Крупп, Фридрих Карл
| Фридрих Крупп | |
| нем. Friedrich Karl Krupp | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Дата смерти: | |
| Место смерти: | |
| Гражданство: | |
| Компания | |
Фридрих Карл Крупп (нем. Friedrich Karl Krupp; 17 июля 1787 года, Эссен — 8 октября 1826 года, Эссен) — немецкий промышленник, член династии Крупп, основатель фирмы Friedrich Krupp AG Hoesch-Krupp.
Биография
Фридрих Крупп родился в семье буржуа в Эссене. Главой семьи была бабушка, Элене Амалия Крупп (1732—1810), урождённая Ашерфельд. Она превратила лавку колониальных товаров, которую унаследовала от своего мужа, Фридриха Йодокуса Круппа, в комплекс различных промышленно-торговых предприятий.
В 1807 году Крупп получил в подарок от своей бабушки металлургический завод «Добрая надежда» в Штеркраде, который она купила на торгах. Крупп быстро привёл дела в упадок. Бабушка аннулирует дарственную и в 1808 году передаёт завод братьям Францу и Герхарду Ханиэль и Генриху Хайсен, которые превратили завод в крупнейшего работодателя в Оберхаузене.
Бабушка умерла в 1810 году. Наследство получает Фридрих Крупп, с этим стартовым капиталом он основывает мастерскую, которую 20 ноября 1811 года переименовывает в фирму «Фридрих Крупп в защиту английской литой стали и изделий из неё». Его компаньонами становятся братья Георг Карл Готфрид и Вильгельм Георг Людвиг фон Кехель, которые утверждали, что имеют большой опыт в производстве литой стали. Целью Круппа было произвести пользующийся большим спросом материал, который со времён континентальной блокады 1806 года Наполеоном Бонапартом Великобритании больше не попадал в Европу. Впрочем, он не был первым, производство английской литой стали было уже известно на континенте с тех пор, как в 1804 году Иоганн Конрад Фишер (1773—1854) в Шафхаузене прекратил английскую монополию. Таким образом, ниша в рынке была, и она ещё не была заполнена.
Первоначально Крупп мог производить только цементную сталь, в 1812 году он впервые выпустил напильники из этого материала. Сталелитейная фабрика была пущена только в 1813 году после того, как в неё были инвестированы 30 000 имперских талеров — при минимальных доходах. Крупп уничтожил последние остатки семейного капитала. Кроме того, его компаньоны оказались ненадёжными: их так называемые знания в области сталелитейного дела оказались фикцией. Почти банкрот Крупп в 1816 году расстался с ними и стал единоличным хозяином фирмы. В этом же году он впервые выпустил английскую сталь. К этому времени континентальная блокада уже три года как была снята, и настоящая английская литая сталь снова появилась на континенте в больших количествах.
В 1817 году его фирма начала выпускать инструменты для кожевенного производства, свёрла, токарные резцы, монетные штампы и вальцы.
В 1818 году он расширил производство и построил новый завод в западной части города, который был пущен 18 октября 1819 года. Завод был рассчитан на 60 плавильных печей, но на первых порах работало только восемь из них. В это же время он построил дом смотрителей, который позже стал главным зданием фирмы «Крупп».
В 1820 году он начал выпускать режущие инструменты, пилы и колокольчики.
Но фирма никогда не будет процветающей. При строительстве нового завода Крупп очень задолжал, он часто болел. 8 октября 1826 года он умер от отёка лёгких. Предприятие Круппа состояло на тот момент из семи рабочих. Его 14-летний сын Альфред Крупп унаследовал его предприятие, которое в течение последующих десятилетий стало всемирно известным и сейчас входит в состав промышленного конгломерата «ThyssenKrupp AG».
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
Для улучшения этой статьи желательно?:
|
Напишите отзыв о статье "Крупп, Фридрих Карл"
Отрывок, характеризующий Крупп, Фридрих Карл
Один раненый старый солдат с подвязанной рукой, шедший за телегой, взялся за нее здоровой рукой и оглянулся на Пьера.– Что ж, землячок, тут положат нас, что ль? Али до Москвы? – сказал он.
Пьер так задумался, что не расслышал вопроса. Он смотрел то на кавалерийский, повстречавшийся теперь с поездом раненых полк, то на ту телегу, у которой он стоял и на которой сидели двое раненых и лежал один, и ему казалось, что тут, в них, заключается разрешение занимавшего его вопроса. Один из сидевших на телеге солдат был, вероятно, ранен в щеку. Вся голова его была обвязана тряпками, и одна щека раздулась с детскую голову. Рот и нос у него были на сторону. Этот солдат глядел на собор и крестился. Другой, молодой мальчик, рекрут, белокурый и белый, как бы совершенно без крови в тонком лице, с остановившейся доброй улыбкой смотрел на Пьера; третий лежал ничком, и лица его не было видно. Кавалеристы песельники проходили над самой телегой.
– Ах запропала… да ежова голова…
– Да на чужой стороне живучи… – выделывали они плясовую солдатскую песню. Как бы вторя им, но в другом роде веселья, перебивались в вышине металлические звуки трезвона. И, еще в другом роде веселья, обливали вершину противоположного откоса жаркие лучи солнца. Но под откосом, у телеги с ранеными, подле запыхавшейся лошаденки, у которой стоял Пьер, было сыро, пасмурно и грустно.
Солдат с распухшей щекой сердито глядел на песельников кавалеристов.
– Ох, щегольки! – проговорил он укоризненно.
– Нынче не то что солдат, а и мужичков видал! Мужичков и тех гонят, – сказал с грустной улыбкой солдат, стоявший за телегой и обращаясь к Пьеру. – Нынче не разбирают… Всем народом навалиться хотят, одью слово – Москва. Один конец сделать хотят. – Несмотря на неясность слов солдата, Пьер понял все то, что он хотел сказать, и одобрительно кивнул головой.
Дорога расчистилась, и Пьер сошел под гору и поехал дальше.
Пьер ехал, оглядываясь по обе стороны дороги, отыскивая знакомые лица и везде встречая только незнакомые военные лица разных родов войск, одинаково с удивлением смотревшие на его белую шляпу и зеленый фрак.
Проехав версты четыре, он встретил первого знакомого и радостно обратился к нему. Знакомый этот был один из начальствующих докторов в армии. Он в бричке ехал навстречу Пьеру, сидя рядом с молодым доктором, и, узнав Пьера, остановил своего казака, сидевшего на козлах вместо кучера.
– Граф! Ваше сиятельство, вы как тут? – спросил доктор.
– Да вот хотелось посмотреть…
– Да, да, будет что посмотреть…
Пьер слез и, остановившись, разговорился с доктором, объясняя ему свое намерение участвовать в сражении.
Доктор посоветовал Безухову прямо обратиться к светлейшему.
– Что же вам бог знает где находиться во время сражения, в безызвестности, – сказал он, переглянувшись с своим молодым товарищем, – а светлейший все таки знает вас и примет милостиво. Так, батюшка, и сделайте, – сказал доктор.
Доктор казался усталым и спешащим.
– Так вы думаете… А я еще хотел спросить вас, где же самая позиция? – сказал Пьер.
– Позиция? – сказал доктор. – Уж это не по моей части. Проедете Татаринову, там что то много копают. Там на курган войдете: оттуда видно, – сказал доктор.
– И видно оттуда?.. Ежели бы вы…
Но доктор перебил его и подвинулся к бричке.
– Я бы вас проводил, да, ей богу, – вот (доктор показал на горло) скачу к корпусному командиру. Ведь у нас как?.. Вы знаете, граф, завтра сражение: на сто тысяч войска малым числом двадцать тысяч раненых считать надо; а у нас ни носилок, ни коек, ни фельдшеров, ни лекарей на шесть тысяч нет. Десять тысяч телег есть, да ведь нужно и другое; как хочешь, так и делай.
Та странная мысль, что из числа тех тысяч людей живых, здоровых, молодых и старых, которые с веселым удивлением смотрели на его шляпу, было, наверное, двадцать тысяч обреченных на раны и смерть (может быть, те самые, которых он видел), – поразила Пьера.
