповедника, архитектором которого выступил студент нидерландского Вагенингенского университета — J. J. M. Voskens. Последний находился на острове Кюрасао с ноября 1971 по май 1972 года и закончил работу уже по возвращении в Нидерланды. Комиссия, которая была организована несколькими годами ранее, высоко оценила и рекомендовала фонду Carmabi и правительству Кюрасао принять проект парка-заповедника — Кристоффельпарк.
План J. J. M. Voskens 1972 года включал в себя земли Plantage Savonet, но комиссия настояла о включении местности вокруг горы Синт-Кристоффельберг. План дорабатывался и в 1976 году 175 рабочих приступили к постройке дороги и троп, расчистке развалин и излишней растительности. Работа была выполнена под руководством членов департамента сельского хозяйства и общественных работ (LVV), а также секретаря STINAPA.
Нидерланды согласились финансировать первый этап осуществления плана в 1976 году. К 1977 году были завершены последние дорожки, покрытые асфальтом. Забор был на стадии завершения. Небольшие участки нового парка были открыты для публики в начале 1978 года. После завершения все работ, Комиссия по координации прекратила свое существование, а директором Кристоффельпарка был назначен Dick Hoogerwerf. Дополнительно были выделены два рейнджера, которые патрулировали территорию и следили за порядком. Карибская ассоциация охраны природы при содействии STINAPA отправили Dick Hoogerwerf на трёхнедельные курсы для руководителей парков и заповедников в Доминике.
Несмотря на ряд трудностей и отсутствие маркетинговой кампании, официальное мероприятие по открытию парка состоялось 20 июня 1978 года. Уже в первый год с момента начала работы Кристоффельпарк посетили 3562 взрослых и 250 детей. В 1979 году количество посетителей возросло до 12 514 взрослых и 3147 детей в возрасте от 6 до 15 лет. В эту статистику не включены около 2000 школьников, которые посещают парк на бесплатной основе[4].
Флора и фауна парка
Флора и фауна Кристоффельпарка разнообразна и представлена многими видами, среди которых наиболее распространены следующие:
Орхидеи и бромелиевые
- Myrmecophila humboldtii;
- Brassavola nodosa;
- teku di palu;
- barba di kadushi;
- bromelia lasiantha.
Цветковые растения
- Ipomoea incarnata;
- Lantana camara.
Рептилии
- Iguana iguana;
- anolis lineatus;
Млекопитающие
Птицы
- tyto alba bargei;
- aratinga pertinax;
- columba squamosa;
- buteo albicaudatus.[5][6]
Напишите отзыв о статье "Кристоффельпарк"
Ссылки
[www.christoffelpark.org Официальный сайт]
|
Портал «Нидерланды» |
|---|
Примечания
- ↑ [www.stinapa.org/history.html STINAPA - HISTORY]. STINAPA Bonaire National Parks Foundation. stinapa.org.
- ↑ Ty Sawyer [books.google.com.ua/books?id=CD4Kjuactc4C&pg=PA60&dq=Christoffel+Park&hl=ru&sa=X&redir_esc=y#v=onepage&q=Christoffel%20Park&f=false Sport diver magazine] (англ.). — 1999. — April (no. 7). — P. 60.
- ↑ Susan Brushaber Arnold Greenberg. Aruba, Bonaire & Curacao Alive!. — Hunter Publishing, Inc, 2001. — С. 351. — 380 с. — ISBN 9781588432599.
- ↑ [www.christoffelpark.org/christoffel-park/the-park/history/ History]. Christoffel Park. Christoffelpark (Christoffel National Park).
- ↑ [www.christoffelpark.org/christoffel-park/unique-nature/unique-flora-fauna/ Unique Flora & Fauna]. Christoffel Park. christoffelpark.org.
- ↑ Don Philpott. Dutch Antillies – Aruba, Bonaire, Curacao. — Hunter Publishing, Inc, 2002. — С. 98. — 141 с. — ISBN 9781901522044.
Отрывок, характеризующий Кристоффельпарк
– Я не успел поговорить с вами, князь, среди того одушевленного разговора, в который был вовлечен этим почтенным старцем, – сказал он, кротко презрительно улыбаясь и этой улыбкой как бы признавая, что он вместе с князем Андреем понимает ничтожность тех людей, с которыми он только что говорил. Это обращение польстило князю Андрею. – Я вас знаю давно: во первых, по делу вашему о ваших крестьянах, это наш первый пример, которому так желательно бы было больше последователей; а во вторых, потому что вы один из тех камергеров, которые не сочли себя обиженными новым указом о придворных чинах, вызывающим такие толки и пересуды.– Да, – сказал князь Андрей, – отец не хотел, чтобы я пользовался этим правом; я начал службу с нижних чинов.
– Ваш батюшка, человек старого века, очевидно стоит выше наших современников, которые так осуждают эту меру, восстановляющую только естественную справедливость.
– Я думаю однако, что есть основание и в этих осуждениях… – сказал князь Андрей, стараясь бороться с влиянием Сперанского, которое он начинал чувствовать. Ему неприятно было во всем соглашаться с ним: он хотел противоречить. Князь Андрей, обыкновенно говоривший легко и хорошо, чувствовал теперь затруднение выражаться, говоря с Сперанским. Его слишком занимали наблюдения над личностью знаменитого человека.
– Основание для личного честолюбия может быть, – тихо вставил свое слово Сперанский.
– Отчасти и для государства, – сказал князь Андрей.
– Как вы разумеете?… – сказал Сперанский, тихо опустив глаза.
– Я почитатель Montesquieu, – сказал князь Андрей. – И его мысль о том, что le рrincipe des monarchies est l'honneur, me parait incontestable. Certains droits еt privileges de la noblesse me paraissent etre des moyens de soutenir ce sentiment. [основа монархий есть честь, мне кажется несомненной. Некоторые права и привилегии дворянства мне кажутся средствами для поддержания этого чувства.]
Улыбка исчезла на белом лице Сперанского и физиономия его много выиграла от этого. Вероятно мысль князя Андрея показалась ему занимательною.
– Si vous envisagez la question sous ce point de vue, [Если вы так смотрите на предмет,] – начал он, с очевидным затруднением выговаривая по французски и говоря еще медленнее, чем по русски, но совершенно спокойно. Он сказал, что честь, l'honneur, не может поддерживаться преимуществами вредными для хода службы, что честь, l'honneur, есть или: отрицательное понятие неделанья предосудительных поступков, или известный источник соревнования для получения одобрения и наград, выражающих его.
Доводы его были сжаты, просты и ясны.
Институт, поддерживающий эту честь, источник соревнования, есть институт, подобный Legion d'honneur [Ордену почетного легиона] великого императора Наполеона, не вредящий, а содействующий успеху службы, а не сословное или придворное преимущество.
– Я не спорю, но нельзя отрицать, что придворное преимущество достигло той же цели, – сказал князь Андрей: – всякий придворный считает себя обязанным достойно нести свое положение.
– Но вы им не хотели воспользоваться, князь, – сказал Сперанский, улыбкой показывая, что он, неловкий для своего собеседника спор, желает прекратить любезностью. – Ежели вы мне сделаете честь пожаловать ко мне в среду, – прибавил он, – то я, переговорив с Магницким, сообщу вам то, что может вас интересовать, и кроме того буду иметь удовольствие подробнее побеседовать с вами. – Он, закрыв глаза, поклонился, и a la francaise, [на французский манер,] не прощаясь, стараясь быть незамеченным, вышел из залы.
Первое время своего пребыванья в Петербурге, князь Андрей почувствовал весь свой склад мыслей, выработавшийся в его уединенной жизни, совершенно затемненным теми мелкими заботами, которые охватили его в Петербурге.
С вечера, возвращаясь домой, он в памятной книжке записывал 4 или 5 необходимых визитов или rendez vous [свиданий] в назначенные часы. Механизм жизни, распоряжение дня такое, чтобы везде поспеть во время, отнимали большую долю самой энергии жизни. Он ничего не делал, ни о чем даже не думал и не успевал думать, а только говорил и с успехом говорил то, что он успел прежде обдумать в деревне.
Он иногда замечал с неудовольствием, что ему случалось в один и тот же день, в разных обществах, повторять одно и то же. Но он был так занят целые дни, что не успевал подумать о том, что он ничего не думал.
Сперанский, как в первое свидание с ним у Кочубея, так и потом в середу дома, где Сперанский с глазу на глаз, приняв Болконского, долго и доверчиво говорил с ним, сделал сильное впечатление на князя Андрея.
Князь Андрей такое огромное количество людей считал презренными и ничтожными существами, так ему хотелось найти в другом живой идеал того совершенства, к которому он стремился, что он легко поверил, что в Сперанском он нашел этот идеал вполне разумного и добродетельного человека. Ежели бы Сперанский был из того же общества, из которого был князь Андрей, того же воспитания и нравственных привычек, то Болконский скоро бы нашел его слабые, человеческие, не геройские стороны, но теперь этот странный для него логический склад ума тем более внушал ему уважения, что он не вполне понимал его. Кроме того, Сперанский, потому ли что он оценил способности князя Андрея, или потому что нашел нужным приобресть его себе, Сперанский кокетничал перед князем Андреем своим беспристрастным, спокойным разумом и льстил князю Андрею той тонкой лестью, соединенной с самонадеянностью, которая состоит в молчаливом признавании своего собеседника с собою вместе единственным человеком, способным понимать всю глупость всех остальных, и разумность и глубину своих мыслей.
