Кругликов, Евсей Зиновьевич

Евсей Зиновьевич Кругликов
Полковой комиссар Евсей Зиновьевич Кругликов, 1941 г.
Дата рождения	25 января (7 февраля) 1902(1902-02-07)
Место рождения	Мглин, Черниговская губерния
Дата смерти	1987(1987)
Место смерти	Москва
Принадлежность	РСФСР РСФСР СССР СССР
Род войск	артиллерия, пехота
Годы службы	1919—1920, 1924—1948
Звание	полковой комиссар
Часть	ТОТУ, СВАГ
Командовал	139-й гвардейский стрелковый полк
Сражения/войны	Гражданская война в России, Великая Отечественная война: Битва за Москву Мемельская операция Млавско-Эльбингская фронтовая наступательная операция (1945) Берлинская стратегическая наступательная операция (1945)
Награды и премии
В отставке	цензор Мособлгорлита

Евсе́й Зино́вьевич Кру́гликов — военный комиссар Тульского оружейно-технического ордена Ленина училища имени Тульского пролетариата, полковой комиссар.

Биография

Родился 25 января 1902 года в городе Мглин Черниговской губернии в семье рабочего.

• Закончил восемь классов школы и трудовую деятельность начал на кожевенном лаячном заводе в Клинцах, на котором проработал до октября 1918 г. по специальности тянульщика.
• С оккупацией немцами этой территории вступил в местное подполье. Был арестован оккупационной администрацией и заключён в Новозыбковскую тюрьму, в которой пробыл до освобождения Чернигова 1-й Украинской советской дивизией в декабре 1918 года.
• В феврале 1919 г. добровольцем вступил в ряды Красной Армии и был определён в кавалерийский отряд ВЧК, в составе которого участвовал в боевой операции против банды атамана Зеленого. А с осени 1919 г. он, будучи красноармейцем 297-го стрелкового полка 14-й стрелковой дивизии 9-й армии Юго-восточного фронта, принял участие в боях против Деникина.
• Весной 1920 г. по состоянию здоровья, после перенесенного заболевания тифом, уволился из рядов Красной Армии и вернулся в Клинцы, где некоторое время работал рабочим отдела военных заготовок (Воензага). В том же году вступил в РКП(б) и стал членом Клинцовской парторганизации.
• В декабре 1921 года завершил обучение в губернской партшколе и был назначен инструктором Гомельского городского комитета партии, а чуть позже заведующим его организационным отделом. Исполнял обязанности секретаря Чериковского и Рогачевского уездных комитетов партии. Некоторое время был заместителем председателя Могилевского уездного бюро профсоюзов.
• В апреле 1924 вновь призван на службу в ряды Красной Армии. В ходе конфликта на Китайско-Восточной железной дороге он был назначен заместителем начальника политотдела кавалерийской бригады в 1929 году.
• В 1936 г. назначен военным комиссаром ветеринарного института РККА. В следующем году ему было присвоено звание полкового комиссара. В составе начальников и комиссаров военных академий РККА участвовал в заседании Военного совета при НКО СССР.
• В 1938 году, как представитель Политического управления Красной Армии участвовал в событиях 1939—1940 гг., получивших название «освободительные походы частей Красной Армии в Западную Украину и в Прибалтику».
• В 1940 году поступил на Высшие курсы усовершенствования политсостава РККА при Военно-политической академии имени В. И. Ленина и по их окончании был назначен военным комиссаром Тульского оружейно-технического ордена Ленина училища имени Тульского пролетариата (ТОТУ). С началом Великой Отечественной войны по указанию ЦК ВКП(б) принял активное участие в организации на базе училища краткосрочных сборов для коммунистов и комсомольцев города Тулы, получивших название курсов политбойцов.
• В октябре 1941 г. в качестве военного комиссара сводного курсантского батальона ТОТУ принял участие в одном из самых ожесточенных по накалу сражений начального периода войны — в боях за город Мценск. В историческом очерке, выпущенном к 135-летнему юбилею Тульского артиллерийского инженерного института в 2004 году о Е. З. Кругликове говорится следующее:

«Е. З. Кругликов, будучи комиссаром сводного батальона, проявил себя во время боёв под г. Мценск грамотным, дисциплинированным офицером, способным мобилизовать личный состав на отпор врагу»

— Тульский артиллерийский инженерный институт. 135 лет. Исторический очерк. Часть 3.
— Тула, РИА «Свамия», 2004.

• После эвакуации ТОТУ в Томск продолжал исполнение своих служебных обязанностей военного комиссара училища.
• В 1944 году прошёл ускоренный курс обучения в Военной академии имени Фрунзе. По её окончании был назначен командиром 139-го гвардейского стрелкового полка 46-й гвардейской стрелковой дивизии 4-й ударной армии 1-го Прибалтийского фронта.
• В начале 1945 года был назначен заместителем командира по строевой части 875 стрелкового полка 158 стрелковой дивизии.
• В конце 1944 г. назначен заместителем командира 90-й стрелковой дивизии 2-й ударной армии 2-го Белорусского фронта.
• По окончании Великой Отечественной войны он более двух лет работал в органах Советской военной администрации в Германии (СВАГ) на следующих должностях:

— начальник военного сектора штаба Управления советской военной администрации (УСВА) провинции Мекленбург, 1945—1946 гг.;

— заместитель начальника штаба УСВА провинции Мекленбург, 1946—1947 гг.;

— начальник штаба Управления военных комендатур (УОВК) округа Баутцен земли Саксония, 1947 г.

• С сентября 1947 года по январь 1948 года находился в распоряжении Главного управления кадров Министерства обороны СССР.
• В январе 1948 года вышел в отставку. Работал цензором Московского областного и городского Управления по делам литературы и издательств (Мособлгорлит).

Евсей Зиновьевич Кругликов умер в Москве в 1987 году.

Награды

• Два ордена Красного Знамени
• Орден Отечественной войны 2 степени
• Медаль «За отвагу»
• Юбилейная медаль «XX лет Рабоче-Крестьянской Красной Армии»
• Медаль «В ознаменование 100-летия со дня рождения Владимира Ильича Ленина»
• Медаль «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.»
• Юбилейная медаль «Двадцать лет Победы в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.»
• Юбилейная медаль «Тридцать лет Победы в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.»
• Юбилейная медаль «Сорок лет Победы в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.»
• Юбилейная медаль «50 лет Вооружённых Сил СССР»
• Юбилейная медаль «60 лет Вооружённых Сил СССР»
• Знак «25 лет победы в Великой Отечественной войне»
• Две иностранные награды

Литература

• Тульский артиллерийский инженерный институт. 135 лет. Исторический очерк. Часть 3 — Тула, РИА «Свамия», 2004. ISBN 5-94298-007-1

Ссылки

• [stat.mil.ru/winner_may/heroes/letters.htm Краткая биография Е. З. Кругликова и его письма с фронта]
• [www.statearchive.ru/assets/files/Svag_sprav/07-r03.pdf Структура СВАГ]
• [podvignaroda.ru/podvig-flash/ Общедоступный электронный банк документов «Подвиг Народа в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.»]

Отрывок, характеризующий Кругликов, Евсей Зиновьевич

– С книгами графскими.
– Оставьте. Васильич уберет. Это не нужно.
В бричке все было полно людей; сомневались о том, куда сядет Петр Ильич.
– Он на козлы. Ведь ты на козлы, Петя? – кричала Наташа.
Соня не переставая хлопотала тоже; но цель хлопот ее была противоположна цели Наташи. Она убирала те вещи, которые должны были остаться; записывала их, по желанию графини, и старалась захватить с собой как можно больше.


Во втором часу заложенные и уложенные четыре экипажа Ростовых стояли у подъезда. Подводы с ранеными одна за другой съезжали со двора.
Коляска, в которой везли князя Андрея, проезжая мимо крыльца, обратила на себя внимание Сони, устраивавшей вместе с девушкой сиденья для графини в ее огромной высокой карете, стоявшей у подъезда.
– Это чья же коляска? – спросила Соня, высунувшись в окно кареты.
– А вы разве не знали, барышня? – отвечала горничная. – Князь раненый: он у нас ночевал и тоже с нами едут.
– Да кто это? Как фамилия?
– Самый наш жених бывший, князь Болконский! – вздыхая, отвечала горничная. – Говорят, при смерти.
Соня выскочила из кареты и побежала к графине. Графиня, уже одетая по дорожному, в шали и шляпе, усталая, ходила по гостиной, ожидая домашних, с тем чтобы посидеть с закрытыми дверями и помолиться перед отъездом. Наташи не было в комнате.
– Maman, – сказала Соня, – князь Андрей здесь, раненый, при смерти. Он едет с нами.
Графиня испуганно открыла глаза и, схватив за руку Соню, оглянулась.
– Наташа? – проговорила она.
И для Сони и для графини известие это имело в первую минуту только одно значение. Они знали свою Наташу, и ужас о том, что будет с нею при этом известии, заглушал для них всякое сочувствие к человеку, которого они обе любили.
– Наташа не знает еще; но он едет с нами, – сказала Соня.
– Ты говоришь, при смерти?
Соня кивнула головой.
Графиня обняла Соню и заплакала.
«Пути господни неисповедимы!» – думала она, чувствуя, что во всем, что делалось теперь, начинала выступать скрывавшаяся прежде от взгляда людей всемогущая рука.
– Ну, мама, все готово. О чем вы?.. – спросила с оживленным лицом Наташа, вбегая в комнату.
– Ни о чем, – сказала графиня. – Готово, так поедем. – И графиня нагнулась к своему ридикюлю, чтобы скрыть расстроенное лицо. Соня обняла Наташу и поцеловала ее.
Наташа вопросительно взглянула на нее.
– Что ты? Что такое случилось?
– Ничего… Нет…
– Очень дурное для меня?.. Что такое? – спрашивала чуткая Наташа.
Соня вздохнула и ничего не ответила. Граф, Петя, m me Schoss, Мавра Кузминишна, Васильич вошли в гостиную, и, затворив двери, все сели и молча, не глядя друг на друга, посидели несколько секунд.
Граф первый встал и, громко вздохнув, стал креститься на образ. Все сделали то же. Потом граф стал обнимать Мавру Кузминишну и Васильича, которые оставались в Москве, и, в то время как они ловили его руку и целовали его в плечо, слегка трепал их по спине, приговаривая что то неясное, ласково успокоительное. Графиня ушла в образную, и Соня нашла ее там на коленях перед разрозненно по стене остававшимися образами. (Самые дорогие по семейным преданиям образа везлись с собою.)
На крыльце и на дворе уезжавшие люди с кинжалами и саблями, которыми их вооружил Петя, с заправленными панталонами в сапоги и туго перепоясанные ремнями и кушаками, прощались с теми, которые оставались.
Как и всегда при отъездах, многое было забыто и не так уложено, и довольно долго два гайдука стояли с обеих сторон отворенной дверцы и ступенек кареты, готовясь подсадить графиню, в то время как бегали девушки с подушками, узелками из дому в кареты, и коляску, и бричку, и обратно.
– Век свой все перезабудут! – говорила графиня. – Ведь ты знаешь, что я не могу так сидеть. – И Дуняша, стиснув зубы и не отвечая, с выражением упрека на лице, бросилась в карету переделывать сиденье.
– Ах, народ этот! – говорил граф, покачивая головой.
Старый кучер Ефим, с которым одним только решалась ездить графиня, сидя высоко на своих козлах, даже не оглядывался на то, что делалось позади его. Он тридцатилетним опытом знал, что не скоро еще ему скажут «с богом!» и что когда скажут, то еще два раза остановят его и пошлют за забытыми вещами, и уже после этого еще раз остановят, и графиня сама высунется к нему в окно и попросит его Христом богом ехать осторожнее на спусках. Он знал это и потому терпеливее своих лошадей (в особенности левого рыжего – Сокола, который бил ногой и, пережевывая, перебирал удила) ожидал того, что будет. Наконец все уселись; ступеньки собрались и закинулись в карету, дверка захлопнулась, послали за шкатулкой, графиня высунулась и сказала, что должно. Тогда Ефим медленно снял шляпу с своей головы и стал креститься. Форейтор и все люди сделали то же.
– С богом! – сказал Ефим, надев шляпу. – Вытягивай! – Форейтор тронул. Правый дышловой влег в хомут, хрустнули высокие рессоры, и качнулся кузов. Лакей на ходу вскочил на козлы. Встряхнуло карету при выезде со двора на тряскую мостовую, так же встряхнуло другие экипажи, и поезд тронулся вверх по улице. В каретах, коляске и бричке все крестились на церковь, которая была напротив. Остававшиеся в Москве люди шли по обоим бокам экипажей, провожая их.
Наташа редко испытывала столь радостное чувство, как то, которое она испытывала теперь, сидя в карете подле графини и глядя на медленно подвигавшиеся мимо нее стены оставляемой, встревоженной Москвы. Она изредка высовывалась в окно кареты и глядела назад и вперед на длинный поезд раненых, предшествующий им. Почти впереди всех виднелся ей закрытый верх коляски князя Андрея. Она не знала, кто был в ней, и всякий раз, соображая область своего обоза, отыскивала глазами эту коляску. Она знала, что она была впереди всех.
В Кудрине, из Никитской, от Пресни, от Подновинского съехалось несколько таких же поездов, как был поезд Ростовых, и по Садовой уже в два ряда ехали экипажи и подводы.
Объезжая Сухареву башню, Наташа, любопытно и быстро осматривавшая народ, едущий и идущий, вдруг радостно и удивленно вскрикнула:
– Батюшки! Мама, Соня, посмотрите, это он!
– Кто? Кто?
– Смотрите, ей богу, Безухов! – говорила Наташа, высовываясь в окно кареты и глядя на высокого толстого человека в кучерском кафтане, очевидно, наряженного барина по походке и осанке, который рядом с желтым безбородым старичком в фризовой шинели подошел под арку Сухаревой башни.
– Ей богу, Безухов, в кафтане, с каким то старым мальчиком! Ей богу, – говорила Наташа, – смотрите, смотрите!
– Да нет, это не он. Можно ли, такие глупости.
– Мама, – кричала Наташа, – я вам голову дам на отсечение, что это он! Я вас уверяю. Постой, постой! – кричала она кучеру; но кучер не мог остановиться, потому что из Мещанской выехали еще подводы и экипажи, и на Ростовых кричали, чтоб они трогались и не задерживали других.
Действительно, хотя уже гораздо дальше, чем прежде, все Ростовы увидали Пьера или человека, необыкновенно похожего на Пьера, в кучерском кафтане, шедшего по улице с нагнутой головой и серьезным лицом, подле маленького безбородого старичка, имевшего вид лакея. Старичок этот заметил высунувшееся на него лицо из кареты и, почтительно дотронувшись до локтя Пьера, что то сказал ему, указывая на карету. Пьер долго не мог понять того, что он говорил; так он, видимо, погружен был в свои мысли. Наконец, когда он понял его, посмотрел по указанию и, узнав Наташу, в ту же секунду отдаваясь первому впечатлению, быстро направился к карете. Но, пройдя шагов десять, он, видимо, вспомнив что то, остановился.
Высунувшееся из кареты лицо Наташи сияло насмешливою ласкою.
– Петр Кирилыч, идите же! Ведь мы узнали! Это удивительно! – кричала она, протягивая ему руку. – Как это вы? Зачем вы так?
Пьер взял протянутую руку и на ходу (так как карета. продолжала двигаться) неловко поцеловал ее.
– Что с вами, граф? – спросила удивленным и соболезнующим голосом графиня.
– Что? Что? Зачем? Не спрашивайте у меня, – сказал Пьер и оглянулся на Наташу, сияющий, радостный взгляд которой (он чувствовал это, не глядя на нее) обдавал его своей прелестью.
– Что же вы, или в Москве остаетесь? – Пьер помолчал.
– В Москве? – сказал он вопросительно. – Да, в Москве. Прощайте.
– Ах, желала бы я быть мужчиной, я бы непременно осталась с вами. Ах, как это хорошо! – сказала Наташа. – Мама, позвольте, я останусь. – Пьер рассеянно посмотрел на Наташу и что то хотел сказать, но графиня перебила его:
– Вы были на сражении, мы слышали?
– Да, я был, – отвечал Пьер. – Завтра будет опять сражение… – начал было он, но Наташа перебила его:
– Да что же с вами, граф? Вы на себя не похожи…
– Ах, не спрашивайте, не спрашивайте меня, я ничего сам не знаю. Завтра… Да нет! Прощайте, прощайте, – проговорил он, – ужасное время! – И, отстав от кареты, он отошел на тротуар.
Наташа долго еще высовывалась из окна, сияя на него ласковой и немного насмешливой, радостной улыбкой.


Пьер, со времени исчезновения своего из дома, ужа второй день жил на пустой квартире покойного Баздеева. Вот как это случилось.
Проснувшись на другой день после своего возвращения в Москву и свидания с графом Растопчиным, Пьер долго не мог понять того, где он находился и чего от него хотели. Когда ему, между именами прочих лиц, дожидавшихся его в приемной, доложили, что его дожидается еще француз, привезший письмо от графини Елены Васильевны, на него нашло вдруг то чувство спутанности и безнадежности, которому он способен был поддаваться. Ему вдруг представилось, что все теперь кончено, все смешалось, все разрушилось, что нет ни правого, ни виноватого, что впереди ничего не будет и что выхода из этого положения нет никакого. Он, неестественно улыбаясь и что то бормоча, то садился на диван в беспомощной позе, то вставал, подходил к двери и заглядывал в щелку в приемную, то, махая руками, возвращался назад я брался за книгу. Дворецкий в другой раз пришел доложить Пьеру, что француз, привезший от графини письмо, очень желает видеть его хоть на минутку и что приходили от вдовы И. А. Баздеева просить принять книги, так как сама г жа Баздеева уехала в деревню.