Кропоткинский переулок

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Кропоткинский переулок
Москва

Дом 23. Институт Сербского.
Общая информация
Страна

Россия

Город

Москва

Округ

ЦАО

Район

Хамовники

Протяжённость

0,65 км

Ближайшие станции метро

Парк культуры (Кольцевая),
Парк культуры (Сокольническая),

Прежние названия

Штатный переулок

Почтовый индекс

119034

[www.openstreetmap.org/?lat=55.73889&lon=37.59144&zoom=15&layers=M на OpenStreetMap]
[maps.yandex.ru/?text=%D0%A0%D0%BE%D1%81%D1%81%D0%B8%D1%8F%2C%20%D0%9C%D0%BE%D1%81%D0%BA%D0%B2%D0%B0%2C%20%D0%9A%D1%80%D0%BE%D0%BF%D0%BE%D1%82%D0%BA%D0%B8%D0%BD%D1%81%D0%BA%D0%B8%D0%B9%20%D0%BF%D0%B5%D1%80%D0%B5%D1%83%D0%BB%D0%BE%D0%BA&sll=37.59144%2C55.73889&sspn=0.043909%2C0.018579 на Яндекс.Картах]
[maps.google.com/maps?ll=55.73889,37.59139&q=55.73889,37.59139&spn=0.03,0.03&t=k&hl=ru на Картах Google]
Координаты: 55°44′18″ с. ш. 37°35′31″ в. д. / 55.738556° с. ш. 37.592000° в. д. / 55.738556; 37.592000 (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=55.738556&mlon=37.592000&zoom=12 (O)] (Я)Кропоткинский переулокКропоткинский переулок

Кропо́ткинский переу́лок — улица в центре Москвы в Хамовниках между Остоженкой и Большим Лёвшинским переулком. Здесь расположены Государственный научный центр социальной и судебной психиатрии им. В. П. Сербского, а также посольства Финляндии и Египта.





Происхождение названия

Назван в память Петра Алексеевича Кропоткина (1842—1921) — географа и путешественника, теоретика анархизма, родившегося в этом переулке. В 1924—1994 годы площадь Пречистенские Ворота, Пречистенская набережная и улица Пречистенка также носили его имя. До 1921 года переулок назывался Штатный. Эта форма названия есть не что иное, как «облагораживание» исконного Стадный. Здесь жили конюхи-табунщики, чье поселение называлось Стадная конюшенная слобода. В XVIII веке переулок назывался Казаринов и Языков — по фамилиям домовладельцев.

Описание

Кропоткинский переулок начинается от Остоженки как продолжение Турчанинова, проходит на северо-запад параллельно Зубовскому бульвару, пересекает Пречистенку и заканчивается на Большом Лёвшинском переулке.

Примечательные здания и сооружения

По нечётной стороне:

По чётной стороне:

См. также

Напишите отзыв о статье "Кропоткинский переулок"

Примечания

  1. Памятники архитектуры Москвы. Архитектура Москвы 1933—1941 гг. / Автор-сост. Н. Н. Броновицкая. — М.: Искусство—XXI век, 2015. — С. 102. — 320 с. — 250 экз. — ISBN 978-5-98051-121-0.
  2. Посольские особняки // Московское наследие. — 20015. — № 1 (37). — С. 18—19.</span>
  3. [mosenc.ru/encyclopedia?task=core.view&id=11359 Толстой Сергей Львович]. Лица Москвы. Московская энциклопедия. Проверено 13 марта 2015.
  4. [www.taday.ru/text/1174442.html О тех, кто жил не по лжи — Татьянин День]
  5. </ol>

Ссылки

  • [www.uprava-hamovniki.ru/ Официальный сайт управы района Хамовники]
  • [www.mosclassific.ru/mClass/omkum_viewd.php?id=1368579 Общемосковский классификатор улиц Москвы ОМК УМ]
  • Имена московских улиц. Топонимический словарь / Агеева Р. А. и др. — М.: ОГИ, 2007.
  • [www.mom.ru/Map/K/Kropotkinsky_pereulok201_75.htm Кропоткинский переулок: учреждения и организации.]

Отрывок, характеризующий Кропоткинский переулок

Прежде он много говорил, горячился, когда говорил, и мало слушал; теперь он редко увлекался разговором и умел слушать так, что люди охотно высказывали ему свои самые задушевные тайны.
Княжна, никогда не любившая Пьера и питавшая к нему особенно враждебное чувство с тех пор, как после смерти старого графа она чувствовала себя обязанной Пьеру, к досаде и удивлению своему, после короткого пребывания в Орле, куда она приехала с намерением доказать Пьеру, что, несмотря на его неблагодарность, она считает своим долгом ходить за ним, княжна скоро почувствовала, что она его любит. Пьер ничем не заискивал расположения княжны. Он только с любопытством рассматривал ее. Прежде княжна чувствовала, что в его взгляде на нее были равнодушие и насмешка, и она, как и перед другими людьми, сжималась перед ним и выставляла только свою боевую сторону жизни; теперь, напротив, она чувствовала, что он как будто докапывался до самых задушевных сторон ее жизни; и она сначала с недоверием, а потом с благодарностью выказывала ему затаенные добрые стороны своего характера.
Самый хитрый человек не мог бы искуснее вкрасться в доверие княжны, вызывая ее воспоминания лучшего времени молодости и выказывая к ним сочувствие. А между тем вся хитрость Пьера состояла только в том, что он искал своего удовольствия, вызывая в озлобленной, cyхой и по своему гордой княжне человеческие чувства.
– Да, он очень, очень добрый человек, когда находится под влиянием не дурных людей, а таких людей, как я, – говорила себе княжна.
Перемена, происшедшая в Пьере, была замечена по своему и его слугами – Терентием и Васькой. Они находили, что он много попростел. Терентий часто, раздев барина, с сапогами и платьем в руке, пожелав покойной ночи, медлил уходить, ожидая, не вступит ли барин в разговор. И большею частью Пьер останавливал Терентия, замечая, что ему хочется поговорить.
– Ну, так скажи мне… да как же вы доставали себе еду? – спрашивал он. И Терентий начинал рассказ о московском разорении, о покойном графе и долго стоял с платьем, рассказывая, а иногда слушая рассказы Пьера, и, с приятным сознанием близости к себе барина и дружелюбия к нему, уходил в переднюю.
Доктор, лечивший Пьера и навещавший его каждый день, несмотря на то, что, по обязанности докторов, считал своим долгом иметь вид человека, каждая минута которого драгоценна для страждущего человечества, засиживался часами у Пьера, рассказывая свои любимые истории и наблюдения над нравами больных вообще и в особенности дам.
– Да, вот с таким человеком поговорить приятно, не то, что у нас, в провинции, – говорил он.
В Орле жило несколько пленных французских офицеров, и доктор привел одного из них, молодого итальянского офицера.
Офицер этот стал ходить к Пьеру, и княжна смеялась над теми нежными чувствами, которые выражал итальянец к Пьеру.
Итальянец, видимо, был счастлив только тогда, когда он мог приходить к Пьеру и разговаривать и рассказывать ему про свое прошедшее, про свою домашнюю жизнь, про свою любовь и изливать ему свое негодование на французов, и в особенности на Наполеона.
– Ежели все русские хотя немного похожи на вас, – говорил он Пьеру, – c'est un sacrilege que de faire la guerre a un peuple comme le votre. [Это кощунство – воевать с таким народом, как вы.] Вы, пострадавшие столько от французов, вы даже злобы не имеете против них.
И страстную любовь итальянца Пьер теперь заслужил только тем, что он вызывал в нем лучшие стороны его души и любовался ими.
Последнее время пребывания Пьера в Орле к нему приехал его старый знакомый масон – граф Вилларский, – тот самый, который вводил его в ложу в 1807 году. Вилларский был женат на богатой русской, имевшей большие имения в Орловской губернии, и занимал в городе временное место по продовольственной части.
Узнав, что Безухов в Орле, Вилларский, хотя и никогда не был коротко знаком с ним, приехал к нему с теми заявлениями дружбы и близости, которые выражают обыкновенно друг другу люди, встречаясь в пустыне. Вилларский скучал в Орле и был счастлив, встретив человека одного с собой круга и с одинаковыми, как он полагал, интересами.
Но, к удивлению своему, Вилларский заметил скоро, что Пьер очень отстал от настоящей жизни и впал, как он сам с собою определял Пьера, в апатию и эгоизм.
– Vous vous encroutez, mon cher, [Вы запускаетесь, мой милый.] – говорил он ему. Несмотря на то, Вилларскому было теперь приятнее с Пьером, чем прежде, и он каждый день бывал у него. Пьеру же, глядя на Вилларского и слушая его теперь, странно и невероятно было думать, что он сам очень недавно был такой же.
Вилларский был женат, семейный человек, занятый и делами имения жены, и службой, и семьей. Он считал, что все эти занятия суть помеха в жизни и что все они презренны, потому что имеют целью личное благо его и семьи. Военные, административные, политические, масонские соображения постоянно поглощали его внимание. И Пьер, не стараясь изменить его взгляд, не осуждая его, с своей теперь постоянно тихой, радостной насмешкой, любовался на это странное, столь знакомое ему явление.
В отношениях своих с Вилларским, с княжною, с доктором, со всеми людьми, с которыми он встречался теперь, в Пьере была новая черта, заслуживавшая ему расположение всех людей: это признание возможности каждого человека думать, чувствовать и смотреть на вещи по своему; признание невозможности словами разубедить человека. Эта законная особенность каждого человека, которая прежде волновала и раздражала Пьера, теперь составляла основу участия и интереса, которые он принимал в людях. Различие, иногда совершенное противоречие взглядов людей с своею жизнью и между собою, радовало Пьера и вызывало в нем насмешливую и кроткую улыбку.