Крук, Уолтер

Уолтер Крук
Уолтер Крук в октябре 1948
Общая информация
Родился	28 апреля 1913(1913-04-28) (110 лет) Уиттл-ле-Вудс, Англия
Гражданство	Англия
Позиция	защитник
Информация о клубе
Клуб
Карьера
Клубная карьера*
1931—1947	Блэкберн Роверс	218 (0)
1947—1948	Болтон Уондерерс	28 (0)
Тренерская карьера
1948—1950	Аякс
1950—1953	Аккрингтон Стэнли
1953—1954	Аякс
1954—1955	Уиган Атлетик
1955—1970	Престон Норт Энд	тренер
* Количество игр и голов за профессиональный клуб считается только для различных лиг национальных чемпионатов.

Уолтер Крук (англ. Walter Crook; 28 апреля 1913, Уиттл-ле-Вудс — 27 декабря 1988, Меллор) — английский футбольный тренер, руководил такими командами как «Аякс», «Аккрингтон Стэнли» и «Уиган Атлетик». В качестве игрока, выступал на позиции защитника за «Блэкберн Роверс» и «Болтон Уондерерс», игровую карьеру завершил из-за травмы.

Биография

Уолтер Крук родился 28 апреля 1913 года на западе Англии, в деревне Уиттл-ле-Вудс, графства Ланкашир.

Клубная карьера

Профессиональным футболистом Уолтер стал в 1930 году. С 1931 года, Крук начал выступать за «Блэкберн Роверс». Начиная с 1934 года и во время Второй мировой войны Уолтер не пропустил ни одной игры своего клуба, как в Лиге, так и в кубке Англии, в подряд Крук сыграл 208 матчей, этот результат является рекордным для клуба и посей день. Во время Второй мировой войны, Крук был военным инструктором по физической культуры, а после войны, Уолтер был назначен капитаном «Блэкберна». Во всех турнирах Уолтер сыграл за «Блэкберн» 237 матчей и забил 2 мяча. В 1947 году, после ссоры с главным тренером Эдди Хэпгудом, Уолтер покинул команду и перешёл в «Болтон Уондерерс». За «Болтон» Крук сыграл 28 матчей, а затем был вынужден завершить свою карьеру из-за травмы.

Тренерская карьера

Завершив вынуждено игровою карьеру, Уолтер в 1948 году стал тренером, первым местом его работы стал нидерландский «Аякс» из Амстердама. В то время, «Аякс» не был самым сильным клубом в стране. В сезоне 1949/50, «Аякс» стал победителем в своей Западной лиге, но выйдя в плей-офф чемпионата Голландии, клуб занял лишь четвёртое место, а чемпионом стал клуб «Лимбюргия». Примечательно то, что команда стала чемпионом именно в Амстердаме, обыграв в гостях «Аякс» со счётом 0:6. После неудачного сезона, Уолтер подал в отставку и вскоре вернулся обратно в Англию.

Но уже в мае 1951 года, Крук стал тренером клуба «Аккрингтон Стэнли», предыдущий тренер команды Джимми Портер и его помощник Алик Стэнли Робинсон собственноручно уволились с занимаемых должностях поле крупного поражения команды со счётом 1:9 от клуба «Линкольн». Сезон 1950/51 команда закончила на 23-ем месте, но ходу сезона, в начале июня 1951 года, совет директоров повысил Крука до должности тренера-менеджера. В следующем сезоне команда улучшила свой прошлый результат, заняв 22-ое место. В июне 1952 года, Уолтер был назначен секретарём-менеджером, эта должность позволила ему пригласить на пост тренера бывшего игрока «Манчестер Юнайтеда» Билли Уигглесуорта. Но идея оказалось неудачной, и уже в январе 1953 года у Уолтера появились разногласия с советом директоров клуба, а в феврале, Крук подал в отставку. В июле 1953 года, Уолтер ненадолго вернулся в свой бывший клуб «Аякс», а в 1954 году стал тренером английского «Уиган Атлетика». С 1955 по 1970 год, Уолтер работал тренером в клубе «Престон Норт Энд».

Ссылки

• [hem.passagen.se/accringtonstanley/Club/Manager%20Profiles.htm Биография на сайте Hem.passagen.se] (англ.)

Отрывок, характеризующий Крук, Уолтер

– Нет, после обеда, – сказал старый граф, видимо, в этом чтении предвидевший большое удовольствие.
За обедом, за которым пили шампанское за здоровье нового Георгиевского кавалера, Шиншин рассказывал городские новости о болезни старой грузинской княгини, о том, что Метивье исчез из Москвы, и о том, что к Растопчину привели какого то немца и объявили ему, что это шампиньон (так рассказывал сам граф Растопчин), и как граф Растопчин велел шампиньона отпустить, сказав народу, что это не шампиньон, а просто старый гриб немец.
– Хватают, хватают, – сказал граф, – я графине и то говорю, чтобы поменьше говорила по французски. Теперь не время.
– А слышали? – сказал Шиншин. – Князь Голицын русского учителя взял, по русски учится – il commence a devenir dangereux de parler francais dans les rues. [становится опасным говорить по французски на улицах.]
– Ну что ж, граф Петр Кирилыч, как ополченье то собирать будут, и вам придется на коня? – сказал старый граф, обращаясь к Пьеру.
Пьер был молчалив и задумчив во все время этого обеда. Он, как бы не понимая, посмотрел на графа при этом обращении.
– Да, да, на войну, – сказал он, – нет! Какой я воин! А впрочем, все так странно, так странно! Да я и сам не понимаю. Я не знаю, я так далек от военных вкусов, но в теперешние времена никто за себя отвечать не может.
После обеда граф уселся покойно в кресло и с серьезным лицом попросил Соню, славившуюся мастерством чтения, читать.
– «Первопрестольной столице нашей Москве.
Неприятель вошел с великими силами в пределы России. Он идет разорять любезное наше отечество», – старательно читала Соня своим тоненьким голоском. Граф, закрыв глаза, слушал, порывисто вздыхая в некоторых местах.
Наташа сидела вытянувшись, испытующе и прямо глядя то на отца, то на Пьера.
Пьер чувствовал на себе ее взгляд и старался не оглядываться. Графиня неодобрительно и сердито покачивала головой против каждого торжественного выражения манифеста. Она во всех этих словах видела только то, что опасности, угрожающие ее сыну, еще не скоро прекратятся. Шиншин, сложив рот в насмешливую улыбку, очевидно приготовился насмехаться над тем, что первое представится для насмешки: над чтением Сони, над тем, что скажет граф, даже над самым воззванием, ежели не представится лучше предлога.
Прочтя об опасностях, угрожающих России, о надеждах, возлагаемых государем на Москву, и в особенности на знаменитое дворянство, Соня с дрожанием голоса, происходившим преимущественно от внимания, с которым ее слушали, прочла последние слова: «Мы не умедлим сами стать посреди народа своего в сей столице и в других государства нашего местах для совещания и руководствования всеми нашими ополчениями, как ныне преграждающими пути врагу, так и вновь устроенными на поражение оного, везде, где только появится. Да обратится погибель, в которую он мнит низринуть нас, на главу его, и освобожденная от рабства Европа да возвеличит имя России!»
– Вот это так! – вскрикнул граф, открывая мокрые глаза и несколько раз прерываясь от сопенья, как будто к носу ему подносили склянку с крепкой уксусной солью. – Только скажи государь, мы всем пожертвуем и ничего не пожалеем.
Шиншин еще не успел сказать приготовленную им шутку на патриотизм графа, как Наташа вскочила с своего места и подбежала к отцу.
– Что за прелесть, этот папа! – проговорила она, целуя его, и она опять взглянула на Пьера с тем бессознательным кокетством, которое вернулось к ней вместе с ее оживлением.
– Вот так патриотка! – сказал Шиншин.
– Совсем не патриотка, а просто… – обиженно отвечала Наташа. – Вам все смешно, а это совсем не шутка…
– Какие шутки! – повторил граф. – Только скажи он слово, мы все пойдем… Мы не немцы какие нибудь…
– А заметили вы, – сказал Пьер, – что сказало: «для совещания».
– Ну уж там для чего бы ни было…
В это время Петя, на которого никто не обращал внимания, подошел к отцу и, весь красный, ломающимся, то грубым, то тонким голосом, сказал:
– Ну теперь, папенька, я решительно скажу – и маменька тоже, как хотите, – я решительно скажу, что вы пустите меня в военную службу, потому что я не могу… вот и всё…
Графиня с ужасом подняла глаза к небу, всплеснула руками и сердито обратилась к мужу.
– Вот и договорился! – сказала она.
Но граф в ту же минуту оправился от волнения.
– Ну, ну, – сказал он. – Вот воин еще! Глупости то оставь: учиться надо.