Кружок «Воскресение»

«Воскресение» или «Воскресенье» — религиозно-философский кружок, существовавший в Петрограде (Ленинграде) с 1917 по 1928 год.

История

Кружок возник в конце 1917 года по инициативе А. А. Мейера и его жены К. А. Половцевой. В него входили представители творческой интеллигенции, которые были членами Религиозно-философского общества и в основном составляли его «левое» крыло. В декабре 1917 года группа сотрудников Публичной библиотеки собралась на квартире Г. П. Федотова и решила проводить регулярные встречи.

В 1918 члены кружка выпустили 2 номера журнала «Свободные голоса». Члены кружка сначала собирались в помещении Вольной философской ассоциации, а с 1923 года — на квартирах К. А. Половцовой (Малый проспект Петроградской стороны, 7), П. Ф. Смотрицкого (Геслеровский переулок, 18) и других членов кружка. На них обсуждались такие темы как «революция и власть», «революция и религия», «революция и общество». В 1917—1928 собрания кружка посетило не менее 150 человек.

К 1919 году ядро кружка (около 11 человек) создало Братство «Христос и свобода», члены которого стали собираться узким составом по воскресеньям в отличие от остальных, которые по-прежнему продолжали собираться по вторникам («вторичан»).

С весны 1920 года начинается процесс возвращения православных членов кружка в лоно Русской православной церкви. Евреи-члены кружка крестились и попали под влияние своих православных священников, обличавших А. А. Мейера в «Мережковских ересях», что заставило в конце концов и А. А. Мейера также вернуться в лоно Православной церкви.

6 марта 1923 года Г. П. Федотов прочитал доклад «О жертве», после чего часть «вторичан» заявила, что эти вопросы им «слишком чужды, что они боятся и, вероятно, больше не придут». После этого «вторники» вскоре прекратились, а встречи узкой группы по воскресеньям продолжались вплоть до декабря 1928 года. С целью осторожного подбора новых членов было решено организовать еще несколько кружков, в которых будущие члены «Воскресенья» подвергались бы предварительной обработке и проверке благонадежности. Согласно этому плану, к концу 1924 года под руководством Мейера, Федотова, Смотрицкого и И. М. Гревса было организовано 5 таких кружков («Содружество», «Переоценка ценностей», «Культурный уголок» и ещё один).

По инициативе К. А. Половцевой в 1925 году было принято решение о создании сети кружков для занятий со школьниками по Закону Божьему, среди которых можно отметить кружок учительницы Е. М. Вахрушевой в школе первой ступени (бывшая гимназия Стоюниной), в котором занимались дети 12-13 лет.

Цели кружка

Большинство участников кружка скептически относились к Русской православной церкви, считая, что в её рамках невозможно свободное развитие христианских идей. Главная задача, которую они ставили перед собой, заключалась в том, чтобы не допустить «уничтожения христианской культуры». Е. П. Федотова отмечала: «Этот кружок никак не мог быть назван не только церковным, но даже и православным. Три протестанта, две католички, перешедшие из православия, несколько некрещеных евреев и большинство православных, но православных по рождению и мироощущению, а пока стоящих вне Таинства». Их объединял интерес к поиску путей религиозного возрождения через связь христианства и социализма.

Разгром кружка

В конце 1928 — начале 1929 годов участники кружка были арестованы и обвинены в участии в контрреволюционной организации и в контрреволюционной агитации. Также к «делу» были привлечены представители и других кружков гуманитарной интеллигенции. 70 человек по постановлению Коллегии ОГПУ от 22.07.1929 г. 6 человек (А. А. Мейер, К. А. Половцева, П. Ф. Смотрицкий, Г. Г. Тайбалин, Б. М. Назаров, Э. А. Зыкова) были приговорены к заключению в концлагерь на срок 10 лет, 6 человек были приговорены к заключению в концлагерь на срок 5 лет, 35 человек были приговорены к заключению в концлагерь на срок 3 года, остальные были приговорены к ссылке и высылке.

Активные члены организации

Наиболее активными участниками кружка были А. А. Мейер, А. В. Карташев (эмигрировал в 1919 году), Г. П. Федотов (эмигрировал в 1925 году), А. П. Смирнов, Н. В. Пигулевская, Н. П. Анциферов, П. Ф. Смотрицкий, историк И. М. Гревс, философ С. А. Алексеев-Аскольдов, старая большевичка С. А. Маркус (сестра жены большевистского функционера С. Кирова), Н. И. Конрад, А. А. Гизетти, Н. А. Крыжановская, М. М. Бахтин, его брат В. В. Бахтин, Д. Д. Михайлов, антропософ Н. В. Мокридин, библиограф Л. Ф. Шидловский, пианистка М. В. Юдина.

См. также

• Штейн, Вера Фёдоровна

Ссылки

• [www.krotov.info/acts/20/1920/1929meyer.htm «ДЕЛО А. А.МЕЙЕРА». «Звезда», 2006, № 11]

Отрывок, характеризующий Кружок «Воскресение»

– Была, отец, – отвечала словоохотливо старуха, – на самое Рожество удостоилась у угодников сообщиться святых, небесных тайн. А теперь из Колязина, отец, благодать великая открылась…
– Что ж, Иванушка с тобой?
– Я сам по себе иду, кормилец, – стараясь говорить басом, сказал Иванушка. – Только в Юхнове с Пелагеюшкой сошлись…
Пелагеюшка перебила своего товарища; ей видно хотелось рассказать то, что она видела.
– В Колязине, отец, великая благодать открылась.
– Что ж, мощи новые? – спросил князь Андрей.
– Полно, Андрей, – сказала княжна Марья. – Не рассказывай, Пелагеюшка.
– Ни… что ты, мать, отчего не рассказывать? Я его люблю. Он добрый, Богом взысканный, он мне, благодетель, рублей дал, я помню. Как была я в Киеве и говорит мне Кирюша юродивый – истинно Божий человек, зиму и лето босой ходит. Что ходишь, говорит, не по своему месту, в Колязин иди, там икона чудотворная, матушка пресвятая Богородица открылась. Я с тех слов простилась с угодниками и пошла…
Все молчали, одна странница говорила мерным голосом, втягивая в себя воздух.
– Пришла, отец мой, мне народ и говорит: благодать великая открылась, у матушки пресвятой Богородицы миро из щечки каплет…
– Ну хорошо, хорошо, после расскажешь, – краснея сказала княжна Марья.
– Позвольте у нее спросить, – сказал Пьер. – Ты сама видела? – спросил он.
– Как же, отец, сама удостоилась. Сияние такое на лике то, как свет небесный, а из щечки у матушки так и каплет, так и каплет…
– Да ведь это обман, – наивно сказал Пьер, внимательно слушавший странницу.
– Ах, отец, что говоришь! – с ужасом сказала Пелагеюшка, за защитой обращаясь к княжне Марье.
– Это обманывают народ, – повторил он.
– Господи Иисусе Христе! – крестясь сказала странница. – Ох, не говори, отец. Так то один анарал не верил, сказал: «монахи обманывают», да как сказал, так и ослеп. И приснилось ему, что приходит к нему матушка Печерская и говорит: «уверуй мне, я тебя исцелю». Вот и стал проситься: повези да повези меня к ней. Это я тебе истинную правду говорю, сама видела. Привезли его слепого прямо к ней, подошел, упал, говорит: «исцели! отдам тебе, говорит, в чем царь жаловал». Сама видела, отец, звезда в ней так и вделана. Что ж, – прозрел! Грех говорить так. Бог накажет, – поучительно обратилась она к Пьеру.
– Как же звезда то в образе очутилась? – спросил Пьер.
– В генералы и матушку произвели? – сказал князь Aндрей улыбаясь.
Пелагеюшка вдруг побледнела и всплеснула руками.
– Отец, отец, грех тебе, у тебя сын! – заговорила она, из бледности вдруг переходя в яркую краску.
– Отец, что ты сказал такое, Бог тебя прости. – Она перекрестилась. – Господи, прости его. Матушка, что ж это?… – обратилась она к княжне Марье. Она встала и чуть не плача стала собирать свою сумочку. Ей, видно, было и страшно, и стыдно, что она пользовалась благодеяниями в доме, где могли говорить это, и жалко, что надо было теперь лишиться благодеяний этого дома.
– Ну что вам за охота? – сказала княжна Марья. – Зачем вы пришли ко мне?…
– Нет, ведь я шучу, Пелагеюшка, – сказал Пьер. – Princesse, ma parole, je n'ai pas voulu l'offenser, [Княжна, я право, не хотел обидеть ее,] я так только. Ты не думай, я пошутил, – говорил он, робко улыбаясь и желая загладить свою вину. – Ведь это я, а он так, пошутил только.
Пелагеюшка остановилась недоверчиво, но в лице Пьера была такая искренность раскаяния, и князь Андрей так кротко смотрел то на Пелагеюшку, то на Пьера, что она понемногу успокоилась.


Странница успокоилась и, наведенная опять на разговор, долго потом рассказывала про отца Амфилохия, который был такой святой жизни, что от ручки его ладоном пахло, и о том, как знакомые ей монахи в последнее ее странствие в Киев дали ей ключи от пещер, и как она, взяв с собой сухарики, двое суток провела в пещерах с угодниками. «Помолюсь одному, почитаю, пойду к другому. Сосну, опять пойду приложусь; и такая, матушка, тишина, благодать такая, что и на свет Божий выходить не хочется».
Пьер внимательно и серьезно слушал ее. Князь Андрей вышел из комнаты. И вслед за ним, оставив божьих людей допивать чай, княжна Марья повела Пьера в гостиную.
– Вы очень добры, – сказала она ему.
– Ах, я право не думал оскорбить ее, я так понимаю и высоко ценю эти чувства!
Княжна Марья молча посмотрела на него и нежно улыбнулась. – Ведь я вас давно знаю и люблю как брата, – сказала она. – Как вы нашли Андрея? – спросила она поспешно, не давая ему времени сказать что нибудь в ответ на ее ласковые слова. – Он очень беспокоит меня. Здоровье его зимой лучше, но прошлой весной рана открылась, и доктор сказал, что он должен ехать лечиться. И нравственно я очень боюсь за него. Он не такой характер как мы, женщины, чтобы выстрадать и выплакать свое горе. Он внутри себя носит его. Нынче он весел и оживлен; но это ваш приезд так подействовал на него: он редко бывает таким. Ежели бы вы могли уговорить его поехать за границу! Ему нужна деятельность, а эта ровная, тихая жизнь губит его. Другие не замечают, а я вижу.
В 10 м часу официанты бросились к крыльцу, заслышав бубенчики подъезжавшего экипажа старого князя. Князь Андрей с Пьером тоже вышли на крыльцо.
– Это кто? – спросил старый князь, вылезая из кареты и угадав Пьера.
– AI очень рад! целуй, – сказал он, узнав, кто был незнакомый молодой человек.
Старый князь был в хорошем духе и обласкал Пьера.