Кровь в бассейне
«Кровь в бассейне» — неофициальное название матча по водному поло между сборными СССР и Венгрии, прошедшего на Олимпийских играх в Мельбурне 6 декабря 1956 года.
Матч состоялся менее чем через месяц после подавления советскими войсками Венгерского восстания 1956 года. Обстановка перед матчем была накалена до предела. Своё название в СМИ матч получил благодаря обошедшим мир кадрам, на которых игрок сборной Венгрии Эрвин Задор доигрывает последние две минуты матча с сильным рассечением брови, полученным в борьбе с советскими ватерполистами. Эти кадры были восприняты многими современниками событий как символическая отсылка к событиям, имевшим место в Венгрии во время восстания.
События матча
С утра перед матчем игроки сборной Венгрии начали насмехаться над советскими спортсменами, коверкая фразы на русском языке в различных интервью для СМИ. Сама игра шла в бескомпромиссной борьбе с обилием фолов и обоюдных ударов. За несколько минут до конца матча сборная Венгрии выигрывала со счетом 4:0. В этот момент игрок сборной СССР Валентин Прокопов, не выдержав словесных провокаций со стороны венгра Эрвина Задора, нанёс ему удар кулаком и рассёк кожу над правым глазом венгра, что вызвало обильное кровотечение. Несмотря на это, венгерский спортсмен продолжил игру, оставляя за собой кровавый след в бассейне. Данный факт вызвал негодование собравшихся зрителей, большинство из которых открыто симпатизировало венгерской сборной, некоторые зрители выбежали к бассейну и начали скандировать антисоветские лозунги и плевать в воду. В происходящее вмешалась полиция и восстановила порядок у бассейна. Однако матч был остановлен, и сборной СССР было засчитано поражение, в связи с тем, что на момент остановки игры сборная Венгрии вела в счёте. Позже венгры выиграли финальный поединок у сборной Югославии со счетом 2:1 и стали олимпийскими чемпионами.
Сразу же после окончания Олимпийских игр половина игроков сборной Венгрии, принимавших участие в Олимпийском турнире, попросила политического убежища на Западе: 100 венгерских спортсменов решили не возвращаться после Олимпиады на родину.
См. также
Напишите отзыв о статье "Кровь в бассейне"
Ссылки
- [www.rferl.org/content/article/1068204.html Статья, посвященная событиям] на сайте Радио «Свободная Европа» (англ.)
Отрывок, характеризующий Кровь в бассейне
– Очень жаль, что вчера вы не застали меня. Я целый день провозился с немцами. Ездили с Вейротером поверять диспозицию. Как немцы возьмутся за аккуратность – конца нет!Борис улыбнулся, как будто он понимал то, о чем, как об общеизвестном, намекал князь Андрей. Но он в первый раз слышал и фамилию Вейротера и даже слово диспозиция.
– Ну что, мой милый, всё в адъютанты хотите? Я об вас подумал за это время.
– Да, я думал, – невольно отчего то краснея, сказал Борис, – просить главнокомандующего; к нему было письмо обо мне от князя Курагина; я хотел просить только потому, – прибавил он, как бы извиняясь, что, боюсь, гвардия не будет в деле.
– Хорошо! хорошо! мы обо всем переговорим, – сказал князь Андрей, – только дайте доложить про этого господина, и я принадлежу вам.
В то время как князь Андрей ходил докладывать про багрового генерала, генерал этот, видимо, не разделявший понятий Бориса о выгодах неписанной субординации, так уперся глазами в дерзкого прапорщика, помешавшего ему договорить с адъютантом, что Борису стало неловко. Он отвернулся и с нетерпением ожидал, когда возвратится князь Андрей из кабинета главнокомандующего.
– Вот что, мой милый, я думал о вас, – сказал князь Андрей, когда они прошли в большую залу с клавикордами. – К главнокомандующему вам ходить нечего, – говорил князь Андрей, – он наговорит вам кучу любезностей, скажет, чтобы приходили к нему обедать («это было бы еще не так плохо для службы по той субординации», подумал Борис), но из этого дальше ничего не выйдет; нас, адъютантов и ординарцев, скоро будет батальон. Но вот что мы сделаем: у меня есть хороший приятель, генерал адъютант и прекрасный человек, князь Долгоруков; и хотя вы этого можете не знать, но дело в том, что теперь Кутузов с его штабом и мы все ровно ничего не значим: всё теперь сосредоточивается у государя; так вот мы пойдемте ка к Долгорукову, мне и надо сходить к нему, я уж ему говорил про вас; так мы и посмотрим; не найдет ли он возможным пристроить вас при себе, или где нибудь там, поближе .к солнцу.
Князь Андрей всегда особенно оживлялся, когда ему приходилось руководить молодого человека и помогать ему в светском успехе. Под предлогом этой помощи другому, которую он по гордости никогда не принял бы для себя, он находился вблизи той среды, которая давала успех и которая притягивала его к себе. Он весьма охотно взялся за Бориса и пошел с ним к князю Долгорукову.
Было уже поздно вечером, когда они взошли в Ольмюцкий дворец, занимаемый императорами и их приближенными.
В этот самый день был военный совет, на котором участвовали все члены гофкригсрата и оба императора. На совете, в противность мнения стариков – Кутузова и князя Шварцернберга, было решено немедленно наступать и дать генеральное сражение Бонапарту. Военный совет только что кончился, когда князь Андрей, сопутствуемый Борисом, пришел во дворец отыскивать князя Долгорукова. Еще все лица главной квартиры находились под обаянием сегодняшнего, победоносного для партии молодых, военного совета. Голоса медлителей, советовавших ожидать еще чего то не наступая, так единодушно были заглушены и доводы их опровергнуты несомненными доказательствами выгод наступления, что то, о чем толковалось в совете, будущее сражение и, без сомнения, победа, казались уже не будущим, а прошедшим. Все выгоды были на нашей стороне. Огромные силы, без сомнения, превосходившие силы Наполеона, были стянуты в одно место; войска были одушевлены присутствием императоров и рвались в дело; стратегический пункт, на котором приходилось действовать, был до малейших подробностей известен австрийскому генералу Вейротеру, руководившему войска (как бы счастливая случайность сделала то, что австрийские войска в прошлом году были на маневрах именно на тех полях, на которых теперь предстояло сразиться с французом); до малейших подробностей была известна и передана на картах предлежащая местность, и Бонапарте, видимо, ослабленный, ничего не предпринимал.