Крупенский, Павел Николаевич

Павел Николаевич Крупенский
Дата рождения:	19 февраля 1863(1863-02-19)
Дата смерти:	1939(1939)
Гражданство:	Российская империя Российская империя
Образование:	Николаевское кавалерийское училище
Партия:	Всероссийский национальный союз
Род деятельности:	член Государственной думы II, III и IV созывов от Бессарабской губернии
Награды:	3-й ст. 2-й ст. 3-й ст.

Па́вел Никола́евич Крупе́нский (1863—1939) — русский общественный и политический деятель, один из лидеров Всероссийского национального союза, член Государственной думы от Бессарабской губернии.

Биография

Происходил из потомственных дворян Бессарабской губернии; православного вероисповедания, — сын губернского предводителя дворянства Николая Матвеевича Крупенского. Братья Анатолий и Василий были дипломатами, а Михаил и Александр — губернскими предводителями дворянства.

Окончил Киевское реальное училище и Николаевское кавалерийское училище по 1-му разряду (1885), откуда выпущен был корнетом в лейб-гвардии Гродненский гусарский полк. В 1892—1897 годах состоял адъютантом при Варшавском генерал-губернаторе. В 1897 году вышел в отставку в чине полковника гвардии.

По выходе в отставку посвятил себя общественной деятельности. Был землевладельцем Хотинского уезда (811 десятин). Избирался гласным Хотинского уездного и Бессарабского губернского земских собраний, членом Хотинской уездной земской управы (1897—1899), Хотинским уездным предводителем дворянства (1899—1910), почетным мировым судьей по Хотинскому уезду 1898—1917 и депутатом дворянства Хотинского уезда (1908—1910). Дослужился до чина действительного статского советника (1907), состоял в придворном звании камергера (1909).

После провозглашения Октябрьского манифеста стал одним из организаторов бессарабского политического кружка «Кишиневские русские патриоты» и Бессарабской партии центра. В 1906 году присутствовал на 3-м Всероссийском съезде русских людей в Киеве, участвовал в обсуждении думской предвыборной кампании. В дальнейшем не принимал участия в деятельности правых организаций.

В феврале 1907 года был избран членом II Государственной думы от Бессарабской губернии. Входил в группу правых, был её представителем в Совещании членов президиума Думы и представителей фракций. Состоял членом финансовой комиссии. Поддержал осуждение политических убийств и террора.

Был старшиной Клуба умеренных и правых партий, созданного весной 1907 года в Санкт-Петербурге для координации деятельности думских правых. 16 мая того же года во главе депутации правых членов Думы удостоился аудиенции у Николая II в Царском Селе, а в июне участвовал во Всероссийском съезде земских деятелей в Москве.

В ноябре 1907 года был избран членом III Государственной думы от съезда землевладельцев Бессарабской губернии. Входил во фракцию умеренно-правых, с 3-й сессии — в русскую национальную фракцию. Был товарищем председателя Совета национальной фракции. В 1909 году стал инициатором создания правоцентристского блока с участием националистов и октябристов, выступал за упразднении конституционного иммунитета Финляндии. Состоял председателем комиссии для рассмотрения законопроекта о порядке издания касающихся Финляндии законов и постановлений, а также членом комиссий: распорядительной, бюджетной, по государственной обороне, по запросам, по Наказу, по судебной реформе, финансовой и по местному самоуправлению.

В 1908—1910 годах был одним из лидеров Партии умеренно-правых. В 1909 году стал одним из организаторов и старшиной Всероссийского национального клуба. 31 января 1910 года был избран членом Совета Всероссийского национального союза. Выступал за более гибкую партийную политику в отношении инородцев.

По сообщению газеты «Утро России», Крупенский стоял за назначением Л. А. Кассо министром просвещения:

Инициатива выбора Л. А. Кассо исходит исключительно от националистов и от депутата Крупенского. Брат Крупенского, бессарабский предводитель дворянства А. Н. Крупенский, также играющий известную роль в закулисной жизни, женат на сестре Л. А. Кассо и состоит в близких и дружественных отношениях, как с ним, так и с П. А. Столыпиным.

В 1911 году, после парламентского кризиса, вызванного проведением законопроекта о земствах в Западной крае в Государственном совете, покинул Совет ВНС, организовал и возглавил группу независимых националистов в Думе.

В 1912 году был вновь избран в Государственную думу. Состоял товарищем председателя фракции центра, представлял её в Совете старейшин Думы. Состоял председателем комиссии по Наказу, а также членом комиссий: бюджетной, распорядительной, по запросам, по военным и морским делам, согласительной, по борьбе с немецким засильем, сельскохозяйственной и распорядительной. С началом Первой мировой войны был избран членом Особого совещания для обсуждения и объединения мероприятий по обороне государства.

В августе 1915 года вошел в бюро Прогрессивного блока от фракции центра, с сентября состоял секретарем его думской части. Старался не допустить излишней оппозиционности Прогрессивного блока к правительству, тайно предупреждал последнее о намерениях лидеров блока. В ноябре 1916 года, после разоблачения связей с правительством, был вынужден покинуть блок и фракцию центристов.

После Февральской революции и падения царского правительства был разоблачен как платный агент Департамента полиции и обвинен в получении 20 тысяч рублей из секретных правительственных фондов. 15 марта сложил полномочия члена ГД и прислал во Временный комитет чек на 20 тысяч рублей.

Участвовал в Белом движении, затем эмигрировал во Францию.

Жил в Париже, входил в Высший монархический совет и был одним из руководителей Объединения русских монархистов. В 1921 году участвовал в Рейхенгалльском монархическом съезде. Был сторонником великого князя Кирилла Владимировича, входил в созданное при нем Государево совещание, был председателем Информационного бюро. Также состоял председателем Общества единения русских в Ницце, в 1920 году основал в Ницце Свободную академию художеств. Написал историческое исследование «Тайна императора: Александр I и Феодор Козьмич» (Берлин, 1927).

В 1934 году принимал участие в торжественном заседании, посвященном «Дню императорской России», проходившем в Союзе галлиполийцев. Участвовал в работе Общества содействия русским национальным организациям молодого поколения.

Умер в 1939 году. Был женат, имел ребенка.

Награды

• Орден Святого Станислава 3-й ст. (1893);
• Орден Святой Анны 2-й ст. (1901);
• Орден Святого Владимира 3-й ст. (1914).

• медаль «В память царствования императора Александра III»
• медаль «В память 300-летия царствования дома Романовых» (1913)

Иностранные:

• черногорский орден Князя Даниила I 4-й ст.

Источники

• Список гражданским чинам четвёртого класса. Исправлен по 1 марта 1916 года. — Пг., 1916. — С. 1139.
• 3-й созыв Государственной Думы: портреты, биографии, автографы. — Санкт-Петербург: издание Н. Н. Ольшанскаго, 1910.
• [www.tez-rus.net/ViewGood30801.html Государственная дума Российской империи: 1906—1917. Москва: РОССПЭН, 2008.]
• [www.dommuseum.ru/index.php?m=dist&pid=6999 Российское зарубежье во Франции 1919—2000. Л. Мнухин, М. Авриль, В. Лосская. Москва, 2008.]

Отрывок, характеризующий Крупенский, Павел Николаевич

Как оно всегда бывает для одиноких женщин, долго проживших без мужского общества, при появлении Анатоля все три женщины в доме князя Николая Андреевича одинаково почувствовали, что жизнь их была не жизнью до этого времени. Сила мыслить, чувствовать, наблюдать мгновенно удесятерилась во всех их, и как будто до сих пор происходившая во мраке, их жизнь вдруг осветилась новым, полным значения светом.
Княжна Марья вовсе не думала и не помнила о своем лице и прическе. Красивое, открытое лицо человека, который, может быть, будет ее мужем, поглощало всё ее внимание. Он ей казался добр, храбр, решителен, мужествен и великодушен. Она была убеждена в этом. Тысячи мечтаний о будущей семейной жизни беспрестанно возникали в ее воображении. Она отгоняла и старалась скрыть их.
«Но не слишком ли я холодна с ним? – думала княжна Марья. – Я стараюсь сдерживать себя, потому что в глубине души чувствую себя к нему уже слишком близкою; но ведь он не знает всего того, что я о нем думаю, и может вообразить себе, что он мне неприятен».
И княжна Марья старалась и не умела быть любезной с новым гостем. «La pauvre fille! Elle est diablement laide», [Бедная девушка, она дьявольски дурна собою,] думал про нее Анатоль.
M lle Bourienne, взведенная тоже приездом Анатоля на высокую степень возбуждения, думала в другом роде. Конечно, красивая молодая девушка без определенного положения в свете, без родных и друзей и даже родины не думала посвятить свою жизнь услугам князю Николаю Андреевичу, чтению ему книг и дружбе к княжне Марье. M lle Bourienne давно ждала того русского князя, который сразу сумеет оценить ее превосходство над русскими, дурными, дурно одетыми, неловкими княжнами, влюбится в нее и увезет ее; и вот этот русский князь, наконец, приехал. У m lle Bourienne была история, слышанная ею от тетки, доконченная ею самой, которую она любила повторять в своем воображении. Это была история о том, как соблазненной девушке представлялась ее бедная мать, sa pauvre mere, и упрекала ее за то, что она без брака отдалась мужчине. M lle Bourienne часто трогалась до слез, в воображении своем рассказывая ему , соблазнителю, эту историю. Теперь этот он , настоящий русский князь, явился. Он увезет ее, потом явится ma pauvre mere, и он женится на ней. Так складывалась в голове m lle Bourienne вся ее будущая история, в самое то время как она разговаривала с ним о Париже. Не расчеты руководили m lle Bourienne (она даже ни минуты не обдумывала того, что ей делать), но всё это уже давно было готово в ней и теперь только сгруппировалось около появившегося Анатоля, которому она желала и старалась, как можно больше, нравиться.
Маленькая княгиня, как старая полковая лошадь, услыхав звук трубы, бессознательно и забывая свое положение, готовилась к привычному галопу кокетства, без всякой задней мысли или борьбы, а с наивным, легкомысленным весельем.
Несмотря на то, что Анатоль в женском обществе ставил себя обыкновенно в положение человека, которому надоедала беготня за ним женщин, он чувствовал тщеславное удовольствие, видя свое влияние на этих трех женщин. Кроме того он начинал испытывать к хорошенькой и вызывающей Bourienne то страстное, зверское чувство, которое на него находило с чрезвычайной быстротой и побуждало его к самым грубым и смелым поступкам.
Общество после чаю перешло в диванную, и княжну попросили поиграть на клавикордах. Анатоль облокотился перед ней подле m lle Bourienne, и глаза его, смеясь и радуясь, смотрели на княжну Марью. Княжна Марья с мучительным и радостным волнением чувствовала на себе его взгляд. Любимая соната переносила ее в самый задушевно поэтический мир, а чувствуемый на себе взгляд придавал этому миру еще большую поэтичность. Взгляд же Анатоля, хотя и был устремлен на нее, относился не к ней, а к движениям ножки m lle Bourienne, которую он в это время трогал своею ногою под фортепиано. M lle Bourienne смотрела тоже на княжну, и в ее прекрасных глазах было тоже новое для княжны Марьи выражение испуганной радости и надежды.
«Как она меня любит! – думала княжна Марья. – Как я счастлива теперь и как могу быть счастлива с таким другом и таким мужем! Неужели мужем?» думала она, не смея взглянуть на его лицо, чувствуя всё тот же взгляд, устремленный на себя.
Ввечеру, когда после ужина стали расходиться, Анатоль поцеловал руку княжны. Она сама не знала, как у ней достало смелости, но она прямо взглянула на приблизившееся к ее близоруким глазам прекрасное лицо. После княжны он подошел к руке m lle Bourienne (это было неприлично, но он делал всё так уверенно и просто), и m lle Bourienne вспыхнула и испуганно взглянула на княжну.
«Quelle delicatesse» [Какая деликатность,] – подумала княжна. – Неужели Ame (так звали m lle Bourienne) думает, что я могу ревновать ее и не ценить ее чистую нежность и преданность ко мне. – Она подошла к m lle Bourienne и крепко ее поцеловала. Анатоль подошел к руке маленькой княгини.
– Non, non, non! Quand votre pere m'ecrira, que vous vous conduisez bien, je vous donnerai ma main a baiser. Pas avant. [Нет, нет, нет! Когда отец ваш напишет мне, что вы себя ведете хорошо, тогда я дам вам поцеловать руку. Не прежде.] – И, подняв пальчик и улыбаясь, она вышла из комнаты.


Все разошлись, и, кроме Анатоля, который заснул тотчас же, как лег на постель, никто долго не спал эту ночь.
«Неужели он мой муж, именно этот чужой, красивый, добрый мужчина; главное – добрый», думала княжна Марья, и страх, который почти никогда не приходил к ней, нашел на нее. Она боялась оглянуться; ей чудилось, что кто то стоит тут за ширмами, в темном углу. И этот кто то был он – дьявол, и он – этот мужчина с белым лбом, черными бровями и румяным ртом.
Она позвонила горничную и попросила ее лечь в ее комнате.
M lle Bourienne в этот вечер долго ходила по зимнему саду, тщетно ожидая кого то и то улыбаясь кому то, то до слез трогаясь воображаемыми словами рauvre mere, упрекающей ее за ее падение.
Маленькая княгиня ворчала на горничную за то, что постель была нехороша. Нельзя было ей лечь ни на бок, ни на грудь. Всё было тяжело и неловко. Живот ее мешал ей. Он мешал ей больше, чем когда нибудь, именно нынче, потому что присутствие Анатоля перенесло ее живее в другое время, когда этого не было и ей было всё легко и весело. Она сидела в кофточке и чепце на кресле. Катя, сонная и с спутанной косой, в третий раз перебивала и переворачивала тяжелую перину, что то приговаривая.
– Я тебе говорила, что всё буграми и ямами, – твердила маленькая княгиня, – я бы сама рада была заснуть, стало быть, я не виновата, – и голос ее задрожал, как у собирающегося плакать ребенка.
Старый князь тоже не спал. Тихон сквозь сон слышал, как он сердито шагал и фыркал носом. Старому князю казалось, что он был оскорблен за свою дочь. Оскорбление самое больное, потому что оно относилось не к нему, а к другому, к дочери, которую он любит больше себя. Он сказал себе, что он передумает всё это дело и найдет то, что справедливо и должно сделать, но вместо того он только больше раздражал себя.
«Первый встречный показался – и отец и всё забыто, и бежит кверху, причесывается и хвостом виляет, и сама на себя не похожа! Рада бросить отца! И знала, что я замечу. Фр… фр… фр… И разве я не вижу, что этот дурень смотрит только на Бурьенку (надо ее прогнать)! И как гордости настолько нет, чтобы понять это! Хоть не для себя, коли нет гордости, так для меня, по крайней мере. Надо ей показать, что этот болван об ней и не думает, а только смотрит на Bourienne. Нет у ней гордости, но я покажу ей это»…
Сказав дочери, что она заблуждается, что Анатоль намерен ухаживать за Bourienne, старый князь знал, что он раздражит самолюбие княжны Марьи, и его дело (желание не разлучаться с дочерью) будет выиграно, и потому успокоился на этом. Он кликнул Тихона и стал раздеваться.
«И чорт их принес! – думал он в то время, как Тихон накрывал ночной рубашкой его сухое, старческое тело, обросшее на груди седыми волосами. – Я их не звал. Приехали расстраивать мою жизнь. И немного ее осталось».
– К чорту! – проговорил он в то время, как голова его еще была покрыта рубашкой.
Тихон знал привычку князя иногда вслух выражать свои мысли, а потому с неизменным лицом встретил вопросительно сердитый взгляд лица, появившегося из под рубашки.
– Легли? – спросил князь.
Тихон, как и все хорошие лакеи, знал чутьем направление мыслей барина. Он угадал, что спрашивали о князе Василье с сыном.
– Изволили лечь и огонь потушили, ваше сиятельство.
– Не за чем, не за чем… – быстро проговорил князь и, всунув ноги в туфли и руки в халат, пошел к дивану, на котором он спал.
Несмотря на то, что между Анатолем и m lle Bourienne ничего не было сказано, они совершенно поняли друг друга в отношении первой части романа, до появления pauvre mere, поняли, что им нужно много сказать друг другу тайно, и потому с утра они искали случая увидаться наедине. В то время как княжна прошла в обычный час к отцу, m lle Bourienne сошлась с Анатолем в зимнем саду.
Княжна Марья подходила в этот день с особенным трепетом к двери кабинета. Ей казалось, что не только все знают, что нынче совершится решение ее судьбы, но что и знают то, что она об этом думает. Она читала это выражение в лице Тихона и в лице камердинера князя Василья, который с горячей водой встретился в коридоре и низко поклонился ей.