Крохин, Олег Николаевич

Олег Николаевич Крохин
Дата рождения:	14 марта 1932(1932-03-14) (92 года)
Место рождения:	Москва, РСФСР, СССР
Страна:	СССР СССР→Россия Россия
Научная сфера:	физика
Место работы:	ФИАН
Учёная степень:	доктор физико-математических наук (1967)
Учёное звание:	профессор, академик РАН (2000)
Альма-матер:	физический факультет МГУ
Научный руководитель:	Н. Г. Басов
Награды и премии:

Оле́г Никола́евич Кро́хин (род. 14 марта 1932, Москва) — советский и российский учёный-физик, руководитель отделения квантовой радиофизики Физического института имени П. Н. Лебедева Российской академии наук, академик РАН (2000), профессор, доктор физико-математических наук. Лауреат Демидовской премии 2005 года.

Биография

Олег Николаевич Крохин родился 14 марта 1932 года в Москве. В 1955 окончил [физический факультет МГУ], после чего работал в ядерном центре Минсредмаша СССР в Снежинске.

С 1959 года работает в Физическом институте имени П. Н. Лебедева АН СССР (ФИАН). В 1972 году назначен заместителем директора ФИАН. С 1994 по 2004 год был директором ФИАН. С 2004 года — Советник РАН.

7 декабря 1991 года избран член-корреспондентом РАН, а 26 мая 2000 года — действительным членом РАН по Отделению физических наук, секция физики, энергетики, радиоэлектроники (радиофизика и электроника).

Главный редактор журналов: «Краткие сообщения по физике», «Физическое образование в ВУЗах», «Квантовая электроника», «Journal of Russian Laser Research», Электронное периодическое издание «ЭЛЛФИ».

Научная деятельность

Участвовал под руководством Н. Г. Басова в первых исследованиях возможностей распространения принципов работы мазеров на оптический диапазон, что привело к созданию лазеров. Впервые обосновал возможность создания инжекционного лазера, который является основным элементом в реализации оптической связи памяти, оптической обработке информации, эффективной накачке мощных твердотельных лазеров (1961). В ходе работ над созданием полупроводниковых лазеров исследовал явления релаксации вырожденного электронного газа в полупроводниках, изучал оптические характеристики полупроводников при сильном отклонении от равновесных условий. О. Н. Крохиным были сформулированы критерии возникновения инверсии населённости в полупроводниках в случае прямых и непрямых межзонных переходов, изучены процессы генерации оптического излучения и двухфотонного поглощения, впервые исследованы релаксационные свойства линии излучения.

О. Н. Крохин — один из авторов идеи об осуществимости термоядерного синтеза при нагреве мишени лучением лазера, положившей начало новому мощному научно-техническому направлению — лазерному термоядерному синтезу (ЛТС) (1962). Один из инициаторов создания первых мощных лазеров «Кальмар» и «Дельфин» для ЛТС, благодаря которым осуществлено сжатие термоядерных мишеней. Создатель лаборатории технологии лазерных мишеней, сохраняющей лидирующее положение в мире.

Провёл цикл работ по изучению лазерного излучения с веществом. Вскрыл закономерности и разработал лазерные системы для получения изображений быстропротекающих процессов. Один из пионеров использования лазерного излучения в медицине. Один из разработчиков метода остановки желудочного кровотечения с применением эндоскопической техники, широко внедрённого в практику точечного источника мягкого рентгеновского излучения с высокой эффективностью преобразования электрической энергии в излучение для применения в рентгенолитографии.

О. Н. Крохин — автор более 250 научных работ (включая 3 монографии). Среди его учеников — более 20 докторов и кандидатов наук.

Награды

• Орден Трудового Красного Знамени (1971)
• Орден «Знак Почёта» (1976)
• Орден «За заслуги перед Отечеством» IV степени (1999) — за большой вклад в развитие отечественной науки, подготовку высококвалифицированных кадров и в связи с 275-летием Российской академии наук
• Орден «За заслуги перед Отечеством» III степени
• Командор Ордена Заслуг перед Республикой Польша (Польша, 2001)
• Ленинская премия (1964)
• Государственная премия СССР (1982)
• Демидовская премия (2005)
• Золотая медаль имени Н. Г. Басова (РАН, 2010) — за цикл работ «Физические основы лазерного термоядерного синтеза»
• Почётный гражданин наукограда Троицк (2003)

Ссылки

• [www.ras.ru/win/db/show_per.asp?P=.id-295.ln-ru Профиль Олега Николаевича Крохина] на официальном сайте РАН
• [www.uran.ru/sobitia/presid/ldf_2005/laureatkrohin2005.htm Лауреат Демидовской премии Крохин Олег Николаевич]
• [www.lebedev.ru/structure/?command=people&id_people=1853 Страница на сайте lebedev.ru]
• [old-opec.hse.ru/expert.asp?ex_no=332 Крохин Олег Николаевич на сайте opec.ru]

Отрывок, характеризующий Крохин, Олег Николаевич

– Eh bien, messieurs! Je vois que c'est moi qui payerai les pots casses, [Итак, господа, стало быть, мне платить за перебитые горшки,] – сказал он. И, медленно приподнявшись, он подошел к столу. – Господа, я слышал ваши мнения. Некоторые будут несогласны со мной. Но я (он остановился) властью, врученной мне моим государем и отечеством, я – приказываю отступление.
Вслед за этим генералы стали расходиться с той же торжественной и молчаливой осторожностью, с которой расходятся после похорон.
Некоторые из генералов негромким голосом, совсем в другом диапазоне, чем когда они говорили на совете, передали кое что главнокомандующему.
Малаша, которую уже давно ждали ужинать, осторожно спустилась задом с полатей, цепляясь босыми ножонками за уступы печки, и, замешавшись между ног генералов, шмыгнула в дверь.
Отпустив генералов, Кутузов долго сидел, облокотившись на стол, и думал все о том же страшном вопросе: «Когда же, когда же наконец решилось то, что оставлена Москва? Когда было сделано то, что решило вопрос, и кто виноват в этом?»
– Этого, этого я не ждал, – сказал он вошедшему к нему, уже поздно ночью, адъютанту Шнейдеру, – этого я не ждал! Этого я не думал!
– Вам надо отдохнуть, ваша светлость, – сказал Шнейдер.
– Да нет же! Будут же они лошадиное мясо жрать, как турки, – не отвечая, прокричал Кутузов, ударяя пухлым кулаком по столу, – будут и они, только бы…


В противоположность Кутузову, в то же время, в событии еще более важнейшем, чем отступление армии без боя, в оставлении Москвы и сожжении ее, Растопчин, представляющийся нам руководителем этого события, действовал совершенно иначе.
Событие это – оставление Москвы и сожжение ее – было так же неизбежно, как и отступление войск без боя за Москву после Бородинского сражения.
Каждый русский человек, не на основании умозаключений, а на основании того чувства, которое лежит в нас и лежало в наших отцах, мог бы предсказать то, что совершилось.
Начиная от Смоленска, во всех городах и деревнях русской земли, без участия графа Растопчина и его афиш, происходило то же самое, что произошло в Москве. Народ с беспечностью ждал неприятеля, не бунтовал, не волновался, никого не раздирал на куски, а спокойно ждал своей судьбы, чувствуя в себе силы в самую трудную минуту найти то, что должно было сделать. И как только неприятель подходил, богатейшие элементы населения уходили, оставляя свое имущество; беднейшие оставались и зажигали и истребляли то, что осталось.
Сознание того, что это так будет, и всегда так будет, лежало и лежит в душе русского человека. И сознание это и, более того, предчувствие того, что Москва будет взята, лежало в русском московском обществе 12 го года. Те, которые стали выезжать из Москвы еще в июле и начале августа, показали, что они ждали этого. Те, которые выезжали с тем, что они могли захватить, оставляя дома и половину имущества, действовали так вследствие того скрытого (latent) патриотизма, который выражается не фразами, не убийством детей для спасения отечества и т. п. неестественными действиями, а который выражается незаметно, просто, органически и потому производит всегда самые сильные результаты.
«Стыдно бежать от опасности; только трусы бегут из Москвы», – говорили им. Растопчин в своих афишках внушал им, что уезжать из Москвы было позорно. Им совестно было получать наименование трусов, совестно было ехать, но они все таки ехали, зная, что так надо было. Зачем они ехали? Нельзя предположить, чтобы Растопчин напугал их ужасами, которые производил Наполеон в покоренных землях. Уезжали, и первые уехали богатые, образованные люди, знавшие очень хорошо, что Вена и Берлин остались целы и что там, во время занятия их Наполеоном, жители весело проводили время с обворожительными французами, которых так любили тогда русские мужчины и в особенности дамы.
Они ехали потому, что для русских людей не могло быть вопроса: хорошо ли или дурно будет под управлением французов в Москве. Под управлением французов нельзя было быть: это было хуже всего. Они уезжали и до Бородинского сражения, и еще быстрее после Бородинского сражения, невзирая на воззвания к защите, несмотря на заявления главнокомандующего Москвы о намерении его поднять Иверскую и идти драться, и на воздушные шары, которые должны были погубить французов, и несмотря на весь тот вздор, о котором нисал Растопчин в своих афишах. Они знали, что войско должно драться, и что ежели оно не может, то с барышнями и дворовыми людьми нельзя идти на Три Горы воевать с Наполеоном, а что надо уезжать, как ни жалко оставлять на погибель свое имущество. Они уезжали и не думали о величественном значении этой громадной, богатой столицы, оставленной жителями и, очевидно, сожженной (большой покинутый деревянный город необходимо должен был сгореть); они уезжали каждый для себя, а вместе с тем только вследствие того, что они уехали, и совершилось то величественное событие, которое навсегда останется лучшей славой русского народа. Та барыня, которая еще в июне месяце с своими арапами и шутихами поднималась из Москвы в саратовскую деревню, с смутным сознанием того, что она Бонапарту не слуга, и со страхом, чтобы ее не остановили по приказанию графа Растопчина, делала просто и истинно то великое дело, которое спасло Россию. Граф же Растопчин, который то стыдил тех, которые уезжали, то вывозил присутственные места, то выдавал никуда не годное оружие пьяному сброду, то поднимал образа, то запрещал Августину вывозить мощи и иконы, то захватывал все частные подводы, бывшие в Москве, то на ста тридцати шести подводах увозил делаемый Леппихом воздушный шар, то намекал на то, что он сожжет Москву, то рассказывал, как он сжег свой дом и написал прокламацию французам, где торжественно упрекал их, что они разорили его детский приют; то принимал славу сожжения Москвы, то отрекался от нее, то приказывал народу ловить всех шпионов и приводить к нему, то упрекал за это народ, то высылал всех французов из Москвы, то оставлял в городе г жу Обер Шальме, составлявшую центр всего французского московского населения, а без особой вины приказывал схватить и увезти в ссылку старого почтенного почт директора Ключарева; то сбирал народ на Три Горы, чтобы драться с французами, то, чтобы отделаться от этого народа, отдавал ему на убийство человека и сам уезжал в задние ворота; то говорил, что он не переживет несчастия Москвы, то писал в альбомы по французски стихи о своем участии в этом деле, – этот человек не понимал значения совершающегося события, а хотел только что то сделать сам, удивить кого то, что то совершить патриотически геройское и, как мальчик, резвился над величавым и неизбежным событием оставления и сожжения Москвы и старался своей маленькой рукой то поощрять, то задерживать течение громадного, уносившего его вместе с собой, народного потока.