Уитти, Крис

Крис Уитти
Общая информация
Полное имя	англ. Christine Diane Witty
Гражданство	США США
Дата рождения	23 июня 1975(1975-06-23) (48 лет)
Место рождения	Уэст-Аллис, Висконсин
Специализация	спринт
Личные рекорды
500 метров	38.36 (2002)
1000 метров	1:13.83 (2002)
1500 метров	1:55.71 (2002)
3000 метров	4:22.57 (1998)
5000 метров	7:38.20 (1998)
Медали
Олимпийские игры Серебро Нагано 1998 1000 м Бронза Нагано 1998 1500 м Золото Солт-Лейк-Сити 2002 1000 м Чемпионаты мира Золото Херенвен 1996 спринт Золото Калгари 1998 1000 м Серебро Хамар 1996 1000 м Серебро Сеул 2000 спринт Бронза Хамар 1997 спринт Бронза Берлин 1998 спринт Бронза Нагано 2000 1000 м

Кристин (Крис) Диана Уитти (англ. Chris Witty, 23 июня 1975) — конькобежка и велосипедистка из США. В конькобежном спорте — Олимпийская чемпионка, чемпионка мира, рекордсменка мира. Участница пяти Олимпийских игр — четырых зимних (с 1994 по 2006) и одной летней (Сидней, 2000).

Конькобежный спорт

На своей первой Олимпиаде в Лиллехамере Уитти участвовала на дистанции 1000 м, где заняла 23-е место.

В 1996 году выиграла чемпионат мира в спринтерском многоборье, в том же году стала второй на 1000 м в чемпионате по отдельным дистанциям.

В 1997 стала бронзовым призёром мирового чемпионата в спринте.

На Олимпиаде 1998 года в Нагано завоевала две медали, стала второй на 1000 м и третьей на 1500 м.

На своей домашней Олимпиаде 2002 года в Солт-Лейк-Сити стала олимпийской чемпионкой на дистанции 1000 м, которую выиграла установив мировой рекорд. Бежала в одной паре с Катрионой Лемей-Доан, которая уже успела выиграть на этой Олимпиаде золото на 500 м. Перед последним кругом Уитти проигрывала канадской сопернице, но сумела её обогнать на последнем вираже. Лемей-Доан в итоге стала лишь третьей уступив еще и Сабине Фелькер.

На следующей Олимпиаде 2006 года в Турине была выбрана в качестве знаменосца сборной США на церемонии открытия. Участвовала на дистанциях 500 и 1000 м, но не смогла показать достойного результата став 28-й и 27-й соответственно.

Рекорды мира

Четыре раза устанавливала мировой рекорд на дистанции 1000 метров.

№	Дистанция	Время	Дата	Место	Побит
1	1000 м	1.15,43	23 ноября 1997	Калгари	28 марта 1998
2	1000 м	1.14,96	28 марта 1998	Калгари	21 февраля 1999
3	1000 м	1.14,58	3 марта 2001	Калгари	10 марта 2001
4	1000 м	1.13,83	17 февраля 2002	Солт-Лейк-Сити	24 марта 2006

Велоспорт

Как трековая велогонщица участвовала на Летней Олимпиаде 2000 года в Сиднее, где состязалась в гите с места на 500 метров, заняла 5-е место.

Ссылки

• [www.sportstatistieken.nl/index.php?file=schaatser&code=1975062301 Статистика по медалям]

Отрывок, характеризующий Уитти, Крис

– Это, мой друг, у доктора спрашивать надо, – сказал он, и, видимо сделав еще усилие, чтобы быть ласковым, он сказал одним ртом (видно было, что он вовсе не думал того, что говорил): – Merci, chere amie, d'etre venue. [Спасибо, милый друг, что приехала.]
Княжна Марья пожала его руку. Он чуть заметно поморщился от пожатия ее руки. Он молчал, и она не знала, что говорить. Она поняла то, что случилось с ним за два дня. В словах, в тоне его, в особенности во взгляде этом – холодном, почти враждебном взгляде – чувствовалась страшная для живого человека отчужденность от всего мирского. Он, видимо, с трудом понимал теперь все живое; но вместе с тем чувствовалось, что он не понимал живого не потому, чтобы он был лишен силы понимания, но потому, что он понимал что то другое, такое, чего не понимали и не могли понять живые и что поглощало его всего.
– Да, вот как странно судьба свела нас! – сказал он, прерывая молчание и указывая на Наташу. – Она все ходит за мной.
Княжна Марья слушала и не понимала того, что он говорил. Он, чуткий, нежный князь Андрей, как мог он говорить это при той, которую он любил и которая его любила! Ежели бы он думал жить, то не таким холодно оскорбительным тоном он сказал бы это. Ежели бы он не знал, что умрет, то как же ему не жалко было ее, как он мог при ней говорить это! Одно объяснение только могло быть этому, это то, что ему было все равно, и все равно оттого, что что то другое, важнейшее, было открыто ему.
Разговор был холодный, несвязный и прерывался беспрестанно.
– Мари проехала через Рязань, – сказала Наташа. Князь Андрей не заметил, что она называла его сестру Мари. А Наташа, при нем назвав ее так, в первый раз сама это заметила.
– Ну что же? – сказал он.
– Ей рассказывали, что Москва вся сгорела, совершенно, что будто бы…
Наташа остановилась: нельзя было говорить. Он, очевидно, делал усилия, чтобы слушать, и все таки не мог.
– Да, сгорела, говорят, – сказал он. – Это очень жалко, – и он стал смотреть вперед, пальцами рассеянно расправляя усы.
– А ты встретилась с графом Николаем, Мари? – сказал вдруг князь Андрей, видимо желая сделать им приятное. – Он писал сюда, что ты ему очень полюбилась, – продолжал он просто, спокойно, видимо не в силах понимать всего того сложного значения, которое имели его слова для живых людей. – Ежели бы ты его полюбила тоже, то было бы очень хорошо… чтобы вы женились, – прибавил он несколько скорее, как бы обрадованный словами, которые он долго искал и нашел наконец. Княжна Марья слышала его слова, но они не имели для нее никакого другого значения, кроме того, что они доказывали то, как страшно далек он был теперь от всего живого.
– Что обо мне говорить! – сказала она спокойно и взглянула на Наташу. Наташа, чувствуя на себе ее взгляд, не смотрела на нее. Опять все молчали.
– Andre, ты хоч… – вдруг сказала княжна Марья содрогнувшимся голосом, – ты хочешь видеть Николушку? Он все время вспоминал о тебе.
Князь Андрей чуть заметно улыбнулся в первый раз, но княжна Марья, так знавшая его лицо, с ужасом поняла, что это была улыбка не радости, не нежности к сыну, но тихой, кроткой насмешки над тем, что княжна Марья употребляла, по ее мнению, последнее средство для приведения его в чувства.
– Да, я очень рад Николушке. Он здоров?

Когда привели к князю Андрею Николушку, испуганно смотревшего на отца, но не плакавшего, потому что никто не плакал, князь Андрей поцеловал его и, очевидно, не знал, что говорить с ним.
Когда Николушку уводили, княжна Марья подошла еще раз к брату, поцеловала его и, не в силах удерживаться более, заплакала.
Он пристально посмотрел на нее.
– Ты об Николушке? – сказал он.
Княжна Марья, плача, утвердительно нагнула голову.
– Мари, ты знаешь Еван… – но он вдруг замолчал.
– Что ты говоришь?
– Ничего. Не надо плакать здесь, – сказал он, тем же холодным взглядом глядя на нее.

Когда княжна Марья заплакала, он понял, что она плакала о том, что Николушка останется без отца. С большим усилием над собой он постарался вернуться назад в жизнь и перенесся на их точку зрения.
«Да, им это должно казаться жалко! – подумал он. – А как это просто!»
«Птицы небесные ни сеют, ни жнут, но отец ваш питает их», – сказал он сам себе и хотел то же сказать княжне. «Но нет, они поймут это по своему, они не поймут! Этого они не могут понимать, что все эти чувства, которыми они дорожат, все наши, все эти мысли, которые кажутся нам так важны, что они – не нужны. Мы не можем понимать друг друга». – И он замолчал.