Кролики

Запрос «Кролик» перенаправляется сюда; см. также другие значения.

<tr><td colspan="2" class="" style="text-align:center; background:

1. FFC0CB;font-size:80%;line-height:140%;">

Группа животных
Американский пустынный кролик
Название
Кролики
Статус названия
не определён
Родительский таксон
Семейство Зайцевые
Представители
Роды: Pentalagus Bunolagus Nesolagus Romerolagus Brachylagus Sylvilagus Oryctolagus Poelagus
</div>

Изображения на Викискладе

</td></tr> </table> Кро́лики — общее название нескольких родов млекопитающих из семейства зайцевых (в том числе и домашних кроликов).

Характерные черты

Отличие от зайцев

Кролики чётко отличаются от зайцев в плане своей альтрициальности — их детёныши рождаются слепыми и лысыми, растут в норах. Детёныши зайцев рождаются с шерстью и со способностью видеть. Все кролики, за исключением американского кролика, живут в подземных норах, часто глубоких и сложных; в то время как зайцы живут в простых гнёздах, которые расположены на земле (так же делают и американские кролики). Зайцы, вдобавок, обычно не живут группами. Зайцы в целом больше чем кролики, их уши длиннее, и они имеют на своём меху чёрные отметки. Зайцы до сих пор не приручены — кролики же часто выступают в качестве домашних питомцев.

Анатомические особенности

Кролики обладают полными, овальными телами. Их большие уши, которые могут составлять в длину больше 10 см, возможно, являются адаптацией к обнаружению хищников. Размеры и вес кролика колеблются от 20 см в длину и 0,4 кг веса, до 50 см и веса более 2 кг. Мех кроликов, как правило, длинный и мягкий, с оттенками коричневого, серого и тёмно-жёлтого цветов. Короткий хвост покрыт большим количеством коричневатого меха (белого на верхушке в случае американских кроликов).

Кролики обладают большими, мощными задними лапами. На передних лапах по пять пальцев, на задних — по четыре. Пальцы заканчиваются когтями. Кролики — пальцеходящие животные; перемещаясь, они опираются на кончики своих пальцев.

Поскольку у кроликов надгортанник расположен над мягким нёбом (за исключением тех случаев когда они глотают), они обладают :en: обязательным носовым дыханием. У кроликов есть два комплекта резцов, расположенных один за другим. По этому признаку их можно отличить от грызунов, с которыми их часто путают. Карл Линней изначально объединял кроликов и грызунов в класс грызунообразные. Позже они были разделены, поскольку преобладало мнение о том, что многие сходства являются результатом конвергентной эволюции. Однако недавние анализы ДНК и обнаружение общего предка подтвердили мнение, что кролики и грызуны имеют общее происхождение, поэтому сейчас их часто объединяют в общий таксон Грызунообразные.

Кролики обладают кишечным пищеварением. Бо́льшая часть их пищеварительного процесса происходит в толстой и слепой кишке. Слепая кишка кроликов примерно в 10 раз больше их желудка, и вместе с толстой кишкой составляет приблизительно 40 % их желудочно-кишечного тракта. Уникальная мускулатура слепой кишки позволяет кишечному тракту кроликов отделять волокнистый материал от более легко-усвояемого вещества; волокнистый материал выходит как фекалии, в то время как более питательные вещества упаковываются в слизистую оболочку и выходят как цекотрофы. Цекотрофы содержат большое количество минералов, витаминов и протеинов, которые необходимы для здоровья кроликов. Они едят цекотрофы, чтобы удовлетворить свои пищевые потребности; слизистая оболочка позволяет питательным веществам проходить через кислотную среду желудка для дальнейшего переваривания в кишечнике. Данный процесс помогает кроликам извлекать из еды необходимые им питательные вещества.

Кролики — животные-жертвы, поэтому они всегда настороже относительно своего окружения. Столкнувшись с потенциальной угрозой, кролик может застыть и приступить к обзору местности, а затем предупредить своих сородичей, сильно ударяя лапами по поверхности земли. У кроликов очень широкое поле зрения, и значительная его часть уделена обзору пространства, которое находится у них над головой.

Кролики спасаются от хищников вырывая нору, упрыгивая прочь в зигзагообразной манере; в случае если кролика схватили, он наносит схватившему мощный пинок задними лапами. Сильные, крепкие зубы, позволяющие кроликам эффективно кусаться, также помогают им вырваться.

Места обитания и распространённость

Места обитания кроликов включают в себя поляны, леса, луга, пустыни и водно-болотные угодья. Кролики живут группами, и самая известная разновидность — дикий кролик (он же «европейский кролик»), обитает в подземных норах, нередко объединённых в большую систему.

Больше половины всей мировой популяции кроликов обитает в Северной Америке. Кролики также исконно присущи для юго-западной Европы, юго-восточной Азии, Суматры, некоторых островов Японии; а также некоторых частей Африки и Южной Америки. Кролики не водятся на большей части Евразии, где представлены различные виды зайцев.

В Южной Америке кролики появились в результате великого межамериканского обмена. На большей части этого континента представлена только одна разновидность кроликов — тапети (они же «бразильские» или «лесные кролики»). При этом большая часть Южного конуса совсем не содержит кроликов.

Дикий кролик был внедрён во многие места земного шара.

Домашние кролики

Домашний кролик — это одомашненная разновидность дикого (европейского) кролика. Человек использует кроликов как в качестве домашних питомцев так и для получения выгоды в виде мяса, шкурок и шерсти, а также в качестве подопытных животных при проведении лабораторных исследований. Существует множество пород кроликов. Отрасль животноводства, занимающаяся разведением домашних кроликов называется кролиководство.

Кролики-вредители

Нашествие европейских диких кроликов на Австралию началось в 1856 году с покорения юго-восточной части материка. Кроликов завезли с собой колонисты, и те за 50 лет заселили район Австралии, по площади превышающий половину Европы, причиной чему послужила кроличья плодовитость (одна самка за год рождает до 40 крольчат) и отсутствие естественных врагов. Кролики съели растительность, которой питались местные виды животных, и выселили их из нор, что привело к исчезновению многих представителей местной фауны, а также лесов, поскольку кролики поедали молодые побеги, не давая деревьям вырасти. Правительство Австралии было вынуждено выделить значительные средства на строительство специального проволочного заграждения.

Болезни кроликов

Кролики очень восприимчивы к болезням животных и человека, которые по происхождению подразделяются на заразные и незаразные. Лечение кроликов нецелесообразно экономически по затратам времени и средств, поэтому в крупных хозяйствах больных кроликов отдают на убой для шкур и мяса. При закупке кроликов в другой ферме для обновления поголовья, их первые три недели держат в отдельном помещении, чтобы предотвратить распространение заразных болезней и, если за этот период не окажется больных животных, их помещают с остальными.

Весной и осенью, а также перед окролом и пересадкой кроликов на фермах проводится тщательная очистка и дезинфекция помещений, клеток, инвентаря. Очищенные от навоза и грязи помещения и клетки кроликов белятся свежегашеной известью либо обрабатываются 1%-м растровом формалина или другими дезинфицирующими средствами, в их отсутствие — кипятком.

Для предупреждения болезней кролики осматриваются ветеринаром фермы перед случкой, окролом, после окрола; крольчат осматривают на второй день после рождения и на 30—45-й день перед отсадкой; молодняк до трёх месяцев — каждые 10—15 дней.

Незаразные болезни

Незаразные болезни кроликов вызываются неправильным кормлением или содержанием.

Болезни органов пищеварения

Болезни органов пищеварения у кроликов возникают в случае неправильного кормления недоброкачественными или не соответствующими возрасту животного кормами, их резкой смены, также простуды. При нехватке молока крольчата поедают грубый корм, предназначенный для матери, и на слизистых оболочках их пищеварительных органов образуются ранки, вследствие чего возникает воспаление желудка и кишечника.

Взрослые кролики заболевают при поедании недоброкачественных кормов (подгнивших пищевых отходов, заплесневелых зерновых культур и комбикормов, сена и др.) и большого количества бобовых трав при их грязном содержании.

Признаки заболевания — выделение днём слишком мягкого или жидкого кала, покрытого слизью, иногда с кровью; вздутие кишечника или желудка; запор, сменяющийся поносом.

Болезни органов дыхания

У кроликов часто встречаются воспаления слизистой оболочки дыхательных путей (носа, бронхов), лёгких и плевры. Причиной может служить простуда, возникающая от сквозняков, намокания под дождём, резких перепадов температуры или сильного ветра, а также раздражение слизистых оболочек дыхательных путей аммиаком в грязных клетках, пылью или дымом.

Признаки заболевания — общее угнетённое состояние; покраснение слизистой носовой полости, выделение слизи из носовых отверстий, чиханье; при бронхите и воспалении лёгких — учащённое и затруднённое дыхание, в лёгких прослушиваются хрипы; при воспалении плевры — болезненность при надавливании на грудную клетку.

Обморожения

Рахит

Солнечный и тепловой удары

Солнечный и тепловой удары возникают при сильном длительном воздействии на организм прямых солнечных лучей. Тепловой удар вызывается перегреванием организма животных при содержании их в душных помещениях, особенно при повышенной влажности воздуха.

Характерные признаки заболевания, часто приводящие к смерти: вялость, отказ от корма, учащённое дыхание, покраснение слизистых оболочек век, ротовой и носовой полостей, малая подвижность.

Травматические повреждения

Травматические повреждения — ушибы, раны, переломы. Появляются при скученном содержании животных и неисправных клетках. При повреждениях позвоночника, переломах или глубоких ранах, особенно проникающих в брюшную или грудную полости, животные часто погибают, поэтому их сразу отправляют на убой.

Заразные болезни

Заразные болезни кроликов вызываются бактериями, вирусами или паразитами, живущими на теле или во внутренних органах.

Инфекционный мастит

Инфекционный мастит — воспаление молочной железы.

Инфекционный ренит

Инфекционный стоматит

Инфекционный стоматит — наиболее часто встречающееся поражение слизистой оболочки полости рта.

Кокцидиоз

Колибактериоз

Колибактериоз (или эшерихиоз) — острая инфекционная болезнь молодняка всех видов сельско-хозяйственных животных, вызываемая патогенной кишечной палочкой и проявляющаяся главным образом диареей. Возникает при нарушении зоотехнических и ветеринарных правил содержания, кормления и ухода за животными. Источники возбудителя инфекции — больные, переболевшие животные, матери — носители патогенных кишечных палочек, инфицированные окружающие предметы. Диагноз ставят на основании эпизоотологических, клинических, патологоанатомических данных и результатов бактериологического исследования патологического материала.

Миксоматоз

Миксоматоз — быстро распространяющаяся острая инфекционная болезнь кроликов и зайцев с инкубационным периодом 3—11 дней. Переносчики болезни — грызуны и кровососущие насекомые.

Первые признаки заболевания — опухание век и гнойное истечение из глаз; на участках тела (нос, переносица, рот, веки, уши, хвост, лапы) появляются опухоли до 3—4 см вначале плотные, позже размягчаются. Уши опускаются, а опухоли придают животным уродливый вид.

Спирохетоз

Спирохетоз — инфекционное заболевание, возбудителем которой являются бактерии спирохеты, поражающие половые органы кроликов; распространяется заболевание при спаривании больных животных со здоровыми. На половых органах и часто вокруг заднепроходного отверстия возникают покраснения и отёчность, затем истечения из влагалища самки и препуция самца и, как следствие, кровоточащие язвы.

Болезнь может длиться несколько лет и закончиться выздоровлением; общее состояние кроликов не изменчиво, однако, самки становятся менее плодовиты и рождают слабых крольчат.

Сальмонеллёз

Сальмонеллёзы — острые кишечные инфекции животных и человека, вызываемые сальмонеллами. Острое инфекционное антропозоонозное заболевание, вызываемое сальмонеллами и характеризующееся, в общем случае, развитием интоксикации и поражением желудочно-кишечного тракта.

Стригущий лишай

Трихофития (также дерматофития, дерматомикоз, дерматофитоз, стригущий лишай, парша) — кожные инфекционные заболевания, вызываемые грибами.

Туберкулёз

Туберкулёз — широко распространённое в мире инфекционное заболевание человека и животных, вызываемое различными видами микобактерий.

Чесотка

Чесотка — заразное кожное заболевание, акариаз из группы акародерматитов, вызываемое микроскопическим паразитом — чесоточным клещом или чесоточным зуднем. Характерными признаками заболевания являются зуд и папуловезикулезная сыпь, часто с присоединением вторичных гнойничковых элементов вследствие инфицирования при расчесывании.

Вшивость

Педикулёз (вшивость) — паразитарное заболевание кожи и её деривата — волос. Болезнь возникает при грязном, антисанитарном содержании кроликов. Кроличья вошь паразитирует только у кроликов и зайцев. Заболеванию способствует плохое кормление и сопутствующее протекание других хронических болезней.

В местах скопления вшей на коже кроликов появляются красные точки, которые расчёсываются животными до крови, та засыхает, образуя корки. Болезнь проявляется также снижением аппетита у больных, и они быстро худеют. При внешнем осмотре на коже и шерсти кроликов видны мелкие ползающие насекомые.

Кролик как лабораторное животное

Кролик — один из самых распространённых видов лабораторных животных, используемых при проведении экспериментальных исследований. Организм кролика очень чувствителен к воздействию биологических агентов, включая микробы, вирусы и физические факторы, поэтому они широко используются в медицинской и биологической промышленности при изготовлении и испытании лечебных и профилактических препаратов. При производстве лекарственных средств и иммунобиологических препаратов на кроликах проводят исследования на пирогенность.

В качестве лабораторных животных наравне с белыми мышами, крысами и морскими свинками кроликов используют при индикации антигенной активности противовирусных вакцин, также кролики являются экспериментальным объектом при разработке и оценке офтальмологических методов.

Кролики в искусстве

Кролики в фольклоре и мифологии

• В античной культуре кролик выступал в качестве символа плодовитости и жизни, а также распутства и являлся одним из атрибутов богини Венеры (Афродиты).
• В китайской литературе кролик является спутником богини Чанъэ на Луне. Он обычно изображается толкущим в ступе эликсир бессмертия.
• Согласно японской мифологии, кролики живут на Луне, где делают моти — популярную закуску из риса.
• Кролики также являются одним из 12 знаков Зодиака Китая в китайском календаре. Интересно, что во вьетнамском календаре кроликов заменили кошками, поскольку кролики не обитают на территории Вьетнама.
• В африканском фольклоре кролик является положительным героем, обладающим умом и изворотливостью.
• Кролик изображается у ног Девы Марии, как символ победы целомудрия.
• Кроличья лапка является талисманом удачи.

Кролики в литературе

• Братец Кролик — персонаж «Сказок дядюшки Римуса» Джоэля Чандлера Харриса.
• У американского писателя Джона Апдайка Хойера есть цикл «Романов о Кролике» («Кролик, беги», «Кролик вернулся» и т. д.)
• Кролик — один из героев серии сказок про Винни-Пуха.
• Белый Кролик — персонаж сказок Льюиса Кэрролла «Алиса в Стране чудес».
• Широко известна повесть Фазиля Искандера «Кролики и удавы».
• Всемирно популярна серия сказок английской писательницы и художницы Беатрис Поттер под названием «Кролик Питер».
• Роман Ричарда Адамса «Корабельный холм» (или «Обитатели холмов») целиком посвящён диким кроликам.
• Мультяшный кролик Роджер — главный персонаж фильма «Кто подставил кролика Роджера».
• Мультяшный кролик Шалтай — второстепенный персонаж мультсериала «Чокнутый».

См. также

• Дикий кролик
• Домашний кролик
• Кроличья лапка (амулет)
• Крольчатник
• Кролиководство
• Крольчатина

Литература

• [slovari.yandex.ru/~книги/Символы,%20знаки,%20эмблемы/Кролик/ Кролик] // Символы, знаки, эмблемы: Энциклопедия / авт.-сост. В. Э. Багдасарян, И. Б. Орлов, В. Л. Телицын; под общ. ред. В. Л. Телицына. — 2-е изд. — М.: ЛОКИД-ПРЕСС, 2005. — 495 с.

Отрывок, характеризующий Кролики

– Все одно конец сделаем, не будет ходить, – зевая, сказал старый солдат.
Разговор замолк, солдаты стали укладываться.
– Вишь, звезды то, страсть, так и горят! Скажи, бабы холсты разложили, – сказал солдат, любуясь на Млечный Путь.
– Это, ребята, к урожайному году.
– Дровец то еще надо будет.
– Спину погреешь, а брюха замерзла. Вот чуда.
– О, господи!
– Что толкаешься то, – про тебя одного огонь, что ли? Вишь… развалился.
Из за устанавливающегося молчания послышался храп некоторых заснувших; остальные поворачивались и грелись, изредка переговариваясь. От дальнего, шагов за сто, костра послышался дружный, веселый хохот.
– Вишь, грохочат в пятой роте, – сказал один солдат. – И народу что – страсть!
Один солдат поднялся и пошел к пятой роте.
– То то смеху, – сказал он, возвращаясь. – Два хранцуза пристали. Один мерзлый вовсе, а другой такой куражный, бяда! Песни играет.
– О о? пойти посмотреть… – Несколько солдат направились к пятой роте.


Пятая рота стояла подле самого леса. Огромный костер ярко горел посреди снега, освещая отягченные инеем ветви деревьев.
В середине ночи солдаты пятой роты услыхали в лесу шаги по снегу и хряск сучьев.
– Ребята, ведмедь, – сказал один солдат. Все подняли головы, прислушались, и из леса, в яркий свет костра, выступили две, держащиеся друг за друга, человеческие, странно одетые фигуры.
Это были два прятавшиеся в лесу француза. Хрипло говоря что то на непонятном солдатам языке, они подошли к костру. Один был повыше ростом, в офицерской шляпе, и казался совсем ослабевшим. Подойдя к костру, он хотел сесть, но упал на землю. Другой, маленький, коренастый, обвязанный платком по щекам солдат, был сильнее. Он поднял своего товарища и, указывая на свой рот, говорил что то. Солдаты окружили французов, подстелили больному шинель и обоим принесли каши и водки.
Ослабевший французский офицер был Рамбаль; повязанный платком был его денщик Морель.
Когда Морель выпил водки и доел котелок каши, он вдруг болезненно развеселился и начал не переставая говорить что то не понимавшим его солдатам. Рамбаль отказывался от еды и молча лежал на локте у костра, бессмысленными красными глазами глядя на русских солдат. Изредка он издавал протяжный стон и опять замолкал. Морель, показывая на плечи, внушал солдатам, что это был офицер и что его надо отогреть. Офицер русский, подошедший к костру, послал спросить у полковника, не возьмет ли он к себе отогреть французского офицера; и когда вернулись и сказали, что полковник велел привести офицера, Рамбалю передали, чтобы он шел. Он встал и хотел идти, но пошатнулся и упал бы, если бы подле стоящий солдат не поддержал его.
– Что? Не будешь? – насмешливо подмигнув, сказал один солдат, обращаясь к Рамбалю.
– Э, дурак! Что врешь нескладно! То то мужик, право, мужик, – послышались с разных сторон упреки пошутившему солдату. Рамбаля окружили, подняли двое на руки, перехватившись ими, и понесли в избу. Рамбаль обнял шеи солдат и, когда его понесли, жалобно заговорил:
– Oh, nies braves, oh, mes bons, mes bons amis! Voila des hommes! oh, mes braves, mes bons amis! [О молодцы! О мои добрые, добрые друзья! Вот люди! О мои добрые друзья!] – и, как ребенок, головой склонился на плечо одному солдату.
Между тем Морель сидел на лучшем месте, окруженный солдатами.
Морель, маленький коренастый француз, с воспаленными, слезившимися глазами, обвязанный по бабьи платком сверх фуражки, был одет в женскую шубенку. Он, видимо, захмелев, обнявши рукой солдата, сидевшего подле него, пел хриплым, перерывающимся голосом французскую песню. Солдаты держались за бока, глядя на него.
– Ну ка, ну ка, научи, как? Я живо перейму. Как?.. – говорил шутник песенник, которого обнимал Морель.
Vive Henri Quatre,
Vive ce roi vaillanti –
[Да здравствует Генрих Четвертый!
Да здравствует сей храбрый король!
и т. д. (французская песня) ]
пропел Морель, подмигивая глазом.
Сe diable a quatre…
– Виварика! Виф серувару! сидябляка… – повторил солдат, взмахнув рукой и действительно уловив напев.
– Вишь, ловко! Го го го го го!.. – поднялся с разных сторон грубый, радостный хохот. Морель, сморщившись, смеялся тоже.
– Ну, валяй еще, еще!
Qui eut le triple talent,
De boire, de battre,
Et d'etre un vert galant…
[Имевший тройной талант,
пить, драться
и быть любезником…]
– A ведь тоже складно. Ну, ну, Залетаев!..
– Кю… – с усилием выговорил Залетаев. – Кью ю ю… – вытянул он, старательно оттопырив губы, – летриптала, де бу де ба и детравагала, – пропел он.
– Ай, важно! Вот так хранцуз! ой… го го го го! – Что ж, еще есть хочешь?
– Дай ему каши то; ведь не скоро наестся с голоду то.
Опять ему дали каши; и Морель, посмеиваясь, принялся за третий котелок. Радостные улыбки стояли на всех лицах молодых солдат, смотревших на Мореля. Старые солдаты, считавшие неприличным заниматься такими пустяками, лежали с другой стороны костра, но изредка, приподнимаясь на локте, с улыбкой взглядывали на Мореля.
– Тоже люди, – сказал один из них, уворачиваясь в шинель. – И полынь на своем кореню растет.
– Оо! Господи, господи! Как звездно, страсть! К морозу… – И все затихло.
Звезды, как будто зная, что теперь никто не увидит их, разыгрались в черном небе. То вспыхивая, то потухая, то вздрагивая, они хлопотливо о чем то радостном, но таинственном перешептывались между собой.

Х
Войска французские равномерно таяли в математически правильной прогрессии. И тот переход через Березину, про который так много было писано, была только одна из промежуточных ступеней уничтожения французской армии, а вовсе не решительный эпизод кампании. Ежели про Березину так много писали и пишут, то со стороны французов это произошло только потому, что на Березинском прорванном мосту бедствия, претерпеваемые французской армией прежде равномерно, здесь вдруг сгруппировались в один момент и в одно трагическое зрелище, которое у всех осталось в памяти. Со стороны же русских так много говорили и писали про Березину только потому, что вдали от театра войны, в Петербурге, был составлен план (Пфулем же) поимки в стратегическую западню Наполеона на реке Березине. Все уверились, что все будет на деле точно так, как в плане, и потому настаивали на том, что именно Березинская переправа погубила французов. В сущности же, результаты Березинской переправы были гораздо менее гибельны для французов потерей орудий и пленных, чем Красное, как то показывают цифры.
Единственное значение Березинской переправы заключается в том, что эта переправа очевидно и несомненно доказала ложность всех планов отрезыванья и справедливость единственно возможного, требуемого и Кутузовым и всеми войсками (массой) образа действий, – только следования за неприятелем. Толпа французов бежала с постоянно усиливающейся силой быстроты, со всею энергией, направленной на достижение цели. Она бежала, как раненый зверь, и нельзя ей было стать на дороге. Это доказало не столько устройство переправы, сколько движение на мостах. Когда мосты были прорваны, безоружные солдаты, московские жители, женщины с детьми, бывшие в обозе французов, – все под влиянием силы инерции не сдавалось, а бежало вперед в лодки, в мерзлую воду.
Стремление это было разумно. Положение и бегущих и преследующих было одинаково дурно. Оставаясь со своими, каждый в бедствии надеялся на помощь товарища, на определенное, занимаемое им место между своими. Отдавшись же русским, он был в том же положении бедствия, но становился на низшую ступень в разделе удовлетворения потребностей жизни. Французам не нужно было иметь верных сведений о том, что половина пленных, с которыми не знали, что делать, несмотря на все желание русских спасти их, – гибли от холода и голода; они чувствовали, что это не могло быть иначе. Самые жалостливые русские начальники и охотники до французов, французы в русской службе не могли ничего сделать для пленных. Французов губило бедствие, в котором находилось русское войско. Нельзя было отнять хлеб и платье у голодных, нужных солдат, чтобы отдать не вредным, не ненавидимым, не виноватым, но просто ненужным французам. Некоторые и делали это; но это было только исключение.
Назади была верная погибель; впереди была надежда. Корабли были сожжены; не было другого спасения, кроме совокупного бегства, и на это совокупное бегство были устремлены все силы французов.
Чем дальше бежали французы, чем жальче были их остатки, в особенности после Березины, на которую, вследствие петербургского плана, возлагались особенные надежды, тем сильнее разгорались страсти русских начальников, обвинявших друг друга и в особенности Кутузова. Полагая, что неудача Березинского петербургского плана будет отнесена к нему, недовольство им, презрение к нему и подтрунивание над ним выражались сильнее и сильнее. Подтрунивание и презрение, само собой разумеется, выражалось в почтительной форме, в той форме, в которой Кутузов не мог и спросить, в чем и за что его обвиняют. С ним не говорили серьезно; докладывая ему и спрашивая его разрешения, делали вид исполнения печального обряда, а за спиной его подмигивали и на каждом шагу старались его обманывать.
Всеми этими людьми, именно потому, что они не могли понимать его, было признано, что со стариком говорить нечего; что он никогда не поймет всего глубокомыслия их планов; что он будет отвечать свои фразы (им казалось, что это только фразы) о золотом мосте, о том, что за границу нельзя прийти с толпой бродяг, и т. п. Это всё они уже слышали от него. И все, что он говорил: например, то, что надо подождать провиант, что люди без сапог, все это было так просто, а все, что они предлагали, было так сложно и умно, что очевидно было для них, что он был глуп и стар, а они были не властные, гениальные полководцы.
В особенности после соединения армий блестящего адмирала и героя Петербурга Витгенштейна это настроение и штабная сплетня дошли до высших пределов. Кутузов видел это и, вздыхая, пожимал только плечами. Только один раз, после Березины, он рассердился и написал Бенигсену, доносившему отдельно государю, следующее письмо:
«По причине болезненных ваших припадков, извольте, ваше высокопревосходительство, с получения сего, отправиться в Калугу, где и ожидайте дальнейшего повеления и назначения от его императорского величества».
Но вслед за отсылкой Бенигсена к армии приехал великий князь Константин Павлович, делавший начало кампании и удаленный из армии Кутузовым. Теперь великий князь, приехав к армии, сообщил Кутузову о неудовольствии государя императора за слабые успехи наших войск и за медленность движения. Государь император сам на днях намеревался прибыть к армии.
Старый человек, столь же опытный в придворном деле, как и в военном, тот Кутузов, который в августе того же года был выбран главнокомандующим против воли государя, тот, который удалил наследника и великого князя из армии, тот, который своей властью, в противность воле государя, предписал оставление Москвы, этот Кутузов теперь тотчас же понял, что время его кончено, что роль его сыграна и что этой мнимой власти у него уже нет больше. И не по одним придворным отношениям он понял это. С одной стороны, он видел, что военное дело, то, в котором он играл свою роль, – кончено, и чувствовал, что его призвание исполнено. С другой стороны, он в то же самое время стал чувствовать физическую усталость в своем старом теле и необходимость физического отдыха.
29 ноября Кутузов въехал в Вильно – в свою добрую Вильну, как он говорил. Два раза в свою службу Кутузов был в Вильне губернатором. В богатой уцелевшей Вильне, кроме удобств жизни, которых так давно уже он был лишен, Кутузов нашел старых друзей и воспоминания. И он, вдруг отвернувшись от всех военных и государственных забот, погрузился в ровную, привычную жизнь настолько, насколько ему давали покоя страсти, кипевшие вокруг него, как будто все, что совершалось теперь и имело совершиться в историческом мире, нисколько его не касалось.
Чичагов, один из самых страстных отрезывателей и опрокидывателей, Чичагов, который хотел сначала сделать диверсию в Грецию, а потом в Варшаву, но никак не хотел идти туда, куда ему было велено, Чичагов, известный своею смелостью речи с государем, Чичагов, считавший Кутузова собою облагодетельствованным, потому что, когда он был послан в 11 м году для заключения мира с Турцией помимо Кутузова, он, убедившись, что мир уже заключен, признал перед государем, что заслуга заключения мира принадлежит Кутузову; этот то Чичагов первый встретил Кутузова в Вильне у замка, в котором должен был остановиться Кутузов. Чичагов в флотском вицмундире, с кортиком, держа фуражку под мышкой, подал Кутузову строевой рапорт и ключи от города. То презрительно почтительное отношение молодежи к выжившему из ума старику выражалось в высшей степени во всем обращении Чичагова, знавшего уже обвинения, взводимые на Кутузова.
Разговаривая с Чичаговым, Кутузов, между прочим, сказал ему, что отбитые у него в Борисове экипажи с посудою целы и будут возвращены ему.
– C'est pour me dire que je n'ai pas sur quoi manger… Je puis au contraire vous fournir de tout dans le cas meme ou vous voudriez donner des diners, [Вы хотите мне сказать, что мне не на чем есть. Напротив, могу вам служить всем, даже если бы вы захотели давать обеды.] – вспыхнув, проговорил Чичагов, каждым словом своим желавший доказать свою правоту и потому предполагавший, что и Кутузов был озабочен этим самым. Кутузов улыбнулся своей тонкой, проницательной улыбкой и, пожав плечами, отвечал: – Ce n'est que pour vous dire ce que je vous dis. [Я хочу сказать только то, что говорю.]
В Вильне Кутузов, в противность воле государя, остановил большую часть войск. Кутузов, как говорили его приближенные, необыкновенно опустился и физически ослабел в это свое пребывание в Вильне. Он неохотно занимался делами по армии, предоставляя все своим генералам и, ожидая государя, предавался рассеянной жизни.
Выехав с своей свитой – графом Толстым, князем Волконским, Аракчеевым и другими, 7 го декабря из Петербурга, государь 11 го декабря приехал в Вильну и в дорожных санях прямо подъехал к замку. У замка, несмотря на сильный мороз, стояло человек сто генералов и штабных офицеров в полной парадной форме и почетный караул Семеновского полка.
Курьер, подскакавший к замку на потной тройке, впереди государя, прокричал: «Едет!» Коновницын бросился в сени доложить Кутузову, дожидавшемуся в маленькой швейцарской комнатке.
Через минуту толстая большая фигура старика, в полной парадной форме, со всеми регалиями, покрывавшими грудь, и подтянутым шарфом брюхом, перекачиваясь, вышла на крыльцо. Кутузов надел шляпу по фронту, взял в руки перчатки и бочком, с трудом переступая вниз ступеней, сошел с них и взял в руку приготовленный для подачи государю рапорт.
Беготня, шепот, еще отчаянно пролетевшая тройка, и все глаза устремились на подскакивающие сани, в которых уже видны были фигуры государя и Волконского.
Все это по пятидесятилетней привычке физически тревожно подействовало на старого генерала; он озабоченно торопливо ощупал себя, поправил шляпу и враз, в ту минуту как государь, выйдя из саней, поднял к нему глаза, подбодрившись и вытянувшись, подал рапорт и стал говорить своим мерным, заискивающим голосом.
Государь быстрым взглядом окинул Кутузова с головы до ног, на мгновенье нахмурился, но тотчас же, преодолев себя, подошел и, расставив руки, обнял старого генерала. Опять по старому, привычному впечатлению и по отношению к задушевной мысли его, объятие это, как и обыкновенно, подействовало на Кутузова: он всхлипнул.
Государь поздоровался с офицерами, с Семеновским караулом и, пожав еще раз за руку старика, пошел с ним в замок.
Оставшись наедине с фельдмаршалом, государь высказал ему свое неудовольствие за медленность преследования, за ошибки в Красном и на Березине и сообщил свои соображения о будущем походе за границу. Кутузов не делал ни возражений, ни замечаний. То самое покорное и бессмысленное выражение, с которым он, семь лет тому назад, выслушивал приказания государя на Аустерлицком поле, установилось теперь на его лице.
Когда Кутузов вышел из кабинета и своей тяжелой, ныряющей походкой, опустив голову, пошел по зале, чей то голос остановил его.
– Ваша светлость, – сказал кто то.
Кутузов поднял голову и долго смотрел в глаза графу Толстому, который, с какой то маленькою вещицей на серебряном блюде, стоял перед ним. Кутузов, казалось, не понимал, чего от него хотели.
Вдруг он как будто вспомнил: чуть заметная улыбка мелькнула на его пухлом лице, и он, низко, почтительно наклонившись, взял предмет, лежавший на блюде. Это был Георгий 1 й степени.


На другой день были у фельдмаршала обед и бал, которые государь удостоил своим присутствием. Кутузову пожалован Георгий 1 й степени; государь оказывал ему высочайшие почести; но неудовольствие государя против фельдмаршала было известно каждому. Соблюдалось приличие, и государь показывал первый пример этого; но все знали, что старик виноват и никуда не годится. Когда на бале Кутузов, по старой екатерининской привычке, при входе государя в бальную залу велел к ногам его повергнуть взятые знамена, государь неприятно поморщился и проговорил слова, в которых некоторые слышали: «старый комедиант».
Неудовольствие государя против Кутузова усилилось в Вильне в особенности потому, что Кутузов, очевидно, не хотел или не мог понимать значение предстоящей кампании.
Когда на другой день утром государь сказал собравшимся у него офицерам: «Вы спасли не одну Россию; вы спасли Европу», – все уже тогда поняли, что война не кончена.
Один Кутузов не хотел понимать этого и открыто говорил свое мнение о том, что новая война не может улучшить положение и увеличить славу России, а только может ухудшить ее положение и уменьшить ту высшую степень славы, на которой, по его мнению, теперь стояла Россия. Он старался доказать государю невозможность набрания новых войск; говорил о тяжелом положении населений, о возможности неудач и т. п.
При таком настроении фельдмаршал, естественно, представлялся только помехой и тормозом предстоящей войны.
Для избежания столкновений со стариком сам собою нашелся выход, состоящий в том, чтобы, как в Аустерлице и как в начале кампании при Барклае, вынуть из под главнокомандующего, не тревожа его, не объявляя ему о том, ту почву власти, на которой он стоял, и перенести ее к самому государю.
С этою целью понемногу переформировался штаб, и вся существенная сила штаба Кутузова была уничтожена и перенесена к государю. Толь, Коновницын, Ермолов – получили другие назначения. Все громко говорили, что фельдмаршал стал очень слаб и расстроен здоровьем.
Ему надо было быть слабым здоровьем, для того чтобы передать свое место тому, кто заступал его. И действительно, здоровье его было слабо.
Как естественно, и просто, и постепенно явился Кутузов из Турции в казенную палату Петербурга собирать ополчение и потом в армию, именно тогда, когда он был необходим, точно так же естественно, постепенно и просто теперь, когда роль Кутузова была сыграна, на место его явился новый, требовавшийся деятель.
Война 1812 го года, кроме своего дорогого русскому сердцу народного значения, должна была иметь другое – европейское.
За движением народов с запада на восток должно было последовать движение народов с востока на запад, и для этой новой войны нужен был новый деятель, имеющий другие, чем Кутузов, свойства, взгляды, движимый другими побуждениями.
Александр Первый для движения народов с востока на запад и для восстановления границ народов был так же необходим, как необходим был Кутузов для спасения и славы России.
Кутузов не понимал того, что значило Европа, равновесие, Наполеон. Он не мог понимать этого. Представителю русского народа, после того как враг был уничтожен, Россия освобождена и поставлена на высшую степень своей славы, русскому человеку, как русскому, делать больше было нечего. Представителю народной войны ничего не оставалось, кроме смерти. И он умер.


Пьер, как это большею частью бывает, почувствовал всю тяжесть физических лишений и напряжений, испытанных в плену, только тогда, когда эти напряжения и лишения кончились. После своего освобождения из плена он приехал в Орел и на третий день своего приезда, в то время как он собрался в Киев, заболел и пролежал больным в Орле три месяца; с ним сделалась, как говорили доктора, желчная горячка. Несмотря на то, что доктора лечили его, пускали кровь и давали пить лекарства, он все таки выздоровел.