Крымские горы

Крымские горыКрымские горы

</tt>

Крымские горы укр. Кримські гори, крымско-тат. Qırım dağları
44°45′ с. ш. 34°30′ в. д.44.750° с. ш. 34.500° в. д. / 44.750; 34.500
Страна	Россия Россия/Украина Украина
Регион	Крым
Период образования	меловой
Длина	160 км
Ширина	до 50 км
Высочайшая вершина	Роман-Кош
Высшая точка	1545 м
Крымские горы

Кры́мские го́ры (укр. Кримські гори, крымско-тат. Qırım dağları, Къырым дагълары), в прошлом также Tаври́ческие го́ры — горная система, занимающая южную и юго-восточную часть Крымского полуострова.

Горная система образована тремя горными грядами, простирающимися от мыса Айя в окрестностях Балаклавы на западе до мыса Св. Ильи у Феодосии на востоке. Длина Крымских гор — около 160 км, ширина — около 50 км. Внешняя гряда представляет собой ряд куэст, постепенно поднимающихся до высот около 350 м. Внутренняя гряда достигает высоты 750 м. Наивысшая точка протянувшейся вдоль Южного берега Крыма Главной гряды — гора Роман-Кош высотой 1545 м, находится на Бабуган-яйле.

География

Все исследователи Крыма отмечают, что Крымские горы образуют три параллельные гряды, направленные с северо-востока на юго-запад, разделённые двумя продольными долинами. Все три гряды имеют одинаковый характер склонов: с севера они пологи, а с юга круты. Если учитывать возраст пород, то началом первой гряды нужно считать мыс Фиолент, так как здесь преобладают те же породы, которые слагают первую гряду. Внешняя гряда тянется до города Старый Крым, высота гряды составляет от 149 м до 350 м. Внутренняя гряда берёт своё начало близ Севастополя (Сапун-гора) и оканчивается также около города Старый Крым, высоты — от 490 м до 750 м. Главная гряда на западе начинается близ Балаклавы и заканчивается горой Агармыш, около города Старый Крым. Вершинная поверхность главной гряды представляет собой волнистое плато и называется яйлой.

Плитообразные массивы вытянуты цепочкой с юго-запада на северо-восток Главной гряды в таком порядке: Байдарская яйла, расположена на высоте до 739 м от уровня моря; Ай-Петринская яйла (до 1320 м), Ялтинская яйла (до 1406 м), Никитская яйла (до 1470 м), Гурзуфская яйла (до 1540 м) и Бабуган-яйла (с высшей точкой Крыма, горой Роман-Кош — 1545 м). Все эти яйлы связаны между собой и образуют сомкнутую вершину западной цепи Главной гряды. В отличие от них яйлы, расположенные восточнее, представляют собой разобщённые массивы, отделяющиеся друг от друга глубокими горными проходами или перевалами (богазами). Кебитский перевал разделяет массив Бабуган-яйла и расположенный восточнее Чатыр-Даг (высота — до 1527 м над уровнем моря). За следующим, Ангарским проходом находятся массивы Демерджи-яйла (высшая точка — 1356 м) и Долгоруковская (Субаткан) яйла (до 1000 м). Ещё дальше, тоже за перевалом, на высоте до 1259 м, простирается самая обширная Караби-яйла. В восточной части Крымских гор вместо яйл образовались небольшие гребни и короткие хребты с отдельными пиками и вершинами, в том числе вулканического происхождения, как массив Кара-Даг.

Главная гряда — это самая древняя часть Крыма, общей площадью в 1565 км². Все яйлы покрывают площадь 34,6 тыс. га. Южные склоны главной гряды на большом протяжении круто обрываются в сторону Чёрного моря, создавая отвесные стены (известнякового и рифового происхождения) высотой до 500 м, широко освоенные альпинистами. В расселинах и кулуарах склонов и кромок большинства яйл находится множество перевалов, многие из которых описаны и категоризированы в туристской литературе.

Геология

В геологическом отношении горные сооружения Крыма являются частью Альпийской складчатой геосинклинальной области, в отличие от равнинной части Крымского полуострова, которая имеет платформенное строение и относится к Скифской плите. Складчатая область Горного Крыма — крупное глыбовое поднятие, южная часть которого в результате молодых опусканий погружена под уровень Чёрного моря. Оно сложено интенсивно дислоцированными триас-юрскими флишевыми отложениями и более спокойно залегающими верхнеюрскими карбонатными и песчано-глинистыми меловыми, палеогеновыми и неогеновыми толщами. С ними связаны месторождения железных руд, различных солей, флюсовых известняков и др. Движения по разломам здесь продолжаются, вызывая землетрясения.

Главная гряда Крымских гор — приподнятый блок, ограниченный с севера рядом разломов. Эта структура возникла уже в раннемеловое время после того, как остаточные синклинальные прогибы южной части Крыма замкнулись, и произошло общее поднятие поверхности. В геологической истории Крымских гор можно выделить два этапа: докембрийско-палеозойский и мезозойско-кайнозойский (альпийский). В раннюю стадию геосинклинального развития (поздний триас— конец средней юры) на юге Крыма происходило образование геосинклинального прогиба и накопление мощных осадочных и эффузивных комплексов с одновременным формированием складчатых структур различных порядков. В позднеюрский — раннемеловой период формируются отдельные прогибы и поднятия, на которые расчленился единый ранее геосинклинальный прогиб. К концу этого времени формируется внутренняя структура Крымского мегаантиклинория. В конце раннего мела, в позднем мелу и палеогене формируется Крымский мегаантиклинорий как крупное единое поднятие, осложнённое отдельными прогибами и разломами.

Поднятие Крымских гор, сначала в виде острова, произошло в конце мела и эоцене. В середине неогена образовалась выровненная поверхность Яйлы. До неогена горы распространялись на 20—30 км южнее современной береговой линии Чёрного моря. В неогене они приобрели черты современного асимметричного строения. В орогенный (молассовый) этап (конец палеогена — неоген) продолжалось усиленное поднятие мегаантиклинория горного Крыма и, вероятно, началось опускание его южного крыла. В неогене и антропогене происходило формирование современного рельефа горного Крыма. В плиоцене получили орографическое выражение Внутренняя и Внешняя предгорные гряды, а в конце неогена — антропогене проявляются дифференцированные неотектонические движения. В антропогене активизируется эрозионная деятельность, а разрушительно-созидательная работа моря способствовала формированию береговой линии. В результате комплекса этих процессов Крымские горы приобрели современные очертания.

Крымское складчатое поднятие состоит из отложений различного возраста. Цоколь его образуют отложения таврической серии, образовавшиеся около 180—200 миллионов лет назад. Состоят они из чередующихся, сильно смятых в мелкие складки, слоёв глинистых сланцев и кварцитовых песчаников верхнего триаса и нижней юры. Следующие складки, залегающие выше, представлены отложениями среднеюрского возраста (глинисто-песчаные слои, конгломераты и магматические породы). Третий этаж центральной части горного поднятия образуют верхнеюрские известняки, песчаники и конгломераты. Местами по краям этого региона залегает толща нижнемеловых отложений, представленная глинами, песчаниками и известняками, образовавшимися более 100 млн лет назад. Под южным обрывом развиты многочисленные оползни и обвалы глыб юрских известняков. Среди таврической серии и пород средней юры много мелких тел изверженных пород (горы Аю-Даг, Урагу, Чамны-Бурун). Присутствуют и вулканические толщи (горная группа Карадаг). Северные передовые гряды Крымских гор сложены меловыми, палеогеновыми и неогеновыми отложениями.

Реки и ручьи Крымских гор

Главный водораздел всего Крымского полуострова находится в Крымских горах, большинство рек берут своё начало на главной гряде, на высоте 600—1100 м, на самих яйлах водотоки почти полностью отсутствуют, что связано с гидропроявлением карста. Общие стоки крымских гор составляют 773,5 млн кубометров, а густота речной сети составляет 0,2 км/км². В зависимости от рельефа реки можно разбить на группы: реки, ручьи и балки Южного берега Крыма, реки и балки северо-восточных склонов главной гряды Крымских гор и реки и балки северо-западных склонов главной гряды Крымских гор.

Самые короткие водотоки находятся на Южном берегу Крыма. Длина рек там обычно не превышает 10 км. Водотоки берут начало на южных склонах Главной гряды Крымских гор и впадают в Чёрное море, им характерны уклоны 172—234 м/км. Средние высоты их водосборов — до 900 м. Сами водосборы невелики: 1,6—161 км². Истоком некоторых рек являются карстовые источники. Долины рек в верховьях узкие, в виде ущелий, затем они постепенно расширяются, приобретая в низовьях трапецеидальную форму. Поймы узкие и имеются только в нижних течениях. Русла в нижним течении в основном слабоизвилистые, спрямлённые, углублённые и укреплённые бетонными плитами во избежание наводнений. В этой группе 36 основных водотоков общей длиной 293,6 км. Основные реки Южного берега Крыма:

• Учан-Су (Водопадная)
• Дерекойка (Быстрая)
• Авунда
• Улу-Узень Алуштинский
• Демерджи
• Улу-Узень Восточный

На северо-западных склонах Главной гряды Крымских гор берут начало самые значительные по протяжённости и водности реки Крыма. Основных рек насчитывается восемь, их общая длина 328 км. Реки этой группы впадают в Чёрное море. Примерно до середины своего течения реки носят характер типичный для горных потоков. Здесь большие уклоны (до 180 м/км). Бассейны рек имеют вытянутую вдоль рек форму, расширенную в верхней части, где впадает основное количество притоков. Основные реки данной группы:

• Чёрная (Чоргун) — длина 34,1 км. Она берёт начало в Байдарской долине, по которой течёт 7,5 км. По её склонам находится ряд водотоков, питающих реку в верхней части. Постоянное течение в русле иногда прерывается: река скрывается в наносах, оставляя русло сухим. Оно наполняется водой после ливней и паводков. Ниже впадения реки Уркусты Чёрная вступает в узкое ущелье длиной около 16 км. Тут вода движется, сдавленная почти отвесными скалами, и её течение усиливается. Ослабление течения наступает после выхода реки в Инкерманскую долину. Здесь в Чёрную впадает два правых притока, один из которых (Ай-Тодорка) имеет достаточную водоносность, так как его питают источники, а другой (Сухая) — приносит в реку дождевые воды.
• Бельбек — длина 63 км. Самая полноводная река Крыма. Она начинается из слияния двух горных рек. Между горными грядами Бельбек представляет собой бурные, никогда не пересыхающие потоки, с узким руслом, быстрым течением и крутыми высокими берегами. В нижнем течении Бельбек прорезает глинистые наносы, течение его замедляется. При впадении в море русло похоже на овраг шириной 25—30 м.
• Коккозка — длина около 18 км, приток Бельбека. Протекает в узком ущелье, известном под названием Большой каньон Крыма.
• Кача — длина 69 км. Берёт начало на северном склоне центрального хребта Крымских гор слиянием двух рек — Писары и Биюк-Узень. Её берега высокие, каменистые, русло широкое, дно почти на всём протяжении галечное. Все притоки впадают в Качу в её верхнем течении. Во время сильных дождей, а также осенью и зимой Кача может сильно разливаться. Летом в связи с использованием воды на орошение она пересыхает.
• Марта — длина 21 км, приток Качи.
• Альма — длина 84 км. Образуется в результате слияния двух ручьёв. Она имеет глубоко врезанную долину с высокими берегами. Она принимает воды многих горных ручьёв и рек. Альма не пересыхает, а во время дождей и таяния снега может выходить из берегов. Её течение замедляется в самом низовье. Морская вода осолоняет воды устьевого участка Альмы.

Реки и балки северо-восточных склонов главной гряды Крымских гор, общее число рек и балок этой группы — 18, общая длина — 393,9 км. Реки этой группы текут, в основном, в северном направлении и впадают в залив Сиваш Азовского моря, хотя по причине маловодности, часто не достигают его и теряются на равнине. Сюда же отнесена река Байбуга, впадающая в Феодосийский залив Чёрного моря. Только самые верхние участки бассейнов этих рек имеют горный рельеф, преобладающая же часть водосборных бассейнов располагается в равнинной части Крыма. Средняя высота водосборов — 450—500 м. Размеры водосборных бассейнов невелики. Основные реки данной группы:

• Салгир — длина 238 км. Верхнее течение Салгира проходит в узкой долине со скалистыми берегами; тут он имеет горный характер и хорошо развитую сеть притоков, берущих начало из многочисленных источников.

• Ангара — длина 13 км. Является одной из рек, при слиянии которых образуется Салгир.
• Кизылкобинка (Краснопещерская) — длина 5,1 км. При слиянии с Ангарой образует Салгир.
• Биюк-Карасу (Большая Карасёвка) — длина 106 км. Правый приток Салгира. Берёт начало вблизи города Белогорска, в верхнем течении протекает по меловым породам междугорья, затем вступает в степную область, где течёт только в богатую осадками часть года (зимой и ранней весной).
• Индол — длина 55 км. В верховьях имеет вид горных ручьёв, протекающих по оврагам.
• Восточный Булганак — длина 48 км.

Большой каньон Крыма

С 1974 года является государственным природным заказником. Расположен на восточной стороне Коккозкой долины, в глубине северного склона Ай-Петринской яйлы, в 4 км к юго-востоку от села Соколиного. Глубина ущелья достигает 250—320 м, ширина в самых узких местах каньона не превышает 2—3 м. По дну каньона течёт река Аузун-Узень. Впервые Большой каньон был подробно описан профессором И. И. Пузановым в 1925 году.

Климат

Климат гор умеренно-холодный и влажный. Зимние осадки чаще всего преобладают над летними, что является признаком средиземноморского климата. Зима в горах обычно длится с середины октября до конца марта. В верхних частях склонов формируется снежный покров, толщина которого может достигать метра и более. Погода в зимнее время довольно неустойчивая, например температура в январе может прыгать в пределах от −10 до +10 °C, в мае может выпасть снег. Зимой склоны нескольких горных массивов, таких как Ай-Петри, Бабуган-яйла, Чатыр-Даг и Демерджи бывают лавиноопасными. Лето в горах обычно жаркое и сухое. Но даже летом температура по ночам может опускаться до 0 °C. В течение года очень часты туманы.

Каждый склон Крымских гор имеет свои климатические условия, так как подвергается влиянию разных господствующих ветров.

Флора Крымских гор

Благодаря сложному рельефу и разнообразным климатическим и метеорологическим условиям, в Крымских горах представлено большое разнообразие растительности на небольшом пространстве. Если рассматривать Крымские горы с точки зрения ботаника, то их можно поделить на зоны: южные склоны гор, плоская вершина горной цепи — плато и северный склон гор.

Растительность южного склона Крымских гор наиболее типична для Крыма. Она включает в себе элементы, свойственные только Крыму. По мере возвышения гор растительность южных склонов гор сильно изменяется, образуя характерные пояса:

• Южно-бережная растительность (пояс маквиса) — занимает самую нижнюю часть южного склона. Для этого пояса характерно преобладание кустарников. Только здесь растут дикие вечнозелёные растения: иглица, земляничное дерево, ладанник критский и плющ. Помимо диких вечнозелёных, в южно-бережном поясе произрастают ряд культурных: кипарис, лавровое дерево и масличное дерево. Дополняют картину растительности пояса маквиса южного склона такие характерные растения:
  • Кустарники и полукустарники: можжевельник, авраамово дерево, заманиха, фундук, кизильтча, держи-дерево, чашковое дерево, ежевика и шиповник.
  • Травы: каперсы, молочай, бешеный огурец.
  • Декоративные породы, разводимые человеком: шёлковая акация, магнолия, хамеропсы, пробковый дуб, платаны, самшит, бананы, айланты, глициния. Плодовые: сладкий миндаль, сладкий каштан, фисташковое дерево, мушмула, гранат, фиговое дерево, фейхоа и грецкий орех.
• Следующий за маквисом пояс, расположенный выше 226 м. В этом поясе преобладает древесная растительность, которая образуют лиственные леса смешанного типа, но с преобладанием дуба и граба мелколистного. Но помимо дуба и граба здесь можно встретить, особенно в западной части, крымскую сосну, которая от обыкновенной отличается длинной хвоей (8—15 см), сидячими шишками, пирамидальным шатром.
• Третий горизонтальный пояс растительности состоит почти из чистых буковых лесов, но местами встречается крымская и обыкновенная сосна, а также другие древесные породы: осина, клён, рябина, кизил. Буковые леса поднимаются до самого верхнего края южного склона гор.

В целом, растительные пояса северного склона гор располагаются так же, как и на южном склоне, только на северном склоне нет пояса маквиса. Вместо него располагается лугово-степная или лесная полоса со смешанной растительностью. Практически по всему склону встречается сосна. Однако в заметных количествах она произрастает на склонах. На обрывах гор чаще встречается красноствольная порода с ярко-зелёной короткой хвоей — сосна обыкновенная. А ниже, среди дубовых лесов, преобладает сосна с серым стволом, длинной, редковатой, тусклой хвоей. Северный склон преимущественно делят на:

1. Нижний лесной, состоит из дуба и мелколистного граба, среди которых растёт орешник, осина, бересклеты, крушина, барбарис и боярышник.
2. Пояс буковых и грабовых лесов. Так же встречаются участки с крымской и обыкновенной сосной и единичными липами, клёнами, кизилом, рябиной, и в редких случаях в лесах северного склона встречается берёза.
3. Пояс можжевельникового стланца, находится на высоте выше 5000 футов. Здесь встречаются, помимо можжевельника, тис и дафин.

Яйла в основном безлесна. Это объясняется законом вертикальной зональности: яйла лежит выше естественной границы лесов. Однако плато крымских гор лежит не на каком-то одном уровне, а на высотах от 600 до 1500 м над уровнем моря. А так как одно над другим расположено ступенчато, то лес растёт на склоне между двумя яйлами, как, например, между Долгоруковским плато и Тырке. Одно время это объясняли тем, что человек за много веков выжег и вырубил леса на плоскогорьях, однако палеоботанические исследования убедительно говорят о том, что в древние времена — и 10, и 100 тыс. лет назад — плоскогорья не были сплошь покрыты лесом. Скорее это была лесостепь; открытые ветрам, возвышенные места оставались безлесными. Здесь — царство трав. На крымских яйлах с конца апреля до осени здесь цветут: крокусы, горицвет, ирисы, фиалки, адонис, вероника, лапчатка, таволга, подмаренник, тысячелистник, зверобой, душица, сон-трава, ясколка Биберштейна (крымский эдельвейс). Травы яйлы: типчак, степная осочка, клевер, манжетки, ковыль, мятлики, овсяницы, пырей, тимофеевка, ежа, коротконожка. Не менее пятисот видов растений насчитывается на Демерджи. Сорок пять видов растений встречаются только на яйлах, являясь эндемиками.

Фауна Крымских гор

Так как крымская степь переходит в область предгорий, повышаясь постепенно, то между ними нельзя установить резкой границы, как равно и резко расчленить их животный мир. Лишь фауна Южного берега резко отличается от фауны северного склона гор.

Млекопитающие

Для предгорий и северного склона гор характерны различные виды хомяков, сусликов и тушканчиков. Из отряда насекомоядных часто встречается ёж. В полосе предгорий, горных лесах и на Южном берегу, встречается крымская ласка, представляющее нечто среднее между лаской и горностаем. В лесах северного и южного склона встречается барсук, а в предгорьях — степной хорёк.

Из отряда хищников в Крыму представлены лисица и каменная куница. Изредка среди обыкновенных лисиц попадаются чернобурые. Волк обитал в Крымских горах ещё в XIX веке, но сейчас истреблён.

В горных лесах водится крупнейшее млекопитающее Крыма — олень. Крымский олень изучен слабо. В настоящее время это животное сохранилось в небольшом количестве в более удалённых высокогорных местах. Кроме оленя, в горных лесах живёт косуля.

Повсеместно распространён кабан. В районе гор Большой и Малой Чучели и Чёрной живёт интродуцированный с Корсики в 1913 году муфлон численностью 250—300 голов.

Повсеместно распространены белка и заяц.

Птицы

В предгорных частях Крыма в основном водятся представители южнорусских степей. На северных склонах проживают несколько видов жаворонков: полевой жаворонок, степной жаворонок, хохлатый жаворонок; также проживают различные виды овсянки: просянка, плешанка, каменка, золотистая щурка; очень много сизоворонок, других видов (перепел, удод). Для области гор, особенно северных склонов, более всего характерны следующие виды птиц: сорокопут и малый сорокопут, садовая овсянка, козодой, совка, скворец и щегол. Также в данной области водится три вида соловья: западный соловей, восточный соловей и персидский соловей. Для горных лесов характерны следующие птицы: крымская синица, долгохвостая синица, дятел, горихвостка, малиновка, пеночка и сойка. Высоко в горах встречаются горные овсянки. Резкой разницы между фауной птиц горных вершин и лесов не замечается.

Яйла особенно бедна птицами, здесь ещё можно встретить хищников — белоголового сипа или, ещё реже, стервятника.

В лесах южного склона обитают: синица лазоревка, корольки, клесты и горная овсянка. В утёсах встречаются: каменный дрозд, пищуха, стенолаз, каменный голубь, башенный стриж и белобрюхий стриж.

Маршруты перелётных птиц пролегают через Крымский полуостров, сокращающий расстояние беспосадочного полёта (через Чёрное море) на сто километров.

Земноводные и рептилии

В полосе предгорий встречаются следующие пресмыкающиеся: прыткая ящерица, крымская ящерица, стенная ящерица. Из амфибий водятся: съедобная лягушка, зелёная жаба, древесная лягушка, чесночница и гребенчатый тритон.

На южном берегу можно найти: ночную ящерицу, крымскую ящерицу, медянку, желтобрюхого полоза, леопардового ужа, желтопузика и речную черепаху, а из амфибий — древесную и съедобную лягушку, тритона и зелёную жабу.

Пещеры Крыма

В горном Крыму исследователи открыли очень большое количество и малых пещер или шахт, исследование многих до сих пор продолжается. Ниже приведён список наиболее больших и известных пещер и шахт Крыма:

• Скельская сталактитовая пещера — стала памятником природы в 1947 году. Открыта в 1904 году учителем Ф. А. Кирилловым. Пещера состоит из нескольких залов, длина самого большого из них достигает 80 метров, ширина — 10—18 м, высота свода — 25 м.
• Медовая — стены пещеры покрыты термогравитационными отложениями. Длина 205 м, глубина 60 м.
• Кызыл-Коба (Красные пещеры) — длина пещеры составляет 21 150 м, амплитуда — 275 м. Самая протяжённая пещера Крыма. Расположена на склоне Долгоруковского массива. С 1963 года памятник природы.
• Висячая — длина 401 м, глубина 15 м.
• Ени-Сала 2 и Ени-Сала 3 — длины 75 м и 410 м, соответственно. Расположены рядом с Красной. Являются памятниками природы с 1908 года.
• Шахта Кристальная — названа в честь советского учёного Г. А. Максимовича. Длина 110 м, глубина 113 м.
• Пещеры, объявленные в 1972 году памятниками природы:
  • Жемчужная — длина 35 м.
  • Мисхорская — длина 100 м, глубина 40 м.
  • Каменная — длина 25 м.
  • Сюндюрлю — длина 175 метров, глубина 35 м.
  • Геофизическая — длина 140 м, глубина 60 м.
  • Каскадная — длина 1120 м, глубина 400 м.
  • Ставрикайская — длина 100 м, глубина 10 м.
  • Басман-3 — длина 27 м.
  • Басман-5 — длина 62 м, глубина 25 м.
  • Басман-7 — длина 52 м.
• Пещеры и шахты Чатыр-Дага:
  • Аянская — длина 550 м, глубина 20 м. Находится в 10 м от Аянского каптированного источника.
  • Бинбаш-Коба — длина 110 м, другое название — Тысячеголовая.
  • Эмине-Баир-Коба — длина 800 м, глубина 150 м, другое название — Трёхглазка
  • Эмине-Баир-Хосар — длина 1465 м, глубина 135 м.
  • Мраморная — длина 2050 м, глубина 60 м.
  • Суук-Коба — длина 210 м, глубина 43 м, другое название — Холодная. В 1883 году в этой пещере был сделан первый в Крыму анализ карстовых вод.
  • шахта Обвальная — длина 110 м, глубина 60 м. Обнаружена фауна ледникового периода.
  • шахта Гугерджин — длина 60 м, глубина 20 м.
  • шахта О. С. Вялова — длина 200 м, глубина 81 м. Эта шахта с Азимутной и пещерой Обвальной образует пещерную систему.
  • шахта Бездонная — длина 244 м, глубина 195 м.
  • шахта Ход конём — длина 95 м, глубина 213 м. В этой шахте обнаружены кристаллы исландского шпата.
• Пещеры и шахты Караби-яйлы:
  • Мамина — длина 76 м, глубина 27 м.
  • Туакская — длина 110 м.
  • Аджи-Коба — длина 78 м.
  • шахта имени Н. А. Гвоздецкого — длина 25, глубина 191 м.
  • шахта имени А. А. Крубера — длина 280 м, глубина 62 м.
  • Кастере — длина 120 м, глубина 67 м.
  • шахта Монастырь-Чокрак — длина 207 м, глубина 151 м.
  • шахты Эгиз-Тинах-1, -2, -3 — с длинами 255, 170 и 145 м соответственно. Образуют систему подземных лабиринтов.
  • шахта Мира — длина 240 м, глубина 135 м.
  • шахта Молодёжная — глубина 261 м.
  • шахта Тисовая — длина 47 м.
  • шахта Карасу-Баши — длина 20 м. Является памятником природы республиканского значения.
  • шахта Солдатская — длина 2100 м, глубина 517 м. Самая глубокая пещера Крыма.

Заказники и заповедники

Крымский природный заповедник. Находится в центральной части горного Крыма, у подножия Бабугана. Это самый большой заповедник в Крымy, его площадь — 33 397 га.

Орлиновский заказник создан в 1979 году как заказник дикорастущих лекарственных растений. Расположен на территории Орлиновского лесничества, вблизи чернореченского каньона. Там выращивают зверобой, чабрец, душицу, тысячелистник и другие лечебные травы.

Заповедная буковая роща — признана памятником природы в 1947 году. Находится на плато, близ зубцов Ай-Петри. Между пиков скал Ай-Петри находится участок старого буково-грабового леса площадью 614 га. Кроме бука и граба (высота деревьев достигает 15 метров, диаметр ствола до полуметра) здесь произрастает ясень, рябина обыкновенная, крымская сосна, рябина греческая, лещина и клён. В заповеднике находится самостоятельный памятник природы, сосна-«самолёт», стала памятником в 1964 году. Возраст сосны около 300 лет.

Горный массив Чатыр-Даг признан заповедником в 1980 году, в 1964 году объявлен памятником природы. Карстовые воронки на Чатыр-Даге достигают 250 м в диаметре и 60 м в глубину. В этом массиве найдено около 135 различных шахт, пещер и глубоких колодцев.

Исследователи Крымских гор

• Габлиц, В. Н. Дублянский — занимались геологией.
• О. С. Вялов — геолог, исследователь Чатыр-Дага.
• С. И. Огнёв — исследовал фауну Крыма.
• П. С. Паллас, Ф. П. Кёппен, В. И. Мочульский — занимались исследованиями фауны крымских пещер.
• Л. Е. Ферсман — исследователь пещер, в частности пещеры Кизил-Коба.
• Н. А. Гвоздецкий — исследователь пещер и шахт.
• А. А. Крубер — первый исследователь карста крымских яйл.
• М. И. Котов — исследователь флоры гор.
• М. А. Бужор — исследователь скалолазных и альпинистских маршрутов.

Литература

• Лебединский В. И., Макаров Н. Н. Вулканизм Горного Крыма. — Киев: Изд-во АН УССР, 1962. — 208 с.
• Пчелинцев В. Ф. Образование Крымских гор / Отв. ред. проф. С. С. Кузнецов; Академия наук СССР. Геологический музей имени А. П. Карпинского. — М.-Л.: Изд-во АН СССР, 1962. — 88 с. — (Труды. Вып. XIV). — 1000 экз. (обл.)

Ссылки

• [edelv.ru/ Туристский клуб «Эдельвейс»]
• [pasteli.org.ua Кримська стежинка] (укр.)
• [krima.ru/gorniy_krym Горный Крым]
• [www.astrotourist.info Туризм в Крымских горах]
• [www.youtube.com/watch?v=Orzp6k6c0xc&index=5&list=PLatI5h91RL_V-Hl3VaCqC3WrJukNcAfcF Учебный фильм по географии для школьников "Горный Крым"]

Отрывок, характеризующий Крымские горы

– Я? Постой, постой. Да, я думала сначала, что вот мы едем и думаем, что мы едем домой, а мы Бог знает куда едем в этой темноте и вдруг приедем и увидим, что мы не в Отрадном, а в волшебном царстве. А потом еще я думала… Нет, ничего больше.
– Знаю, верно про него думала, – сказал Николай улыбаясь, как узнала Наташа по звуку его голоса.
– Нет, – отвечала Наташа, хотя действительно она вместе с тем думала и про князя Андрея, и про то, как бы ему понравился дядюшка. – А еще я всё повторяю, всю дорогу повторяю: как Анисьюшка хорошо выступала, хорошо… – сказала Наташа. И Николай услыхал ее звонкий, беспричинный, счастливый смех.
– А знаешь, – вдруг сказала она, – я знаю, что никогда уже я не буду так счастлива, спокойна, как теперь.
– Вот вздор, глупости, вранье – сказал Николай и подумал: «Что за прелесть эта моя Наташа! Такого другого друга у меня нет и не будет. Зачем ей выходить замуж, всё бы с ней ездили!»
«Экая прелесть этот Николай!» думала Наташа. – А! еще огонь в гостиной, – сказала она, указывая на окна дома, красиво блестевшие в мокрой, бархатной темноте ночи.


Граф Илья Андреич вышел из предводителей, потому что эта должность была сопряжена с слишком большими расходами. Но дела его всё не поправлялись. Часто Наташа и Николай видели тайные, беспокойные переговоры родителей и слышали толки о продаже богатого, родового Ростовского дома и подмосковной. Без предводительства не нужно было иметь такого большого приема, и отрадненская жизнь велась тише, чем в прежние годы; но огромный дом и флигеля всё таки были полны народом, за стол всё так же садилось больше человек. Всё это были свои, обжившиеся в доме люди, почти члены семейства или такие, которые, казалось, необходимо должны были жить в доме графа. Таковы были Диммлер – музыкант с женой, Иогель – танцовальный учитель с семейством, старушка барышня Белова, жившая в доме, и еще многие другие: учителя Пети, бывшая гувернантка барышень и просто люди, которым лучше или выгоднее было жить у графа, чем дома. Не было такого большого приезда как прежде, но ход жизни велся тот же, без которого не могли граф с графиней представить себе жизни. Та же была, еще увеличенная Николаем, охота, те же 50 лошадей и 15 кучеров на конюшне, те же дорогие подарки в именины, и торжественные на весь уезд обеды; те же графские висты и бостоны, за которыми он, распуская всем на вид карты, давал себя каждый день на сотни обыгрывать соседям, смотревшим на право составлять партию графа Ильи Андреича, как на самую выгодную аренду.
Граф, как в огромных тенетах, ходил в своих делах, стараясь не верить тому, что он запутался и с каждым шагом всё более и более запутываясь и чувствуя себя не в силах ни разорвать сети, опутавшие его, ни осторожно, терпеливо приняться распутывать их. Графиня любящим сердцем чувствовала, что дети ее разоряются, что граф не виноват, что он не может быть не таким, каким он есть, что он сам страдает (хотя и скрывает это) от сознания своего и детского разорения, и искала средств помочь делу. С ее женской точки зрения представлялось только одно средство – женитьба Николая на богатой невесте. Она чувствовала, что это была последняя надежда, и что если Николай откажется от партии, которую она нашла ему, надо будет навсегда проститься с возможностью поправить дела. Партия эта была Жюли Карагина, дочь прекрасных, добродетельных матери и отца, с детства известная Ростовым, и теперь богатая невеста по случаю смерти последнего из ее братьев.
Графиня писала прямо к Карагиной в Москву, предлагая ей брак ее дочери с своим сыном и получила от нее благоприятный ответ. Карагина отвечала, что она с своей стороны согласна, что всё будет зависеть от склонности ее дочери. Карагина приглашала Николая приехать в Москву.
Несколько раз, со слезами на глазах, графиня говорила сыну, что теперь, когда обе дочери ее пристроены – ее единственное желание состоит в том, чтобы видеть его женатым. Она говорила, что легла бы в гроб спокойной, ежели бы это было. Потом говорила, что у нее есть прекрасная девушка на примете и выпытывала его мнение о женитьбе.
В других разговорах она хвалила Жюли и советовала Николаю съездить в Москву на праздники повеселиться. Николай догадывался к чему клонились разговоры его матери, и в один из таких разговоров вызвал ее на полную откровенность. Она высказала ему, что вся надежда поправления дел основана теперь на его женитьбе на Карагиной.
– Что ж, если бы я любил девушку без состояния, неужели вы потребовали бы, maman, чтобы я пожертвовал чувством и честью для состояния? – спросил он у матери, не понимая жестокости своего вопроса и желая только выказать свое благородство.
– Нет, ты меня не понял, – сказала мать, не зная, как оправдаться. – Ты меня не понял, Николинька. Я желаю твоего счастья, – прибавила она и почувствовала, что она говорит неправду, что она запуталась. – Она заплакала.
– Маменька, не плачьте, а только скажите мне, что вы этого хотите, и вы знаете, что я всю жизнь свою, всё отдам для того, чтобы вы были спокойны, – сказал Николай. Я всем пожертвую для вас, даже своим чувством.
Но графиня не так хотела поставить вопрос: она не хотела жертвы от своего сына, она сама бы хотела жертвовать ему.
– Нет, ты меня не понял, не будем говорить, – сказала она, утирая слезы.
«Да, может быть, я и люблю бедную девушку, говорил сам себе Николай, что ж, мне пожертвовать чувством и честью для состояния? Удивляюсь, как маменька могла мне сказать это. Оттого что Соня бедна, то я и не могу любить ее, думал он, – не могу отвечать на ее верную, преданную любовь. А уж наверное с ней я буду счастливее, чем с какой нибудь куклой Жюли. Пожертвовать своим чувством я всегда могу для блага своих родных, говорил он сам себе, но приказывать своему чувству я не могу. Ежели я люблю Соню, то чувство мое сильнее и выше всего для меня».
Николай не поехал в Москву, графиня не возобновляла с ним разговора о женитьбе и с грустью, а иногда и озлоблением видела признаки всё большего и большего сближения между своим сыном и бесприданной Соней. Она упрекала себя за то, но не могла не ворчать, не придираться к Соне, часто без причины останавливая ее, называя ее «вы», и «моя милая». Более всего добрая графиня за то и сердилась на Соню, что эта бедная, черноглазая племянница была так кротка, так добра, так преданно благодарна своим благодетелям, и так верно, неизменно, с самоотвержением влюблена в Николая, что нельзя было ни в чем упрекнуть ее.
Николай доживал у родных свой срок отпуска. От жениха князя Андрея получено было 4 е письмо, из Рима, в котором он писал, что он уже давно бы был на пути в Россию, ежели бы неожиданно в теплом климате не открылась его рана, что заставляет его отложить свой отъезд до начала будущего года. Наташа была так же влюблена в своего жениха, так же успокоена этой любовью и так же восприимчива ко всем радостям жизни; но в конце четвертого месяца разлуки с ним, на нее начинали находить минуты грусти, против которой она не могла бороться. Ей жалко было самое себя, жалко было, что она так даром, ни для кого, пропадала всё это время, в продолжение которого она чувствовала себя столь способной любить и быть любимой.
В доме Ростовых было невесело.


Пришли святки, и кроме парадной обедни, кроме торжественных и скучных поздравлений соседей и дворовых, кроме на всех надетых новых платьев, не было ничего особенного, ознаменовывающего святки, а в безветренном 20 ти градусном морозе, в ярком ослепляющем солнце днем и в звездном зимнем свете ночью, чувствовалась потребность какого нибудь ознаменования этого времени.
На третий день праздника после обеда все домашние разошлись по своим комнатам. Было самое скучное время дня. Николай, ездивший утром к соседям, заснул в диванной. Старый граф отдыхал в своем кабинете. В гостиной за круглым столом сидела Соня, срисовывая узор. Графиня раскладывала карты. Настасья Ивановна шут с печальным лицом сидел у окна с двумя старушками. Наташа вошла в комнату, подошла к Соне, посмотрела, что она делает, потом подошла к матери и молча остановилась.
– Что ты ходишь, как бесприютная? – сказала ей мать. – Что тебе надо?
– Его мне надо… сейчас, сию минуту мне его надо, – сказала Наташа, блестя глазами и не улыбаясь. – Графиня подняла голову и пристально посмотрела на дочь.
– Не смотрите на меня. Мама, не смотрите, я сейчас заплачу.
– Садись, посиди со мной, – сказала графиня.
– Мама, мне его надо. За что я так пропадаю, мама?… – Голос ее оборвался, слезы брызнули из глаз, и она, чтобы скрыть их, быстро повернулась и вышла из комнаты. Она вышла в диванную, постояла, подумала и пошла в девичью. Там старая горничная ворчала на молодую девушку, запыхавшуюся, с холода прибежавшую с дворни.
– Будет играть то, – говорила старуха. – На всё время есть.
– Пусти ее, Кондратьевна, – сказала Наташа. – Иди, Мавруша, иди.
И отпустив Маврушу, Наташа через залу пошла в переднюю. Старик и два молодые лакея играли в карты. Они прервали игру и встали при входе барышни. «Что бы мне с ними сделать?» подумала Наташа. – Да, Никита, сходи пожалуста… куда бы мне его послать? – Да, сходи на дворню и принеси пожалуста петуха; да, а ты, Миша, принеси овса.
– Немного овса прикажете? – весело и охотно сказал Миша.
– Иди, иди скорее, – подтвердил старик.
– Федор, а ты мелу мне достань.
Проходя мимо буфета, она велела подавать самовар, хотя это было вовсе не время.
Буфетчик Фока был самый сердитый человек из всего дома. Наташа над ним любила пробовать свою власть. Он не поверил ей и пошел спросить, правда ли?
– Уж эта барышня! – сказал Фока, притворно хмурясь на Наташу.
Никто в доме не рассылал столько людей и не давал им столько работы, как Наташа. Она не могла равнодушно видеть людей, чтобы не послать их куда нибудь. Она как будто пробовала, не рассердится ли, не надуется ли на нее кто из них, но ничьих приказаний люди не любили так исполнять, как Наташиных. «Что бы мне сделать? Куда бы мне пойти?» думала Наташа, медленно идя по коридору.
– Настасья Ивановна, что от меня родится? – спросила она шута, который в своей куцавейке шел навстречу ей.
– От тебя блохи, стрекозы, кузнецы, – отвечал шут.
– Боже мой, Боже мой, всё одно и то же. Ах, куда бы мне деваться? Что бы мне с собой сделать? – И она быстро, застучав ногами, побежала по лестнице к Фогелю, который с женой жил в верхнем этаже. У Фогеля сидели две гувернантки, на столе стояли тарелки с изюмом, грецкими и миндальными орехами. Гувернантки разговаривали о том, где дешевле жить, в Москве или в Одессе. Наташа присела, послушала их разговор с серьезным задумчивым лицом и встала. – Остров Мадагаскар, – проговорила она. – Ма да гас кар, – повторила она отчетливо каждый слог и не отвечая на вопросы m me Schoss о том, что она говорит, вышла из комнаты. Петя, брат ее, был тоже наверху: он с своим дядькой устраивал фейерверк, который намеревался пустить ночью. – Петя! Петька! – закричала она ему, – вези меня вниз. с – Петя подбежал к ней и подставил спину. Она вскочила на него, обхватив его шею руками и он подпрыгивая побежал с ней. – Нет не надо – остров Мадагаскар, – проговорила она и, соскочив с него, пошла вниз.
Как будто обойдя свое царство, испытав свою власть и убедившись, что все покорны, но что всё таки скучно, Наташа пошла в залу, взяла гитару, села в темный угол за шкапчик и стала в басу перебирать струны, выделывая фразу, которую она запомнила из одной оперы, слышанной в Петербурге вместе с князем Андреем. Для посторонних слушателей у ней на гитаре выходило что то, не имевшее никакого смысла, но в ее воображении из за этих звуков воскресал целый ряд воспоминаний. Она сидела за шкапчиком, устремив глаза на полосу света, падавшую из буфетной двери, слушала себя и вспоминала. Она находилась в состоянии воспоминания.
Соня прошла в буфет с рюмкой через залу. Наташа взглянула на нее, на щель в буфетной двери и ей показалось, что она вспоминает то, что из буфетной двери в щель падал свет и что Соня прошла с рюмкой. «Да и это было точь в точь также», подумала Наташа. – Соня, что это? – крикнула Наташа, перебирая пальцами на толстой струне.
– Ах, ты тут! – вздрогнув, сказала Соня, подошла и прислушалась. – Не знаю. Буря? – сказала она робко, боясь ошибиться.
«Ну вот точно так же она вздрогнула, точно так же подошла и робко улыбнулась тогда, когда это уж было», подумала Наташа, «и точно так же… я подумала, что в ней чего то недостает».
– Нет, это хор из Водоноса, слышишь! – И Наташа допела мотив хора, чтобы дать его понять Соне.
– Ты куда ходила? – спросила Наташа.
– Воду в рюмке переменить. Я сейчас дорисую узор.
– Ты всегда занята, а я вот не умею, – сказала Наташа. – А Николай где?
– Спит, кажется.
– Соня, ты поди разбуди его, – сказала Наташа. – Скажи, что я его зову петь. – Она посидела, подумала о том, что это значит, что всё это было, и, не разрешив этого вопроса и нисколько не сожалея о том, опять в воображении своем перенеслась к тому времени, когда она была с ним вместе, и он влюбленными глазами смотрел на нее.
«Ах, поскорее бы он приехал. Я так боюсь, что этого не будет! А главное: я стареюсь, вот что! Уже не будет того, что теперь есть во мне. А может быть, он нынче приедет, сейчас приедет. Может быть приехал и сидит там в гостиной. Может быть, он вчера еще приехал и я забыла». Она встала, положила гитару и пошла в гостиную. Все домашние, учителя, гувернантки и гости сидели уж за чайным столом. Люди стояли вокруг стола, – а князя Андрея не было, и была всё прежняя жизнь.
– А, вот она, – сказал Илья Андреич, увидав вошедшую Наташу. – Ну, садись ко мне. – Но Наташа остановилась подле матери, оглядываясь кругом, как будто она искала чего то.
– Мама! – проговорила она. – Дайте мне его , дайте, мама, скорее, скорее, – и опять она с трудом удержала рыдания.
Она присела к столу и послушала разговоры старших и Николая, который тоже пришел к столу. «Боже мой, Боже мой, те же лица, те же разговоры, так же папа держит чашку и дует точно так же!» думала Наташа, с ужасом чувствуя отвращение, подымавшееся в ней против всех домашних за то, что они были всё те же.
После чая Николай, Соня и Наташа пошли в диванную, в свой любимый угол, в котором всегда начинались их самые задушевные разговоры.


– Бывает с тобой, – сказала Наташа брату, когда они уселись в диванной, – бывает с тобой, что тебе кажется, что ничего не будет – ничего; что всё, что хорошее, то было? И не то что скучно, а грустно?
– Еще как! – сказал он. – У меня бывало, что всё хорошо, все веселы, а мне придет в голову, что всё это уж надоело и что умирать всем надо. Я раз в полку не пошел на гулянье, а там играла музыка… и так мне вдруг скучно стало…
– Ах, я это знаю. Знаю, знаю, – подхватила Наташа. – Я еще маленькая была, так со мной это бывало. Помнишь, раз меня за сливы наказали и вы все танцовали, а я сидела в классной и рыдала, никогда не забуду: мне и грустно было и жалко было всех, и себя, и всех всех жалко. И, главное, я не виновата была, – сказала Наташа, – ты помнишь?
– Помню, – сказал Николай. – Я помню, что я к тебе пришел потом и мне хотелось тебя утешить и, знаешь, совестно было. Ужасно мы смешные были. У меня тогда была игрушка болванчик и я его тебе отдать хотел. Ты помнишь?
– А помнишь ты, – сказала Наташа с задумчивой улыбкой, как давно, давно, мы еще совсем маленькие были, дяденька нас позвал в кабинет, еще в старом доме, а темно было – мы это пришли и вдруг там стоит…
– Арап, – докончил Николай с радостной улыбкой, – как же не помнить? Я и теперь не знаю, что это был арап, или мы во сне видели, или нам рассказывали.
– Он серый был, помнишь, и белые зубы – стоит и смотрит на нас…
– Вы помните, Соня? – спросил Николай…
– Да, да я тоже помню что то, – робко отвечала Соня…
– Я ведь спрашивала про этого арапа у папа и у мама, – сказала Наташа. – Они говорят, что никакого арапа не было. А ведь вот ты помнишь!
– Как же, как теперь помню его зубы.
– Как это странно, точно во сне было. Я это люблю.
– А помнишь, как мы катали яйца в зале и вдруг две старухи, и стали по ковру вертеться. Это было, или нет? Помнишь, как хорошо было?
– Да. А помнишь, как папенька в синей шубе на крыльце выстрелил из ружья. – Они перебирали улыбаясь с наслаждением воспоминания, не грустного старческого, а поэтического юношеского воспоминания, те впечатления из самого дальнего прошедшего, где сновидение сливается с действительностью, и тихо смеялись, радуясь чему то.
Соня, как и всегда, отстала от них, хотя воспоминания их были общие.
Соня не помнила многого из того, что они вспоминали, а и то, что она помнила, не возбуждало в ней того поэтического чувства, которое они испытывали. Она только наслаждалась их радостью, стараясь подделаться под нее.
Она приняла участие только в том, когда они вспоминали первый приезд Сони. Соня рассказала, как она боялась Николая, потому что у него на курточке были снурки, и ей няня сказала, что и ее в снурки зашьют.
– А я помню: мне сказали, что ты под капустою родилась, – сказала Наташа, – и помню, что я тогда не смела не поверить, но знала, что это не правда, и так мне неловко было.
Во время этого разговора из задней двери диванной высунулась голова горничной. – Барышня, петуха принесли, – шопотом сказала девушка.
– Не надо, Поля, вели отнести, – сказала Наташа.
В середине разговоров, шедших в диванной, Диммлер вошел в комнату и подошел к арфе, стоявшей в углу. Он снял сукно, и арфа издала фальшивый звук.
– Эдуард Карлыч, сыграйте пожалуста мой любимый Nocturiene мосье Фильда, – сказал голос старой графини из гостиной.
Диммлер взял аккорд и, обратясь к Наташе, Николаю и Соне, сказал: – Молодежь, как смирно сидит!
– Да мы философствуем, – сказала Наташа, на минуту оглянувшись, и продолжала разговор. Разговор шел теперь о сновидениях.
Диммлер начал играть. Наташа неслышно, на цыпочках, подошла к столу, взяла свечу, вынесла ее и, вернувшись, тихо села на свое место. В комнате, особенно на диване, на котором они сидели, было темно, но в большие окна падал на пол серебряный свет полного месяца.
– Знаешь, я думаю, – сказала Наташа шопотом, придвигаясь к Николаю и Соне, когда уже Диммлер кончил и всё сидел, слабо перебирая струны, видимо в нерешительности оставить, или начать что нибудь новое, – что когда так вспоминаешь, вспоминаешь, всё вспоминаешь, до того довоспоминаешься, что помнишь то, что было еще прежде, чем я была на свете…
– Это метампсикова, – сказала Соня, которая всегда хорошо училась и все помнила. – Египтяне верили, что наши души были в животных и опять пойдут в животных.
– Нет, знаешь, я не верю этому, чтобы мы были в животных, – сказала Наташа тем же шопотом, хотя музыка и кончилась, – а я знаю наверное, что мы были ангелами там где то и здесь были, и от этого всё помним…
– Можно мне присоединиться к вам? – сказал тихо подошедший Диммлер и подсел к ним.
– Ежели бы мы были ангелами, так за что же мы попали ниже? – сказал Николай. – Нет, это не может быть!
– Не ниже, кто тебе сказал, что ниже?… Почему я знаю, чем я была прежде, – с убеждением возразила Наташа. – Ведь душа бессмертна… стало быть, ежели я буду жить всегда, так я и прежде жила, целую вечность жила.
– Да, но трудно нам представить вечность, – сказал Диммлер, который подошел к молодым людям с кроткой презрительной улыбкой, но теперь говорил так же тихо и серьезно, как и они.
– Отчего же трудно представить вечность? – сказала Наташа. – Нынче будет, завтра будет, всегда будет и вчера было и третьего дня было…
– Наташа! теперь твой черед. Спой мне что нибудь, – послышался голос графини. – Что вы уселись, точно заговорщики.
– Мама! мне так не хочется, – сказала Наташа, но вместе с тем встала.
Всем им, даже и немолодому Диммлеру, не хотелось прерывать разговор и уходить из уголка диванного, но Наташа встала, и Николай сел за клавикорды. Как всегда, став на средину залы и выбрав выгоднейшее место для резонанса, Наташа начала петь любимую пьесу своей матери.
Она сказала, что ей не хотелось петь, но она давно прежде, и долго после не пела так, как она пела в этот вечер. Граф Илья Андреич из кабинета, где он беседовал с Митинькой, слышал ее пенье, и как ученик, торопящийся итти играть, доканчивая урок, путался в словах, отдавая приказания управляющему и наконец замолчал, и Митинька, тоже слушая, молча с улыбкой, стоял перед графом. Николай не спускал глаз с сестры, и вместе с нею переводил дыхание. Соня, слушая, думала о том, какая громадная разница была между ей и ее другом и как невозможно было ей хоть на сколько нибудь быть столь обворожительной, как ее кузина. Старая графиня сидела с счастливо грустной улыбкой и слезами на глазах, изредка покачивая головой. Она думала и о Наташе, и о своей молодости, и о том, как что то неестественное и страшное есть в этом предстоящем браке Наташи с князем Андреем.
Диммлер, подсев к графине и закрыв глаза, слушал.
– Нет, графиня, – сказал он наконец, – это талант европейский, ей учиться нечего, этой мягкости, нежности, силы…
– Ах! как я боюсь за нее, как я боюсь, – сказала графиня, не помня, с кем она говорит. Ее материнское чутье говорило ей, что чего то слишком много в Наташе, и что от этого она не будет счастлива. Наташа не кончила еще петь, как в комнату вбежал восторженный четырнадцатилетний Петя с известием, что пришли ряженые.
Наташа вдруг остановилась.
– Дурак! – закричала она на брата, подбежала к стулу, упала на него и зарыдала так, что долго потом не могла остановиться.
– Ничего, маменька, право ничего, так: Петя испугал меня, – говорила она, стараясь улыбаться, но слезы всё текли и всхлипывания сдавливали горло.
Наряженные дворовые, медведи, турки, трактирщики, барыни, страшные и смешные, принеся с собою холод и веселье, сначала робко жались в передней; потом, прячась один за другого, вытеснялись в залу; и сначала застенчиво, а потом всё веселее и дружнее начались песни, пляски, хоровые и святочные игры. Графиня, узнав лица и посмеявшись на наряженных, ушла в гостиную. Граф Илья Андреич с сияющей улыбкой сидел в зале, одобряя играющих. Молодежь исчезла куда то.
Через полчаса в зале между другими ряжеными появилась еще старая барыня в фижмах – это был Николай. Турчанка был Петя. Паяс – это был Диммлер, гусар – Наташа и черкес – Соня, с нарисованными пробочными усами и бровями.
После снисходительного удивления, неузнавания и похвал со стороны не наряженных, молодые люди нашли, что костюмы так хороши, что надо было их показать еще кому нибудь.
Николай, которому хотелось по отличной дороге прокатить всех на своей тройке, предложил, взяв с собой из дворовых человек десять наряженных, ехать к дядюшке.
– Нет, ну что вы его, старика, расстроите! – сказала графиня, – да и негде повернуться у него. Уж ехать, так к Мелюковым.
Мелюкова была вдова с детьми разнообразного возраста, также с гувернантками и гувернерами, жившая в четырех верстах от Ростовых.
– Вот, ma chere, умно, – подхватил расшевелившийся старый граф. – Давай сейчас наряжусь и поеду с вами. Уж я Пашету расшевелю.
Но графиня не согласилась отпустить графа: у него все эти дни болела нога. Решили, что Илье Андреевичу ехать нельзя, а что ежели Луиза Ивановна (m me Schoss) поедет, то барышням можно ехать к Мелюковой. Соня, всегда робкая и застенчивая, настоятельнее всех стала упрашивать Луизу Ивановну не отказать им.
Наряд Сони был лучше всех. Ее усы и брови необыкновенно шли к ней. Все говорили ей, что она очень хороша, и она находилась в несвойственном ей оживленно энергическом настроении. Какой то внутренний голос говорил ей, что нынче или никогда решится ее судьба, и она в своем мужском платье казалась совсем другим человеком. Луиза Ивановна согласилась, и через полчаса четыре тройки с колокольчиками и бубенчиками, визжа и свистя подрезами по морозному снегу, подъехали к крыльцу.
Наташа первая дала тон святочного веселья, и это веселье, отражаясь от одного к другому, всё более и более усиливалось и дошло до высшей степени в то время, когда все вышли на мороз, и переговариваясь, перекликаясь, смеясь и крича, расселись в сани.
Две тройки были разгонные, третья тройка старого графа с орловским рысаком в корню; четвертая собственная Николая с его низеньким, вороным, косматым коренником. Николай в своем старушечьем наряде, на который он надел гусарский, подпоясанный плащ, стоял в середине своих саней, подобрав вожжи.
Было так светло, что он видел отблескивающие на месячном свете бляхи и глаза лошадей, испуганно оглядывавшихся на седоков, шумевших под темным навесом подъезда.
В сани Николая сели Наташа, Соня, m me Schoss и две девушки. В сани старого графа сели Диммлер с женой и Петя; в остальные расселись наряженные дворовые.
– Пошел вперед, Захар! – крикнул Николай кучеру отца, чтобы иметь случай перегнать его на дороге.
Тройка старого графа, в которую сел Диммлер и другие ряженые, визжа полозьями, как будто примерзая к снегу, и побрякивая густым колокольцом, тронулась вперед. Пристяжные жались на оглобли и увязали, выворачивая как сахар крепкий и блестящий снег.
Николай тронулся за первой тройкой; сзади зашумели и завизжали остальные. Сначала ехали маленькой рысью по узкой дороге. Пока ехали мимо сада, тени от оголенных деревьев ложились часто поперек дороги и скрывали яркий свет луны, но как только выехали за ограду, алмазно блестящая, с сизым отблеском, снежная равнина, вся облитая месячным сиянием и неподвижная, открылась со всех сторон. Раз, раз, толконул ухаб в передних санях; точно так же толконуло следующие сани и следующие и, дерзко нарушая закованную тишину, одни за другими стали растягиваться сани.
– След заячий, много следов! – прозвучал в морозном скованном воздухе голос Наташи.
– Как видно, Nicolas! – сказал голос Сони. – Николай оглянулся на Соню и пригнулся, чтоб ближе рассмотреть ее лицо. Какое то совсем новое, милое, лицо, с черными бровями и усами, в лунном свете, близко и далеко, выглядывало из соболей.
«Это прежде была Соня», подумал Николай. Он ближе вгляделся в нее и улыбнулся.
– Вы что, Nicolas?
– Ничего, – сказал он и повернулся опять к лошадям.
Выехав на торную, большую дорогу, примасленную полозьями и всю иссеченную следами шипов, видными в свете месяца, лошади сами собой стали натягивать вожжи и прибавлять ходу. Левая пристяжная, загнув голову, прыжками подергивала свои постромки. Коренной раскачивался, поводя ушами, как будто спрашивая: «начинать или рано еще?» – Впереди, уже далеко отделившись и звеня удаляющимся густым колокольцом, ясно виднелась на белом снегу черная тройка Захара. Слышны были из его саней покрикиванье и хохот и голоса наряженных.
– Ну ли вы, разлюбезные, – крикнул Николай, с одной стороны подергивая вожжу и отводя с кнутом pуку. И только по усилившемуся как будто на встречу ветру, и по подергиванью натягивающих и всё прибавляющих скоку пристяжных, заметно было, как шибко полетела тройка. Николай оглянулся назад. С криком и визгом, махая кнутами и заставляя скакать коренных, поспевали другие тройки. Коренной стойко поколыхивался под дугой, не думая сбивать и обещая еще и еще наддать, когда понадобится.
Николай догнал первую тройку. Они съехали с какой то горы, выехали на широко разъезженную дорогу по лугу около реки.
«Где это мы едем?» подумал Николай. – «По косому лугу должно быть. Но нет, это что то новое, чего я никогда не видал. Это не косой луг и не Дёмкина гора, а это Бог знает что такое! Это что то новое и волшебное. Ну, что бы там ни было!» И он, крикнув на лошадей, стал объезжать первую тройку.
Захар сдержал лошадей и обернул свое уже объиндевевшее до бровей лицо.
Николай пустил своих лошадей; Захар, вытянув вперед руки, чмокнул и пустил своих.
– Ну держись, барин, – проговорил он. – Еще быстрее рядом полетели тройки, и быстро переменялись ноги скачущих лошадей. Николай стал забирать вперед. Захар, не переменяя положения вытянутых рук, приподнял одну руку с вожжами.
– Врешь, барин, – прокричал он Николаю. Николай в скок пустил всех лошадей и перегнал Захара. Лошади засыпали мелким, сухим снегом лица седоков, рядом с ними звучали частые переборы и путались быстро движущиеся ноги, и тени перегоняемой тройки. Свист полозьев по снегу и женские взвизги слышались с разных сторон.
Опять остановив лошадей, Николай оглянулся кругом себя. Кругом была всё та же пропитанная насквозь лунным светом волшебная равнина с рассыпанными по ней звездами.
«Захар кричит, чтобы я взял налево; а зачем налево? думал Николай. Разве мы к Мелюковым едем, разве это Мелюковка? Мы Бог знает где едем, и Бог знает, что с нами делается – и очень странно и хорошо то, что с нами делается». Он оглянулся в сани.
– Посмотри, у него и усы и ресницы, всё белое, – сказал один из сидевших странных, хорошеньких и чужих людей с тонкими усами и бровями.
«Этот, кажется, была Наташа, подумал Николай, а эта m me Schoss; а может быть и нет, а это черкес с усами не знаю кто, но я люблю ее».
– Не холодно ли вам? – спросил он. Они не отвечали и засмеялись. Диммлер из задних саней что то кричал, вероятно смешное, но нельзя было расслышать, что он кричал.
– Да, да, – смеясь отвечали голоса.
– Однако вот какой то волшебный лес с переливающимися черными тенями и блестками алмазов и с какой то анфиладой мраморных ступеней, и какие то серебряные крыши волшебных зданий, и пронзительный визг каких то зверей. «А ежели и в самом деле это Мелюковка, то еще страннее то, что мы ехали Бог знает где, и приехали в Мелюковку», думал Николай.