Кровавое воскресенье (1933)

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Айслебенское кровавое воскресенье (нем. Eislebener Blutsonntag) — нападение штурмовиков на членов молодёжной организации Коммунистической партии Германии.





История

12 февраля 1933 года примерно 600 штурмовиков и эсэсовцев ворвались в одну из гимназий Айслебена, где в это время проходила церемония посвящения в совершеннолетие членов молодёжной организации КПГ. В ходе нападения штурмовики применили холодное и огнестрельное оружие, в результате чего 25 человек получило серьёзные ранения, а трое молодых людей (Отто Хельм, Вальтер Шнейдер и Ханс Зейдель) были убиты. Руководил нападением местный районный руководитель НСДАП (крайсляйтер) Людольф-Герман фон Альвенслебен — будущий шеф-адъютант рейхсфюрера СС Генриха Гиммлера и один из руководителей германских карательных органов на оккупированных территориях СССР.

Последствия

В 19491950 гг. перед судом ГДР в городе Галле предстали участники этого нападения. 31 человек были осуждены на различные сроки тюремного заключения: от года до пожизненного.

Напишите отзыв о статье "Кровавое воскресенье (1933)"

Примечания

Ссылки

  • [www.harz-saale.de/Impressionen/Doerfer_Staedte/Eisleben/Stadtgeschichte/stadtgeschichte.html Die Stadtgeschichte von Eisleben]
  • [www.pds-mansfelder-land.de/Mali_archiv/bluttsonntag.htm Ansprache zum Jahrestag des Eislebener Blutsonntag 2002]
  • [www.kleinsnet.de/index.php?option=com_content&task=view&id=74&Itemid=4 Ansprache zum Jahrestag des Eislebener Blutsonntag 2007]
  • [www1.jur.uva.nl/junsv/ddr/files/ddr1403.htm DDR-Justiz und NS-Verbrechen]


Отрывок, характеризующий Кровавое воскресенье (1933)

Пьер оглядывался на первый дым, который он оставил округлым плотным мячиком, и уже на месте его были шары дыма, тянущегося в сторону, и пуф… (с остановкой) пуф пуф – зарождались еще три, еще четыре, и на каждый, с теми же расстановками, бум… бум бум бум – отвечали красивые, твердые, верные звуки. Казалось то, что дымы эти бежали, то, что они стояли, и мимо них бежали леса, поля и блестящие штыки. С левой стороны, по полям и кустам, беспрестанно зарождались эти большие дымы с своими торжественными отголосками, и ближе еще, по низам и лесам, вспыхивали маленькие, не успевавшие округляться дымки ружей и точно так же давали свои маленькие отголоски. Трах та та тах – трещали ружья хотя и часто, но неправильно и бедно в сравнении с орудийными выстрелами.
Пьеру захотелось быть там, где были эти дымы, эти блестящие штыки и пушки, это движение, эти звуки. Он оглянулся на Кутузова и на его свиту, чтобы сверить свое впечатление с другими. Все точно так же, как и он, и, как ему казалось, с тем же чувством смотрели вперед, на поле сражения. На всех лицах светилась теперь та скрытая теплота (chaleur latente) чувства, которое Пьер замечал вчера и которое он понял совершенно после своего разговора с князем Андреем.
– Поезжай, голубчик, поезжай, Христос с тобой, – говорил Кутузов, не спуская глаз с поля сражения, генералу, стоявшему подле него.
Выслушав приказание, генерал этот прошел мимо Пьера, к сходу с кургана.
– К переправе! – холодно и строго сказал генерал в ответ на вопрос одного из штабных, куда он едет. «И я, и я», – подумал Пьер и пошел по направлению за генералом.
Генерал садился на лошадь, которую подал ему казак. Пьер подошел к своему берейтору, державшему лошадей. Спросив, которая посмирнее, Пьер взлез на лошадь, схватился за гриву, прижал каблуки вывернутых ног к животу лошади и, чувствуя, что очки его спадают и что он не в силах отвести рук от гривы и поводьев, поскакал за генералом, возбуждая улыбки штабных, с кургана смотревших на него.