Крылов, Виктор Александрович

Виктор Александрович Крылов
Псевдонимы:	Виктор Александров
Дата рождения:	29 января (10 февраля) 1838(1838-02-10)
Место рождения:	Москва
Дата смерти:	28 февраля (13 марта) 1908(1908-03-13) (70 лет)
Место смерти:	Санкт-Петербург
Гражданство:	Российская империя Российская империя
Род деятельности:	драматург
Годы творчества:	1877—1903
Язык произведений:	русский
Дебют:	«Против течения» (1865)

Ви́ктор Алекса́ндрович Крыло́в (1838—1908) — русский драматург; один из авторов «ЭСБЕ».

Биография

Виктор Крылов родился в Москве, где его отец занимался адвокатурой. Учился в Москве — в 3-й гимназии, затем в Санкт-Петербурге — в инженерном училище (вып. 1856) и инженерной академии (вып. 1859). Во время учёбы в инженерной академии одновременно преподавал начертательную геометрию во 2-м кадетском корпусе, после 1859 года преподавал в инженерном училище.

Ещё в инженерном училище Крылов подружился с Ц. А. Кюи; в середине 1850-х годов он написал несколько романсов на музыку своего друга, среди них — популярный в то время романс «Тайна», затем (1857—1859) — либретто для опер Кюи «Кавказский пленник» и несколько стихов для оперы «Вильям Ратклифф».

В 1858 году Крылов написал первую пьесу — одноактную комедию «Прямо не было» по повести А. В. Дружинина «Полинька Сакс». В 1862 году он написал первую большую критическую статью о пьесе А. С. Грибоедова «Горе от ума» и её постановке в Александринском театре (газета «Северная пчела», 5 и 6 окт. 1862 г.), привлекшую внимание В. Ф. Корша, начинавшего тогда редактировать «Санкт-Петербургские ведомости» и предложившего Крылову вести в этой газете театральную хронику. В 1863—1865 годах Крылов — постоянный сотрудник театрального отдела газеты. В 1867 году он вышел в отставку в чине капитана. В 1864 году он написал первую большую пьесу «Против течения», по рассказу М. С. Щепкина. Пьеса была подписана псевдонимом Виктор Александров. Это драма из крепостного быта о деспотизме помещика, доведшего до самоубийства крепостного музыканта, который посмел полюбить его дочь. Первоначально пьеса не была разрешена цензурой из-за того, что «в ней не проявляется нравственных начал в двух главных действующих лицах» . В 1865 году она была всё-таки сыграна Малым театром, но прошла всего два раза и была снята с репертуара, якобы, по болезни одного из исполнителей.

С 1870 года после успешной постановки комедии «К мировому» Крылов окончательно посвятил себя театру, стал одним из самых плодовитых и репертуарных драматургов своего времени. Им написано около 125 пьес, более 30 оригинальных, а в основном — инсценировки и переделки произведений русских и иностранных авторов. Больше всего он работал в жанре развлекательной комедии.

Из его журнальных статей о театре главные: «Драма страстей господних в Обер-Аммергау» («Вестник Европы», 1881) и «Очерки театрального дела в Европе» («Русская мысль», 1893). Из других литературных работ выделяются: стихотворный перевод «Натана Мудрого» Лессинга (1874) и обличительная книга «Столбы» (1868) — рассказ о злоупотреблениях помещиков в среде только что освобожденных крестьян. «Столбы» были предметом весьма громкого в своё время процесса о клевете. Инсценировал в соавторстве с Сергеем Сутугиным «Идиота» Ф. М. Достоевского (1899), сочинял либретто для оперетт.

В 1893—1898 годах Крылов был начальником репертуарной части петербургских Императорских театров; в его работу входило заботиться о серьёзном репертуаре и постановке классических пьес европейского и русского театра.

А. П. Чехов писал Суворину:

Читали ли Вы в «Русской мысли» статью В. Крылова? Этот человек любит театр, и я верю ему, хотя я не люблю его пьес

Похоронен в Москве, на Ваганьковском кладбище.

Наиболее значительные пьесы

• 1877 — «В духе времени» (1877)
• 1883 — «Горе-злосчастье»
• 1883 — «Надя Миранова»
• 1883 — (совм. с П. Н. Полевым) «Правительница Софья» — историческая драма
• 1886 — «Семья» (совм. с Адашевым)
• 1891 — «Отрава жизни»
• 1891 — «Девичий переполох» (совм. с П. Н. Полевым) — комедия
• 1896 — «В глуши Сибири»
• 1901 — «Сыны Израиля» («Контрабандисты»; совм. с С. Эфроном (Литвиным)) — скандальная антисемитская пьеса
• «К мировому»
• «Земцы»
• «Город упраздняется».

комедии

• «В осадном положении» (1886)
• «Шалость» (1880)
• «Баловень» (1885)
• «Сорванец» (1888)
• «Летние грезы» (1892)
• «Кому весело живется?» (1896);

Литература

• Драматические сочинения, т. I—VIII. СПб, 1877—1894.
• Стихотворения. СПб., 1898.
• Проза, 2 тт. СПб., 1908.

Источники

• Крылов В. А. Воспоминания // Исторический Вестник. 1906. № V.
• Эфрон С. К. Воспоминания // Исторический Вестник. 1906. № IV.
• 3ограф Н. Г. Малый театр второй половины XIX века. М., 1960.
• [feb-web.ru/feb/litenc/encyclop/le5/le5-6861.htm Крылов, Виктор Александрович] — статья из Литературной энциклопедии 1929—1939
• Крылов, Виктор Александрович // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.

Ссылки

• Леонтьева Л. В. [knigolubu.ru/russian_classic/kryilov_va/kryilov_v_a_biobibliograficheskaya_spravka.7995 Русские писатели. Биобиблиографический словарь]. — М.: Просвещение., 1990.
• [dic.academic.ru/dic.nsf/biograf2/7574 Биографический словарь]

Отрывок, характеризующий Крылов, Виктор Александрович

– То то говорю, – сказал Алпатыч. – Пьют? – коротко спросил он.
– Весь взбуровился, Яков Алпатыч: другую бочку привезли.
– Так ты слушай. Я к исправнику поеду, а ты народу повести, и чтоб они это бросили, и чтоб подводы были.
– Слушаю, – отвечал Дрон.
Больше Яков Алпатыч не настаивал. Он долго управлял народом и знал, что главное средство для того, чтобы люди повиновались, состоит в том, чтобы не показывать им сомнения в том, что они могут не повиноваться. Добившись от Дрона покорного «слушаю с», Яков Алпатыч удовлетворился этим, хотя он не только сомневался, но почти был уверен в том, что подводы без помощи воинской команды не будут доставлены.
И действительно, к вечеру подводы не были собраны. На деревне у кабака была опять сходка, и на сходке положено было угнать лошадей в лес и не выдавать подвод. Ничего не говоря об этом княжне, Алпатыч велел сложить с пришедших из Лысых Гор свою собственную кладь и приготовить этих лошадей под кареты княжны, а сам поехал к начальству.

Х
После похорон отца княжна Марья заперлась в своей комнате и никого не впускала к себе. К двери подошла девушка сказать, что Алпатыч пришел спросить приказания об отъезде. (Это было еще до разговора Алпатыча с Дроном.) Княжна Марья приподнялась с дивана, на котором она лежала, и сквозь затворенную дверь проговорила, что она никуда и никогда не поедет и просит, чтобы ее оставили в покое.
Окна комнаты, в которой лежала княжна Марья, были на запад. Она лежала на диване лицом к стене и, перебирая пальцами пуговицы на кожаной подушке, видела только эту подушку, и неясные мысли ее были сосредоточены на одном: она думала о невозвратимости смерти и о той своей душевной мерзости, которой она не знала до сих пор и которая выказалась во время болезни ее отца. Она хотела, но не смела молиться, не смела в том душевном состоянии, в котором она находилась, обращаться к богу. Она долго лежала в этом положении.
Солнце зашло на другую сторону дома и косыми вечерними лучами в открытые окна осветило комнату и часть сафьянной подушки, на которую смотрела княжна Марья. Ход мыслей ее вдруг приостановился. Она бессознательно приподнялась, оправила волоса, встала и подошла к окну, невольно вдыхая в себя прохладу ясного, но ветреного вечера.
«Да, теперь тебе удобно любоваться вечером! Его уж нет, и никто тебе не помешает», – сказала она себе, и, опустившись на стул, она упала головой на подоконник.
Кто то нежным и тихим голосом назвал ее со стороны сада и поцеловал в голову. Она оглянулась. Это была m lle Bourienne, в черном платье и плерезах. Она тихо подошла к княжне Марье, со вздохом поцеловала ее и тотчас же заплакала. Княжна Марья оглянулась на нее. Все прежние столкновения с нею, ревность к ней, вспомнились княжне Марье; вспомнилось и то, как он последнее время изменился к m lle Bourienne, не мог ее видеть, и, стало быть, как несправедливы были те упреки, которые княжна Марья в душе своей делала ей. «Да и мне ли, мне ли, желавшей его смерти, осуждать кого нибудь! – подумала она.
Княжне Марье живо представилось положение m lle Bourienne, в последнее время отдаленной от ее общества, но вместе с тем зависящей от нее и живущей в чужом доме. И ей стало жалко ее. Она кротко вопросительно посмотрела на нее и протянула ей руку. M lle Bourienne тотчас заплакала, стала целовать ее руку и говорить о горе, постигшем княжну, делая себя участницей этого горя. Она говорила о том, что единственное утешение в ее горе есть то, что княжна позволила ей разделить его с нею. Она говорила, что все бывшие недоразумения должны уничтожиться перед великим горем, что она чувствует себя чистой перед всеми и что он оттуда видит ее любовь и благодарность. Княжна слушала ее, не понимая ее слов, но изредка взглядывая на нее и вслушиваясь в звуки ее голоса.
– Ваше положение вдвойне ужасно, милая княжна, – помолчав немного, сказала m lle Bourienne. – Я понимаю, что вы не могли и не можете думать о себе; но я моей любовью к вам обязана это сделать… Алпатыч был у вас? Говорил он с вами об отъезде? – спросила она.
Княжна Марья не отвечала. Она не понимала, куда и кто должен был ехать. «Разве можно было что нибудь предпринимать теперь, думать о чем нибудь? Разве не все равно? Она не отвечала.
– Вы знаете ли, chere Marie, – сказала m lle Bourienne, – знаете ли, что мы в опасности, что мы окружены французами; ехать теперь опасно. Ежели мы поедем, мы почти наверное попадем в плен, и бог знает…
Княжна Марья смотрела на свою подругу, не понимая того, что она говорила.
– Ах, ежели бы кто нибудь знал, как мне все все равно теперь, – сказала она. – Разумеется, я ни за что не желала бы уехать от него… Алпатыч мне говорил что то об отъезде… Поговорите с ним, я ничего, ничего не могу и не хочу…
– Я говорила с ним. Он надеется, что мы успеем уехать завтра; но я думаю, что теперь лучше бы было остаться здесь, – сказала m lle Bourienne. – Потому что, согласитесь, chere Marie, попасть в руки солдат или бунтующих мужиков на дороге – было бы ужасно. – M lle Bourienne достала из ридикюля объявление на нерусской необыкновенной бумаге французского генерала Рамо о том, чтобы жители не покидали своих домов, что им оказано будет должное покровительство французскими властями, и подала ее княжне.
– Я думаю, что лучше обратиться к этому генералу, – сказала m lle Bourienne, – и я уверена, что вам будет оказано должное уважение.
Княжна Марья читала бумагу, и сухие рыдания задергали ее лицо.
– Через кого вы получили это? – сказала она.
– Вероятно, узнали, что я француженка по имени, – краснея, сказала m lle Bourienne.
Княжна Марья с бумагой в руке встала от окна и с бледным лицом вышла из комнаты и пошла в бывший кабинет князя Андрея.
– Дуняша, позовите ко мне Алпатыча, Дронушку, кого нибудь, – сказала княжна Марья, – и скажите Амалье Карловне, чтобы она не входила ко мне, – прибавила она, услыхав голос m lle Bourienne. – Поскорее ехать! Ехать скорее! – говорила княжна Марья, ужасаясь мысли о том, что она могла остаться во власти французов.