Кристы

Кристы (ед. ч. криста) — это складки внутренней мембраны митохондрий. Название происходит от лат. crista, что значит гребень или плюмаж. Они придают внутренней мембране характерную измятую форму, что обеспечивает значительное увеличение поверхности для протекания биохимических реакций. Это увеличивает эффективность клеточного дыхания, поскольку внутренняя мембрана митохондрий усыпана белками, такими как АТФ-синтаза и рядом дыхательных ферментов, осуществляющих окислительное фосфорилирование. В разных доменах эукариот кристы различаются по форме. Выделяют пластинчатые, трубчатые или дисковидные кристы.

После того, как была открыта вторая мембрана митохондрий, пионеры ульраструктурных исследований предложили разные модели, объясняющие как устроена внутренняя мембрана. Основными были три следующие модели:

• Модель перегородок — Согласно Паладе, митохондриальная мембрана изгибается с образованием перегородок, между которыми есть широкие промежутки. Эта модель упоминается в большинстве современных учебников и в течение долгого времени считалась канонической.
• Модель септ — Шёстранд предположил, что складки внутренней мембраны натянуты подобно септам, разделяющим матрикс на несколько обособленных компартментов.
• Модель соединений — Даем и Виссе предположили, что кристы связаны с внутренней мембраной при помощи трубчатых структур с очень малым диаметром. Они назвали эти структуры фибриллами крист. Относительно недавно эти структуры были переоткрыты с использованием электронной томографии. На данный момент эта модель является общепринятой.

Функции

Кристы значительно увеличивают поверхность внутренней мембраны, что позволяет расположить на ней гораздо большее количество дыхательных ферментов, белков транспортёров и АТФ-синтаз, а значит существенно увеличить эффективность клеточного дыхания и скорость синтеза АТФ.

Митохондрии являются источником ультра слабой хемилюминисценции активных форм кислорода, которые постоянно образуются в процессе окислительного фосфорилирования. Математическое моделирование предположил, что оптические свойства крист разветвлённых митохондрий может влиять на генерацию и распространение света в ткани.

Отрывок, характеризующий Кристы

– Они оробели, – сказал он хриплым, доверчивым голосом. – Я говорю: не сдамся, я говорю… так ли, господин? – Он задумался и вдруг, увидав пистолет на столе, неожиданно быстро схватил его и выбежал в коридор.
Герасим и дворник, шедшие следом за Макар Алексеичем, остановили его в сенях и стали отнимать пистолет. Пьер, выйдя в коридор, с жалостью и отвращением смотрел на этого полусумасшедшего старика. Макар Алексеич, морщась от усилий, удерживал пистолет и кричал хриплый голосом, видимо, себе воображая что то торжественное.
– К оружию! На абордаж! Врешь, не отнимешь! – кричал он.
– Будет, пожалуйста, будет. Сделайте милость, пожалуйста, оставьте. Ну, пожалуйста, барин… – говорил Герасим, осторожно за локти стараясь поворотить Макар Алексеича к двери.
– Ты кто? Бонапарт!.. – кричал Макар Алексеич.
– Это нехорошо, сударь. Вы пожалуйте в комнаты, вы отдохните. Пожалуйте пистолетик.
– Прочь, раб презренный! Не прикасайся! Видел? – кричал Макар Алексеич, потрясая пистолетом. – На абордаж!
– Берись, – шепнул Герасим дворнику.
Макара Алексеича схватили за руки и потащили к двери.
Сени наполнились безобразными звуками возни и пьяными хрипящими звуками запыхавшегося голоса.
Вдруг новый, пронзительный женский крик раздался от крыльца, и кухарка вбежала в сени.
– Они! Батюшки родимые!.. Ей богу, они. Четверо, конные!.. – кричала она.
Герасим и дворник выпустили из рук Макар Алексеича, и в затихшем коридоре ясно послышался стук нескольких рук во входную дверь.


Пьер, решивший сам с собою, что ему до исполнения своего намерения не надо было открывать ни своего звания, ни знания французского языка, стоял в полураскрытых дверях коридора, намереваясь тотчас же скрыться, как скоро войдут французы. Но французы вошли, и Пьер все не отходил от двери: непреодолимое любопытство удерживало его.
Их было двое. Один – офицер, высокий, бравый и красивый мужчина, другой – очевидно, солдат или денщик, приземистый, худой загорелый человек с ввалившимися щеками и тупым выражением лица. Офицер, опираясь на палку и прихрамывая, шел впереди. Сделав несколько шагов, офицер, как бы решив сам с собою, что квартира эта хороша, остановился, обернулся назад к стоявшим в дверях солдатам и громким начальническим голосом крикнул им, чтобы они вводили лошадей. Окончив это дело, офицер молодецким жестом, высоко подняв локоть руки, расправил усы и дотронулся рукой до шляпы.
– Bonjour la compagnie! [Почтение всей компании!] – весело проговорил он, улыбаясь и оглядываясь вокруг себя. Никто ничего не отвечал.
– Vous etes le bourgeois? [Вы хозяин?] – обратился офицер к Герасиму.
Герасим испуганно вопросительно смотрел на офицера.
– Quartire, quartire, logement, – сказал офицер, сверху вниз, с снисходительной и добродушной улыбкой глядя на маленького человека. – Les Francais sont de bons enfants. Que diable! Voyons! Ne nous fachons pas, mon vieux, [Квартир, квартир… Французы добрые ребята. Черт возьми, не будем ссориться, дедушка.] – прибавил он, трепля по плечу испуганного и молчаливого Герасима.