Крымская речь Владимира Путина

Крымская речь

Название	Крымская речь
Оратор	Владимир Путин
Дата	18 марта 2014 года
Место	Москва
Характеристика
Язык	русский
Длительность	45 минут
Аудитория	Георгиевский зал Большого Кремлёвского дворца
Количество слушателей	1200
Публикация	Российская газета, 19 марта 2014 года
В Викитеке

«Кры́мская речь Влади́мира Пу́тина» — обращение президента России В. В. Путина 18 марта 2014 года к обеим палатам Федерального собрания Российской Федерации в связи с предложением Государственного Совета Республики Крым о принятии республики в состав Российской Федерации. Оглашено в Георгиевском зале Кремля.

Контекст

16 марта 2014 года был проведён общекрымский референдум о статусе Крыма. Согласно официальным результатам, в нём приняло участие более 82 процентов зарегистрированных избирателей, из которых более 96 процентов высказалось за воссоединение с Россией.

17 марта 2014 года Верховный Совет Автономной Республики Крым провозгласил Крым независимым суверенным государством — Республикой Крым, в которой Севастополь имеет особый статус. Государственный Совет Республики Крым обратился к Российской Федерации с предложением о принятии Республики Крым в состав Российской Федерации в качестве нового субъекта Российской Федерации со статусом республики. Парламент Крыма подготовил проект межгосударственного договора о вступлении Республики Крым в состав Российской Федерации.

17 марта, «учитывая волеизъявление народов Крыма», президент Путин подписал указ о признании в качестве суверенного и независимого государства Республики Крым. Вечером этого же дня стало известно о том, что в 15:00 18 марта Путин выступит с обращением к Федеральному Собранию.

Содержание выступления

Выступление президента началось с аплодисментов, скандирования «Россия» и поднятия в зале флагов Крыма и Севастополя. Выступление продолжалось 45 минут и прерывалось аплодисментами 33 раза, в том числе несколько раз присутствовавшие аплодировали стоя.

Оценка референдума

В начале своей речи Путин заявил, что общекрымский референдум прошёл в полном соответствии с демократическими процедурами и международно-правовыми нормами.

Назначая референдум о независимости, Верховный совет Крыма исходил из той же статьи ООН, на которую ссылалась в 1991 году при самоопределении и Украина. Крым воспользовался и косовским прецедентом, отметил Владимир Путин. В аналогичной, по его мнению, ситуации международное сообщество признало отделение Косово от Сербии законным. В решении Международного суда ООН указано, что «международное право не содержит запрета на объявление независимости». В меморандуме США, направленном в Международный Суд в связи со слушаниями по Косово, также признавалось, что «Декларации о независимости могут… нарушать внутреннее законодательство. Однако это не означает, что происходит нарушение международного права».

Вопрос на крымском референдуме был поставлен предельно прямо и чётко, жёстко и бескомпромиссно: быть Крыму с Украиной либо с Россией. Люди в Крыму ясно выразили свою волю: они хотят быть с Россией. Уровень поддержки, которую получила в ходе референдума идея воссоединения с Россией, Путин считает предельно убедительным. Для того же, чтобы понять, почему крымчане сделали именно такой выбор, по его мнению, «достаточно знать историю Крыма, знать, что значила и значит Россия для Крыма и Крым для России».

Крым и Россия

Крым и Россию связывает общая история, уходящая в глубь веков, — здесь принял крещение князь Владимир, здесь находятся могилы русских солдат, завоевавших Крым в 1783 году для Российской державы, здесь стоит Севастополь — родина русского Черноморского военного флота. Крым — это Балаклава и Керчь, Малахов курган и Сапун-гора, символы русской воинской славы и невиданной доблести.

Крым, по словам Путина, — это и уникальный сплав культур и традиций разных народов — в первую очередь русских, украинцев и крымских татар. Он отметил, что к крымским татарам в советское время была проявлена жестокая несправедливость, однако от репрессий пострадали и русские люди. После того, как крымские татары вернулись на свою землю, необходимы политические, законодательные решения, которые завершат реабилитацию крымско-татарского народа, отметил Путин. По его словам, в Крыму теперь должно быть три равноправных государственных языка — русский, украинский и крымско-татарский.

По словам Путина, «в сердцах людей Крым всегда был неотъемлемой частью России». После Октябрьской революции значительные территории исторического юга России были включены большевиками в состав Украинской ССР без учёта национального состава населения — теперь это Юго-Восток Украины. В 1954 году в состав УССР были переданы Крым и город союзного подчинения Севастополь. Инициатором этого решения «был лично Хрущёв». По словам президента России, независимо от мотивов, которые двигали Хрущёвым, решение о передаче Крыма было принято с нарушением конституционных норм, кулуарно — в условиях тоталитарного государства жителей Крыма и Севастополя ни о чём не спрашивали, к тому же «это решение воспринималось как некая формальность, поскольку территории передавались в рамках одной страны».

В 1991 году при распаде Советского Союза жителям бывшего СССР обещали общую валюту и общее экономическое пространство — однако этого не произошло, «и когда Крым вдруг оказался уже в другом государстве, вот тогда уже Россия почувствовала, что её даже не просто обокрали, а ограбили». Сама Россия в то время также способствовала развалу СССР, а при оформлении распада Советского Союза забыли и про Крым, и про Севастополь как главную базу Черноморского флота. По словам Путина, в результате «миллионы русских в одночасье оказались национальными меньшинствами в бывших союзных республиках, а русский народ стал … самым большим разделённым народом в мире». И хотя сами люди не могли смириться с вопиющей исторической несправедливостью, но российскому руководству приходилось исходить из сложившихся реалий и уже на новой базе строить добрососедские отношения с независимой Украиной, которые, по словам Путина, всегда были и будут приоритетными для России.

В начале 2000-х годов, по словам Путина, президент Украины Леонид Кучма обратился к российскому руководству с просьбой ускорить процесс делимитации российско-украинской границы, который до этого практически не двигался. Путин дал указание российским ведомствам активизировать эту работу. Соглашаясь на делимитацию, Россия «фактически и юридически признавала Крым украинской территорией». Россия, сказал Путин, пошла навстречу Украине не только по Крыму, но и по вопросу разграничения акватории Азовского моря и Керченского пролива, исходя из приоритетности хороших отношений с Украиной.

Российское руководство при этом «рассчитывало …, что русские и русскоязычные граждане на Украине, особенно на её юго-востоке и в Крыму, будут жить в условиях дружественного, демократического, цивилизованного государства, что их законные интересы будут обеспечены в соответствии с нормами международного права». Однако ситуация стала развиваться иначе. По словам Путина, русских на Украине пытались «лишить исторической памяти, а подчас и родного языка, сделать объектом принудительной ассимиляции»; они, как и остальные граждане Украины, страдали от непрекращающегося кризиса, который сотрясает Украину 20 лет.

Оценка ситуации на Украине и действия России

Путин заявил, что с пониманием относится к тем, кто с мирными лозунгами вышел на майдан, протестуя против коррупции, неэффективного госуправления и бедности, однако, по его словам, оказалось, что за протестными акциями стояли силы, готовившие очередной государственный переворот, а осуществили его «националисты, неонацисты, русофобы и антисемиты», которые «во многом определяют и сегодня ещё до сих пор жизнь на Украине». Новые «так называемые» власти, по словам Путина, начали с законопроекта о пересмотре языковой политики, за которым стояли попытки построить этнически чистое украинское государство. «Всем стало предельно ясно, что именно намерены в дальнейшем делать украинские идейные наследники Бандеры — приспешника Гитлера во время Второй мировой войны».

По оценке Путина, Украина в результате «путча» лишилась легитимной исполнительной власти, многие государственные органы оказались «узурпированы самозванцами», утратили контроль над ситуацией в стране и сами часто находятся под контролем радикалов. Несогласным — и в первую очередь русскоязычному Крыму — сразу же стали угрожать репрессиями и карательными операциями. В связи с этим население Крыма и Севастополя обратилось к России с призывом защитить его права и жизнь. Россия не могла не откликнуться на этот призыв.

В этих обстоятельствах президент России, по его словам, получил от Совета Федерации право использовать на территории Украины российские Вооружённые силы, но этим правом не воспользовался. Вооружённые силы РФ не входили на территорию Крыма — они и до этих событий там находились в соответствии с российско-украинским межгосударственным договором, хотя группировка действительно была «усилена» в пределах, разрешённых этим договором. По словам президента, за время кризиса в Крыму не произошло ни единого вооружённого столкновения. Путин высоко отозвался о крымских силах самообороны, которые вовремя взяли ситуацию под контроль. Поблагодарил он и украинских военнослужащих, дислоцировавшихся в Крыму, которые «не пошли на кровопролитие и не запятнали себя кровью».

Путин выразил благодарность всем представителям международного сообщества, кто с пониманием отнёсся к действиям России в Крыму; высказал признательность народу Китая, руководство которого рассматривает ситуацию вокруг Украины и Крыма «во всей её исторической и политической полноте», высоко оценил сдержанность и объективность Индии. Президент России обратился к американскому народу, принявшему в своё время Декларацию независимости, напомнив, что для жителей Крыма стремление к свободному выбору своей судьбы является такой же ценностью. Упомянув о том, что далеко не все союзники ФРГ сочувствовали в 1989 году её воссоединению с ГДР, Путин заявил, что СССР в тот период поддержал искреннее стремление немцев к национальному единству, и выразил уверенность, что граждане Германии поддержат и стремление русского мира к восстановлению единства.

Оценка позиции Запада

В своём выступлении президент Путин вновь высказал мнение, что исчезновение биполярной системы не сделало ситуацию в мире более стабильной — наоборот, ключевые международные институты деградируют, США и их западные союзники предпочитают «в своей практической политике руководствоваться не международным правом, а правом сильного», «уверовали в свою избранность и исключительность». После бомбардировок и интервенции в Югославии, событий в Ираке, Ливии, Афганистане, череды «цветных революций» и «арабской весны» это вновь подтвердилось на Украине в 2004 и 2014 году. По мнению российского руководства, последние действия стран Запада в отношении Украины были направлены и против самой Украины, и против России, и против интеграции на евразийском пространстве. Недружественные действия стран Запада в отношении России (выражающиеся, в частности, в расширении НАТО на восток, развёртывании американской системы ПРО в непосредственной близости к российской территории и др.), как указано в выступлении президента Путина, «дают все основания полагать, что пресловутая политика сдерживания России, которая проводилась и в XVIII, и в XIX, и в ХХ веке, продолжается и сегодня… Но всё имеет свои пределы. И в случае с Украиной наши западные партнёры перешли черту, вели себя грубо, безответственно и непрофессионально», не задумываясь о последствиях. В результате, по словам Путина, «Россия оказалась на рубеже, от которого не могла уже отступить». В сложившейся ситуации Путин предложил Западу «прекратить истерику, отказаться от риторики „холодной войны“ и признать очевидную вещь: Россия — самостоятельный, активный участник международной жизни, у неё, как и у других стран, есть национальные интересы, которые нужно учитывать и уважать».

Путин заверил, что Россия в дальнейшем не намерена стремиться к конфронтации, однако вместе с тем заявил, что ожидает противодействия со стороны некоторых западных политиков, которые пугают Россию не только санкциями, но и перспективой обострения внутренних проблем. «Хотелось бы знать, что они имеют в виду: действия некоей пятой колонны — разного рода „национал-предателей“ — или рассчитывают, что смогут ухудшить социально-экономическое положение России и тем самым спровоцировать недовольство людей?» В любом случае, заявил Путин, «мы должны для себя решить, готовы ли мы последовательно отстаивать свои национальные интересы или будем вечно их сдавать, отступать неизвестно куда». Твёрдость внешнеполитической позиции России, по его словам, основывалась на воле миллионов людей, на общенациональном единении, на поддержке ведущих политических и общественных сил — «но нам важно и впредь сохранять такую же консолидацию, чтобы решать задачи, которые стоят перед Россией».

Обращение к народу Украины

Обращаясь к народу Украины, Путин заявил, что Россия ни в коем случае не хочет нанести ему вред, оскорбить его национальные чувства: «Мы всегда уважали территориальную целостность украинской державы, в отличие, кстати, от тех, кто принёс единство Украины в жертву своим политическим амбициям… Сегодняшнее гражданское противостояние целиком на их совести… Мы не хотим раздела Украины, нам этого не нужно. Что касается Крыма, то он был и останется и русским, и украинским, и крымско-татарским… Но он никогда не будет бандеровским!».

Путин заявил, что рассматривает Крым как «наше общее достояние и важнейший фактор стабильности в регионе», а поэтому считает, что «эта стратегическая территория должна находиться под сильным, устойчивым суверенитетом, который по факту может быть только российским сегодня» — иначе и русские, и украинцы могут вообще «потерять Крым, причём в недалёкой исторической перспективе». Если бы не выбор крымчан, то уже в недалёком будущем, учитывая желание определённых кругов присоединить Украину к НАТО, можно было бы ожидать появления натовского флота в Севастополе, что явилось бы совершенно конкретной угрозой для юга России.

Путин напомнил, что русские и украинцы не просто близкие соседи, но «фактически один народ… Древняя Русь — это наш общий исток, мы всё равно не сможем друг без друга». Именно поэтому у россиян «болит душа за всё, что происходит сейчас на Украине»: «Мы хотим дружбы с Украиной, хотим, чтобы она была сильным, суверенным, самодостаточным государством. Ведь для нас Украина — это один из ведущих партнёров, у нас множество совместных проектов, и, несмотря ни на что, я верю в их успех. И главное: мы хотим, чтобы на землю Украины пришли мир и согласие, и вместе с другими странами готовы оказывать этому всемерное содействие и поддержку. Но повторю: только сами граждане Украины в состоянии навести порядок в собственном доме». Поскольку на Украине живут и будут жить миллионы русских людей, русскоязычных граждан, Россия, по словам Путина, «всегда будет защищать их интересы политическими, дипломатическими, правовыми средствами. Однако прежде всего сама Украина должна быть заинтересована в том, чтобы права и интересы этих людей были гарантированы. В этом — залог стабильности украинской государственности и территориальной целостности страны».

Решение

Подавляющее большинство жителей Крыма поддерживает воссоединение Крыма и Севастополя с Российской Федерацией. О таком же стремлении свидетельствуют и результаты социологических опросов, проводившихся в России. «Сегодня, основываясь на результатах референдума, который прошёл в Крыму, опираясь на волю народа, вношу в Федеральное Собрание и прошу рассмотреть конституционный закон о принятии в состав России двух новых субъектов федерации: Республики Крым и Города Севастополь», — заключил Путин.

Подписание договора

Сразу после обращения Путина состоялось подписание Договора о принятии в состав России Крыма и образовании в составе Российской Федерации новых субъектов. Договор подписали президент России Владимир Путин, Председатель Государственного Совета Республики Крым Владимир Константинов, премьер-министр Крыма Сергей Аксёнов, глава города Севастополя Алексей Чалый.

Международные оценки и мнения в СМИ

• «Путин оправдывает нарушение международного права в Крыму действиями НАТО в Косово. Тот факт, что тысячи людей там были убиты до вмешательства НАТО для прекращения убийств, вызывает у него только улыбку. Человеческие жертвы (для него) не являются юридическим аргументом. В этом различие между властью и моралью. Путин действует так, как он действует, потому что он может так действовать» — Süddeutsche Zeitung.
• «Даже сейчас на Западе к Путину иногда относятся с пренебрежением как к бандиту с чекистским прошлым. Путин, несомненно, проявляет склонность к деспотизму. Однако он также является и искусным политиком, представляющим российскую историю именно такой, какой её хотели бы видеть многие из его сограждан» — The New Yorker.
• «Выступление Путина было пронизано агрессивной националистической и антизападной риторикой. В своей речи российский президент отметил, что предвидел экономические санкции Запада и подготовился к ним. При этом санкции США и Евросоюза ударят, в первую очередь, по их же экономике» — The New York Times.

Оценки и мнения в России

• По свидетельству генерального директора Международного института политической экспертизы Евгения Минченко, это одно из самых эмоциональных выступлений Путина за всю его карьеру. У публики в зале наблюдалось состояние, близкое к эйфорическому. Большую часть текста Путин, по мнению эксперта, писал сам.
• По оценке политолога Дмитрия Бадовского, в Крымской речи предложены «новые принципы международного правопорядка, основанные на единстве стандартов международного права, на правде, справедливости и уважении национальных интересов».
• По мнению замдиректора Центра политических технологий Алексея Макаркина, Путин хочет зафиксировать консенсус в Крыму и одновременно показывает миру, что не хотел бы идти на радикальный сценарий, которого боятся на западе Украины.
• По выводам политолога Дмитрия Орешкина, обращение Путина внушает, что дальнейшей экспансии России на Украину не будет. Ограничиваясь присоединением Крыма, Путин выбирает экономические методы вместо военных.
• По мнению главного редактора телеканала «Дождь» Михаила Зыгаря, выступление Путина больше всего походит на исповедь, в которой тот описал свои внутренние переживания, назвал обидчиков и взгляды на прошлое и будущее. Журналист отметил, что, сохраняя своё видение распада СССР как «крупнейшей геополитической катастрофы XX века», Путин изменил отношение к либеральным журналистам и оппозиции, отказав последней в искренности и бескорыстии и назвав её «пятой колонной» (излюбленная метафора президента Чавеса) и «национал-предателями».
• Отсутствие в речи Путина экспансионистских планов в отношении Юго-Востока Украины оценил как хороший знак и председатель правления Центра политических технологий Борис Макаренко. Отказ от таких планов эксперт считает результатом давления Запада.
• В речи Путина Россия явила себя как «равновеликая всему совокупному Западу», — считает учёный и политолог Наталия Нарочницкая.
• <Речь Путина> «ознаменовала беззастенчивое возрождение России как беспринципного, непредсказуемого игрока в мире, где ложь, полуправда, плохие прецеденты и сырьё заменяют любые виды нормативно-правовой базы. Хотя такой мир ранее существовал только в путинской голове, сейчас он реален, как и присоединение Крыма», — считает обозреватель Bloomberg Леонид Бершидский.

Литература

• Корягин В., Войтов Д., Заводиленко А. [www.gazeta.ru/science/2014/04/08_a_5982937.shtml Путин сказал как Александр I]. Газета.ru (8 апреля 2014). — Исследователи нашли общие моменты в речах Путина и Александра I о присоединении Крыма и Финляндии. Проверено 11 мая 2014.
• Edwin Bacon. Putin’s Crimea Speech, 18th March 2014. // Journal of Soviet and Post-Soviet Politics and Society, 1/1 2015.  (англ.)

Ссылки

• [www.kremlin.ru/news/20603 Полный текст речи В. В. Путина на официальном сайте Президента России]

Отрывок, характеризующий Крымская речь Владимира Путина

– Ну что, повеселился? – сказал Илья Андреич, радостно и гордо улыбаясь на своего сына. Николай хотел сказать, что «да», но не мог: он чуть было не зарыдал. Граф раскуривал трубку и не заметил состояния сына.
«Эх, неизбежно!» – подумал Николай в первый и последний раз. И вдруг самым небрежным тоном, таким, что он сам себе гадок казался, как будто он просил экипажа съездить в город, он сказал отцу.
– Папа, а я к вам за делом пришел. Я было и забыл. Мне денег нужно.
– Вот как, – сказал отец, находившийся в особенно веселом духе. – Я тебе говорил, что не достанет. Много ли?
– Очень много, – краснея и с глупой, небрежной улыбкой, которую он долго потом не мог себе простить, сказал Николай. – Я немного проиграл, т. е. много даже, очень много, 43 тысячи.
– Что? Кому?… Шутишь! – крикнул граф, вдруг апоплексически краснея шеей и затылком, как краснеют старые люди.
– Я обещал заплатить завтра, – сказал Николай.
– Ну!… – сказал старый граф, разводя руками и бессильно опустился на диван.
– Что же делать! С кем это не случалось! – сказал сын развязным, смелым тоном, тогда как в душе своей он считал себя негодяем, подлецом, который целой жизнью не мог искупить своего преступления. Ему хотелось бы целовать руки своего отца, на коленях просить его прощения, а он небрежным и даже грубым тоном говорил, что это со всяким случается.
Граф Илья Андреич опустил глаза, услыхав эти слова сына и заторопился, отыскивая что то.
– Да, да, – проговорил он, – трудно, я боюсь, трудно достать…с кем не бывало! да, с кем не бывало… – И граф мельком взглянул в лицо сыну и пошел вон из комнаты… Николай готовился на отпор, но никак не ожидал этого.
– Папенька! па…пенька! – закричал он ему вслед, рыдая; простите меня! – И, схватив руку отца, он прижался к ней губами и заплакал.

В то время, как отец объяснялся с сыном, у матери с дочерью происходило не менее важное объяснение. Наташа взволнованная прибежала к матери.
– Мама!… Мама!… он мне сделал…
– Что сделал?
– Сделал, сделал предложение. Мама! Мама! – кричала она. Графиня не верила своим ушам. Денисов сделал предложение. Кому? Этой крошечной девочке Наташе, которая еще недавно играла в куклы и теперь еще брала уроки.
– Наташа, полно, глупости! – сказала она, еще надеясь, что это была шутка.
– Ну вот, глупости! – Я вам дело говорю, – сердито сказала Наташа. – Я пришла спросить, что делать, а вы мне говорите: «глупости»…
Графиня пожала плечами.
– Ежели правда, что мосьё Денисов сделал тебе предложение, то скажи ему, что он дурак, вот и всё.
– Нет, он не дурак, – обиженно и серьезно сказала Наташа.
– Ну так что ж ты хочешь? Вы нынче ведь все влюблены. Ну, влюблена, так выходи за него замуж! – сердито смеясь, проговорила графиня. – С Богом!
– Нет, мама, я не влюблена в него, должно быть не влюблена в него.
– Ну, так так и скажи ему.
– Мама, вы сердитесь? Вы не сердитесь, голубушка, ну в чем же я виновата?
– Нет, да что же, мой друг? Хочешь, я пойду скажу ему, – сказала графиня, улыбаясь.
– Нет, я сама, только научите. Вам всё легко, – прибавила она, отвечая на ее улыбку. – А коли бы видели вы, как он мне это сказал! Ведь я знаю, что он не хотел этого сказать, да уж нечаянно сказал.
– Ну всё таки надо отказать.
– Нет, не надо. Мне так его жалко! Он такой милый.
– Ну, так прими предложение. И то пора замуж итти, – сердито и насмешливо сказала мать.
– Нет, мама, мне так жалко его. Я не знаю, как я скажу.
– Да тебе и нечего говорить, я сама скажу, – сказала графиня, возмущенная тем, что осмелились смотреть, как на большую, на эту маленькую Наташу.
– Нет, ни за что, я сама, а вы слушайте у двери, – и Наташа побежала через гостиную в залу, где на том же стуле, у клавикорд, закрыв лицо руками, сидел Денисов. Он вскочил на звук ее легких шагов.
– Натали, – сказал он, быстрыми шагами подходя к ней, – решайте мою судьбу. Она в ваших руках!
– Василий Дмитрич, мне вас так жалко!… Нет, но вы такой славный… но не надо… это… а так я вас всегда буду любить.
Денисов нагнулся над ее рукою, и она услыхала странные, непонятные для нее звуки. Она поцеловала его в черную, спутанную, курчавую голову. В это время послышался поспешный шум платья графини. Она подошла к ним.
– Василий Дмитрич, я благодарю вас за честь, – сказала графиня смущенным голосом, но который казался строгим Денисову, – но моя дочь так молода, и я думала, что вы, как друг моего сына, обратитесь прежде ко мне. В таком случае вы не поставили бы меня в необходимость отказа.
– Г'афиня, – сказал Денисов с опущенными глазами и виноватым видом, хотел сказать что то еще и запнулся.
Наташа не могла спокойно видеть его таким жалким. Она начала громко всхлипывать.
– Г'афиня, я виноват перед вами, – продолжал Денисов прерывающимся голосом, – но знайте, что я так боготво'ю вашу дочь и всё ваше семейство, что две жизни отдам… – Он посмотрел на графиню и, заметив ее строгое лицо… – Ну п'ощайте, г'афиня, – сказал он, поцеловал ее руку и, не взглянув на Наташу, быстрыми, решительными шагами вышел из комнаты.

На другой день Ростов проводил Денисова, который не хотел более ни одного дня оставаться в Москве. Денисова провожали у цыган все его московские приятели, и он не помнил, как его уложили в сани и как везли первые три станции.
После отъезда Денисова, Ростов, дожидаясь денег, которые не вдруг мог собрать старый граф, провел еще две недели в Москве, не выезжая из дому, и преимущественно в комнате барышень.
Соня была к нему нежнее и преданнее чем прежде. Она, казалось, хотела показать ему, что его проигрыш был подвиг, за который она теперь еще больше любит его; но Николай теперь считал себя недостойным ее.
Он исписал альбомы девочек стихами и нотами, и не простившись ни с кем из своих знакомых, отослав наконец все 43 тысячи и получив росписку Долохова, уехал в конце ноября догонять полк, который уже был в Польше.



После своего объяснения с женой, Пьер поехал в Петербург. В Торжке на cтанции не было лошадей, или не хотел их смотритель. Пьер должен был ждать. Он не раздеваясь лег на кожаный диван перед круглым столом, положил на этот стол свои большие ноги в теплых сапогах и задумался.
– Прикажете чемоданы внести? Постель постелить, чаю прикажете? – спрашивал камердинер.
Пьер не отвечал, потому что ничего не слыхал и не видел. Он задумался еще на прошлой станции и всё продолжал думать о том же – о столь важном, что он не обращал никакого .внимания на то, что происходило вокруг него. Его не только не интересовало то, что он позже или раньше приедет в Петербург, или то, что будет или не будет ему места отдохнуть на этой станции, но всё равно было в сравнении с теми мыслями, которые его занимали теперь, пробудет ли он несколько часов или всю жизнь на этой станции.
Смотритель, смотрительша, камердинер, баба с торжковским шитьем заходили в комнату, предлагая свои услуги. Пьер, не переменяя своего положения задранных ног, смотрел на них через очки, и не понимал, что им может быть нужно и каким образом все они могли жить, не разрешив тех вопросов, которые занимали его. А его занимали всё одни и те же вопросы с самого того дня, как он после дуэли вернулся из Сокольников и провел первую, мучительную, бессонную ночь; только теперь в уединении путешествия, они с особенной силой овладели им. О чем бы он ни начинал думать, он возвращался к одним и тем же вопросам, которых он не мог разрешить, и не мог перестать задавать себе. Как будто в голове его свернулся тот главный винт, на котором держалась вся его жизнь. Винт не входил дальше, не выходил вон, а вертелся, ничего не захватывая, всё на том же нарезе, и нельзя было перестать вертеть его.
Вошел смотритель и униженно стал просить его сиятельство подождать только два часика, после которых он для его сиятельства (что будет, то будет) даст курьерских. Смотритель очевидно врал и хотел только получить с проезжего лишние деньги. «Дурно ли это было или хорошо?», спрашивал себя Пьер. «Для меня хорошо, для другого проезжающего дурно, а для него самого неизбежно, потому что ему есть нечего: он говорил, что его прибил за это офицер. А офицер прибил за то, что ему ехать надо было скорее. А я стрелял в Долохова за то, что я счел себя оскорбленным, а Людовика XVI казнили за то, что его считали преступником, а через год убили тех, кто его казнил, тоже за что то. Что дурно? Что хорошо? Что надо любить, что ненавидеть? Для чего жить, и что такое я? Что такое жизнь, что смерть? Какая сила управляет всем?», спрашивал он себя. И не было ответа ни на один из этих вопросов, кроме одного, не логического ответа, вовсе не на эти вопросы. Ответ этот был: «умрешь – всё кончится. Умрешь и всё узнаешь, или перестанешь спрашивать». Но и умереть было страшно.
Торжковская торговка визгливым голосом предлагала свой товар и в особенности козловые туфли. «У меня сотни рублей, которых мне некуда деть, а она в прорванной шубе стоит и робко смотрит на меня, – думал Пьер. И зачем нужны эти деньги? Точно на один волос могут прибавить ей счастья, спокойствия души, эти деньги? Разве может что нибудь в мире сделать ее и меня менее подверженными злу и смерти? Смерть, которая всё кончит и которая должна притти нынче или завтра – всё равно через мгновение, в сравнении с вечностью». И он опять нажимал на ничего не захватывающий винт, и винт всё так же вертелся на одном и том же месте.
Слуга его подал ему разрезанную до половины книгу романа в письмах m mе Suza. [мадам Сюза.] Он стал читать о страданиях и добродетельной борьбе какой то Аmelie de Mansfeld. [Амалии Мансфельд.] «И зачем она боролась против своего соблазнителя, думал он, – когда она любила его? Не мог Бог вложить в ее душу стремления, противного Его воле. Моя бывшая жена не боролась и, может быть, она была права. Ничего не найдено, опять говорил себе Пьер, ничего не придумано. Знать мы можем только то, что ничего не знаем. И это высшая степень человеческой премудрости».
Всё в нем самом и вокруг него представлялось ему запутанным, бессмысленным и отвратительным. Но в этом самом отвращении ко всему окружающему Пьер находил своего рода раздражающее наслаждение.
– Осмелюсь просить ваше сиятельство потесниться крошечку, вот для них, – сказал смотритель, входя в комнату и вводя за собой другого, остановленного за недостатком лошадей проезжающего. Проезжающий был приземистый, ширококостый, желтый, морщинистый старик с седыми нависшими бровями над блестящими, неопределенного сероватого цвета, глазами.
Пьер снял ноги со стола, встал и перелег на приготовленную для него кровать, изредка поглядывая на вошедшего, который с угрюмо усталым видом, не глядя на Пьера, тяжело раздевался с помощью слуги. Оставшись в заношенном крытом нанкой тулупчике и в валеных сапогах на худых костлявых ногах, проезжий сел на диван, прислонив к спинке свою очень большую и широкую в висках, коротко обстриженную голову и взглянул на Безухого. Строгое, умное и проницательное выражение этого взгляда поразило Пьера. Ему захотелось заговорить с проезжающим, но когда он собрался обратиться к нему с вопросом о дороге, проезжающий уже закрыл глаза и сложив сморщенные старые руки, на пальце одной из которых был большой чугунный перстень с изображением Адамовой головы, неподвижно сидел, или отдыхая, или о чем то глубокомысленно и спокойно размышляя, как показалось Пьеру. Слуга проезжающего был весь покрытый морщинами, тоже желтый старичек, без усов и бороды, которые видимо не были сбриты, а никогда и не росли у него. Поворотливый старичек слуга разбирал погребец, приготовлял чайный стол, и принес кипящий самовар. Когда всё было готово, проезжающий открыл глаза, придвинулся к столу и налив себе один стакан чаю, налил другой безбородому старичку и подал ему. Пьер начинал чувствовать беспокойство и необходимость, и даже неизбежность вступления в разговор с этим проезжающим.
Слуга принес назад свой пустой, перевернутый стакан с недокусанным кусочком сахара и спросил, не нужно ли чего.
– Ничего. Подай книгу, – сказал проезжающий. Слуга подал книгу, которая показалась Пьеру духовною, и проезжающий углубился в чтение. Пьер смотрел на него. Вдруг проезжающий отложил книгу, заложив закрыл ее и, опять закрыв глаза и облокотившись на спинку, сел в свое прежнее положение. Пьер смотрел на него и не успел отвернуться, как старик открыл глаза и уставил свой твердый и строгий взгляд прямо в лицо Пьеру.
Пьер чувствовал себя смущенным и хотел отклониться от этого взгляда, но блестящие, старческие глаза неотразимо притягивали его к себе.


– Имею удовольствие говорить с графом Безухим, ежели я не ошибаюсь, – сказал проезжающий неторопливо и громко. Пьер молча, вопросительно смотрел через очки на своего собеседника.
– Я слышал про вас, – продолжал проезжающий, – и про постигшее вас, государь мой, несчастье. – Он как бы подчеркнул последнее слово, как будто он сказал: «да, несчастье, как вы ни называйте, я знаю, что то, что случилось с вами в Москве, было несчастье». – Весьма сожалею о том, государь мой.
Пьер покраснел и, поспешно спустив ноги с постели, нагнулся к старику, неестественно и робко улыбаясь.
– Я не из любопытства упомянул вам об этом, государь мой, но по более важным причинам. – Он помолчал, не выпуская Пьера из своего взгляда, и подвинулся на диване, приглашая этим жестом Пьера сесть подле себя. Пьеру неприятно было вступать в разговор с этим стариком, но он, невольно покоряясь ему, подошел и сел подле него.
– Вы несчастливы, государь мой, – продолжал он. – Вы молоды, я стар. Я бы желал по мере моих сил помочь вам.
– Ах, да, – с неестественной улыбкой сказал Пьер. – Очень вам благодарен… Вы откуда изволите проезжать? – Лицо проезжающего было не ласково, даже холодно и строго, но несмотря на то, и речь и лицо нового знакомца неотразимо привлекательно действовали на Пьера.
– Но если по каким либо причинам вам неприятен разговор со мною, – сказал старик, – то вы так и скажите, государь мой. – И он вдруг улыбнулся неожиданно, отечески нежной улыбкой.
– Ах нет, совсем нет, напротив, я очень рад познакомиться с вами, – сказал Пьер, и, взглянув еще раз на руки нового знакомца, ближе рассмотрел перстень. Он увидал на нем Адамову голову, знак масонства.
– Позвольте мне спросить, – сказал он. – Вы масон?
– Да, я принадлежу к братству свободных каменьщиков, сказал проезжий, все глубже и глубже вглядываясь в глаза Пьеру. – И от себя и от их имени протягиваю вам братскую руку.
– Я боюсь, – сказал Пьер, улыбаясь и колеблясь между доверием, внушаемым ему личностью масона, и привычкой насмешки над верованиями масонов, – я боюсь, что я очень далек от пониманья, как это сказать, я боюсь, что мой образ мыслей насчет всего мироздания так противоположен вашему, что мы не поймем друг друга.
– Мне известен ваш образ мыслей, – сказал масон, – и тот ваш образ мыслей, о котором вы говорите, и который вам кажется произведением вашего мысленного труда, есть образ мыслей большинства людей, есть однообразный плод гордости, лени и невежества. Извините меня, государь мой, ежели бы я не знал его, я бы не заговорил с вами. Ваш образ мыслей есть печальное заблуждение.
– Точно так же, как я могу предполагать, что и вы находитесь в заблуждении, – сказал Пьер, слабо улыбаясь.
– Я никогда не посмею сказать, что я знаю истину, – сказал масон, всё более и более поражая Пьера своею определенностью и твердостью речи. – Никто один не может достигнуть до истины; только камень за камнем, с участием всех, миллионами поколений, от праотца Адама и до нашего времени, воздвигается тот храм, который должен быть достойным жилищем Великого Бога, – сказал масон и закрыл глаза.
– Я должен вам сказать, я не верю, не… верю в Бога, – с сожалением и усилием сказал Пьер, чувствуя необходимость высказать всю правду.
Масон внимательно посмотрел на Пьера и улыбнулся, как улыбнулся бы богач, державший в руках миллионы, бедняку, который бы сказал ему, что нет у него, у бедняка, пяти рублей, могущих сделать его счастие.
– Да, вы не знаете Его, государь мой, – сказал масон. – Вы не можете знать Его. Вы не знаете Его, оттого вы и несчастны.
– Да, да, я несчастен, подтвердил Пьер; – но что ж мне делать?
– Вы не знаете Его, государь мой, и оттого вы очень несчастны. Вы не знаете Его, а Он здесь, Он во мне. Он в моих словах, Он в тебе, и даже в тех кощунствующих речах, которые ты произнес сейчас! – строгим дрожащим голосом сказал масон.
Он помолчал и вздохнул, видимо стараясь успокоиться.
– Ежели бы Его не было, – сказал он тихо, – мы бы с вами не говорили о Нем, государь мой. О чем, о ком мы говорили? Кого ты отрицал? – вдруг сказал он с восторженной строгостью и властью в голосе. – Кто Его выдумал, ежели Его нет? Почему явилось в тебе предположение, что есть такое непонятное существо? Почему ты и весь мир предположили существование такого непостижимого существа, существа всемогущего, вечного и бесконечного во всех своих свойствах?… – Он остановился и долго молчал.
Пьер не мог и не хотел прерывать этого молчания.
– Он есть, но понять Его трудно, – заговорил опять масон, глядя не на лицо Пьера, а перед собою, своими старческими руками, которые от внутреннего волнения не могли оставаться спокойными, перебирая листы книги. – Ежели бы это был человек, в существовании которого ты бы сомневался, я бы привел к тебе этого человека, взял бы его за руку и показал тебе. Но как я, ничтожный смертный, покажу всё всемогущество, всю вечность, всю благость Его тому, кто слеп, или тому, кто закрывает глаза, чтобы не видать, не понимать Его, и не увидать, и не понять всю свою мерзость и порочность? – Он помолчал. – Кто ты? Что ты? Ты мечтаешь о себе, что ты мудрец, потому что ты мог произнести эти кощунственные слова, – сказал он с мрачной и презрительной усмешкой, – а ты глупее и безумнее малого ребенка, который бы, играя частями искусно сделанных часов, осмелился бы говорить, что, потому что он не понимает назначения этих часов, он и не верит в мастера, который их сделал. Познать Его трудно… Мы веками, от праотца Адама и до наших дней, работаем для этого познания и на бесконечность далеки от достижения нашей цели; но в непонимании Его мы видим только нашу слабость и Его величие… – Пьер, с замиранием сердца, блестящими глазами глядя в лицо масона, слушал его, не перебивал, не спрашивал его, а всей душой верил тому, что говорил ему этот чужой человек. Верил ли он тем разумным доводам, которые были в речи масона, или верил, как верят дети интонациям, убежденности и сердечности, которые были в речи масона, дрожанию голоса, которое иногда почти прерывало масона, или этим блестящим, старческим глазам, состарившимся на том же убеждении, или тому спокойствию, твердости и знанию своего назначения, которые светились из всего существа масона, и которые особенно сильно поражали его в сравнении с своей опущенностью и безнадежностью; – но он всей душой желал верить, и верил, и испытывал радостное чувство успокоения, обновления и возвращения к жизни.
– Он не постигается умом, а постигается жизнью, – сказал масон.
– Я не понимаю, – сказал Пьер, со страхом чувствуя поднимающееся в себе сомнение. Он боялся неясности и слабости доводов своего собеседника, он боялся не верить ему. – Я не понимаю, – сказал он, – каким образом ум человеческий не может постигнуть того знания, о котором вы говорите.
Масон улыбнулся своей кроткой, отеческой улыбкой.
– Высшая мудрость и истина есть как бы чистейшая влага, которую мы хотим воспринять в себя, – сказал он. – Могу ли я в нечистый сосуд воспринять эту чистую влагу и судить о чистоте ее? Только внутренним очищением самого себя я могу до известной чистоты довести воспринимаемую влагу.
– Да, да, это так! – радостно сказал Пьер.
– Высшая мудрость основана не на одном разуме, не на тех светских науках физики, истории, химии и т. д., на которые распадается знание умственное. Высшая мудрость одна. Высшая мудрость имеет одну науку – науку всего, науку объясняющую всё мироздание и занимаемое в нем место человека. Для того чтобы вместить в себя эту науку, необходимо очистить и обновить своего внутреннего человека, и потому прежде, чем знать, нужно верить и совершенствоваться. И для достижения этих целей в душе нашей вложен свет Божий, называемый совестью.
– Да, да, – подтверждал Пьер.
– Погляди духовными глазами на своего внутреннего человека и спроси у самого себя, доволен ли ты собой. Чего ты достиг, руководясь одним умом? Что ты такое? Вы молоды, вы богаты, вы умны, образованы, государь мой. Что вы сделали из всех этих благ, данных вам? Довольны ли вы собой и своей жизнью?
– Нет, я ненавижу свою жизнь, – сморщась проговорил Пьер.
– Ты ненавидишь, так измени ее, очисти себя, и по мере очищения ты будешь познавать мудрость. Посмотрите на свою жизнь, государь мой. Как вы проводили ее? В буйных оргиях и разврате, всё получая от общества и ничего не отдавая ему. Вы получили богатство. Как вы употребили его? Что вы сделали для ближнего своего? Подумали ли вы о десятках тысяч ваших рабов, помогли ли вы им физически и нравственно? Нет. Вы пользовались их трудами, чтоб вести распутную жизнь. Вот что вы сделали. Избрали ли вы место служения, где бы вы приносили пользу своему ближнему? Нет. Вы в праздности проводили свою жизнь. Потом вы женились, государь мой, взяли на себя ответственность в руководстве молодой женщины, и что же вы сделали? Вы не помогли ей, государь мой, найти путь истины, а ввергли ее в пучину лжи и несчастья. Человек оскорбил вас, и вы убили его, и вы говорите, что вы не знаете Бога, и что вы ненавидите свою жизнь. Тут нет ничего мудреного, государь мой! – После этих слов, масон, как бы устав от продолжительного разговора, опять облокотился на спинку дивана и закрыл глаза. Пьер смотрел на это строгое, неподвижное, старческое, почти мертвое лицо, и беззвучно шевелил губами. Он хотел сказать: да, мерзкая, праздная, развратная жизнь, – и не смел прерывать молчание.
Масон хрипло, старчески прокашлялся и кликнул слугу.
– Что лошади? – спросил он, не глядя на Пьера.
– Привели сдаточных, – отвечал слуга. – Отдыхать не будете?
– Нет, вели закладывать.
«Неужели же он уедет и оставит меня одного, не договорив всего и не обещав мне помощи?», думал Пьер, вставая и опустив голову, изредка взглядывая на масона, и начиная ходить по комнате. «Да, я не думал этого, но я вел презренную, развратную жизнь, но я не любил ее, и не хотел этого, думал Пьер, – а этот человек знает истину, и ежели бы он захотел, он мог бы открыть мне её». Пьер хотел и не смел сказать этого масону. Проезжающий, привычными, старческими руками уложив свои вещи, застегивал свой тулупчик. Окончив эти дела, он обратился к Безухому и равнодушно, учтивым тоном, сказал ему:
– Вы куда теперь изволите ехать, государь мой?
– Я?… Я в Петербург, – отвечал Пьер детским, нерешительным голосом. – Я благодарю вас. Я во всем согласен с вами. Но вы не думайте, чтобы я был так дурен. Я всей душой желал быть тем, чем вы хотели бы, чтобы я был; но я ни в ком никогда не находил помощи… Впрочем, я сам прежде всего виноват во всем. Помогите мне, научите меня и, может быть, я буду… – Пьер не мог говорить дальше; он засопел носом и отвернулся.
Масон долго молчал, видимо что то обдумывая.
– Помощь дается токмо от Бога, – сказал он, – но ту меру помощи, которую во власти подать наш орден, он подаст вам, государь мой. Вы едете в Петербург, передайте это графу Вилларскому (он достал бумажник и на сложенном вчетверо большом листе бумаги написал несколько слов). Один совет позвольте подать вам. Приехав в столицу, посвятите первое время уединению, обсуждению самого себя, и не вступайте на прежние пути жизни. Затем желаю вам счастливого пути, государь мой, – сказал он, заметив, что слуга его вошел в комнату, – и успеха…
Проезжающий был Осип Алексеевич Баздеев, как узнал Пьер по книге смотрителя. Баздеев был одним из известнейших масонов и мартинистов еще Новиковского времени. Долго после его отъезда Пьер, не ложась спать и не спрашивая лошадей, ходил по станционной комнате, обдумывая свое порочное прошедшее и с восторгом обновления представляя себе свое блаженное, безупречное и добродетельное будущее, которое казалось ему так легко. Он был, как ему казалось, порочным только потому, что он как то случайно запамятовал, как хорошо быть добродетельным. В душе его не оставалось ни следа прежних сомнений. Он твердо верил в возможность братства людей, соединенных с целью поддерживать друг друга на пути добродетели, и таким представлялось ему масонство.