Крольчатник

Крольча́тник — специальное здание или сооружение, где выращиваются кролики для получения от них главной продукции кролиководства: мяса, шкуры, кожи и пуха.

Крупное сооружение для разведения кроликов называется «кроликоферма» или просто «ферма». В отличие от крольчатников, которые зачастую строят на смешанных фермах, кроликофермы являются специализированными предприятиями с содержанием в среднем от 50 до 100 голов и более. Для индивидуального застройщика на приусадебном участке сооружение фермы на 50-100 кроличьих относительно экономичнее постройки более мелких крольчатников.

Структура ферм

Фермы по санитарно-гигиеническим нормам, функциональным требованиям производства, хранения и сбыта своей продукции могут иметь помещения согласно типам производимой продукции, её объёму и проводимым технологическим процессам на конкретной ферме:

• помещение постоянного содержания;
• помещение для заготовления и хранения специального кроличьего корма;
• помещение для убоя;
• помещение для хранения мяса (промышленные холодильные камеры), шкур (кладовые);
• лаборатория по контролю мяса;
• лаборатория по осеменению;
• лаборатория по вакцинации, кормлению и т. д.

Специализация ферм

Технология производства кроликоведческой продукции зависит от специализации ферм. Товарные кроликоведческие фермы по виду производимой продукции подразделяются на:

• мясошкурковые;
• бройлерные;
• интенсивные мясные и пуховые.

Объёмно-планировочные и конструктивные решения

Здания должны по своим габаритам отвечать требованиям технологического процесса, как правило, это здания одноэтажные, прямоугольной формы в плане, с параллельно расположенными пролётами одинаковой ширины и высоты. Перепады высот между пролётами одного направления многопролётных зданий не допускаются. Здания с пролётами двух взаимно перпендикулярных направлений, с пролётами разной ширины и высоты, а также более одного этажа допускается проектировать только при обосновании и технико-экономического сравнения вариантов содержания животных. В одном здании, как правило, объединяются помещения производственного, подсобного и складского и другого назначения. Параметры и габаритные схемы зданий указаны в ГОСТ 23838.

Высота помещений в зданиях для содержания кроликов и нутрий с регулируемыми параметрами микроклимата установлена нормами не менее от уровня пола до:

• низа выступающих конструкций (потолка) — 2,4 м;
• низа оконных проёмов — 1,2 м;
• низа конструкций подвешенного оборудования и коммуникаций — 2,0 м.

Высота (в чистоте) чердачных помещений, предназначенных для хранения грубых кормов и подстилки, в средней части чердака и в местах размещения люков в перекрытии установлена нормами не менее 1,9 м.

Полы и твёрдые покрытия на выгулах проектируются в соответствии с СП 29.13330.

Санитарно-гигиенические требования

Для успешного кролиководства к крольчатникам и фермам предъявляются специальные санитарно-гигиенические требования, позволяющие повысить качество и объём производимой продукции.

Воздух

В крольчатнике постоянно поддерживается определённая температура и влажность воздуха, требуется постоянное кондиционирование воздуха, поскольку кролики очень чувствительны к чистоте вдыхаемого воздуха, особенно пагубно действует на кроликов повышенное содержание в воздухе аммиака. Допустимая концентрация аммиака в воздухе не должна превышать 0,01 мг/л, при концентрации 0,02 мг/л у кроликов развиваются заболевания.

Повышенную влажность воздуха кролики переносят плохо, наиболее благоприятная относительная влажность воздуха для кроликов в пределах 60—80 %. Образование конденсата на стенах не допускается, кроме помещений с ненормируемым температурно-влажностным режимом.

При проектировании естественной вентиляции расчётная температура наружного воздуха принимается 5 °C.

Корм

Кормление кроликов на фермах производится только полнорационными гранулированными или экструдированными кормами, которые изготавливаются в отдельных помещениях фермы или на улице специальными машинами. Такой прессованный корм позволяет значительно сократить объёмы хранения и, путём смешения различных ингредиентов, включать в себе все необходимые питательные вещества.

Копрофагия

Копрофагия (секотропия) — особенность диких и домашних кроликов, заключающаяся в поедании животными своего кала; он поедается избирательно, преимущественно мягкий, из-за отличия в химическом составе. Мягкий кал выделяется в 5-15 часов дня, он представляет собой гроздевидную массу из мелких тёмных катышков и содержит витамины В₁ и К, азотистые вещества, аминокислоты и микроорганизмы. Под влиянием ферментативной активности микроорганизмов происходит дальнейшее переваривание питательных веществ, включая клетчатку.

Исследования показывают, что копрофагия способствует лучшему перевариванию и всасыванию питательных веществ; кролик обогащает свой организм полноценными белками и витаминами, чем достигается хороший прирост живой массы. При лишении кроликов копрофагии, они худеют, сокращается плодовитость, возникают частые аборты, мертворождение, быстрая смерть.

Шум

По сравнению с другими сельскохозяйственными животными кролики очень пугливы. При отборе кроликов на племя необходимо преимущественно оставлять в стаде животных с сильным и уравновешенным типом нервной системы, особенно большое значение это имеет при выборе самцов-производителей. Чтобы кролики меньше нервничали и привыкали к шуму, на фермах включают тихую спокойную музыку.

Клетки

В зарубежном кролиководстве широко применяется промышленная технология выращивания кроликов (т. н. механизированные крольчатники), содержание их в механизированных клеточных батареях в закрытых помещениях, в которых для создания оптимального микроклимата применяется кондиционирование воздуха. Клетки полностью или частично изготавливаются из металлической проволоки, сваренной в решётки (сетки).

При содержании кроликов используют индивидуальные и групповые клетки. В индивидуальных клетках содержат самцов и самок основного стада, в групповых — животных племенного и ремонтного молодняка, для молодняка промышленного направления их расчёта 0,12 м², ремонтного — 0,17 м² площади клетки.

В зависимости от климатических условий, клетки устанавливаются в закрытых помещениях, либо под навесом на деревянных или шлакоблочных подставках высотой 80 см для удобства их обслуживания.

Клетки для маточного стада изготавливают одно- или двухсекционными из расчёта 0,71 м² на кролика для односекционной клетки (размер клетки 1,2 х 0,6 м) и 0,78 м² для двухсекционной (размер клетки 1,3 х 0,6 м).

Полы клеток могут быть сетчатыми, реечными или сплошными. Для сеточных полов используется сетка с размером ячеек 15х15 или 18х18 мм. Реечные полы изготавливаются из планок шириной 1,5—2,5 см и крепятся на расстоянии 1,5—2,0 см. Сплошной деревянный пол целесообразен в холодное время года, хотя и не гигиеничен, т. к. кроличий навоз и насыщенная аммиаком моча остаются, как правило, в клетках; для очищения клеток с такими полами предусматривается небольшой уклон пола и отверстиями в нём. Зимой в сетчатых клетках некоторые кролиководы насыпают сена, которое в купе с кроличьим пухом не даёт кроликам замёрзнуть.

См. также

• Породы кроликов
• Кролиководство
• Звероводство
• Сельскохозяйственные животные
• Защита животных
• Крольчатина

Литература

Техническая литература

• С. П. Бондаренко. «Содержание кроликов мясо-шкурковых пород». — М.: АСТ, 2009. – 223 с.: ил. — (Приусадебное хозяйство). ISBN 978-5-17-059952-3.
• В. А. Сидоркин. «Паразитные болезни кроликов». — М.: ООО «Аквариум-Принт», 2005 — 48 с. ISBN 5-98435-504-3.
• Гурьянов В. В., Берестов А. А., Родюков А. П. «Выращивайте кроликов». — Петрозаводск: Карелия, 1992. — 93 с. ISBN 5-7545-0579-5.

Нормативная литература

• НТП-АПК 1.10.06.001-00. Нормы технологического проектирования звероводческих и кролиководческих ферм.

Ссылки

• [youtube.com/watch?v=uBAsulVnRI0 Кроличья ферма] на YouTube
• [youtube.com/watch?v=LZJmbkOCP18 Промышленное кролиководство. Содержание и разведение.] на YouTube

Отрывок, характеризующий Крольчатник

– Ma bonne amie, [Мой добрый друг,] – сказала маленькая княгиня утром 19 го марта после завтрака, и губка ее с усиками поднялась по старой привычке; но как и во всех не только улыбках, но звуках речей, даже походках в этом доме со дня получения страшного известия была печаль, то и теперь улыбка маленькой княгини, поддавшейся общему настроению, хотя и не знавшей его причины, – была такая, что она еще более напоминала об общей печали.
– Ma bonne amie, je crains que le fruschtique (comme dit Фока – повар) de ce matin ne m'aie pas fait du mal. [Дружочек, боюсь, чтоб от нынешнего фриштика (как называет его повар Фока) мне не было дурно.]
– А что с тобой, моя душа? Ты бледна. Ах, ты очень бледна, – испуганно сказала княжна Марья, своими тяжелыми, мягкими шагами подбегая к невестке.
– Ваше сиятельство, не послать ли за Марьей Богдановной? – сказала одна из бывших тут горничных. (Марья Богдановна была акушерка из уездного города, жившая в Лысых Горах уже другую неделю.)
– И в самом деле, – подхватила княжна Марья, – может быть, точно. Я пойду. Courage, mon ange! [Не бойся, мой ангел.] Она поцеловала Лизу и хотела выйти из комнаты.
– Ах, нет, нет! – И кроме бледности, на лице маленькой княгини выразился детский страх неотвратимого физического страдания.
– Non, c'est l'estomac… dites que c'est l'estomac, dites, Marie, dites…, [Нет это желудок… скажи, Маша, что это желудок…] – и княгиня заплакала детски страдальчески, капризно и даже несколько притворно, ломая свои маленькие ручки. Княжна выбежала из комнаты за Марьей Богдановной.
– Mon Dieu! Mon Dieu! [Боже мой! Боже мой!] Oh! – слышала она сзади себя.
Потирая полные, небольшие, белые руки, ей навстречу, с значительно спокойным лицом, уже шла акушерка.
– Марья Богдановна! Кажется началось, – сказала княжна Марья, испуганно раскрытыми глазами глядя на бабушку.
– Ну и слава Богу, княжна, – не прибавляя шага, сказала Марья Богдановна. – Вам девицам про это знать не следует.
– Но как же из Москвы доктор еще не приехал? – сказала княжна. (По желанию Лизы и князя Андрея к сроку было послано в Москву за акушером, и его ждали каждую минуту.)
– Ничего, княжна, не беспокойтесь, – сказала Марья Богдановна, – и без доктора всё хорошо будет.
Через пять минут княжна из своей комнаты услыхала, что несут что то тяжелое. Она выглянула – официанты несли для чего то в спальню кожаный диван, стоявший в кабинете князя Андрея. На лицах несших людей было что то торжественное и тихое.
Княжна Марья сидела одна в своей комнате, прислушиваясь к звукам дома, изредка отворяя дверь, когда проходили мимо, и приглядываясь к тому, что происходило в коридоре. Несколько женщин тихими шагами проходили туда и оттуда, оглядывались на княжну и отворачивались от нее. Она не смела спрашивать, затворяла дверь, возвращалась к себе, и то садилась в свое кресло, то бралась за молитвенник, то становилась на колена пред киотом. К несчастию и удивлению своему, она чувствовала, что молитва не утишала ее волнения. Вдруг дверь ее комнаты тихо отворилась и на пороге ее показалась повязанная платком ее старая няня Прасковья Савишна, почти никогда, вследствие запрещения князя,не входившая к ней в комнату.
– С тобой, Машенька, пришла посидеть, – сказала няня, – да вот княжовы свечи венчальные перед угодником зажечь принесла, мой ангел, – сказала она вздохнув.
– Ах как я рада, няня.
– Бог милостив, голубка. – Няня зажгла перед киотом обвитые золотом свечи и с чулком села у двери. Княжна Марья взяла книгу и стала читать. Только когда слышались шаги или голоса, княжна испуганно, вопросительно, а няня успокоительно смотрели друг на друга. Во всех концах дома было разлито и владело всеми то же чувство, которое испытывала княжна Марья, сидя в своей комнате. По поверью, что чем меньше людей знает о страданиях родильницы, тем меньше она страдает, все старались притвориться незнающими; никто не говорил об этом, но во всех людях, кроме обычной степенности и почтительности хороших манер, царствовавших в доме князя, видна была одна какая то общая забота, смягченность сердца и сознание чего то великого, непостижимого, совершающегося в эту минуту.
В большой девичьей не слышно было смеха. В официантской все люди сидели и молчали, на готове чего то. На дворне жгли лучины и свечи и не спали. Старый князь, ступая на пятку, ходил по кабинету и послал Тихона к Марье Богдановне спросить: что? – Только скажи: князь приказал спросить что? и приди скажи, что она скажет.
– Доложи князю, что роды начались, – сказала Марья Богдановна, значительно посмотрев на посланного. Тихон пошел и доложил князю.
– Хорошо, – сказал князь, затворяя за собою дверь, и Тихон не слыхал более ни малейшего звука в кабинете. Немного погодя, Тихон вошел в кабинет, как будто для того, чтобы поправить свечи. Увидав, что князь лежал на диване, Тихон посмотрел на князя, на его расстроенное лицо, покачал головой, молча приблизился к нему и, поцеловав его в плечо, вышел, не поправив свечей и не сказав, зачем он приходил. Таинство торжественнейшее в мире продолжало совершаться. Прошел вечер, наступила ночь. И чувство ожидания и смягчения сердечного перед непостижимым не падало, а возвышалось. Никто не спал.

Была одна из тех мартовских ночей, когда зима как будто хочет взять свое и высыпает с отчаянной злобой свои последние снега и бураны. Навстречу немца доктора из Москвы, которого ждали каждую минуту и за которым была выслана подстава на большую дорогу, к повороту на проселок, были высланы верховые с фонарями, чтобы проводить его по ухабам и зажорам.
Княжна Марья уже давно оставила книгу: она сидела молча, устремив лучистые глаза на сморщенное, до малейших подробностей знакомое, лицо няни: на прядку седых волос, выбившуюся из под платка, на висящий мешочек кожи под подбородком.
Няня Савишна, с чулком в руках, тихим голосом рассказывала, сама не слыша и не понимая своих слов, сотни раз рассказанное о том, как покойница княгиня в Кишиневе рожала княжну Марью, с крестьянской бабой молдаванкой, вместо бабушки.
– Бог помилует, никогда дохтура не нужны, – говорила она. Вдруг порыв ветра налег на одну из выставленных рам комнаты (по воле князя всегда с жаворонками выставлялось по одной раме в каждой комнате) и, отбив плохо задвинутую задвижку, затрепал штофной гардиной, и пахнув холодом, снегом, задул свечу. Княжна Марья вздрогнула; няня, положив чулок, подошла к окну и высунувшись стала ловить откинутую раму. Холодный ветер трепал концами ее платка и седыми, выбившимися прядями волос.
– Княжна, матушка, едут по прешпекту кто то! – сказала она, держа раму и не затворяя ее. – С фонарями, должно, дохтур…
– Ах Боже мой! Слава Богу! – сказала княжна Марья, – надо пойти встретить его: он не знает по русски.
Княжна Марья накинула шаль и побежала навстречу ехавшим. Когда она проходила переднюю, она в окно видела, что какой то экипаж и фонари стояли у подъезда. Она вышла на лестницу. На столбике перил стояла сальная свеча и текла от ветра. Официант Филипп, с испуганным лицом и с другой свечей в руке, стоял ниже, на первой площадке лестницы. Еще пониже, за поворотом, по лестнице, слышны были подвигавшиеся шаги в теплых сапогах. И какой то знакомый, как показалось княжне Марье, голос, говорил что то.
– Слава Богу! – сказал голос. – А батюшка?
– Почивать легли, – отвечал голос дворецкого Демьяна, бывшего уже внизу.
Потом еще что то сказал голос, что то ответил Демьян, и шаги в теплых сапогах стали быстрее приближаться по невидному повороту лестницы. «Это Андрей! – подумала княжна Марья. Нет, это не может быть, это было бы слишком необыкновенно», подумала она, и в ту же минуту, как она думала это, на площадке, на которой стоял официант со свечой, показались лицо и фигура князя Андрея в шубе с воротником, обсыпанным снегом. Да, это был он, но бледный и худой, и с измененным, странно смягченным, но тревожным выражением лица. Он вошел на лестницу и обнял сестру.
– Вы не получили моего письма? – спросил он, и не дожидаясь ответа, которого бы он и не получил, потому что княжна не могла говорить, он вернулся, и с акушером, который вошел вслед за ним (он съехался с ним на последней станции), быстрыми шагами опять вошел на лестницу и опять обнял сестру. – Какая судьба! – проговорил он, – Маша милая – и, скинув шубу и сапоги, пошел на половину княгини.


Маленькая княгиня лежала на подушках, в белом чепчике. (Страдания только что отпустили ее.) Черные волосы прядями вились у ее воспаленных, вспотевших щек; румяный, прелестный ротик с губкой, покрытой черными волосиками, был раскрыт, и она радостно улыбалась. Князь Андрей вошел в комнату и остановился перед ней, у изножья дивана, на котором она лежала. Блестящие глаза, смотревшие детски, испуганно и взволнованно, остановились на нем, не изменяя выражения. «Я вас всех люблю, я никому зла не делала, за что я страдаю? помогите мне», говорило ее выражение. Она видела мужа, но не понимала значения его появления теперь перед нею. Князь Андрей обошел диван и в лоб поцеловал ее.
– Душенька моя, – сказал он: слово, которое никогда не говорил ей. – Бог милостив. – Она вопросительно, детски укоризненно посмотрела на него.
– Я от тебя ждала помощи, и ничего, ничего, и ты тоже! – сказали ее глаза. Она не удивилась, что он приехал; она не поняла того, что он приехал. Его приезд не имел никакого отношения до ее страданий и облегчения их. Муки вновь начались, и Марья Богдановна посоветовала князю Андрею выйти из комнаты.