Крутится, вертится шар голубой
- Крутится, вертится шар голубой,
- Крутится, вертится над головой,
- Крутится, вертится, хочет упасть,
- Кавалер барышню хочет украсть.
- Где эта улица, где этот дом,
- Где эта барышня, что я влюблён,
- Вот эта улица, вот этот дом,
- Вот эта барышня, что я влюблён.
«Кру́тится, ве́ртится шар голубо́й» — песня, впервые прозвучавшая в фильме «Юность Максима» (1934) из кинотрилогии о Максиме режиссёров Григория Козинцева и Леонида Трауберга. Песня была исполнена актёром Борисом Чирковым, игравшим роль молодого рабочего. Позднее она звучала в двух других картинах трилогии — «Возвращение Максима» (1937) и «Выборгская сторона» (1938).
Содержание
История
Борис Чирков в автобиографической книге писал о съёмках фильма: «Пришёл день, когда мы поняли, что обделили Максима — не дали ему песню. Были у него лиричность, жизнелюбие, юмор, а песни не хватало. Песни, которая помогла бы ему жить, в которой выливалось бы его настроение, в которой задумывался бы он над своей судьбою. У Максима должна была быть песня или песни не для слушателей, а для самого себя, в которых отражалось бы его отношение к жизни». По его словам, во время одной из репетиций ему вспомнилась песня, которую он несколько раз слышал: «И от неожиданности я заголосил, даже сам как следует не понимая, слова какой-то песенки, слышанной мною не раз, но уже давным-давно позабытой»[1].
Композитор, филолог и искусствовед Наум Шафер в предисловии к пластинке «Кирпичики»[2] пишет, что песня известна с середины XIX века: «Наверное, многие слушатели удивятся, узнав, что песня „Крутится, вертится“ была сочинена ещё в середине XIX века и что её хорошо знал М. И. Глинка. До наших дней дошли лишь два куплета — и то благодаря Борису Чиркову, который спел их в знаменитой кинотрилогии о Максиме». На пластинке «Кирпичики» автором песни указан Ф. Садовский.
Юрий Бирюков, полагаясь на слова вдовы Бориса Чиркова, Людмилы Юрьевны, в журнале «Родина» приводит первоначальный текст данной песни, начальный фрагмент из которой выглядит следующим образом[3]:
В Москве проживала блондинка,
На Сретенке, в доме шестом,
Была хороша, как картинка,
И нежная очень притом.
Ах! Крутится, вертится шар голубой,
Крутится, вертится над головой,
Крутится, вертится, хочет упасть.
Кавалер барышню хочет украсть.
<…>
Эта песня упоминается у Александра Грина в его рассказе 1906 года «Слон и Моська» и в рассказе «История одного убийства» 1909 года:
Через два часа солдаты, разбитые и усталые, шли к палаткам. В воздухе неслась бессмысленная, трактирно-солдатская песня:
Крутится, вертится шар голубой,
Крутится, вертится над головой,
Крутится, вертится, хочет упасть…— А. С. Грин. «Слон и Моська»[4]
Родственные песни есть и у соседних народов. Во-первых, популярная народная песенка на идиш «Ву из дос геселе» («Где эта улочка?») на ту же мелодию. Во-вторых, припев польской народной песни «Szła dzieweczka» («Шла девочка»), в прошлом — охотничьей, ныне застольной. Припев этот появился в начале XX века[5]. Русская и еврейская песни известны с XIX века, но вопрос, какая из них первична, открыт[6].
Варианты
Накануне Великой Отечественной войны прозвучала версия песни в фильме «Киноконцерт 1941 года» в исполнении лауреатов Всесоюзного конкурса эстрады М. Харитонова и Н. Тиберга в сопровождении джазового оркестра Центрального Дворца культуры железнодорожников под управлением Дм. и Дан. Покрассов. В этой версии обыгрывалась железнодорожная тематика:
- На станции нашей перрон да вокзал,
- На станции нашей любви я не знал,
- На станции нашей туда и сюда
- Проходят составы, бегут поезда…
Во время Великой Отечественной войны получили распространение различные версии песни. В частности, стала широко известна версия Михаила Исаковского[7]. Борис Чирков спел песню в одной из новелл боевого киносборника «Победа за нами» № 1 киностудии «Мосфильм». Сборник открывался заключительной сценой из фильма «Выборгская сторона», когда герой Чиркова обращался с прощальным приветом к своим зрителям. Однако в военном сборнике Чирков вместо того, чтобы сказать «До свидания!», произносит «Товарищи!» и начинает разговор со зрителями. В финале эпизода актёр спел песню, начинавшуюся словами:
- Десять винтовок на весь батальон,
- В каждой винтовке — последний патрон.
- В рваных шинелях, в дырявых лаптях
- Били мы немца на разных путях…
Автором этого варианта был поэт-песенник Василий Лебедев-Кумач[3].
В 1926 году фирма «Колумбия» выпустила пластинку Д. Медова (D. Medoff) «Крутится, вертится»[8].
Напишите отзыв о статье "Крутится, вертится шар голубой"
Примечания
- ↑ Чирков Б. …Азорские острова. — М.: Советская Россия, 1978.
- ↑ Наум Шафер. [shafer.pavlodar.com/works/kirp.htm Кирпичики (Грампластинка) Антология городской русской песни за 100 лет]. Проверено 15 апреля 2016.
- ↑ 1 2 Бирюков Ю., 2006.
- ↑ Грин А. С. [lib.ru/RUSSLIT/GRIN/slon.txt Собрание сочинений в пяти томах]. — М.: Художественная литература, 1991. — Т. 1. — С. 39-67.
- ↑ Wacław Panek. Polski Śpiewnik Narodowy. Grupa Wydawnicza «Słowo», Poznań, 1996.
- ↑ [www.a-pesni.org/dvor/krutvert.php Крутится-вертится шар голубой]. Песенник анархиста-подпольщика.
- ↑ [www.litera.ru/stixiya/authors/isakovskij/lesom-polyami-dorogoj.html Михаил Исаковский. «Крутится, вертится шар голубой»]
- ↑ [www.russian-records.com/details.php?image_id=5177&l=russian Крутится, Вертится (Krutitsia — Vertitsia) — D.MEDOFF, Tenor] (рус.). Columbia (Viva-Tonal, США). Russian Records (9 мая 2009). Проверено 20 мая 2015.
Ссылки
- Бирюков Ю. [archive.is/20120903184523/www.istrodina.com/rodina_articul.php3?id=1981&n=101 Крутится, вертится шар голубой] // Родина. — 2006. — № 8.
- [www.a-pesni.org/dvor/krutvert.php Варианты песни с нотами. История песни.]
- Сайт «История одной песни»:
- [www.historyonesong.com/2010/03/sharf_goluboi_1/ Песня «Крутится, вертится шарф голубой». Глава 1. История песни.]
- [www.historyonesong.com/2010/03/sharf_goluboi_2/ Песня «Крутится, вертится шарф голубой». Глава 2. Текст песни и переводы]
Отрывок, характеризующий Крутится, вертится шар голубой
Дрон отвечал, что лошади у этих мужиков в извозе. Алпатыч назвал других мужиков, и у тех лошадей не было, по словам Дрона, одни были под казенными подводами, другие бессильны, у третьих подохли лошади от бескормицы. Лошадей, по мнению Дрона, нельзя было собрать не только под обоз, но и под экипажи.Алпатыч внимательно посмотрел на Дрона и нахмурился. Как Дрон был образцовым старостой мужиком, так и Алпатыч недаром управлял двадцать лет имениями князя и был образцовым управляющим. Он в высшей степени способен был понимать чутьем потребности и инстинкты народа, с которым имел дело, и потому он был превосходным управляющим. Взглянув на Дрона, он тотчас понял, что ответы Дрона не были выражением мысли Дрона, но выражением того общего настроения богучаровского мира, которым староста уже был захвачен. Но вместе с тем он знал, что нажившийся и ненавидимый миром Дрон должен был колебаться между двумя лагерями – господским и крестьянским. Это колебание он заметил в его взгляде, и потому Алпатыч, нахмурившись, придвинулся к Дрону.
– Ты, Дронушка, слушай! – сказал он. – Ты мне пустого не говори. Его сиятельство князь Андрей Николаич сами мне приказали, чтобы весь народ отправить и с неприятелем не оставаться, и царский на то приказ есть. А кто останется, тот царю изменник. Слышишь?
– Слушаю, – отвечал Дрон, не поднимая глаз.
Алпатыч не удовлетворился этим ответом.
– Эй, Дрон, худо будет! – сказал Алпатыч, покачав головой.
– Власть ваша! – сказал Дрон печально.
– Эй, Дрон, оставь! – повторил Алпатыч, вынимая руку из за пазухи и торжественным жестом указывая ею на пол под ноги Дрона. – Я не то, что тебя насквозь, я под тобой на три аршина все насквозь вижу, – сказал он, вглядываясь в пол под ноги Дрона.
Дрон смутился, бегло взглянул на Алпатыча и опять опустил глаза.
– Ты вздор то оставь и народу скажи, чтобы собирались из домов идти в Москву и готовили подводы завтра к утру под княжнин обоз, да сам на сходку не ходи. Слышишь?
Дрон вдруг упал в ноги.
– Яков Алпатыч, уволь! Возьми от меня ключи, уволь ради Христа.
– Оставь! – сказал Алпатыч строго. – Под тобой насквозь на три аршина вижу, – повторил он, зная, что его мастерство ходить за пчелами, знание того, когда сеять овес, и то, что он двадцать лет умел угодить старому князю, давно приобрели ему славу колдуна и что способность видеть на три аршина под человеком приписывается колдунам.
Дрон встал и хотел что то сказать, но Алпатыч перебил его:
– Что вы это вздумали? А?.. Что ж вы думаете? А?
– Что мне с народом делать? – сказал Дрон. – Взбуровило совсем. Я и то им говорю…
– То то говорю, – сказал Алпатыч. – Пьют? – коротко спросил он.
– Весь взбуровился, Яков Алпатыч: другую бочку привезли.
– Так ты слушай. Я к исправнику поеду, а ты народу повести, и чтоб они это бросили, и чтоб подводы были.
– Слушаю, – отвечал Дрон.
Больше Яков Алпатыч не настаивал. Он долго управлял народом и знал, что главное средство для того, чтобы люди повиновались, состоит в том, чтобы не показывать им сомнения в том, что они могут не повиноваться. Добившись от Дрона покорного «слушаю с», Яков Алпатыч удовлетворился этим, хотя он не только сомневался, но почти был уверен в том, что подводы без помощи воинской команды не будут доставлены.
И действительно, к вечеру подводы не были собраны. На деревне у кабака была опять сходка, и на сходке положено было угнать лошадей в лес и не выдавать подвод. Ничего не говоря об этом княжне, Алпатыч велел сложить с пришедших из Лысых Гор свою собственную кладь и приготовить этих лошадей под кареты княжны, а сам поехал к начальству.
Х
После похорон отца княжна Марья заперлась в своей комнате и никого не впускала к себе. К двери подошла девушка сказать, что Алпатыч пришел спросить приказания об отъезде. (Это было еще до разговора Алпатыча с Дроном.) Княжна Марья приподнялась с дивана, на котором она лежала, и сквозь затворенную дверь проговорила, что она никуда и никогда не поедет и просит, чтобы ее оставили в покое.
Окна комнаты, в которой лежала княжна Марья, были на запад. Она лежала на диване лицом к стене и, перебирая пальцами пуговицы на кожаной подушке, видела только эту подушку, и неясные мысли ее были сосредоточены на одном: она думала о невозвратимости смерти и о той своей душевной мерзости, которой она не знала до сих пор и которая выказалась во время болезни ее отца. Она хотела, но не смела молиться, не смела в том душевном состоянии, в котором она находилась, обращаться к богу. Она долго лежала в этом положении.
Солнце зашло на другую сторону дома и косыми вечерними лучами в открытые окна осветило комнату и часть сафьянной подушки, на которую смотрела княжна Марья. Ход мыслей ее вдруг приостановился. Она бессознательно приподнялась, оправила волоса, встала и подошла к окну, невольно вдыхая в себя прохладу ясного, но ветреного вечера.
«Да, теперь тебе удобно любоваться вечером! Его уж нет, и никто тебе не помешает», – сказала она себе, и, опустившись на стул, она упала головой на подоконник.
Кто то нежным и тихим голосом назвал ее со стороны сада и поцеловал в голову. Она оглянулась. Это была m lle Bourienne, в черном платье и плерезах. Она тихо подошла к княжне Марье, со вздохом поцеловала ее и тотчас же заплакала. Княжна Марья оглянулась на нее. Все прежние столкновения с нею, ревность к ней, вспомнились княжне Марье; вспомнилось и то, как он последнее время изменился к m lle Bourienne, не мог ее видеть, и, стало быть, как несправедливы были те упреки, которые княжна Марья в душе своей делала ей. «Да и мне ли, мне ли, желавшей его смерти, осуждать кого нибудь! – подумала она.
Княжне Марье живо представилось положение m lle Bourienne, в последнее время отдаленной от ее общества, но вместе с тем зависящей от нее и живущей в чужом доме. И ей стало жалко ее. Она кротко вопросительно посмотрела на нее и протянула ей руку. M lle Bourienne тотчас заплакала, стала целовать ее руку и говорить о горе, постигшем княжну, делая себя участницей этого горя. Она говорила о том, что единственное утешение в ее горе есть то, что княжна позволила ей разделить его с нею. Она говорила, что все бывшие недоразумения должны уничтожиться перед великим горем, что она чувствует себя чистой перед всеми и что он оттуда видит ее любовь и благодарность. Княжна слушала ее, не понимая ее слов, но изредка взглядывая на нее и вслушиваясь в звуки ее голоса.
