Крис Редфилд

Крис Редфилд
Chris Redfield
Крис Редфилд в Resident Evil 6
Игровая серия	Resident Evil
Первое появление	Resident Evil (1996)
Художник	Исао Охиси и Дзюн Такэути (RE)
Озвучивание	По-английски: Скотт МакКаллох (RE) Майкл Филипович (C:V) Джо Уайт (REmake) Роджер Крэйг Смит (RE5, TDC, RER, MvC3, RE6) По-японски: Хироки Тоти (MvC3, RER) По-русски: Владимир Вихров (Resident Evil 5, локализация 1С)
Анимация движений	Рубин Лангдон (C:V, RE5,RE6)
Живое исполнение	«Чарли» (RE) Уилл Лупардус (viral series) Уэнтуорт Миллер (Жизнь после смерти)
Дополнительная информация
Дата рождения	1973 год
Родственники	сестра, Клэр Редфилд
Род занятий	член отряда «Альфа» подразделения «S.T.A.R.S.»; член BSAA
Рост	185 см
Вес	98 кг
Цвет волос	брюнет
Глаза	синие
Группа крови	О (I)

Крис Редфилд (яп. クリス・レッドフィールド Курису Рэддофи:рудо, англ. Chris Redfield) — игровой персонаж сериала Resident Evil, созданного компанией Capcom.

Персонаж впервые появился в 1996 году, в качестве протагониста оригинальной Resident Evil, вместе с Джилл Валентайн, был одним из двух главных героев игры Resident Evil Code: Veronica, в которой он ищет свою пропавшую младшую сестру, Клэр, и одним из главных героев Resident Evil: The Umbrella Chronicles. Крис вернулся в качестве протагониста в Resident Evil 5, работая вместе с новой напарницей Шевой Аломар, затем появляется в последней части игровой серии, Resident Evil: Revelations, а также в ряде других игр и художественном фильме Обитель зла в 3D: Жизнь после смерти. Он является одним из четырёх главных героев в игре Resident Evil 6.

Персонаж получил несколько неоднозначные (в частности, в отношении его позднего редизайна), но в целом положительные отзывы критиков. По мнению PlayStation Universe, Крис вместе с Джилл образуют «ядро» сериала.

Появления

В Resident Evil

Крис Редфилд впервые появляется в качестве одного из двух игровых персонажей оригинальной игры Resident Evil, вместе с Джилл Валентайн, выступая напарником Ребекки Чемберс, новичка подразделения «S.T.A.R.S.». Крис был представлен как бывший военный лётчик и член отряда «Альфа» полицейского спецподразделения «S.T.A.R.S.» при Департаменте полиции Раккун-сити. По сюжету, после того, как вертолёт с другим отрядом, «Браво», пропал без вести в близлежащем лесу, расследовать его исчезновение отправилась «Альфа».

Крис, сопровождаемый Альбертом Вескером, Барри Бёртоном и Джилл Валентайн, вскоре оказываются в ловушке в близлежащем особняке, заполненным ужасными монстрами и смертельными ловушками. В конце, Крис и его товарищи узнают, как начинался этот кошмар и становятся свидетелем смерти Альберта Вескера, предавшего всех их. Также они сталкиваются и убивают прототип Тирана, выпущенного Вескером. После так называемого «Инцидента в особняке» (англ. Mansion Incident) Крис покидает Раккун-сити и приступает к работе против корпорации Umbrella.

Крис возвращается в игре Resident Evil Code: Veronica, события которой происходят пять месяцев спустя. Как протагонист второй половины игры, он пытается спасти свою младшую сестру, Клэр из исследовательских центров корпорации, расположившихся на острове Рокфорт и в Антарктиде. Обнаружив, что сестра находится в Антарктиде, Крис кратко пересекается с Вескером, жаждущим отомстить Крису за разрушение своих планов. В конце концов, он сталкивается с Алексией Эшфорд, создательницей вируса «Т-Вероника» (англ. T-Veronica). В финале, он сражается с Вескером, сразу после убийства Алексии. Он не подходит для Вескера на данном этапе и их борьба обрывается, из-за неизбежного разрушения базы. Но оба обещают закончить дело в другой раз.

Крис появляется в качестве одного из главных героев в Resident Evil: The Umbrella Chronicles, где он воссоединяется с Джилл Валентайн. Части этой игры являются очень неточным пересказом событий серии Resident Evil. А новая глава игры рассказывает о том как Джилл и Крис, члены «секретного подразделения по сдерживанию биологических угроз», приступили к миссии по уничтожению Амбреллы — после появления слухов о новых разрабатываемых ею «Б. О. О.». События главы развиваются в 2003 году в России, на одном из кавказских объектов Амбреллы.

Крис стал протагонистом в Resident Evil 5,, в которой он является оперативником и одним из основателей военизированной группировки «BSAA» при ООН (сокр. BSAA от англ. Bio-terrorism Security Assessment Alliance). По сюжету игры, Крис расследует террористическую угрозу в африканском районе Кижуджу (англ. Kijuju) и находит своего старого напарника и друга Джилл, которая пропала и считалась погибшей. Вместе с ним его новая напарница Шева Аломар. В конце концов, им удалось найти и освободить Джилл и окончательно победить и уничтожить Вескера, планировавшего выпустить новый вирус в атмосферу, что привело бы к концу человечества.

Крис появляется в игре Resident Evil: The Darkside Chronicles, в качестве игрового персонажа в конце сценария «Игра забвения» (англ. Game of Oblivion). Сценарий является пересказом событий Code: Veronica. Он также доступен в режиме «Extreme Battle», включённом в поздние версии игры Resident Evil 2 (издания для PlayStation 2 Dual Shock и ПК, а также порты для Dreamcast и GameCube),, а также доступен в качестве одного из восьми игровых персонажей игры Resident Evil: The Mercenaries 3D. Персонаж вместе с Джилл Валентайн также участвует в Resident Evil: Revelations. Так же он присутствует в Resident Evil 6.

В других видеоиграх

Вне сериала Resident Evil, Крис участвует в качестве игрового персонажа в файтинге Marvel vs. Capcom 3: Fate of Two Worlds. Первый игровой трейлер показывал его сражающимся против Халка. Заявлено, что он появится в тактической ролевой игре Project X Zone.

В других медиа

В отклонённом сценарии Джорджа Ромеро к фильму Resident Evil, Крис представлен коренным американцем и одним из немногих выживших.

Персонаж появляется в четвёртом художественном фильме франшизы, Жизнь после смерти. Роль исполнил актёр Уэнтуорт Миллер. По сюжету фильма, Крис находится в заключении, в тюремной камере максимальной безопасности, после попытки его подразделения взять под контроль распространение T-вируса в Лос-Анджелесе. Нашедшие его выжившие верят в то, что он заключённый. Он встречается со своей сестрой Клэр, которая не может вспомнить его из-за потери памяти, вызванной манипулирующим устройством Амбреллы. Он, Элис и Клэр в конечном итоге побеждают Альберта Вескера и спасают выживших заключённых, используемых для экспериментов Амбреллы.

В релизе оригинальной игры для Sega Saturn (японская версия), Capcom опубликовала рекламный сборник The True Story Behind Biohazard, содержащий оригинальные короткий рассказ под названием Biohazard: The Beginning. В этом рассказе описываются события в жизни персонажа до первой игры. Например, описывается гибель родителей Криса в автокатастрофе и его служба в ВВС США. Редфилд вступил в ВВС США, будучи подростком, быстро стал опытным пилотом и лучшим стрелком, но в середине 1990-х годов за неподчинение прямому приказу был уволен в запас. Впоследствии он становится дрифтером, пока его не привлекли, по рекомендации Бёртона, в создаваемый в Раккун-сити филиал «S.T.A.R.S.».

Крис Редфилд также появляется в нескольких комиксах серии Resident Evil, изданных WildStorm, Image Comics и Marvel Comics.

В товарах

В 1998 году Toy Biz представила двойной набор экшен-фигурок с Крисом и монстром Цербером, вошедший в линейку «Resident Evil Series 1». Другая фигурка (от Moby Dick) из оригинальной игры появилась в 2002 году. В том же году Palisades Toys представила две фигурки (отличающиеся только расцветкой) Криса из игры Code: Veronica. В 2006 году появилась ещё одна фигурка персонажа, представленная NECA как часть юбилейной серии «Resident Evil Anniversary Series 1». А в 2009 году Hot Toys показала экшен-фигурку персонажа из Resident Evil 5. Выпускали и фигурки-диорамы. Так, в 2008 году Organic в серии «Bio Hazard Figure Collection Vol.4» представили фигурку Криса, стоящего перед гигантской змеёй (монстр «Yawn»). Оба персонажа были взяты из ремейка первой части. Кроме того, Gaya Entertainment выпускала в 2009 году свою фигурку Криса (в облике из ремейка).

Способности и умения

В оригинальной Resident Evil сценарий Криса более сложный, чем у Джилл. Например, Крис может взять с собой меньше вещей (меньший размер инвентаря) и у него отсутствуют некоторые принадлежности. Он не оснащён отмычкой, и поэтому он должен искать маленькие ключи. С другой стороны, Крис обладает большим количеством здоровья, чем Джилл.

Отзывы и критика

Персонаж получил неоднозначные оценки и отзывы критиков. Так, в 2009 году GameZone поставил персонажа 4-м в свой список топ-5 «игровых богов года» за новую внешность (согласно PSU.com, «сейчас это грубый, мускулистый воин с бицепсами размерами с арбуз»), называя его «один великолепный ханк» c «умопомрачительным телом и восхитительной внешностью.» В том же году, Крис Редфилд со своей сестрой Клэр были добавлены IGN в «Ultimate Zombie Strike Team», Крису за его «долгую, плодотворную работу по уничтожению зомби», что «доказывает, что даже грозное био-оружие Амбреллы не ровня одинокому мужественному воину.»

Gameplanet в 2009 году отмечало, что появление Криса и Леона С. Кеннеди в следующей игре было бы «удивительным», добавив, что они оба являются главными героями серии. А IGN неоднократно сравнивали Криса с Леоном, оба они рассматривались как ведущие герои сериала. В 2010 году ресурс GamesRadar включил его вместе с напарницей Шевой в статью о «самых яростных парных сражениях в играх», за их бои в Resident Evil 5.

Также среди критиков имеется и ряд негативных отзывов. Крис занял пятое место в 2009 году в списке IGN о «наиболее переоценённых персонажах видеоигр», с предложением, что он должен «концентрироваться на работе, а не на стероидах», также в UGO.com включили его в 2010 году в список «десятка невезучих игровых персонажей», за его провалы на протяжении серии. GameSpy назвала его новый облик (в Resident Evil 5) как «нечто среднее между Колином Фарреллом и Хью Джекманом». Этот облик вызвал достаточно много споров и его часто высмеивали. GameSpot даже дал Крису специальный приз — как «персонажу, который скорее всего завалит тест на наркотики», на «Dubious Honors awards» в 2009 году, добавив, что этот «человек похож на ходячую аптеку.»

Включая его за неумение стрелять при движении в RE5 в список «Десяти героев игры, которые потерпят неудачу на простых вещах», GameDaily рекомендовали персонажу «потратить немного больше времени в тире и немного меньше времени на то, чтобы качать железо перед зеркалом.» Joystiq отметил, что возможно, в ходе Umbrella Chronicles Крис начал свои «злоупотребления стероидами», что было также высказано IGN. В 2011 году BeefJack перечислил Криса в числе пяти игровых персонажей, которые должны быть сексуальными, но оказались неуклюжими, потому что «он выглядит вторым в конкурсе двойников на Моряка Попая.» Зато, когда GamesRadar сравнил его облики в Code Veronica и RE5, пытаясь оценить, какие были бы более уместны для зомби-апокалипсиса, они обнаружили, что последний, даст больше шансов на выживание при зомби-атаке, оценивая также Криса из оригинальной игры фразой «ужасно плохо подготовлен».

В 2009 году GameTrailers сделал ролик с акцентом на развитие персонажа на протяжении всего сериала. А Game Informer занялся изучением важности личности Криса Редфилда.

Ссылки

• [residentevil.wikia.com/Chris_Redfield Chris Redfield — Resident Evil Wiki]
• [capcom.wikia.com/wiki/Chris_Redfield Chris Redfield — Capcom Database]

Отрывок, характеризующий Крис Редфилд

Князь Василий не обдумывал своих планов. Он еще менее думал сделать людям зло для того, чтобы приобрести выгоду. Он был только светский человек, успевший в свете и сделавший привычку из этого успеха. У него постоянно, смотря по обстоятельствам, по сближениям с людьми, составлялись различные планы и соображения, в которых он сам не отдавал себе хорошенько отчета, но которые составляли весь интерес его жизни. Не один и не два таких плана и соображения бывало у него в ходу, а десятки, из которых одни только начинали представляться ему, другие достигались, третьи уничтожались. Он не говорил себе, например: «Этот человек теперь в силе, я должен приобрести его доверие и дружбу и через него устроить себе выдачу единовременного пособия», или он не говорил себе: «Вот Пьер богат, я должен заманить его жениться на дочери и занять нужные мне 40 тысяч»; но человек в силе встречался ему, и в ту же минуту инстинкт подсказывал ему, что этот человек может быть полезен, и князь Василий сближался с ним и при первой возможности, без приготовления, по инстинкту, льстил, делался фамильярен, говорил о том, о чем нужно было.
Пьер был у него под рукою в Москве, и князь Василий устроил для него назначение в камер юнкеры, что тогда равнялось чину статского советника, и настоял на том, чтобы молодой человек с ним вместе ехал в Петербург и остановился в его доме. Как будто рассеянно и вместе с тем с несомненной уверенностью, что так должно быть, князь Василий делал всё, что было нужно для того, чтобы женить Пьера на своей дочери. Ежели бы князь Василий обдумывал вперед свои планы, он не мог бы иметь такой естественности в обращении и такой простоты и фамильярности в сношении со всеми людьми, выше и ниже себя поставленными. Что то влекло его постоянно к людям сильнее или богаче его, и он одарен был редким искусством ловить именно ту минуту, когда надо и можно было пользоваться людьми.
Пьер, сделавшись неожиданно богачом и графом Безухим, после недавнего одиночества и беззаботности, почувствовал себя до такой степени окруженным, занятым, что ему только в постели удавалось остаться одному с самим собою. Ему нужно было подписывать бумаги, ведаться с присутственными местами, о значении которых он не имел ясного понятия, спрашивать о чем то главного управляющего, ехать в подмосковное имение и принимать множество лиц, которые прежде не хотели и знать о его существовании, а теперь были бы обижены и огорчены, ежели бы он не захотел их видеть. Все эти разнообразные лица – деловые, родственники, знакомые – все были одинаково хорошо, ласково расположены к молодому наследнику; все они, очевидно и несомненно, были убеждены в высоких достоинствах Пьера. Беспрестанно он слышал слова: «С вашей необыкновенной добротой» или «при вашем прекрасном сердце», или «вы сами так чисты, граф…» или «ежели бы он был так умен, как вы» и т. п., так что он искренно начинал верить своей необыкновенной доброте и своему необыкновенному уму, тем более, что и всегда, в глубине души, ему казалось, что он действительно очень добр и очень умен. Даже люди, прежде бывшие злыми и очевидно враждебными, делались с ним нежными и любящими. Столь сердитая старшая из княжен, с длинной талией, с приглаженными, как у куклы, волосами, после похорон пришла в комнату Пьера. Опуская глаза и беспрестанно вспыхивая, она сказала ему, что очень жалеет о бывших между ними недоразумениях и что теперь не чувствует себя вправе ничего просить, разве только позволения, после постигшего ее удара, остаться на несколько недель в доме, который она так любила и где столько принесла жертв. Она не могла удержаться и заплакала при этих словах. Растроганный тем, что эта статуеобразная княжна могла так измениться, Пьер взял ее за руку и просил извинения, сам не зная, за что. С этого дня княжна начала вязать полосатый шарф для Пьера и совершенно изменилась к нему.
– Сделай это для нее, mon cher; всё таки она много пострадала от покойника, – сказал ему князь Василий, давая подписать какую то бумагу в пользу княжны.
Князь Василий решил, что эту кость, вексель в 30 т., надо было всё таки бросить бедной княжне с тем, чтобы ей не могло притти в голову толковать об участии князя Василия в деле мозаикового портфеля. Пьер подписал вексель, и с тех пор княжна стала еще добрее. Младшие сестры стали также ласковы к нему, в особенности самая младшая, хорошенькая, с родинкой, часто смущала Пьера своими улыбками и смущением при виде его.
Пьеру так естественно казалось, что все его любят, так казалось бы неестественно, ежели бы кто нибудь не полюбил его, что он не мог не верить в искренность людей, окружавших его. Притом ему не было времени спрашивать себя об искренности или неискренности этих людей. Ему постоянно было некогда, он постоянно чувствовал себя в состоянии кроткого и веселого опьянения. Он чувствовал себя центром какого то важного общего движения; чувствовал, что от него что то постоянно ожидается; что, не сделай он того, он огорчит многих и лишит их ожидаемого, а сделай то то и то то, всё будет хорошо, – и он делал то, что требовали от него, но это что то хорошее всё оставалось впереди.
Более всех других в это первое время как делами Пьера, так и им самим овладел князь Василий. Со смерти графа Безухого он не выпускал из рук Пьера. Князь Василий имел вид человека, отягченного делами, усталого, измученного, но из сострадания не могущего, наконец, бросить на произвол судьбы и плутов этого беспомощного юношу, сына его друга, apres tout, [в конце концов,] и с таким огромным состоянием. В те несколько дней, которые он пробыл в Москве после смерти графа Безухого, он призывал к себе Пьера или сам приходил к нему и предписывал ему то, что нужно было делать, таким тоном усталости и уверенности, как будто он всякий раз приговаривал:
«Vous savez, que je suis accable d'affaires et que ce n'est que par pure charite, que je m'occupe de vous, et puis vous savez bien, que ce que je vous propose est la seule chose faisable». [Ты знаешь, я завален делами; но было бы безжалостно покинуть тебя так; разумеется, что я тебе говорю, есть единственно возможное.]
– Ну, мой друг, завтра мы едем, наконец, – сказал он ему однажды, закрывая глаза, перебирая пальцами его локоть и таким тоном, как будто то, что он говорил, было давным давно решено между ними и не могло быть решено иначе.
– Завтра мы едем, я тебе даю место в своей коляске. Я очень рад. Здесь у нас всё важное покончено. А мне уж давно бы надо. Вот я получил от канцлера. Я его просил о тебе, и ты зачислен в дипломатический корпус и сделан камер юнкером. Теперь дипломатическая дорога тебе открыта.
Несмотря на всю силу тона усталости и уверенности, с которой произнесены были эти слова, Пьер, так долго думавший о своей карьере, хотел было возражать. Но князь Василий перебил его тем воркующим, басистым тоном, который исключал возможность перебить его речь и который употреблялся им в случае необходимости крайнего убеждения.
– Mais, mon cher, [Но, мой милый,] я это сделал для себя, для своей совести, и меня благодарить нечего. Никогда никто не жаловался, что его слишком любили; а потом, ты свободен, хоть завтра брось. Вот ты всё сам в Петербурге увидишь. И тебе давно пора удалиться от этих ужасных воспоминаний. – Князь Василий вздохнул. – Так так, моя душа. А мой камердинер пускай в твоей коляске едет. Ах да, я было и забыл, – прибавил еще князь Василий, – ты знаешь, mon cher, что у нас были счеты с покойным, так с рязанского я получил и оставлю: тебе не нужно. Мы с тобою сочтемся.
То, что князь Василий называл с «рязанского», было несколько тысяч оброка, которые князь Василий оставил у себя.
В Петербурге, так же как и в Москве, атмосфера нежных, любящих людей окружила Пьера. Он не мог отказаться от места или, скорее, звания (потому что он ничего не делал), которое доставил ему князь Василий, а знакомств, зовов и общественных занятий было столько, что Пьер еще больше, чем в Москве, испытывал чувство отуманенности, торопливости и всё наступающего, но не совершающегося какого то блага.
Из прежнего его холостого общества многих не было в Петербурге. Гвардия ушла в поход. Долохов был разжалован, Анатоль находился в армии, в провинции, князь Андрей был за границей, и потому Пьеру не удавалось ни проводить ночей, как он прежде любил проводить их, ни отводить изредка душу в дружеской беседе с старшим уважаемым другом. Всё время его проходило на обедах, балах и преимущественно у князя Василия – в обществе толстой княгини, его жены, и красавицы Элен.
Анна Павловна Шерер, так же как и другие, выказала Пьеру перемену, происшедшую в общественном взгляде на него.
Прежде Пьер в присутствии Анны Павловны постоянно чувствовал, что то, что он говорит, неприлично, бестактно, не то, что нужно; что речи его, кажущиеся ему умными, пока он готовит их в своем воображении, делаются глупыми, как скоро он громко выговорит, и что, напротив, самые тупые речи Ипполита выходят умными и милыми. Теперь всё, что ни говорил он, всё выходило charmant [очаровательно]. Ежели даже Анна Павловна не говорила этого, то он видел, что ей хотелось это сказать, и она только, в уважение его скромности, воздерживалась от этого.
В начале зимы с 1805 на 1806 год Пьер получил от Анны Павловны обычную розовую записку с приглашением, в котором было прибавлено: «Vous trouverez chez moi la belle Helene, qu'on ne se lasse jamais de voir». [у меня будет прекрасная Элен, на которую никогда не устанешь любоваться.]
Читая это место, Пьер в первый раз почувствовал, что между ним и Элен образовалась какая то связь, признаваемая другими людьми, и эта мысль в одно и то же время и испугала его, как будто на него накладывалось обязательство, которое он не мог сдержать, и вместе понравилась ему, как забавное предположение.
Вечер Анны Павловны был такой же, как и первый, только новинкой, которою угощала Анна Павловна своих гостей, был теперь не Мортемар, а дипломат, приехавший из Берлина и привезший самые свежие подробности о пребывании государя Александра в Потсдаме и о том, как два высочайшие друга поклялись там в неразрывном союзе отстаивать правое дело против врага человеческого рода. Пьер был принят Анной Павловной с оттенком грусти, относившейся, очевидно, к свежей потере, постигшей молодого человека, к смерти графа Безухого (все постоянно считали долгом уверять Пьера, что он очень огорчен кончиною отца, которого он почти не знал), – и грусти точно такой же, как и та высочайшая грусть, которая выражалась при упоминаниях об августейшей императрице Марии Феодоровне. Пьер почувствовал себя польщенным этим. Анна Павловна с своим обычным искусством устроила кружки своей гостиной. Большой кружок, где были князь Василий и генералы, пользовался дипломатом. Другой кружок был у чайного столика. Пьер хотел присоединиться к первому, но Анна Павловна, находившаяся в раздраженном состоянии полководца на поле битвы, когда приходят тысячи новых блестящих мыслей, которые едва успеваешь приводить в исполнение, Анна Павловна, увидев Пьера, тронула его пальцем за рукав.
– Attendez, j'ai des vues sur vous pour ce soir. [У меня есть на вас виды в этот вечер.] Она взглянула на Элен и улыбнулась ей. – Ma bonne Helene, il faut, que vous soyez charitable pour ma рauvre tante, qui a une adoration pour vous. Allez lui tenir compagnie pour 10 minutes. [Моя милая Элен, надо, чтобы вы были сострадательны к моей бедной тетке, которая питает к вам обожание. Побудьте с ней минут 10.] А чтоб вам не очень скучно было, вот вам милый граф, который не откажется за вами следовать.
Красавица направилась к тетушке, но Пьера Анна Павловна еще удержала подле себя, показывая вид, как будто ей надо сделать еще последнее необходимое распоряжение.
– Не правда ли, она восхитительна? – сказала она Пьеру, указывая на отплывающую величавую красавицу. – Et quelle tenue! [И как держит себя!] Для такой молодой девушки и такой такт, такое мастерское уменье держать себя! Это происходит от сердца! Счастлив будет тот, чьей она будет! С нею самый несветский муж будет невольно занимать самое блестящее место в свете. Не правда ли? Я только хотела знать ваше мнение, – и Анна Павловна отпустила Пьера.
Пьер с искренностью отвечал Анне Павловне утвердительно на вопрос ее об искусстве Элен держать себя. Ежели он когда нибудь думал об Элен, то думал именно о ее красоте и о том не обыкновенном ее спокойном уменьи быть молчаливо достойною в свете.
Тетушка приняла в свой уголок двух молодых людей, но, казалось, желала скрыть свое обожание к Элен и желала более выразить страх перед Анной Павловной. Она взглядывала на племянницу, как бы спрашивая, что ей делать с этими людьми. Отходя от них, Анна Павловна опять тронула пальчиком рукав Пьера и проговорила:
– J'espere, que vous ne direz plus qu'on s'ennuie chez moi, [Надеюсь, вы не скажете другой раз, что у меня скучают,] – и взглянула на Элен.
Элен улыбнулась с таким видом, который говорил, что она не допускала возможности, чтобы кто либо мог видеть ее и не быть восхищенным. Тетушка прокашлялась, проглотила слюни и по французски сказала, что она очень рада видеть Элен; потом обратилась к Пьеру с тем же приветствием и с той же миной. В середине скучливого и спотыкающегося разговора Элен оглянулась на Пьера и улыбнулась ему той улыбкой, ясной, красивой, которой она улыбалась всем. Пьер так привык к этой улыбке, так мало она выражала для него, что он не обратил на нее никакого внимания. Тетушка говорила в это время о коллекции табакерок, которая была у покойного отца Пьера, графа Безухого, и показала свою табакерку. Княжна Элен попросила посмотреть портрет мужа тетушки, который был сделан на этой табакерке.
– Это, верно, делано Винесом, – сказал Пьер, называя известного миниатюриста, нагибаясь к столу, чтоб взять в руки табакерку, и прислушиваясь к разговору за другим столом.
Он привстал, желая обойти, но тетушка подала табакерку прямо через Элен, позади ее. Элен нагнулась вперед, чтобы дать место, и, улыбаясь, оглянулась. Она была, как и всегда на вечерах, в весьма открытом по тогдашней моде спереди и сзади платье. Ее бюст, казавшийся всегда мраморным Пьеру, находился в таком близком расстоянии от его глаз, что он своими близорукими глазами невольно различал живую прелесть ее плеч и шеи, и так близко от его губ, что ему стоило немного нагнуться, чтобы прикоснуться до нее. Он слышал тепло ее тела, запах духов и скрып ее корсета при движении. Он видел не ее мраморную красоту, составлявшую одно целое с ее платьем, он видел и чувствовал всю прелесть ее тела, которое было закрыто только одеждой. И, раз увидав это, он не мог видеть иначе, как мы не можем возвратиться к раз объясненному обману.
«Так вы до сих пор не замечали, как я прекрасна? – как будто сказала Элен. – Вы не замечали, что я женщина? Да, я женщина, которая может принадлежать всякому и вам тоже», сказал ее взгляд. И в ту же минуту Пьер почувствовал, что Элен не только могла, но должна была быть его женою, что это не может быть иначе.
Он знал это в эту минуту так же верно, как бы он знал это, стоя под венцом с нею. Как это будет? и когда? он не знал; не знал даже, хорошо ли это будет (ему даже чувствовалось, что это нехорошо почему то), но он знал, что это будет.
Пьер опустил глаза, опять поднял их и снова хотел увидеть ее такою дальнею, чужою для себя красавицею, какою он видал ее каждый день прежде; но он не мог уже этого сделать. Не мог, как не может человек, прежде смотревший в тумане на былинку бурьяна и видевший в ней дерево, увидав былинку, снова увидеть в ней дерево. Она была страшно близка ему. Она имела уже власть над ним. И между ним и ею не было уже никаких преград, кроме преград его собственной воли.
– Bon, je vous laisse dans votre petit coin. Je vois, que vous y etes tres bien, [Хорошо, я вас оставлю в вашем уголке. Я вижу, вам там хорошо,] – сказал голос Анны Павловны.
И Пьер, со страхом вспоминая, не сделал ли он чего нибудь предосудительного, краснея, оглянулся вокруг себя. Ему казалось, что все знают, так же как и он, про то, что с ним случилось.
Через несколько времени, когда он подошел к большому кружку, Анна Павловна сказала ему:
– On dit que vous embellissez votre maison de Petersbourg. [Говорят, вы отделываете свой петербургский дом.]
(Это была правда: архитектор сказал, что это нужно ему, и Пьер, сам не зная, зачем, отделывал свой огромный дом в Петербурге.)