Кромвель (танк)

Cromwell I
Классификация	крейсерский танк
Боевая масса, т	27,97
Компоновочная схема	классическая
Экипаж, чел.	5
История
Годы производства	1943—1945
Годы эксплуатации	1943—1980
Количество выпущенных, шт.	1070
Основные операторы
Размеры
Длина корпуса, мм	6350
Ширина корпуса, мм	3050
Высота, мм	2500
Клиренс, мм	406
Бронирование
Лоб корпуса (верх), мм/град.	64/ 0°
Лоб корпуса (середина), мм/град.	25/ 68°
Лоб корпуса (низ), мм/град.	57/ 27°
Борт корпуса, мм/град.	32/ 0°
Корма корпуса (верх), мм/град.	25/ 0°
Корма корпуса (низ), мм/град.	32
Днище, мм	6,5—8
Крыша корпуса, мм	14
Лоб башни, мм/град.	76/ 0°
Борт башни, мм/град.	51 + 12,7
Корма рубки, мм/град.	51 + 12,7
Крыша башни, мм	20
Вооружение
Калибр и марка пушки	57-мм QF 6 pounder
Тип пушки	нарезная
Длина ствола, калибров	50
Боекомплект пушки	75
Прицелы	№ 33 или № 39 МкII
Пулемёты	2 × 7,92-мм Besa, 1 × 7,7-мм Bren
Подвижность
Тип двигателя	Rolls-Royce Meteor V-образный 12-цилиндровый карбюраторный жидкостного охлаждения
Мощность двигателя, л. с.	600
Скорость по шоссе, км/ч	64
Запас хода по шоссе, км	280
Удельная мощность, л. с./т	21,5
Тип подвески	индивидуальная пружинная, подвеска Кристи
Преодолеваемый подъём, град.	24
Преодолеваемая стенка, м	0,9
Преодолеваемый ров, м	2,3
Преодолеваемый брод, м	0,9—1,2

Mk.VIII «Кромвель» (англ. Tank Cruiser Mk.VIII «Cromwell»), A27M — британский средний крейсерский танк периода Второй мировой войны. Назван в честь Оливера Кромвеля, лидера Английской революции XVII века. Был создан в 1941—1942 годах фирмой BRCWc и производился серийно с осени 1943 по 1945 год.

Всего было выпущено 1070 «Кромвелей», также немалое количество машин было получено путём модернизации танков Mk.VIII «Кентавр» (A27L) до стандарта «Кромвеля». Главным отличием «Кромвелей» от «Кентавров» был более мощный двигатель Rolls-Royce Meteor вместо Liberty L-12.

В ходе производства танк постоянно модернизировался. «Кромвель» активно использовался британскими войсками в Северо-Западной Европе в 1944—1945 годах, значительная часть выпущенных машин также была передана союзникам Великобритании. «Кромвели» оставались на вооружении до 50-х годов, часть из них была переоборудована в танки «Чариотир».

Описание конструкции

Кромвель имеет классическую компоновку. Экипаж танка состоит из пяти человек — механика-водителя и стрелка, располагающихся в отделении управления и заряжающего-радиста, наводчика с командиром, которые находились в трёхместной башне.

Броневой корпус и башня

Броневой корпус «Кромвеля» — на каркасе, собиравшийся из катаных плит и листов гомогенной стали с помощью заклёпок и болтов, после сборки подвергавшихся поверхностной закалке. Броневая защита танка противоснарядная, дифференцированная, выполненная без рациональных углов наклона. Лобовая часть состояла из трёх плит: верхней толщиной 64 мм, расположенной под углом в 0° к вертикали, средней толщиной 25 мм, расположенной под углом в 68° к вертикали и нижней, толщиной 57 мм, расположенной под углом в 27°. Борта корпуса располагались вертикально и имели толщину в 32 мм. Кормовая часть собиралась из двух броневых плит: верхней, толщиной 25 мм расположенной вертикально и нижней, толщиной 32 мм, расположенной под углом в 10°. Крыша танка в районе моторно-трансмиссионного отделения собиралась из 14-мм броневых листов, в районе отделения управления из 19 мм листов. Днище танка имело толщину 6,5 мм под моторно-трансмиссионным отделением и 8 мм в лобовой части, также небольшой участок кормовой оконечности днища состоял из 32-мм бронеплиты под углом 45°.

Башня — имела смешанную конструкцию, она состояла из внутренней сварной коробки и брони, крепившейся с помощью болтов. У модификаций VII и VIII броня приваривалась. В зависимости от завода-производителя и года выпуска, на танк могли устанавливаться башни различной конструкции. Слева находился радист, справа наводчик, за ним командир.

Башня поворачивалась с помощью гидропривода, и поворот башни был возможен только при включённом двигателе. При заглушенном двигателе башня вращалась вручную.

Вооружение

Основным вооружением «Сентра» ранних выпусков являлась 57-мм пушка Мк III. Длина ствола орудия — 43 калибра / 2394 мм, начальная скорость бронебойного снаряда — 808 м/с. Впоследствии она была заменена на Мк V, «Кромвели» сразу получали такие пушки. Длина ствола этого орудия равнялась 50 калибрам / 2850 мм, а начальная скорость бронебойного снаряда — 853 м/с. Эти пушки предназначались исключительно для борьбы с танками, так как в боекомплекте отсутствовали фугасные, осколочные или шрапнельные снаряды. В боекомплект входили только бронебойные: полные и с уменьшенным зарядом, впоследствии появились подкалиберные. Пушки использовали телескопический № 33 прицел, имевший поле зрения 20° и увеличение в 2×. По сравнению с советскими, американскими и немецкими прицелами они представляли устаревшую конструкцию с недостаточным увеличением.

Уже в середине 1941 года британские военные осознали, что орудие танка не соответствует современным требованиям. Те, кто непосредственно воевал в Африке, считали необходимым оснастить танк 75 мм орудием с бронебойными и осколочно-фугасными снарядами. Поэтому было признано необходимым вооружить британские танки орудием с характеристиками не хуже, чем поздних вариантов танка M3. Наконец британские генералы осознали тот факт, что без пушки с сбалансированными бронебойными и фугасными снарядами танк не может быть полноценным. В декабре 1942 года было решено совместить ствол 75 мм французской пушки с казёнником и маской 57 мм пушки, но только в марте 1944 года пушка была пригодна для боевого применения, но к тому времени она уже устарела.

Орудие устанавливалось на цапфах в лобовой части башни, в спаренной с пулемётом установке. Вертикальная наводка, для 75-мм пушки Мк V в пределах −12,5…+20°, впервые в британском танкостроении осуществлялась при помощи винтового механизма, а не плечевым упором, горизонтальная наводка — исключительно поворотом башни. Орудие использовало телескопический № 50×3L MK 1 прицел, разработанный на базе TZF-5b.

Затвор клиновой, полуавтоматический. Масса орудия 314 кг. Длина ствола 36,5 калибров вместо 37,5 у американской пушки. Орудие оснащалось однокамерным дульным тормозом. Начальная скорость бронебойного снаряда 615 м/с (620 у американской). Оба орудия могли использовать одинаковый ассортимент боеприпасов: унитарные выстрелы к 75-мм полевой пушке образца 1897 года и американской танковой пушке 75 mm M3 L/37,5. Боекомплект орудия состоял из 64 выстрелов (23 размещались в башне, остальные в корпусе). В боекомплект могли входить выстрелы с калиберными (М62, М72) бронебойными, осколочно-фугасными (М48, М48Р) и дымовыми снарядами. Орудие уступало по баллистическим характеристикам американским и немецким пушкам аналогичного калибра. Американская пушка М3 пробивала на 1 мм больше, а немецкое орудие 7,5 cm KwK 40/48 было намного мощнее британской пушки и имело на 30-40 % лучшую бронепробиваемость. А «Шерманы» с января 1944 года выпускались с пушкой M1, калибра 76,2 мм, длиной ствола 55 калибров.

Третьей пушкой которой вооружались «Кромвели» была 95 мм гаубица. Она представляла собой сопряжение укороченного ствола калибром 3,7 дюйма (95 мм) с казенной частью и замком 87,6 мм (25 фунт) гаубицы-пушки. Гаубица монтировалась в стандартной маске для 57/75 мм пушки, но это ограничило дальнобойность до 2300 метров. После увеличения угла возвышения дальность возросла до 5000 метров. Гаубица была принята на вооружение в феврале 1943 года.

Модификации

• Centaur Mk I (A27L) — базовый вариант, орудие QF 6 pounder (57 мм), произведено 1059 единиц, использовались только в учебных частях
• Centaur Mk II — отличался от Mk I более широкими гусеницами и отсутствием курсового пулемёта. Экспериментальный образец.
• Centaur Mk III — Centaur Mk I, перевооружённый орудием Ordnance QF 75 mm. В 1943 году большинство Centaur Mk I были переоборудованы в Mk III, плюс 233 машины были построены с нуля.
• Centaur Mk IV — 114 машин, оборудованные гаубицей Ordnance QF 95 mm howitzer, единственные «Кентавры», участвовавшие в боевых действиях.
• Centaur AA Mk I — танк ПВО, башни от Crusader AA Mk II на шасси Centaur. Вооружение было представлено спаркой 20 mm Polsten.
• Centaur AA Mk II — аналогичен предыдущему, но на базе башен Crusader AA Mk III.

• Cromwell Mk I (A27M)— базовый вариант, фактически идентичен Centaur Mk I, но построен с новой двигательной установкой на базе двигателя Meteor
• Cromwell Mk III  — танк «Кентавр», модернизированный до стандарта «Кромвеля», двигатель Meteor V12.
• Cromwell Mk IV  — модернизированные «Кентавры» Mk I и Mk III с 75-мм пушкой QF 75 mm
• Cromwell Mk V  — «Кромвель» с 75-мм пушкой QF 75 mm
• Cromwell Mk Vw  — вариант со сварным корпусом и увеличеной до 101 мм толщиной лобовой брони корпуса и башни
• Cromwell Mk VI  — вариант «Кромвеля» с 95-мм гаубицей
• Cromwell Mk VII  — вариант с усиленным бронированием, но меньшей скоростью
• Cromwell Mk VIII  — вариант, аналогичный Mk VII, но вооружённый 95-мм гаубицей

Состоял на вооружении

• Великобритания
• Польша — около 250—300 переданных им Великобританией в 1943—1947 годах танков
• Чехословакия — 190 танков, переданных им Великобританией
• Австрия — 56 танков
• Иордания — 50 танков
• СССР — 6 танков
• Финляндия — 35 танков
• Израиль — 10 танков
• Организация освобождения Палестины

Оценка машины

Первыми универсальный танк, «мастер на все руки», создали в СССР: им стал Т-34 появившейся в 1940 году. Вторыми были американцы, которые внимательно следили за новинками танкостроения и установили в конце 1941 года на M3 вместо короткой 75 мм пушки М2 пушку М3. Третьими эту проблему решили немцы, установив на Т-4 длинноствольную пушку в январе 1942 года. Четвёртыми стали итальянцы со своим P26/40. Дольше всех к пониманию того, что вместо специализированных танков лучше иметь универсальные, шли британцы. «Кромвель» стал первым таким танком, но вскоре после войны, он был заменён «Кометами» потому, что он был оптимален для 1942 года, а уже в 1944 году он устарел. Проблема была не в «Тиграх» и «Пантерах», а в том что T‑IVH нёс гораздо более мощную 75 мм пушку длиной 48 калибров, а «Шерман» и Т-34 несли к этому времени ещё более мощные 76,2 мм и 85 мм пушки соответственно. Результаты боёв заставили быстро перейти к выпуску «Комет», так что «Кромвель» был не только самым поздним, но и рано сошедшим со сцены универсальным танком.

Литература

• М.Барятинский. Крейсерский танк «Кромвель». — Чехов: Моделист-Конструкор, 2007. — 32 с. — (Бронеколлекция).
• Солянкин А.Г., Павлов М.В., Павлов И.В., Желтов И.Т. Отечественные бронированные машины 1941-1945. — Издательский центр "Экспринт", 2005. — Т. 2. — 448 с. — ISBN 5-94038-074-3.
• М.Барятинский. Бронетанковая техника Великобритании 1939—1945 гг.(танки, САУ). — Бронеколлекция, выпуск № 4, 1996

Ссылки

[www.wwiivehicles.com/unitedkingdom/cruiser/mk-viii-a27m.asp «Кромвель» на wwiivehicles.com]

Отрывок, характеризующий Кромвель (танк)

Пьер вспомнил Рамбаля и назвал его полк, и фамилию, и улицу, на которой был дом.
– Vous n'etes pas ce que vous dites, [Вы не то, что вы говорите.] – опять сказал Даву.
Пьер дрожащим, прерывающимся голосом стал приводить доказательства справедливости своего показания.
Но в это время вошел адъютант и что то доложил Даву.
Даву вдруг просиял при известии, сообщенном адъютантом, и стал застегиваться. Он, видимо, совсем забыл о Пьере.
Когда адъютант напомнил ему о пленном, он, нахмурившись, кивнул в сторону Пьера и сказал, чтобы его вели. Но куда должны были его вести – Пьер не знал: назад в балаган или на приготовленное место казни, которое, проходя по Девичьему полю, ему показывали товарищи.
Он обернул голову и видел, что адъютант переспрашивал что то.
– Oui, sans doute! [Да, разумеется!] – сказал Даву, но что «да», Пьер не знал.
Пьер не помнил, как, долго ли он шел и куда. Он, в состоянии совершенного бессмыслия и отупления, ничего не видя вокруг себя, передвигал ногами вместе с другими до тех пор, пока все остановились, и он остановился. Одна мысль за все это время была в голове Пьера. Это была мысль о том: кто, кто же, наконец, приговорил его к казни. Это были не те люди, которые допрашивали его в комиссии: из них ни один не хотел и, очевидно, не мог этого сделать. Это был не Даву, который так человечески посмотрел на него. Еще бы одна минута, и Даву понял бы, что они делают дурно, но этой минуте помешал адъютант, который вошел. И адъютант этот, очевидно, не хотел ничего худого, но он мог бы не войти. Кто же это, наконец, казнил, убивал, лишал жизни его – Пьера со всеми его воспоминаниями, стремлениями, надеждами, мыслями? Кто делал это? И Пьер чувствовал, что это был никто.
Это был порядок, склад обстоятельств.
Порядок какой то убивал его – Пьера, лишал его жизни, всего, уничтожал его.


От дома князя Щербатова пленных повели прямо вниз по Девичьему полю, левее Девичьего монастыря и подвели к огороду, на котором стоял столб. За столбом была вырыта большая яма с свежевыкопанной землей, и около ямы и столба полукругом стояла большая толпа народа. Толпа состояла из малого числа русских и большого числа наполеоновских войск вне строя: немцев, итальянцев и французов в разнородных мундирах. Справа и слева столба стояли фронты французских войск в синих мундирах с красными эполетами, в штиблетах и киверах.
Преступников расставили по известному порядку, который был в списке (Пьер стоял шестым), и подвели к столбу. Несколько барабанов вдруг ударили с двух сторон, и Пьер почувствовал, что с этим звуком как будто оторвалась часть его души. Он потерял способность думать и соображать. Он только мог видеть и слышать. И только одно желание было у него – желание, чтобы поскорее сделалось что то страшное, что должно было быть сделано. Пьер оглядывался на своих товарищей и рассматривал их.
Два человека с края были бритые острожные. Один высокий, худой; другой черный, мохнатый, мускулистый, с приплюснутым носом. Третий был дворовый, лет сорока пяти, с седеющими волосами и полным, хорошо откормленным телом. Четвертый был мужик, очень красивый, с окладистой русой бородой и черными глазами. Пятый был фабричный, желтый, худой малый, лет восемнадцати, в халате.
Пьер слышал, что французы совещались, как стрелять – по одному или по два? «По два», – холодно спокойно отвечал старший офицер. Сделалось передвижение в рядах солдат, и заметно было, что все торопились, – и торопились не так, как торопятся, чтобы сделать понятное для всех дело, но так, как торопятся, чтобы окончить необходимое, но неприятное и непостижимое дело.
Чиновник француз в шарфе подошел к правой стороне шеренги преступников в прочел по русски и по французски приговор.
Потом две пары французов подошли к преступникам и взяли, по указанию офицера, двух острожных, стоявших с края. Острожные, подойдя к столбу, остановились и, пока принесли мешки, молча смотрели вокруг себя, как смотрит подбитый зверь на подходящего охотника. Один все крестился, другой чесал спину и делал губами движение, подобное улыбке. Солдаты, торопясь руками, стали завязывать им глаза, надевать мешки и привязывать к столбу.
Двенадцать человек стрелков с ружьями мерным, твердым шагом вышли из за рядов и остановились в восьми шагах от столба. Пьер отвернулся, чтобы не видать того, что будет. Вдруг послышался треск и грохот, показавшиеся Пьеру громче самых страшных ударов грома, и он оглянулся. Был дым, и французы с бледными лицами и дрожащими руками что то делали у ямы. Повели других двух. Так же, такими же глазами и эти двое смотрели на всех, тщетно, одними глазами, молча, прося защиты и, видимо, не понимая и не веря тому, что будет. Они не могли верить, потому что они одни знали, что такое была для них их жизнь, и потому не понимали и не верили, чтобы можно было отнять ее.
Пьер хотел не смотреть и опять отвернулся; но опять как будто ужасный взрыв поразил его слух, и вместе с этими звуками он увидал дым, чью то кровь и бледные испуганные лица французов, опять что то делавших у столба, дрожащими руками толкая друг друга. Пьер, тяжело дыша, оглядывался вокруг себя, как будто спрашивая: что это такое? Тот же вопрос был и во всех взглядах, которые встречались со взглядом Пьера.
На всех лицах русских, на лицах французских солдат, офицеров, всех без исключения, он читал такой же испуг, ужас и борьбу, какие были в его сердце. «Да кто жо это делает наконец? Они все страдают так же, как и я. Кто же? Кто же?» – на секунду блеснуло в душе Пьера.
– Tirailleurs du 86 me, en avant! [Стрелки 86 го, вперед!] – прокричал кто то. Повели пятого, стоявшего рядом с Пьером, – одного. Пьер не понял того, что он спасен, что он и все остальные были приведены сюда только для присутствия при казни. Он со все возраставшим ужасом, не ощущая ни радости, ни успокоения, смотрел на то, что делалось. Пятый был фабричный в халате. Только что до него дотронулись, как он в ужасе отпрыгнул и схватился за Пьера (Пьер вздрогнул и оторвался от него). Фабричный не мог идти. Его тащили под мышки, и он что то кричал. Когда его подвели к столбу, он вдруг замолк. Он как будто вдруг что то понял. То ли он понял, что напрасно кричать, или то, что невозможно, чтобы его убили люди, но он стал у столба, ожидая повязки вместе с другими и, как подстреленный зверь, оглядываясь вокруг себя блестящими глазами.
Пьер уже не мог взять на себя отвернуться и закрыть глаза. Любопытство и волнение его и всей толпы при этом пятом убийстве дошло до высшей степени. Так же как и другие, этот пятый казался спокоен: он запахивал халат и почесывал одной босой ногой о другую.
Когда ему стали завязывать глаза, он поправил сам узел на затылке, который резал ему; потом, когда прислонили его к окровавленному столбу, он завалился назад, и, так как ему в этом положении было неловко, он поправился и, ровно поставив ноги, покойно прислонился. Пьер не сводил с него глаз, не упуская ни малейшего движения.
Должно быть, послышалась команда, должно быть, после команды раздались выстрелы восьми ружей. Но Пьер, сколько он ни старался вспомнить потом, не слыхал ни малейшего звука от выстрелов. Он видел только, как почему то вдруг опустился на веревках фабричный, как показалась кровь в двух местах и как самые веревки, от тяжести повисшего тела, распустились и фабричный, неестественно опустив голову и подвернув ногу, сел. Пьер подбежал к столбу. Никто не удерживал его. Вокруг фабричного что то делали испуганные, бледные люди. У одного старого усатого француза тряслась нижняя челюсть, когда он отвязывал веревки. Тело спустилось. Солдаты неловко и торопливо потащили его за столб и стали сталкивать в яму.
Все, очевидно, несомненно знали, что они были преступники, которым надо было скорее скрыть следы своего преступления.
Пьер заглянул в яму и увидел, что фабричный лежал там коленами кверху, близко к голове, одно плечо выше другого. И это плечо судорожно, равномерно опускалось и поднималось. Но уже лопатины земли сыпались на все тело. Один из солдат сердито, злобно и болезненно крикнул на Пьера, чтобы он вернулся. Но Пьер не понял его и стоял у столба, и никто не отгонял его.
Когда уже яма была вся засыпана, послышалась команда. Пьера отвели на его место, и французские войска, стоявшие фронтами по обеим сторонам столба, сделали полуоборот и стали проходить мерным шагом мимо столба. Двадцать четыре человека стрелков с разряженными ружьями, стоявшие в середине круга, примыкали бегом к своим местам, в то время как роты проходили мимо них.
Пьер смотрел теперь бессмысленными глазами на этих стрелков, которые попарно выбегали из круга. Все, кроме одного, присоединились к ротам. Молодой солдат с мертво бледным лицом, в кивере, свалившемся назад, спустив ружье, все еще стоял против ямы на том месте, с которого он стрелял. Он, как пьяный, шатался, делая то вперед, то назад несколько шагов, чтобы поддержать свое падающее тело. Старый солдат, унтер офицер, выбежал из рядов и, схватив за плечо молодого солдата, втащил его в роту. Толпа русских и французов стала расходиться. Все шли молча, с опущенными головами.
– Ca leur apprendra a incendier, [Это их научит поджигать.] – сказал кто то из французов. Пьер оглянулся на говорившего и увидал, что это был солдат, который хотел утешиться чем нибудь в том, что было сделано, но не мог. Не договорив начатого, он махнул рукою и пошел прочь.


После казни Пьера отделили от других подсудимых и оставили одного в небольшой, разоренной и загаженной церкви.
Перед вечером караульный унтер офицер с двумя солдатами вошел в церковь и объявил Пьеру, что он прощен и поступает теперь в бараки военнопленных. Не понимая того, что ему говорили, Пьер встал и пошел с солдатами. Его привели к построенным вверху поля из обгорелых досок, бревен и тесу балаганам и ввели в один из них. В темноте человек двадцать различных людей окружили Пьера. Пьер смотрел на них, не понимая, кто такие эти люди, зачем они и чего хотят от него. Он слышал слова, которые ему говорили, но не делал из них никакого вывода и приложения: не понимал их значения. Он сам отвечал на то, что у него спрашивали, но не соображал того, кто слушает его и как поймут его ответы. Он смотрел на лица и фигуры, и все они казались ему одинаково бессмысленны.
С той минуты, как Пьер увидал это страшное убийство, совершенное людьми, не хотевшими этого делать, в душе его как будто вдруг выдернута была та пружина, на которой все держалось и представлялось живым, и все завалилось в кучу бессмысленного сора. В нем, хотя он и не отдавал себе отчета, уничтожилась вера и в благоустройство мира, и в человеческую, и в свою душу, и в бога. Это состояние было испытываемо Пьером прежде, но никогда с такою силой, как теперь. Прежде, когда на Пьера находили такого рода сомнения, – сомнения эти имели источником собственную вину. И в самой глубине души Пьер тогда чувствовал, что от того отчаяния и тех сомнений было спасение в самом себе. Но теперь он чувствовал, что не его вина была причиной того, что мир завалился в его глазах и остались одни бессмысленные развалины. Он чувствовал, что возвратиться к вере в жизнь – не в его власти.
Вокруг него в темноте стояли люди: верно, что то их очень занимало в нем. Ему рассказывали что то, расспрашивали о чем то, потом повели куда то, и он, наконец, очутился в углу балагана рядом с какими то людьми, переговаривавшимися с разных сторон, смеявшимися.
– И вот, братцы мои… тот самый принц, который (с особенным ударением на слове который)… – говорил чей то голос в противуположном углу балагана.
Молча и неподвижно сидя у стены на соломе, Пьер то открывал, то закрывал глаза. Но только что он закрывал глаза, он видел пред собой то же страшное, в особенности страшное своей простотой, лицо фабричного и еще более страшные своим беспокойством лица невольных убийц. И он опять открывал глаза и бессмысленно смотрел в темноте вокруг себя.
Рядом с ним сидел, согнувшись, какой то маленький человек, присутствие которого Пьер заметил сначала по крепкому запаху пота, который отделялся от него при всяком его движении. Человек этот что то делал в темноте с своими ногами, и, несмотря на то, что Пьер не видал его лица, он чувствовал, что человек этот беспрестанно взглядывал на него. Присмотревшись в темноте, Пьер понял, что человек этот разувался. И то, каким образом он это делал, заинтересовало Пьера.