Кришту Рей

Памятник
Кришту-Рей Cristo-Rei
Страна	Португалия
Город	Алмада

Христос-Царь (порт. Cristo Rei) — статуя Иисуса Христа в г. Алмада, Португалия. Основание статуи находится на высоте 113 м над уровнем реки Тахо. Портик имеет высоту 75 метров, само изваяние Христа высотой в 28 метров.

История

Статуя Христа была построена в 1949—1959 гг. и открыта 17 мая 1959 года. Создание статуи было одобрено на португальской конференции Епископата, проведенной в Фатиме 20 апреля 1940, как просьба Богу, чтобы спасти Португалию от вовлечения во Вторую Мировую войну. Она была построена на народные пожертвования, в основном на деньги женщин. Португалия не участвовала во Второй Мировой войне, поэтому женщины жертвовали деньги на статую Христа, так как он спас от смерти их сыновей, мужей и отцов, не допустив участия Португалии в военных действиях.

Ежегодно 8 июня в часовне, которая находится в подножии статуи, выставляются нетленные мощи блаженной Марии Божественного Сердца.

Другие статуи Христа

• Статуя Кришту Рей — Лубанго, Ангола Ангола
• Статуя Христа-Искупителя — Рио-де-Жанейро, Бразилия Бразилия
• Статуя Христа-Царя — Свебодзин, Польша Польша
• Андский Христос — Перевал Бермехо, Аргентина Аргентина и Чили Чили
• Кристо де ла Конкордия — Кочабамба, Боливия Боливия

Галерея

• CristoreiPortugal.jpg

  Вид снизу.

• Cristo Rei e a Cruz Alta.JPG

  Вид спереди на монумент.

• Cristo-Rei (Almada) 2009.jpg

  Кришту Рей снизу.

• Cristo-Rei.jpg

  Монумент на закате.

• Cristo Rei Lisboa.JPG

  Вид сзади на монумент.

• Christo-Rei.jpg
• Almada Cristo Rei.jpg

  Вид монумента над Алмадой.

• Cristo Rei (vista lateral).jpg

  Боковой вид на монумент.

• Cristo Rei e Ponte 25 de Abril.JPG

  Мост имени 25 апреля на фоне Кристо Рей

См. также

• Список самых высоких статуй мира

Отрывок, характеризующий Кришту Рей

– Что, вы ранены, голубчик? – сказал Тушин, подходя к орудию, на котором сидел Ростов.
– Нет, контужен.
– Отчего же кровь то на станине? – спросил Тушин.
– Это офицер, ваше благородие, окровянил, – отвечал солдат артиллерист, обтирая кровь рукавом шинели и как будто извиняясь за нечистоту, в которой находилось орудие.
Насилу, с помощью пехоты, вывезли орудия в гору, и достигши деревни Гунтерсдорф, остановились. Стало уже так темно, что в десяти шагах нельзя было различить мундиров солдат, и перестрелка стала стихать. Вдруг близко с правой стороны послышались опять крики и пальба. От выстрелов уже блестело в темноте. Это была последняя атака французов, на которую отвечали солдаты, засевшие в дома деревни. Опять всё бросилось из деревни, но орудия Тушина не могли двинуться, и артиллеристы, Тушин и юнкер, молча переглядывались, ожидая своей участи. Перестрелка стала стихать, и из боковой улицы высыпали оживленные говором солдаты.
– Цел, Петров? – спрашивал один.
– Задали, брат, жару. Теперь не сунутся, – говорил другой.
– Ничего не видать. Как они в своих то зажарили! Не видать; темь, братцы. Нет ли напиться?
Французы последний раз были отбиты. И опять, в совершенном мраке, орудия Тушина, как рамой окруженные гудевшею пехотой, двинулись куда то вперед.
В темноте как будто текла невидимая, мрачная река, всё в одном направлении, гудя шопотом, говором и звуками копыт и колес. В общем гуле из за всех других звуков яснее всех были стоны и голоса раненых во мраке ночи. Их стоны, казалось, наполняли собой весь этот мрак, окружавший войска. Их стоны и мрак этой ночи – это было одно и то же. Через несколько времени в движущейся толпе произошло волнение. Кто то проехал со свитой на белой лошади и что то сказал, проезжая. Что сказал? Куда теперь? Стоять, что ль? Благодарил, что ли? – послышались жадные расспросы со всех сторон, и вся движущаяся масса стала напирать сама на себя (видно, передние остановились), и пронесся слух, что велено остановиться. Все остановились, как шли, на середине грязной дороги.
Засветились огни, и слышнее стал говор. Капитан Тушин, распорядившись по роте, послал одного из солдат отыскивать перевязочный пункт или лекаря для юнкера и сел у огня, разложенного на дороге солдатами. Ростов перетащился тоже к огню. Лихорадочная дрожь от боли, холода и сырости трясла всё его тело. Сон непреодолимо клонил его, но он не мог заснуть от мучительной боли в нывшей и не находившей положения руке. Он то закрывал глаза, то взглядывал на огонь, казавшийся ему горячо красным, то на сутуловатую слабую фигуру Тушина, по турецки сидевшего подле него. Большие добрые и умные глаза Тушина с сочувствием и состраданием устремлялись на него. Он видел, что Тушин всею душой хотел и ничем не мог помочь ему.