Крымский улус Золотой Орды
| Крымский улус | ||||
| Улус Золотой Орды | ||||
| ||||
|---|---|---|---|---|
| Столица | Город Крым | |||
| улусбек | ||||
Крымский улус — улус Золотой Орды, существовавший с середины XIII до конца XV века на территории полуострова Крым.
История
Крымский улус был образован на территории Крымского полуострова при хане Батые. Как и во всей остальной Золотой Орде, немногочисленные монгольские завоеватели были ассимилированы местным населением в течение одного поколения[1][2][3]. В Крыму им стали как оседлые жители, так и жители степной части Крыма, основным языком администрации с конца 13 века стал один из тюркских языков — половецкий язык, который ляжет в основу крымскотатарского языка.[4]
Тюркизация Крыма началась в период Хазарского каганата, хотя первые тюрки появились в Крыму в VI веке, во время завоевания Крыма Тюркским каганатом[5]. Перед приходом монголов, половецкий язык стал не только лингва-франка на полуострове, но и языком плебса в некоторых городах (прим. город Кырык-Ор и др.). В эпоху Золотой Орды процесс тюркизации усилился.[6]
Большая часть южного побережья Крыма была занята генуэзцами, а затем венецианцами, получавшими ярлык на право пользования территории (см. концессия). Генуэзцы занялись строительством торговых крепостей, через которые осуществляли торговлю (в том числе рабами).[1]/ На южных склонах Крымских Гор располагалось княжество Феодоро, образовавшееся в ходе отпадения от Визaнтии ее торговых колоний в Крыму.
Примерно во второй половине 13 века в Крымском улусе разворачивается активное татарское градостроительство. Основным стилем городов стал характерный для Золотоордынской татарской архитектуры, малоазийский стиль. [1]
Города
Город Крым- основан на востоке полуострова Крым (сов. Старый Крым). Первые монеты, отчеканенные в нем, датируются 1267 г. Основу населения составляли половцы, аланы и славяне. Благодаря удачному положению, город быстро превращается в торговый и ремесленный центр. Ибн-Батута, посетивший его в 30-е годы XIV в., сообщает, что это большой и красивый город, от которого в глубь государства ведет дорога с расположенными на ней через определенные промежутки станциями для смены лошадей. Со времени своего основания, город являлся административным центром улуса Крым. Некоторые монументальные сооружения дожили и до наших дней (прим. Мечеть Хана Узбека). Город был разрушен Тамерланом 1395 г., после чего так и не смог восстановиться.[1]
Прочие города Город Кырк-Ер.
Воспоро (Керчь).
Кафа.
Солдайя (Судак).
Чембало (Балаклава).
Феодоро (Инкерман).
Эски-Юрт - город, предположительно основанный в XIV в. Постройки практически не сохранились. Недалеко от города расположено одно из крупнейших мусульманский кладбищ Крыма Кырк-Азизлер с захоронениями XIV—XV вв. Многие надгробия выполнены в виде видоизмененных балбалов. В остальном город изучен плохо.[7]
Эски-Сала - город существовавший в период с конца XIII до конца XV века. Изучен плохо.[7] Возможно город продолжил свое существование до конца XVII века так как встречается в записках путешественника XVII века Эвлиии Челеби: Мы проехали через него. Он называется Эски Сала, потому что первая на этом Крымском острове соборная молитва и чтение [Корана] были в этом городе Эски Сала 182. Когда мы проезжали через этот город, на западе от нас лежали сады и виноградники, а с двух сторон от этого Эски Сала [высились] голые скалы с пещерами. На выезде из ворот Сала.[8] После присоединения Крыма к Российской империи, прекращаются упоминания о существовании города.[7]
Работорговля
Работорговля в Крыму появилась еще в античные времена, когда главными рынками сбыта рабов стали греческие города- колонии на южном побережье Крыма. Несмотря на принятие христианства, невольничьи рынки на южном берегу Крыма не только функционировали и во время Византийского владычества, но и достигли своего максимального объема.[9] Основными поставщиками рабов были как купцы и военные из соседних стран, так и государи. К примеру, первые русские князья продавали в Крыму захваченных ими соплеменников или пленных солдат врага.[10]
Во время Золотой Орды работорговля в Крыму так же процветала. Основными поставщиками рабов в это время стали военные самой Золотой Орды, а так же литовские и русские князья. Немаловажную роль в работорговле играли купцы, перекупавшие живой товар на севере (см. челядь, холопы) и перепродававших их в Крыму. Основными покупателями выступали генуэзкие, венециансие, византийские, а потом и османские работорговцы.[11]
Набеги с непосредственной целью захвата рабов начались после распада Золотой Орды, в период Крымского ханства, что объясняется потерей аристократией прежних источников дохода (основную часть доходов Золотая Орда получала в виде пошлин на товары, производимые или перевозимые по территории страны.[11] Пленных, захваченных в результате походов продавали в рабство генуэзцам и венецианцам, которые реализовывали живой товар в странах Средиземноморья[12].
В начале образования Золотой Орды, использование рабов было распространено среди ремесленников и в качестве слуг. Однако, большинство рабов как в городах, так и в сельском хозяйстве через одно-два поколения становились феодально зависимыми или получали свободу.[13] С принятием ислама во времена хана Узбека, использование рабского труда ограничилось 6 годами с последующим освобождением. Использование рабского труда в Крымском улусе было незначительно и представлялось редкими домашними рабами.[14]
Улусбеки Крымского улуса
Напишите отзыв о статье "Крымский улус Золотой Орды"
Примечания
- ↑ 1 2 3 4 В. Л. Егоров, Историческая география Золотой Орды в XIII—XIV вв., М.: "Наука", 1985.
- ↑ Татары. — М.: Наука, 2001.
- ↑ Плетнёва С. А. [annals.xlegio.ru/step/pletneva/index.htm#polov Половцы]. — М.: Наука, 1990. — 210 с. — 25 000 экз. — ISBN 5-02-009542-7.
- ↑ Изидинова С. И. [tapemark.narod.ru/les/246d.html Крымскотатарский язык] // Лингвистический энциклопедический словарь / Под ред. В. Н. Ярцевой. — М.: Советская энциклопедия, 1990. — 685 с. — ISBN 5-85270-031-2.
- ↑ Крым. Большой исторический путеводитель. Александр Андреев изд-во Litres 2014 г.
- ↑ Р.И.Куртиев, К.К.Когоношвили.Этнический термин "татар" и этнос "крымские татары". - Сквозь века: народы Крыма. Выпуск 1 \ Ред. Н.Николаенко - Симферополь: Академия гуманитарных наук, 1995
- ↑ 1 2 3 [maiask.ru/data/documents/MAIASK1-2008.pdf Материалы по археологии и истории античного и средневекового Крыма. Вып. I. Сб. / Ред.-сост. В.В. Хапаев, М.М. Чореф. – Симферополь, 2008.]
- ↑ Челеби Эвлия. Книга путешествия. Крым и сопредельные области.
- ↑ Федоров-Давыдов Г.А. Общественный строй Золотой Орды. М.: МГУ, 1973.
- ↑ Русская история в самом сжатом очерке, ч. 1-3, М., 1920—1923.
- ↑ 1 2 Валерий Возгрин Исторические судьбы крымских татар. Москва: Мысль, 1992
- ↑ [eknigi.org/istorija/132871-russkie-raby-i-rabstvo-v-russilone-v-xiv-i-xv-vv.html Русские рабы и рабство в Руссильоне в XIV и XV вв » Электронная библиотека]
- ↑ Теория отечественного государства и права. Ч. I: Учебник / Под ред. О.И. Чистякова. — 3-е изд., перераб. и доп. — М.: Юристъ, 2001
- ↑ Золотая Орда: очерк истории Улуса Джучи в период сложения и расцвета в XIII-XIV вв Борис Дмитриевич Греков, Александр Юрьевич Якубовский ОГИЗ, Госполитиздать, 1941
|
||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Крымский улус Золотой Орды
– Хорошо, хорошо, – проговорил офицер с угрозой, и, повернув лошадь, поехал прочь рысью, трясясь на седле.– Собака на забог'е, живая собака на забог'е, – сказал Денисов ему вслед – высшую насмешку кавалериста над верховым пехотным, и, подъехав к Ростову, расхохотался.
– Отбил у пехоты, отбил силой транспорт! – сказал он. – Что ж, не с голоду же издыхать людям?
Повозки, которые подъехали к гусарам были назначены в пехотный полк, но, известившись через Лаврушку, что этот транспорт идет один, Денисов с гусарами силой отбил его. Солдатам раздали сухарей в волю, поделились даже с другими эскадронами.
На другой день, полковой командир позвал к себе Денисова и сказал ему, закрыв раскрытыми пальцами глаза: «Я на это смотрю вот так, я ничего не знаю и дела не начну; но советую съездить в штаб и там, в провиантском ведомстве уладить это дело, и, если возможно, расписаться, что получили столько то провианту; в противном случае, требованье записано на пехотный полк: дело поднимется и может кончиться дурно».
Денисов прямо от полкового командира поехал в штаб, с искренним желанием исполнить его совет. Вечером он возвратился в свою землянку в таком положении, в котором Ростов еще никогда не видал своего друга. Денисов не мог говорить и задыхался. Когда Ростов спрашивал его, что с ним, он только хриплым и слабым голосом произносил непонятные ругательства и угрозы…
Испуганный положением Денисова, Ростов предлагал ему раздеться, выпить воды и послал за лекарем.
– Меня за г'азбой судить – ох! Дай еще воды – пускай судят, а буду, всегда буду подлецов бить, и госудаг'ю скажу. Льду дайте, – приговаривал он.
Пришедший полковой лекарь сказал, что необходимо пустить кровь. Глубокая тарелка черной крови вышла из мохнатой руки Денисова, и тогда только он был в состоянии рассказать все, что с ним было.
– Приезжаю, – рассказывал Денисов. – «Ну, где у вас тут начальник?» Показали. Подождать не угодно ли. «У меня служба, я зa 30 верст приехал, мне ждать некогда, доложи». Хорошо, выходит этот обер вор: тоже вздумал учить меня: Это разбой! – «Разбой, говорю, не тот делает, кто берет провиант, чтоб кормить своих солдат, а тот кто берет его, чтоб класть в карман!» Так не угодно ли молчать. «Хорошо». Распишитесь, говорит, у комиссионера, а дело ваше передастся по команде. Прихожу к комиссионеру. Вхожу – за столом… Кто же?! Нет, ты подумай!…Кто же нас голодом морит, – закричал Денисов, ударяя кулаком больной руки по столу, так крепко, что стол чуть не упал и стаканы поскакали на нем, – Телянин!! «Как, ты нас с голоду моришь?!» Раз, раз по морде, ловко так пришлось… «А… распротакой сякой и… начал катать. Зато натешился, могу сказать, – кричал Денисов, радостно и злобно из под черных усов оскаливая свои белые зубы. – Я бы убил его, кабы не отняли.
– Да что ж ты кричишь, успокойся, – говорил Ростов: – вот опять кровь пошла. Постой же, перебинтовать надо. Денисова перебинтовали и уложили спать. На другой день он проснулся веселый и спокойный. Но в полдень адъютант полка с серьезным и печальным лицом пришел в общую землянку Денисова и Ростова и с прискорбием показал форменную бумагу к майору Денисову от полкового командира, в которой делались запросы о вчерашнем происшествии. Адъютант сообщил, что дело должно принять весьма дурной оборот, что назначена военно судная комиссия и что при настоящей строгости касательно мародерства и своевольства войск, в счастливом случае, дело может кончиться разжалованьем.
Дело представлялось со стороны обиженных в таком виде, что, после отбития транспорта, майор Денисов, без всякого вызова, в пьяном виде явился к обер провиантмейстеру, назвал его вором, угрожал побоями и когда был выведен вон, то бросился в канцелярию, избил двух чиновников и одному вывихнул руку.
Денисов, на новые вопросы Ростова, смеясь сказал, что, кажется, тут точно другой какой то подвернулся, но что всё это вздор, пустяки, что он и не думает бояться никаких судов, и что ежели эти подлецы осмелятся задрать его, он им ответит так, что они будут помнить.
Денисов говорил пренебрежительно о всем этом деле; но Ростов знал его слишком хорошо, чтобы не заметить, что он в душе (скрывая это от других) боялся суда и мучился этим делом, которое, очевидно, должно было иметь дурные последствия. Каждый день стали приходить бумаги запросы, требования к суду, и первого мая предписано было Денисову сдать старшему по себе эскадрон и явиться в штаб девизии для объяснений по делу о буйстве в провиантской комиссии. Накануне этого дня Платов делал рекогносцировку неприятеля с двумя казачьими полками и двумя эскадронами гусар. Денисов, как всегда, выехал вперед цепи, щеголяя своей храбростью. Одна из пуль, пущенных французскими стрелками, попала ему в мякоть верхней части ноги. Может быть, в другое время Денисов с такой легкой раной не уехал бы от полка, но теперь он воспользовался этим случаем, отказался от явки в дивизию и уехал в госпиталь.
В июне месяце произошло Фридландское сражение, в котором не участвовали павлоградцы, и вслед за ним объявлено было перемирие. Ростов, тяжело чувствовавший отсутствие своего друга, не имея со времени его отъезда никаких известий о нем и беспокоясь о ходе его дела и раны, воспользовался перемирием и отпросился в госпиталь проведать Денисова.
Госпиталь находился в маленьком прусском местечке, два раза разоренном русскими и французскими войсками. Именно потому, что это было летом, когда в поле было так хорошо, местечко это с своими разломанными крышами и заборами и своими загаженными улицами, оборванными жителями и пьяными и больными солдатами, бродившими по нем, представляло особенно мрачное зрелище.
В каменном доме, на дворе с остатками разобранного забора, выбитыми частью рамами и стеклами, помещался госпиталь. Несколько перевязанных, бледных и опухших солдат ходили и сидели на дворе на солнушке.
Как только Ростов вошел в двери дома, его обхватил запах гниющего тела и больницы. На лестнице он встретил военного русского доктора с сигарою во рту. За доктором шел русский фельдшер.
– Не могу же я разорваться, – говорил доктор; – приходи вечерком к Макару Алексеевичу, я там буду. – Фельдшер что то еще спросил у него.
– Э! делай как знаешь! Разве не всё равно? – Доктор увидал подымающегося на лестницу Ростова.
– Вы зачем, ваше благородие? – сказал доктор. – Вы зачем? Или пуля вас не брала, так вы тифу набраться хотите? Тут, батюшка, дом прокаженных.
– Отчего? – спросил Ростов.
– Тиф, батюшка. Кто ни взойдет – смерть. Только мы двое с Макеевым (он указал на фельдшера) тут трепемся. Тут уж нашего брата докторов человек пять перемерло. Как поступит новенький, через недельку готов, – с видимым удовольствием сказал доктор. – Прусских докторов вызывали, так не любят союзники то наши.
Ростов объяснил ему, что он желал видеть здесь лежащего гусарского майора Денисова.
– Не знаю, не ведаю, батюшка. Ведь вы подумайте, у меня на одного три госпиталя, 400 больных слишком! Еще хорошо, прусские дамы благодетельницы нам кофе и корпию присылают по два фунта в месяц, а то бы пропали. – Он засмеялся. – 400, батюшка; а мне всё новеньких присылают. Ведь 400 есть? А? – обратился он к фельдшеру.
Фельдшер имел измученный вид. Он, видимо, с досадой дожидался, скоро ли уйдет заболтавшийся доктор.
– Майор Денисов, – повторил Ростов; – он под Молитеном ранен был.
– Кажется, умер. А, Макеев? – равнодушно спросил доктор у фельдшера.
Фельдшер однако не подтвердил слов доктора.
– Что он такой длинный, рыжеватый? – спросил доктор.
Ростов описал наружность Денисова.
– Был, был такой, – как бы радостно проговорил доктор, – этот должно быть умер, а впрочем я справлюсь, у меня списки были. Есть у тебя, Макеев?
– Списки у Макара Алексеича, – сказал фельдшер. – А пожалуйте в офицерские палаты, там сами увидите, – прибавил он, обращаясь к Ростову.
– Эх, лучше не ходить, батюшка, – сказал доктор: – а то как бы сами тут не остались. – Но Ростов откланялся доктору и попросил фельдшера проводить его.
– Не пенять же чур на меня, – прокричал доктор из под лестницы.
Ростов с фельдшером вошли в коридор. Больничный запах был так силен в этом темном коридоре, что Ростов схватился зa нос и должен был остановиться, чтобы собраться с силами и итти дальше. Направо отворилась дверь, и оттуда высунулся на костылях худой, желтый человек, босой и в одном белье.
