Крузенштерн, Николай Иванович
| Николай Иванович Крузенштерн | |||||||||||||||||||||||||
| Nikolai Otto Leonhard von Krusenstern | |||||||||||||||||||||||||
| Дата рождения | |||||||||||||||||||||||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| Дата смерти | |||||||||||||||||||||||||
| Принадлежность | |||||||||||||||||||||||||
| Род войск |
кавалерия | ||||||||||||||||||||||||
| Звание | |||||||||||||||||||||||||
| Сражения/войны | |||||||||||||||||||||||||
| Награды и премии |
Иностранные награды:
Николай Иванович Крузенштерн (нем. Nikolai Otto Leonhard von Krusenstern; 1802—1881) — генерал-лейтенант русской императорской армии, сын адмирала Ивана Фёдоровича Крузенштерна. Возглавлял Тульскую (1847—1850) и Орловскую (1852—1854) губернии. В 1854—1856 гг. — одесский градоначальник; впоследствии сенатор. СодержаниеБиографияРодился 16 августа 1802 года в немецкой дворянской семье Эстляндской губернии. Образование получил в Институте Корпуса инженеров путей сообщения. В военную службу вступил прапорщиком 28 мая 1820 года в военные инженеры. 30 июля 1821 года переведён в лейб-гвардии Уланский полк юнкером и 20 февраля 1823 года произведён в корнеты с назначением 29 декабря того же года на должность адъютанта к исправляющему должность начальника Главнаго штаба 1-й армии геиерал-адъютанту барону Толю. 19 марта 1826 года произведён в поручики с утверждением адъютантом, причисленным по Гвардейскому корпусу. 10 октября 1828 года назначен адъютантом к начальнику Главного штаба Его Величества генерал-адъютанту графу Дибичу 1828 года и 8 ноября того же года произведён в штабс-ротмистры. Принимал участие в русско-турецкой войне 1828—1829 годов на Дунае. Отличился при переправе через Дунай, а затем, состоя в отряде генерал-адъютанта Сухозанета, проявил себя в деле при рекогносцировке мыса Голотобурн под Варной. За отличие в сражении на реке Камчик награждён орденом св. Владимира 4-й степени с бантом. Далее Крузенштерн находился при осаде Силистрии и 2 июля ему была пожалована золотая сабля с надписью «За храбрость»
Затем Крузенштерн участвовал в сражениях при Шумле и Кулевчи, перешёл вместе с главной армией через Балканы и был в деле при взятии Сливно. Вообще за отличия в этой кампании он 22 апреля 1829 года получил чин ротмистра. Продолжая состоять при Дибиче, Крузенштерн в 1831 году принимал участие в Польской кампании и за отличия против мятежных поляков был награждён орденом св. Анны 2-й степени и польским знаком отличия за военное достоинство (Virtuti Militari) 4-й степени. 7 июля 1831 года назначен флигель-адъютантом. 1 марта 1834 года Крузенштерн был переведён в Конногвардейский полк и 22 апреля того же года произведён в полковники. 17 июля 1835 года назначен состоять в Свите Его Величества и 8 сентября 1843 года произведён в генерал-майоры Свиты Его Величества с отчислением от лейб-гвардии Конного полка. В 1847—1850 гг. возглавлял Тульскую губернию, потом на протяжении 2 лет служил военным и гражданским губернатором Орловской губернии. В этой должности 19 апреля 1853 года произведён в генерал-лейтенанты. С 1855 года был одесским градоначальником («военным губернатором») и вскоре, 26 августа 1856 года, назначен сенатором — присутствовал во 2-м отделении 3-го департамента. Вышел в отставку 9 октября 1866 года. Скончался 2 декабря 1881 года. Похоронен в поместье Завалино (Владимирская область), которое издавна принадлежало предкам его жены Елизаветы Фёдоровны (1821—1892)[1] — единственной дочери и наследницы генерала Ф. В. Акинфова. Бездетные супруги удочерили племянницу Николая Ивановича — Эмилию (в замужестве Ненарокова). Награды
Напишите отзыв о статье "Крузенштерн, Николай Иванович"Примечания
Источники
| ||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Крузенштерн, Николай Иванович
– Ваше положение вдвойне ужасно, милая княжна, – помолчав немного, сказала m lle Bourienne. – Я понимаю, что вы не могли и не можете думать о себе; но я моей любовью к вам обязана это сделать… Алпатыч был у вас? Говорил он с вами об отъезде? – спросила она.Княжна Марья не отвечала. Она не понимала, куда и кто должен был ехать. «Разве можно было что нибудь предпринимать теперь, думать о чем нибудь? Разве не все равно? Она не отвечала.
– Вы знаете ли, chere Marie, – сказала m lle Bourienne, – знаете ли, что мы в опасности, что мы окружены французами; ехать теперь опасно. Ежели мы поедем, мы почти наверное попадем в плен, и бог знает…
Княжна Марья смотрела на свою подругу, не понимая того, что она говорила.
– Ах, ежели бы кто нибудь знал, как мне все все равно теперь, – сказала она. – Разумеется, я ни за что не желала бы уехать от него… Алпатыч мне говорил что то об отъезде… Поговорите с ним, я ничего, ничего не могу и не хочу…
– Я говорила с ним. Он надеется, что мы успеем уехать завтра; но я думаю, что теперь лучше бы было остаться здесь, – сказала m lle Bourienne. – Потому что, согласитесь, chere Marie, попасть в руки солдат или бунтующих мужиков на дороге – было бы ужасно. – M lle Bourienne достала из ридикюля объявление на нерусской необыкновенной бумаге французского генерала Рамо о том, чтобы жители не покидали своих домов, что им оказано будет должное покровительство французскими властями, и подала ее княжне.
– Я думаю, что лучше обратиться к этому генералу, – сказала m lle Bourienne, – и я уверена, что вам будет оказано должное уважение.
Княжна Марья читала бумагу, и сухие рыдания задергали ее лицо.
– Через кого вы получили это? – сказала она.
– Вероятно, узнали, что я француженка по имени, – краснея, сказала m lle Bourienne.
Княжна Марья с бумагой в руке встала от окна и с бледным лицом вышла из комнаты и пошла в бывший кабинет князя Андрея.
– Дуняша, позовите ко мне Алпатыча, Дронушку, кого нибудь, – сказала княжна Марья, – и скажите Амалье Карловне, чтобы она не входила ко мне, – прибавила она, услыхав голос m lle Bourienne. – Поскорее ехать! Ехать скорее! – говорила княжна Марья, ужасаясь мысли о том, что она могла остаться во власти французов.
«Чтобы князь Андрей знал, что она во власти французов! Чтоб она, дочь князя Николая Андреича Болконского, просила господина генерала Рамо оказать ей покровительство и пользовалась его благодеяниями! – Эта мысль приводила ее в ужас, заставляла ее содрогаться, краснеть и чувствовать еще не испытанные ею припадки злобы и гордости. Все, что только было тяжелого и, главное, оскорбительного в ее положении, живо представлялось ей. «Они, французы, поселятся в этом доме; господин генерал Рамо займет кабинет князя Андрея; будет для забавы перебирать и читать его письма и бумаги. M lle Bourienne lui fera les honneurs de Богучарово. [Мадемуазель Бурьен будет принимать его с почестями в Богучарове.] Мне дадут комнатку из милости; солдаты разорят свежую могилу отца, чтобы снять с него кресты и звезды; они мне будут рассказывать о победах над русскими, будут притворно выражать сочувствие моему горю… – думала княжна Марья не своими мыслями, но чувствуя себя обязанной думать за себя мыслями своего отца и брата. Для нее лично было все равно, где бы ни оставаться и что бы с ней ни было; но она чувствовала себя вместе с тем представительницей своего покойного отца и князя Андрея. Она невольно думала их мыслями и чувствовала их чувствами. Что бы они сказали, что бы они сделали теперь, то самое она чувствовала необходимым сделать. Она пошла в кабинет князя Андрея и, стараясь проникнуться его мыслями, обдумывала свое положение.
Требования жизни, которые она считала уничтоженными со смертью отца, вдруг с новой, еще неизвестной силой возникли перед княжной Марьей и охватили ее. Взволнованная, красная, она ходила по комнате, требуя к себе то Алпатыча, то Михаила Ивановича, то Тихона, то Дрона. Дуняша, няня и все девушки ничего не могли сказать о том, в какой мере справедливо было то, что объявила m lle Bourienne. Алпатыча не было дома: он уехал к начальству. Призванный Михаил Иваныч, архитектор, явившийся к княжне Марье с заспанными глазами, ничего не мог сказать ей. Он точно с той же улыбкой согласия, с которой он привык в продолжение пятнадцати лет отвечать, не выражая своего мнения, на обращения старого князя, отвечал на вопросы княжны Марьи, так что ничего определенного нельзя было вывести из его ответов. Призванный старый камердинер Тихон, с опавшим и осунувшимся лицом, носившим на себе отпечаток неизлечимого горя, отвечал «слушаю с» на все вопросы княжны Марьи и едва удерживался от рыданий, глядя на нее.
Наконец вошел в комнату староста Дрон и, низко поклонившись княжне, остановился у притолоки.
Княжна Марья прошлась по комнате и остановилась против него.
– Дронушка, – сказала княжна Марья, видевшая в нем несомненного друга, того самого Дронушку, который из своей ежегодной поездки на ярмарку в Вязьму привозил ей всякий раз и с улыбкой подавал свой особенный пряник. – Дронушка, теперь, после нашего несчастия, – начала она и замолчала, не в силах говорить дальше.
– Все под богом ходим, – со вздохом сказал он. Они помолчали.
– Дронушка, Алпатыч куда то уехал, мне не к кому обратиться. Правду ли мне говорят, что мне и уехать нельзя?
– Отчего же тебе не ехать, ваше сиятельство, ехать можно, – сказал Дрон.
– Мне сказали, что опасно от неприятеля. Голубчик, я ничего не могу, ничего не понимаю, со мной никого нет. Я непременно хочу ехать ночью или завтра рано утром. – Дрон молчал. Он исподлобья взглянул на княжну Марью.
– Лошадей нет, – сказал он, – я и Яков Алпатычу говорил.
– Отчего же нет? – сказала княжна.
– Все от божьего наказания, – сказал Дрон. – Какие лошади были, под войска разобрали, а какие подохли, нынче год какой. Не то лошадей кормить, а как бы самим с голоду не помереть! И так по три дня не емши сидят. Нет ничего, разорили вконец.
Княжна Марья внимательно слушала то, что он говорил ей.
– Мужики разорены? У них хлеба нет? – спросила она.
– Голодной смертью помирают, – сказал Дрон, – не то что подводы…
– Да отчего же ты не сказал, Дронушка? Разве нельзя помочь? Я все сделаю, что могу… – Княжне Марье странно было думать, что теперь, в такую минуту, когда такое горе наполняло ее душу, могли быть люди богатые и бедные и что могли богатые не помочь бедным. Она смутно знала и слышала, что бывает господский хлеб и что его дают мужикам. Она знала тоже, что ни брат, ни отец ее не отказали бы в нужде мужикам; она только боялась ошибиться как нибудь в словах насчет этой раздачи мужикам хлеба, которым она хотела распорядиться. Она была рада тому, что ей представился предлог заботы, такой, для которой ей не совестно забыть свое горе. Она стала расспрашивать Дронушку подробности о нуждах мужиков и о том, что есть господского в Богучарове.
- Родившиеся 16 августа
- Родившиеся в 1802 году
- Умершие 2 декабря
- Умершие в 1881 году
- Кавалеры золотого оружия «За храбрость»
- Кавалеры ордена Святого Георгия IV класса
- Кавалеры ордена Святого Владимира 3 степени
- Кавалеры ордена Святого Владимира 4 степени
- Кавалеры ордена Святой Анны 1 степени
- Кавалеры ордена Святой Анны 2 степени
- Кавалеры ордена Святой Анны 3 степени
- Кавалеры ордена Святого Станислава 1 степени
- Кавалеры ордена Святого Станислава 2 степени
- Кавалеры золотого знака ордена Virtuti Militari
- Кавалеры ордена Красного орла
- Персоналии по алфавиту
- Орловские губернаторы
- Генерал-лейтенанты (Российская империя)
- Участники Русско-турецкой войны (1828—1829)
- Участники подавления Польского восстания 1830—1831 годов
- Сенаторы Российской империи
- Крузенштерны
