Крутой маршрут
Крутой маршрут | |
Жанр: | |
---|---|
Автор: | |
Язык оригинала: | |
Дата написания: |
1967 |
Дата первой публикации: |
1967 (США) |
Издательство: |
«Крутой маршрут» — автобиографический роман Евгении Гинзбург, советской журналистки и мемуаристки.
Жанр книги по определению автора — «Хроника времён культа личности». По словам В. Быкова, написавшего предисловие к изданию («Советский писатель», 1990 г.), «это не роман и не какой-либо другой из распространенных жанров литературы, это — исполненное боли эхо нашего недавнего прошлого, которое, тем не менее, не может не отозваться в человеческой душе полузабытым страхом и содроганием. Вещи, о которых здесь идет речь, с трудом постигаются обычным человеческим разумом, хотя при чтении этих строк нигде не возникает и тени сомнения в их искренности и достоверности — правда встает из каждого слова во всей своей наготе и неотвратимости»[1].
Содержание
Цензура и публикации
Первое издание произведения в Советском Союзе датируется 1988 г., во время Перестройки.
За границей оно увидело свет примерно двадцатью годами раньше, в 1967, сначала в Милане, а затем во многих других европейских столицах и Нью-Йорке (тогда была издана первая часть и фрагменты второй). «Полное отчуждение произведения от его автора!» — сокрушается Евгения Соломоновна в эпилоге[2]. В дальнейшем книга была дописана. Опубликована на родине автора спустя десятилетие после её смерти.
Содержание
В законченном виде произведение представляет собой три части, дифференцированные хронологически:
- Часть первая (48 глав, написана в 1967 г.) — описывает события с момента убийства Кирова в 1934 г., арест Е. Гинзбург в 1937 г. и первые два года заключения в одиночной камере тюрьмы Ярославля.
- Часть вторая (28 глав, написана в 1975—1977 гг.) — перевод из Ярославля, отбывание срока в исправительно-трудовых лагерях Колымы.
- Часть третья (18 глав) — освобождение из лагеря, «пожизненное поселение» в Магадане, реабилитация в 1955 г.
В эпилоге описывается история создания книги, выражается надежда «на то, что если не я и не мой сын (сын Евгении Гинзбург — Аксёнов, Василий Павлович), то, может быть, хотя бы мой внук увидит эту книгу полностью напечатанной на нашей Родине»[3].
Напишите отзыв о статье "Крутой маршрут"
Примечания
Ссылки
- [www.sakharov-center.ru/asfcd/auth/auth_book62d0.html?id=87552&aid=23 Гинзбург Евгения Семеновна]
- [www.sakharov-center.ru/asfcd/auth/?t=author&i=916 Гинзбург Евгения Семеновна (1904-1977) историк, литератор]. Центр "Мир, прогресс, права человека" имени Андрея Сахарова. sakharov-center.ru. Проверено 24 января 2014.
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
Для улучшения этой статьи желательно?:
|
Отрывок, характеризующий Крутой маршрут
В мертвой тишине слышался топот только лошадей. То была свита императоров. Государи подъехали к флангу и раздались звуки трубачей первого кавалерийского полка, игравшие генерал марш. Казалось, не трубачи это играли, а сама армия, радуясь приближению государя, естественно издавала эти звуки. Из за этих звуков отчетливо послышался один молодой, ласковый голос императора Александра. Он сказал приветствие, и первый полк гаркнул: Урра! так оглушительно, продолжительно, радостно, что сами люди ужаснулись численности и силе той громады, которую они составляли.Ростов, стоя в первых рядах Кутузовской армии, к которой к первой подъехал государь, испытывал то же чувство, какое испытывал каждый человек этой армии, – чувство самозабвения, гордого сознания могущества и страстного влечения к тому, кто был причиной этого торжества.
Он чувствовал, что от одного слова этого человека зависело то, чтобы вся громада эта (и он, связанный с ней, – ничтожная песчинка) пошла бы в огонь и в воду, на преступление, на смерть или на величайшее геройство, и потому то он не мог не трепетать и не замирать при виде этого приближающегося слова.
– Урра! Урра! Урра! – гремело со всех сторон, и один полк за другим принимал государя звуками генерал марша; потом Урра!… генерал марш и опять Урра! и Урра!! которые, всё усиливаясь и прибывая, сливались в оглушительный гул.
Пока не подъезжал еще государь, каждый полк в своей безмолвности и неподвижности казался безжизненным телом; только сравнивался с ним государь, полк оживлялся и гремел, присоединяясь к реву всей той линии, которую уже проехал государь. При страшном, оглушительном звуке этих голосов, посреди масс войска, неподвижных, как бы окаменевших в своих четвероугольниках, небрежно, но симметрично и, главное, свободно двигались сотни всадников свиты и впереди их два человека – императоры. На них то безраздельно было сосредоточено сдержанно страстное внимание всей этой массы людей.
Красивый, молодой император Александр, в конно гвардейском мундире, в треугольной шляпе, надетой с поля, своим приятным лицом и звучным, негромким голосом привлекал всю силу внимания.
Ростов стоял недалеко от трубачей и издалека своими зоркими глазами узнал государя и следил за его приближением. Когда государь приблизился на расстояние 20 ти шагов и Николай ясно, до всех подробностей, рассмотрел прекрасное, молодое и счастливое лицо императора, он испытал чувство нежности и восторга, подобного которому он еще не испытывал. Всё – всякая черта, всякое движение – казалось ему прелестно в государе.
Остановившись против Павлоградского полка, государь сказал что то по французски австрийскому императору и улыбнулся.
Увидав эту улыбку, Ростов сам невольно начал улыбаться и почувствовал еще сильнейший прилив любви к своему государю. Ему хотелось выказать чем нибудь свою любовь к государю. Он знал, что это невозможно, и ему хотелось плакать.
Государь вызвал полкового командира и сказал ему несколько слов.
«Боже мой! что бы со мной было, ежели бы ко мне обратился государь! – думал Ростов: – я бы умер от счастия».