Картер, Крис
Поделись знанием:
В механизме государственного организма нужны эти люди, как нужны волки в организме природы, и они всегда есть, всегда являются и держатся, как ни несообразно кажется их присутствие и близость к главе правительства. Только этой необходимостью можно объяснить то, как мог жестокий, лично выдиравший усы гренадерам и не могший по слабости нерв переносить опасность, необразованный, непридворный Аракчеев держаться в такой силе при рыцарски благородном и нежном характере Александра.
Балашев застал маршала Даву в сарае крестьянскои избы, сидящего на бочонке и занятого письменными работами (он поверял счеты). Адъютант стоял подле него. Возможно было найти лучшее помещение, но маршал Даву был один из тех людей, которые нарочно ставят себя в самые мрачные условия жизни, для того чтобы иметь право быть мрачными. Они для того же всегда поспешно и упорно заняты. «Где тут думать о счастливой стороне человеческой жизни, когда, вы видите, я на бочке сижу в грязном сарае и работаю», – говорило выражение его лица. Главное удовольствие и потребность этих людей состоит в том, чтобы, встретив оживление жизни, бросить этому оживлению в глаза спою мрачную, упорную деятельность. Это удовольствие доставил себе Даву, когда к нему ввели Балашева. Он еще более углубился в свою работу, когда вошел русский генерал, и, взглянув через очки на оживленное, под впечатлением прекрасного утра и беседы с Мюратом, лицо Балашева, не встал, не пошевелился даже, а еще больше нахмурился и злобно усмехнулся.
Заметив на лице Балашева произведенное этим приемом неприятное впечатление, Даву поднял голову и холодно спросил, что ему нужно.
Предполагая, что такой прием мог быть сделан ему только потому, что Даву не знает, что он генерал адъютант императора Александра и даже представитель его перед Наполеоном, Балашев поспешил сообщить свое звание и назначение. В противность ожидания его, Даву, выслушав Балашева, стал еще суровее и грубее.
– Где же ваш пакет? – сказал он. – Donnez le moi, ije l'enverrai a l'Empereur. [Дайте мне его, я пошлю императору.]
Балашев сказал, что он имеет приказание лично передать пакет самому императору.
– Приказания вашего императора исполняются в вашей армии, а здесь, – сказал Даву, – вы должны делать то, что вам говорят.
И как будто для того чтобы еще больше дать почувствовать русскому генералу его зависимость от грубой силы, Даву послал адъютанта за дежурным.
Балашев вынул пакет, заключавший письмо государя, и положил его на стол (стол, состоявший из двери, на которой торчали оторванные петли, положенной на два бочонка). Даву взял конверт и прочел надпись.
– Вы совершенно вправе оказывать или не оказывать мне уважение, – сказал Балашев. – Но позвольте вам заметить, что я имею честь носить звание генерал адъютанта его величества…
Даву взглянул на него молча, и некоторое волнение и смущение, выразившиеся на лице Балашева, видимо, доставили ему удовольствие.
– Вам будет оказано должное, – сказал он и, положив конверт в карман, вышел из сарая.
Через минуту вошел адъютант маршала господин де Кастре и провел Балашева в приготовленное для него помещение.
Балашев обедал в этот день с маршалом в том же сарае, на той же доске на бочках.
На другой день Даву выехал рано утром и, пригласив к себе Балашева, внушительно сказал ему, что он просит его оставаться здесь, подвигаться вместе с багажами, ежели они будут иметь на то приказания, и не разговаривать ни с кем, кроме как с господином де Кастро.
После четырехдневного уединения, скуки, сознания подвластности и ничтожества, особенно ощутительного после той среды могущества, в которой он так недавно находился, после нескольких переходов вместе с багажами маршала, с французскими войсками, занимавшими всю местность, Балашев привезен был в Вильну, занятую теперь французами, в ту же заставу, на которой он выехал четыре дня тому назад.
На другой день императорский камергер, monsieur de Turenne, приехал к Балашеву и передал ему желание императора Наполеона удостоить его аудиенции.
Четыре дня тому назад у того дома, к которому подвезли Балашева, стояли Преображенского полка часовые, теперь же стояли два французских гренадера в раскрытых на груди синих мундирах и в мохнатых шапках, конвой гусаров и улан и блестящая свита адъютантов, пажей и генералов, ожидавших выхода Наполеона вокруг стоявшей у крыльца верховой лошади и его мамелюка Рустава. Наполеон принимал Балашева в том самом доме в Вильве, из которого отправлял его Александр.
Несмотря на привычку Балашева к придворной торжественности, роскошь и пышность двора императора Наполеона поразили его.
Граф Тюрен ввел его в большую приемную, где дожидалось много генералов, камергеров и польских магнатов, из которых многих Балашев видал при дворе русского императора. Дюрок сказал, что император Наполеон примет русского генерала перед своей прогулкой.
После нескольких минут ожидания дежурный камергер вышел в большую приемную и, учтиво поклонившись Балашеву, пригласил его идти за собой.
Балашев вошел в маленькую приемную, из которой была одна дверь в кабинет, в тот самый кабинет, из которого отправлял его русский император. Балашев простоял один минуты две, ожидая. За дверью послышались поспешные шаги. Быстро отворились обе половинки двери, камергер, отворивший, почтительно остановился, ожидая, все затихло, и из кабинета зазвучали другие, твердые, решительные шаги: это был Наполеон. Он только что окончил свой туалет для верховой езды. Он был в синем мундире, раскрытом над белым жилетом, спускавшимся на круглый живот, в белых лосинах, обтягивающих жирные ляжки коротких ног, и в ботфортах. Короткие волоса его, очевидно, только что были причесаны, но одна прядь волос спускалась книзу над серединой широкого лба. Белая пухлая шея его резко выступала из за черного воротника мундира; от него пахло одеколоном. На моложавом полном лице его с выступающим подбородком было выражение милостивого и величественного императорского приветствия.
Он вышел, быстро подрагивая на каждом шагу и откинув несколько назад голову. Вся его потолстевшая, короткая фигура с широкими толстыми плечами и невольно выставленным вперед животом и грудью имела тот представительный, осанистый вид, который имеют в холе живущие сорокалетние люди. Кроме того, видно было, что он в этот день находился в самом хорошем расположении духа.
(перенаправлено с «Крис Картер»)
| Крис Картер | |
| Chris Carter | |
 Крис Картер в 2008 году на премьере фильма «Секретные материалы: Хочу верить» в Лондоне | |
| Имя при рождении: |
Кристофер Карл Картер |
|---|---|
| Дата рождения: |
13 октября 1956 (67 лет) |
| Место рождения: | |
| Гражданство: | |
| Профессия: | |
| Карьера: |
с 1986 |
Кри́стофер Карл Ка́ртер (англ. Christopher Carl Carter, 13 октября 1956 года, Беллфлауэр, США) — американский сценарист, продюсер и режиссёр, наиболее известный как создатель, исполнительный продюсер и ведущий сценарист телесериала «Секретные материалы».
Биография
Крис Картер родился 13 октября 1956 года в Беллфлауэре (штат Калифорния) в семье Уильяма и Кэтрин Картер. В 1979 году окончил факультет журналистики Университета штата Калифорния.
Большие изменения в карьере Картера произошли в 1985 году, когда Джеффри Катценберг, в то время директор Walt Disney Studio Entertainment, прочитал написанный Картером сценарий и взял автора на работу. Работая с Катценбергом, Картер продюсировал несколько телевизионных фильмов, а также писал для них сценарии. В 1989 году он стал создателем и исполнительным продюсером комедийного сериала «Совершенно новая жизнь».
До работы с «Секретными материалами» в 1993 году Крис Картер основал продюсерскую компанию Ten Thirteen Productions. Названа она была в честь дня рождения самого Картера. Между 1993 и 2002 годами была снято: 202 серии «Секретных материалов», 67 серий «Тысячелетия», 9 серий «Жестокого царства», 13 серий «Одиноких стрелков» и полнометражный фильм «Секретные материалы: Борьба за будущее». После выпуска последней серии «Секретных материалов» офис компании временно закрылся, но с 2007 года Ten Thirteen Productions возобновила активность, приступив к съёмкам второго полнометражного фильма «Секретные материалы: Хочу верить», релиз которого состоялся 24 июля 2008 года.
Фильмография
| Год | Русское название | Оригинальное название | Роль | |
|---|---|---|---|---|
| 1986 | тф | Патруль сорванцов | The B.R.A.T. Patrol | сценарист |
| 1987—1988 | с | Из грязи в князи | Rags to Riches | режиссёр, сценарист, сопродюсер |
| 1988 | тф | Встречайте Манси | Meet the Munceys | сценарист, исполнительный продюсер |
| 1989—1990 | с | Совершенно новая жизнь | A Brand New Life | создатель, сценарист, исполнительный продюсер |
| 1991 | с | Звонящий в полночь | Midnight Caller | сценарист |
| 1993—2002 | с | Секретные материалы | The X-Files | создатель, режиссёр, сценарист, исполнительный продюсер |
| 1996—1999 | с | Тысячелетие | Millennium | создатель, сценарист, исполнительный продюсер |
| 1998 | ф | Секретные материалы: Борьба за будущее | The X-Files | сценарист, продюсер |
| 1999—2000 | с | Жестокое царство | Harsh Realm | создатель, сценарист, исполнительный продюсер |
| 2001 | с | Одинокие стрелки | The Lone Gunmen | создатель, сценарист, исполнительный продюсер |
| 2008 | ф | Секретные материалы: Хочу верить | The X-Files: I Want to Believe | режиссёр, сценарист, продюсер |
| 2014 | с | После | The After | создатель, режиссёр, сценарист, исполнительный продюсер |
| 2016 | с | Секретные материалы | The X-Files | создатель, режиссёр, сценарист, исполнительный продюсер |
Номинации и награды
Номинации
- 1995 — Премия «Эмми» — лучший сценарий драматического сериала, за телесериал «Секретные материалы» (эпизод «Дуэйн Бэрри»)
- 1995 — Премия «Эмми» — лучший драматический сериал, за телесериал «Секретные материалы»
- 1995 — Премия Эдгара Аллана По — лучший эпизод телесериала, за телесериал «Секретные материалы» (эпизод «Колба Эрленмейера»)
- 1996 — Премия «Эмми» — лучший драматический сериал, за телесериал «Секретные материалы»
- 1996 — Премия Гильдии сценаристов США — лучший сценарий эпизода драматического сериала, за телесериал «Секретные материалы» (эпизод «Дуэйн Бэрри»)
- 1996 — Премия Гильдии режиссёров США — лучшая режиссура драматического сериала, за телесериал «Секретные материалы» (эпизод «Список»)
- 1997 — Премия «Эмми» — лучший сценарий драматического сериала, за телесериал «Секретные материалы» (эпизод «Помни о смерти»)
- 1997 — Премия «Эмми» — лучший драматический сериал, за телесериал «Секретные материалы»
- 1998 — Премия «Эмми» — лучший сценарий драматического сериала, за телесериал «Секретные материалы» (эпизод «Постмодернистский Прометей»)
- 1998 — Премия «Эмми» — лучшая режиссура драматического сериала, за телесериал «Секретные материалы» (эпизод «Постмодернистский Прометей»)
- 1998 — Премия «Эмми» — лучший драматический сериал, за телесериал «Секретные материалы»
- 1998 — Премия Гильдии режиссёров США — лучшая режиссура драматического сериала, за телесериал «Секретные материалы» (эпизод «Постмодернистский Прометей»)
- 1999 — Премия BAFTA — лучшая международная программа или сериал, за телесериал «Секретные материалы»
- 1999 — Премия Гильдии режиссёров США — лучшая режиссура драматического сериала, за телесериал «Секретные материалы» (эпизод «Треугольник»)
Награды
- 1995 — Премия Universe Reader’s Choice Award — лучшая режиссура телесериала, за телесериал «Секретные материалы» (эпизод «Дуэйн Бэрри»)
- 1996 — Премия «Монитор» — лучшая режиссура телесериала, за телесериал «Секретные материалы» (эпизод «Список»)
- 1998 — Премия Гильдии продюсеров США — самый многообещающий продюсер на телевидении, за телесериал «Секретные материалы»
Напишите отзыв о статье "Картер, Крис"
Ссылки
- Крис Картер (англ.) на сайте Internet Movie Database
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Картер, Крис
Даву был Аракчеев императора Наполеона – Аракчеев не трус, но столь же исправный, жестокий и не умеющий выражать свою преданность иначе как жестокостью.В механизме государственного организма нужны эти люди, как нужны волки в организме природы, и они всегда есть, всегда являются и держатся, как ни несообразно кажется их присутствие и близость к главе правительства. Только этой необходимостью можно объяснить то, как мог жестокий, лично выдиравший усы гренадерам и не могший по слабости нерв переносить опасность, необразованный, непридворный Аракчеев держаться в такой силе при рыцарски благородном и нежном характере Александра.
Балашев застал маршала Даву в сарае крестьянскои избы, сидящего на бочонке и занятого письменными работами (он поверял счеты). Адъютант стоял подле него. Возможно было найти лучшее помещение, но маршал Даву был один из тех людей, которые нарочно ставят себя в самые мрачные условия жизни, для того чтобы иметь право быть мрачными. Они для того же всегда поспешно и упорно заняты. «Где тут думать о счастливой стороне человеческой жизни, когда, вы видите, я на бочке сижу в грязном сарае и работаю», – говорило выражение его лица. Главное удовольствие и потребность этих людей состоит в том, чтобы, встретив оживление жизни, бросить этому оживлению в глаза спою мрачную, упорную деятельность. Это удовольствие доставил себе Даву, когда к нему ввели Балашева. Он еще более углубился в свою работу, когда вошел русский генерал, и, взглянув через очки на оживленное, под впечатлением прекрасного утра и беседы с Мюратом, лицо Балашева, не встал, не пошевелился даже, а еще больше нахмурился и злобно усмехнулся.
Заметив на лице Балашева произведенное этим приемом неприятное впечатление, Даву поднял голову и холодно спросил, что ему нужно.
Предполагая, что такой прием мог быть сделан ему только потому, что Даву не знает, что он генерал адъютант императора Александра и даже представитель его перед Наполеоном, Балашев поспешил сообщить свое звание и назначение. В противность ожидания его, Даву, выслушав Балашева, стал еще суровее и грубее.
– Где же ваш пакет? – сказал он. – Donnez le moi, ije l'enverrai a l'Empereur. [Дайте мне его, я пошлю императору.]
Балашев сказал, что он имеет приказание лично передать пакет самому императору.
– Приказания вашего императора исполняются в вашей армии, а здесь, – сказал Даву, – вы должны делать то, что вам говорят.
И как будто для того чтобы еще больше дать почувствовать русскому генералу его зависимость от грубой силы, Даву послал адъютанта за дежурным.
Балашев вынул пакет, заключавший письмо государя, и положил его на стол (стол, состоявший из двери, на которой торчали оторванные петли, положенной на два бочонка). Даву взял конверт и прочел надпись.
– Вы совершенно вправе оказывать или не оказывать мне уважение, – сказал Балашев. – Но позвольте вам заметить, что я имею честь носить звание генерал адъютанта его величества…
Даву взглянул на него молча, и некоторое волнение и смущение, выразившиеся на лице Балашева, видимо, доставили ему удовольствие.
– Вам будет оказано должное, – сказал он и, положив конверт в карман, вышел из сарая.
Через минуту вошел адъютант маршала господин де Кастре и провел Балашева в приготовленное для него помещение.
Балашев обедал в этот день с маршалом в том же сарае, на той же доске на бочках.
На другой день Даву выехал рано утром и, пригласив к себе Балашева, внушительно сказал ему, что он просит его оставаться здесь, подвигаться вместе с багажами, ежели они будут иметь на то приказания, и не разговаривать ни с кем, кроме как с господином де Кастро.
После четырехдневного уединения, скуки, сознания подвластности и ничтожества, особенно ощутительного после той среды могущества, в которой он так недавно находился, после нескольких переходов вместе с багажами маршала, с французскими войсками, занимавшими всю местность, Балашев привезен был в Вильну, занятую теперь французами, в ту же заставу, на которой он выехал четыре дня тому назад.
На другой день императорский камергер, monsieur de Turenne, приехал к Балашеву и передал ему желание императора Наполеона удостоить его аудиенции.
Четыре дня тому назад у того дома, к которому подвезли Балашева, стояли Преображенского полка часовые, теперь же стояли два французских гренадера в раскрытых на груди синих мундирах и в мохнатых шапках, конвой гусаров и улан и блестящая свита адъютантов, пажей и генералов, ожидавших выхода Наполеона вокруг стоявшей у крыльца верховой лошади и его мамелюка Рустава. Наполеон принимал Балашева в том самом доме в Вильве, из которого отправлял его Александр.
Несмотря на привычку Балашева к придворной торжественности, роскошь и пышность двора императора Наполеона поразили его.
Граф Тюрен ввел его в большую приемную, где дожидалось много генералов, камергеров и польских магнатов, из которых многих Балашев видал при дворе русского императора. Дюрок сказал, что император Наполеон примет русского генерала перед своей прогулкой.
После нескольких минут ожидания дежурный камергер вышел в большую приемную и, учтиво поклонившись Балашеву, пригласил его идти за собой.
Балашев вошел в маленькую приемную, из которой была одна дверь в кабинет, в тот самый кабинет, из которого отправлял его русский император. Балашев простоял один минуты две, ожидая. За дверью послышались поспешные шаги. Быстро отворились обе половинки двери, камергер, отворивший, почтительно остановился, ожидая, все затихло, и из кабинета зазвучали другие, твердые, решительные шаги: это был Наполеон. Он только что окончил свой туалет для верховой езды. Он был в синем мундире, раскрытом над белым жилетом, спускавшимся на круглый живот, в белых лосинах, обтягивающих жирные ляжки коротких ног, и в ботфортах. Короткие волоса его, очевидно, только что были причесаны, но одна прядь волос спускалась книзу над серединой широкого лба. Белая пухлая шея его резко выступала из за черного воротника мундира; от него пахло одеколоном. На моложавом полном лице его с выступающим подбородком было выражение милостивого и величественного императорского приветствия.
Он вышел, быстро подрагивая на каждом шагу и откинув несколько назад голову. Вся его потолстевшая, короткая фигура с широкими толстыми плечами и невольно выставленным вперед животом и грудью имела тот представительный, осанистый вид, который имеют в холе живущие сорокалетние люди. Кроме того, видно было, что он в этот день находился в самом хорошем расположении духа.
