Критический дискурс-анализ
Поделись знанием:
– Ну, вот и хорошо, – продолжал полковой командир. – Людям по чарке водки от меня, – прибавил он, чтобы солдаты слышали. – Благодарю всех! Слава Богу! – И он, обогнав роту, подъехал к другой.
– Что ж, он, право, хороший человек; с ним служить можно, – сказал Тимохин субалтерн офицеру, шедшему подле него.
– Одно слово, червонный!… (полкового командира прозвали червонным королем) – смеясь, сказал субалтерн офицер.
Счастливое расположение духа начальства после смотра перешло и к солдатам. Рота шла весело. Со всех сторон переговаривались солдатские голоса.
– Как же сказывали, Кутузов кривой, об одном глазу?
– А то нет! Вовсе кривой.
– Не… брат, глазастее тебя. Сапоги и подвертки – всё оглядел…
– Как он, братец ты мой, глянет на ноги мне… ну! думаю…
– А другой то австрияк, с ним был, словно мелом вымазан. Как мука, белый. Я чай, как амуницию чистят!
– Что, Федешоу!… сказывал он, что ли, когда стражения начнутся, ты ближе стоял? Говорили всё, в Брунове сам Бунапарте стоит.
– Бунапарте стоит! ишь врет, дура! Чего не знает! Теперь пруссак бунтует. Австрияк его, значит, усмиряет. Как он замирится, тогда и с Бунапартом война откроется. А то, говорит, в Брунове Бунапарте стоит! То то и видно, что дурак. Ты слушай больше.
– Вишь черти квартирьеры! Пятая рота, гляди, уже в деревню заворачивает, они кашу сварят, а мы еще до места не дойдем.
– Дай сухарика то, чорт.
– А табаку то вчера дал? То то, брат. Ну, на, Бог с тобой.
– Хоть бы привал сделали, а то еще верст пять пропрем не емши.
– То то любо было, как немцы нам коляски подавали. Едешь, знай: важно!
– А здесь, братец, народ вовсе оголтелый пошел. Там всё как будто поляк был, всё русской короны; а нынче, брат, сплошной немец пошел.
– Песенники вперед! – послышался крик капитана.
И перед роту с разных рядов выбежало человек двадцать. Барабанщик запевало обернулся лицом к песенникам, и, махнув рукой, затянул протяжную солдатскую песню, начинавшуюся: «Не заря ли, солнышко занималося…» и кончавшуюся словами: «То то, братцы, будет слава нам с Каменскиим отцом…» Песня эта была сложена в Турции и пелась теперь в Австрии, только с тем изменением, что на место «Каменскиим отцом» вставляли слова: «Кутузовым отцом».
Оторвав по солдатски эти последние слова и махнув руками, как будто он бросал что то на землю, барабанщик, сухой и красивый солдат лет сорока, строго оглянул солдат песенников и зажмурился. Потом, убедившись, что все глаза устремлены на него, он как будто осторожно приподнял обеими руками какую то невидимую, драгоценную вещь над головой, подержал ее так несколько секунд и вдруг отчаянно бросил ее:
Ах, вы, сени мои, сени!
«Сени новые мои…», подхватили двадцать голосов, и ложечник, несмотря на тяжесть амуниции, резво выскочил вперед и пошел задом перед ротой, пошевеливая плечами и угрожая кому то ложками. Солдаты, в такт песни размахивая руками, шли просторным шагом, невольно попадая в ногу. Сзади роты послышались звуки колес, похрускиванье рессор и топот лошадей.
Кутузов со свитой возвращался в город. Главнокомандующий дал знак, чтобы люди продолжали итти вольно, и на его лице и на всех лицах его свиты выразилось удовольствие при звуках песни, при виде пляшущего солдата и весело и бойко идущих солдат роты. Во втором ряду, с правого фланга, с которого коляска обгоняла роты, невольно бросался в глаза голубоглазый солдат, Долохов, который особенно бойко и грациозно шел в такт песни и глядел на лица проезжающих с таким выражением, как будто он жалел всех, кто не шел в это время с ротой. Гусарский корнет из свиты Кутузова, передразнивавший полкового командира, отстал от коляски и подъехал к Долохову.
Гусарский корнет Жерков одно время в Петербурге принадлежал к тому буйному обществу, которым руководил Долохов. За границей Жерков встретил Долохова солдатом, но не счел нужным узнать его. Теперь, после разговора Кутузова с разжалованным, он с радостью старого друга обратился к нему:
Крити́ческий ди́скурс-ана́лиз (англ. Critical discourse analysis) — разновидность дискурс-анализа, разработанная Норманом Фейрклаф, в которой утверждается, что дискурс — лишь один из множества аспектов любой социальной практики. Для критического дискурс-анализа основной областью интереса является исследование изменений дискурса, которые происходят благодаря интертекстуальности — механизму, с помощью которого отдельный текст привлекает элементы и дискурсы других текстов. Комбинация элементов различных дискурсов ведёт к изменению определённого дискурса, и, следовательно, — к изменению социо-культурного мира[1].
Противопоставление дискурсивного и не-дискурсивного в данной теории — это отголосок марксизма, делающий её менее постструктуралистской, чем другие теории, развивающие социально-конструкционистские взгляды на понимание дискурса[2].
Напишите отзыв о статье "Критический дискурс-анализ"
Ссылки
- ↑ Йоргенсен, Филлипс, 2008, с. 26-27.
- ↑ Йоргенсен, Филлипс, 2008, с. 27.
Литература
- на русском языке
- Йоргенсен М. В., Филлипс Л. Дж. Дискурс-анализ. Теория и метод / Пер. с англ. — 2-е изд., испр. — Х.: Изд-во «Гуманитарный центр», 2008. — 352 с. — ISBN 966-8324-06-4.
- на других языках
- Caldas-Coulthard, Carmen Rosa, and Coulthard, Malcolm, (editors) (1996) Texts and Practices: Readings in Critical Discourse Analysis, London: Routledge.
- Chouliaraki, Lilie & Norman Fairclough (1999). Discourse in Late Modernity: Rethinking Critical Discourse Analysis. Edinburgh: Edinburgh University Press.
- Norman Fairclough (1995). Media Discourse. London: Edward Arnold.
- Norman Fairclough (2003). Analysing Discourse: Textual Analysis for Social Research. London: Routledge.
- Jaworski, Adam, & Coupland, Nikolas (Eds.) (2002). The Discourse Reader. New York: Routledge.
- Lazar, Michelle (Ed.) (2005). Feminist Critical Discourse Analysis: Gender, Power and Ideology In Discourse. Basingstoke: Palgrave.
- Rogers, Rebecca (2003). A Critical Discourse Analysis of Family Literacy Practices: Power in and Out of Print. Mahwah, NJ: Lawrence Erlbaum.
- Rogers, Rebecca (Ed.) (2003). An Introduction to Critical Discourse Analysis in Education. Mahwah, NJ: Lawrence Erlbaum.
- Talbot, Mary, Atkinson, Karen and Atkinson, David (2003). Language and Power in the Modern World. Edinburgh: Edinburgh University Press.
- Toolan, Michael (Ed.) (2002). Critical Discourse Analysis: Critical Concepts in Linguistics (Vol I: Precursors and Inspirations). London: Routledge.
- Toolan, Michael (Ed.) (2002). Critical Discourse Analysis: Critical Concepts in Linguistics (Vol II: Leading Advocates). London: Routledge.
- Toolan, Michael (Ed.) (2002). Critical Discourse Analysis: Critical Concepts in Linguistics (Vol III: Concurrent Analyses and Critiques). London: Routledge.
- Toolan, Michael (Ed.) (2002). Critical Discourse Analysis: Critical Concepts in Linguistics (Vol IV: Current Debates and New Directions). London: Routledge.
- Teun A. Van Dijk. (1993). Elite discourse and racism. Newbury Park, CA: Sage.
- Teun A. Van Dijk. (2005). Racism and discourse in Spain and Latin America. Amsterdam: Benjamins.
- Teun A. Van Dijk. (2008). Discourse and Power. Houndsmills: Palgrave.
- Weiss, Gilbert & Wodak, Ruth (Eds.) (2003). Critical Discourse Analysis: Theory and Interdisciplinarity in Critical Discourse Analysis. London: Palgrave.
- Young, Lynne & Harrison, Claire (Eds.) (2004). Systemic Functional Linguistics and Critical Discourse Analysis: Studies in Social Change. London: Continuum.
- Anna Duszak, Juliane House, Łukasz Kumięga: Globalization, Discourse, Media: In a Critical Perspective / Globalisierung, Diskurse, Medien: eine kritische Perspektive. Warsaw University Press, r. 2010
- Henry Widdowson (1995). Review of Fairclough’s Discourse and Social Change. Applied Linguistics 16(4): 510—516.
- Norman Fairclough (1996). A Reply to Henry Widdowson’s 'Discourse Analysis: A Critical View. Language & Literature 5(1): 49-56.
- Henry Widdowson (1996). Reply to Fairclough: Discourse and Interpretation: Conjectures and Refutations. Language & Literature 5(1): 57-69.
- Henry Widdowson (1998). «The Theory and Practice of Critical Discourse Analysis.» Applied Linguistics 19/1: 136—151.
- O’Halloran, Kieran A. (2003) Critical Discourse Analysis and Language Cognition. Edinburgh: Edinburgh University Press.
- Beaugrande, Robert de (2001). "Interpreting the Discourse of H.G. Widdowson: A Corpus-Based Critical Discourse Analysis. Applied Linguistics 22(1): 104—121.
- Toolan, Michael (1997). What Is Critical Discourse Analysis and Why Are People Saying Such Terrible Things About It? Language & Literature 6(2): 83-103.
- Stubbs, Michael (1998). Whorf’s Children: Critical Comments on Critical Discourse Analysis. In Ryan, A. & Wray, A. (Eds.), Evolving Models of Language: British Studies in Applied Linguistics 12, Clevedon: BAAL/Multilingual Matters.
- Blommaert, Jan & Bulcaen, Chris (2000). Critical Discourse Analysis. Annual Review of Anthropology 29: 447—466.
- Blommaert, Jan, Collins, James, Heller, Monica, Rampton, Ben, Slembrouck, Stef & Jef Verschueren. Discourse and Critique. Special issue of Critique of Anthropology 21/1: 5-107 and 21/2:117-183.
- Slembrouck, Stef (2001). Explanation, Interpretation and Critique in the Analysis of Discourse. Critique of Anthropology, 21: 33-57.
- Slembrouck, Stef (2005). Discourse, critique and ethnography: class-oriented coding in accounts of child protection. Language Sciences 27:619-650.
- Threadgold, Terry (2003). [www.linguistik-online.de/14_03/index.html Cultural Studies, Critical Theory and Critical Discourse Analysis: Histories, Remembering and Futures]. Linguistik Online 14(2).
- Tyrwhitt-Drake, Hugh (1999). Resisting the Discourse of Critical Discourse Analysis: Reopening a Hong Kong Case Study. Journal of Pragmatics 31: 1081—1088.
Отрывок, характеризующий Критический дискурс-анализ
Долохов оглянулся, ничего не сказал и не изменил выражения своего насмешливо улыбающегося рта.– Ну, вот и хорошо, – продолжал полковой командир. – Людям по чарке водки от меня, – прибавил он, чтобы солдаты слышали. – Благодарю всех! Слава Богу! – И он, обогнав роту, подъехал к другой.
– Что ж, он, право, хороший человек; с ним служить можно, – сказал Тимохин субалтерн офицеру, шедшему подле него.
– Одно слово, червонный!… (полкового командира прозвали червонным королем) – смеясь, сказал субалтерн офицер.
Счастливое расположение духа начальства после смотра перешло и к солдатам. Рота шла весело. Со всех сторон переговаривались солдатские голоса.
– Как же сказывали, Кутузов кривой, об одном глазу?
– А то нет! Вовсе кривой.
– Не… брат, глазастее тебя. Сапоги и подвертки – всё оглядел…
– Как он, братец ты мой, глянет на ноги мне… ну! думаю…
– А другой то австрияк, с ним был, словно мелом вымазан. Как мука, белый. Я чай, как амуницию чистят!
– Что, Федешоу!… сказывал он, что ли, когда стражения начнутся, ты ближе стоял? Говорили всё, в Брунове сам Бунапарте стоит.
– Бунапарте стоит! ишь врет, дура! Чего не знает! Теперь пруссак бунтует. Австрияк его, значит, усмиряет. Как он замирится, тогда и с Бунапартом война откроется. А то, говорит, в Брунове Бунапарте стоит! То то и видно, что дурак. Ты слушай больше.
– Вишь черти квартирьеры! Пятая рота, гляди, уже в деревню заворачивает, они кашу сварят, а мы еще до места не дойдем.
– Дай сухарика то, чорт.
– А табаку то вчера дал? То то, брат. Ну, на, Бог с тобой.
– Хоть бы привал сделали, а то еще верст пять пропрем не емши.
– То то любо было, как немцы нам коляски подавали. Едешь, знай: важно!
– А здесь, братец, народ вовсе оголтелый пошел. Там всё как будто поляк был, всё русской короны; а нынче, брат, сплошной немец пошел.
– Песенники вперед! – послышался крик капитана.
И перед роту с разных рядов выбежало человек двадцать. Барабанщик запевало обернулся лицом к песенникам, и, махнув рукой, затянул протяжную солдатскую песню, начинавшуюся: «Не заря ли, солнышко занималося…» и кончавшуюся словами: «То то, братцы, будет слава нам с Каменскиим отцом…» Песня эта была сложена в Турции и пелась теперь в Австрии, только с тем изменением, что на место «Каменскиим отцом» вставляли слова: «Кутузовым отцом».
Оторвав по солдатски эти последние слова и махнув руками, как будто он бросал что то на землю, барабанщик, сухой и красивый солдат лет сорока, строго оглянул солдат песенников и зажмурился. Потом, убедившись, что все глаза устремлены на него, он как будто осторожно приподнял обеими руками какую то невидимую, драгоценную вещь над головой, подержал ее так несколько секунд и вдруг отчаянно бросил ее:
Ах, вы, сени мои, сени!
«Сени новые мои…», подхватили двадцать голосов, и ложечник, несмотря на тяжесть амуниции, резво выскочил вперед и пошел задом перед ротой, пошевеливая плечами и угрожая кому то ложками. Солдаты, в такт песни размахивая руками, шли просторным шагом, невольно попадая в ногу. Сзади роты послышались звуки колес, похрускиванье рессор и топот лошадей.
Кутузов со свитой возвращался в город. Главнокомандующий дал знак, чтобы люди продолжали итти вольно, и на его лице и на всех лицах его свиты выразилось удовольствие при звуках песни, при виде пляшущего солдата и весело и бойко идущих солдат роты. Во втором ряду, с правого фланга, с которого коляска обгоняла роты, невольно бросался в глаза голубоглазый солдат, Долохов, который особенно бойко и грациозно шел в такт песни и глядел на лица проезжающих с таким выражением, как будто он жалел всех, кто не шел в это время с ротой. Гусарский корнет из свиты Кутузова, передразнивавший полкового командира, отстал от коляски и подъехал к Долохову.
Гусарский корнет Жерков одно время в Петербурге принадлежал к тому буйному обществу, которым руководил Долохов. За границей Жерков встретил Долохова солдатом, но не счел нужным узнать его. Теперь, после разговора Кутузова с разжалованным, он с радостью старого друга обратился к нему:
