Крымско-Азовский корпус
Поделись знанием:
«Вино? Объедение? Праздность? Леность? Горячность? Злоба? Женщины?» Перебирал он свои пороки, мысленно взвешивая их и не зная которому отдать преимущество.
– Женщины, – сказал тихим, чуть слышным голосом Пьер. Масон не шевелился и не говорил долго после этого ответа. Наконец он подвинулся к Пьеру, взял лежавший на столе платок и опять завязал ему глаза.
– Последний раз говорю вам: обратите всё ваше внимание на самого себя, наложите цепи на свои чувства и ищите блаженства не в страстях, а в своем сердце. Источник блаженства не вне, а внутри нас…
Пьер уже чувствовал в себе этот освежающий источник блаженства, теперь радостью и умилением переполнявший его душу.
Скоро после этого в темную храмину пришел за Пьером уже не прежний ритор, а поручитель Вилларский, которого он узнал по голосу. На новые вопросы о твердости его намерения, Пьер отвечал: «Да, да, согласен», – и с сияющею детскою улыбкой, с открытой, жирной грудью, неровно и робко шагая одной разутой и одной обутой ногой, пошел вперед с приставленной Вилларским к его обнаженной груди шпагой. Из комнаты его повели по коридорам, поворачивая взад и вперед, и наконец привели к дверям ложи. Вилларский кашлянул, ему ответили масонскими стуками молотков, дверь отворилась перед ними. Чей то басистый голос (глаза Пьера всё были завязаны) сделал ему вопросы о том, кто он, где, когда родился? и т. п. Потом его опять повели куда то, не развязывая ему глаз, и во время ходьбы его говорили ему аллегории о трудах его путешествия, о священной дружбе, о предвечном Строителе мира, о мужестве, с которым он должен переносить труды и опасности. Во время этого путешествия Пьер заметил, что его называли то ищущим, то страждущим, то требующим, и различно стучали при этом молотками и шпагами. В то время как его подводили к какому то предмету, он заметил, что произошло замешательство и смятение между его руководителями. Он слышал, как шопотом заспорили между собой окружающие люди и как один настаивал на том, чтобы он был проведен по какому то ковру. После этого взяли его правую руку, положили на что то, а левою велели ему приставить циркуль к левой груди, и заставили его, повторяя слова, которые читал другой, прочесть клятву верности законам ордена. Потом потушили свечи, зажгли спирт, как это слышал по запаху Пьер, и сказали, что он увидит малый свет. С него сняли повязку, и Пьер как во сне увидал, в слабом свете спиртового огня, несколько людей, которые в таких же фартуках, как и ритор, стояли против него и держали шпаги, направленные в его грудь. Между ними стоял человек в белой окровавленной рубашке. Увидав это, Пьер грудью надвинулся вперед на шпаги, желая, чтобы они вонзились в него. Но шпаги отстранились от него и ему тотчас же опять надели повязку. – Теперь ты видел малый свет, – сказал ему чей то голос. Потом опять зажгли свечи, сказали, что ему надо видеть полный свет, и опять сняли повязку и более десяти голосов вдруг сказали: sic transit gloria mundi. [так проходит мирская слава.]
Пьер понемногу стал приходить в себя и оглядывать комнату, где он был, и находившихся в ней людей. Вокруг длинного стола, покрытого черным, сидело человек двенадцать, всё в тех же одеяниях, как и те, которых он прежде видел. Некоторых Пьер знал по петербургскому обществу. На председательском месте сидел незнакомый молодой человек, в особом кресте на шее. По правую руку сидел итальянец аббат, которого Пьер видел два года тому назад у Анны Павловны. Еще был тут один весьма важный сановник и один швейцарец гувернер, живший прежде у Курагиных. Все торжественно молчали, слушая слова председателя, державшего в руке молоток. В стене была вделана горящая звезда; с одной стороны стола был небольшой ковер с различными изображениями, с другой было что то в роде алтаря с Евангелием и черепом. Кругом стола было 7 больших, в роде церковных, подсвечников. Двое из братьев подвели Пьера к алтарю, поставили ему ноги в прямоугольное положение и приказали ему лечь, говоря, что он повергается к вратам храма.
– Он прежде должен получить лопату, – сказал шопотом один из братьев.
– А! полноте пожалуйста, – сказал другой.
Пьер, растерянными, близорукими глазами, не повинуясь, оглянулся вокруг себя, и вдруг на него нашло сомнение. «Где я? Что я делаю? Не смеются ли надо мной? Не будет ли мне стыдно вспоминать это?» Но сомнение это продолжалось только одно мгновение. Пьер оглянулся на серьезные лица окружавших его людей, вспомнил всё, что он уже прошел, и понял, что нельзя остановиться на половине дороги. Он ужаснулся своему сомнению и, стараясь вызвать в себе прежнее чувство умиления, повергся к вратам храма. И действительно чувство умиления, еще сильнейшего, чем прежде, нашло на него. Когда он пролежал несколько времени, ему велели встать и надели на него такой же белый кожаный фартук, какие были на других, дали ему в руки лопату и три пары перчаток, и тогда великий мастер обратился к нему. Он сказал ему, чтобы он старался ничем не запятнать белизну этого фартука, представляющего крепость и непорочность; потом о невыясненной лопате сказал, чтобы он трудился ею очищать свое сердце от пороков и снисходительно заглаживать ею сердце ближнего. Потом про первые перчатки мужские сказал, что значения их он не может знать, но должен хранить их, про другие перчатки мужские сказал, что он должен надевать их в собраниях и наконец про третьи женские перчатки сказал: «Любезный брат, и сии женские перчатки вам определены суть. Отдайте их той женщине, которую вы будете почитать больше всех. Сим даром уверите в непорочности сердца вашего ту, которую изберете вы себе в достойную каменьщицу». И помолчав несколько времени, прибавил: – «Но соблюди, любезный брат, да не украшают перчатки сии рук нечистых». В то время как великий мастер произносил эти последние слова, Пьеру показалось, что председатель смутился. Пьер смутился еще больше, покраснел до слез, как краснеют дети, беспокойно стал оглядываться и произошло неловкое молчание.
Молчание это было прервано одним из братьев, который, подведя Пьера к ковру, начал из тетради читать ему объяснение всех изображенных на нем фигур: солнца, луны, молотка. отвеса, лопаты, дикого и кубического камня, столба, трех окон и т. д. Потом Пьеру назначили его место, показали ему знаки ложи, сказали входное слово и наконец позволили сесть. Великий мастер начал читать устав. Устав был очень длинен, и Пьер от радости, волнения и стыда не был в состоянии понимать того, что читали. Он вслушался только в последние слова устава, которые запомнились ему.
«В наших храмах мы не знаем других степеней, – читал „великий мастер, – кроме тех, которые находятся между добродетелью и пороком. Берегись делать какое нибудь различие, могущее нарушить равенство. Лети на помощь к брату, кто бы он ни был, настави заблуждающегося, подними упадающего и не питай никогда злобы или вражды на брата. Будь ласков и приветлив. Возбуждай во всех сердцах огнь добродетели. Дели счастье с ближним твоим, и да не возмутит никогда зависть чистого сего наслаждения. Прощай врагу твоему, не мсти ему, разве только деланием ему добра. Исполнив таким образом высший закон, ты обрящешь следы древнего, утраченного тобой величества“.
Кончил он и привстав обнял Пьера и поцеловал его. Пьер, с слезами радости на глазах, смотрел вокруг себя, не зная, что отвечать на поздравления и возобновления знакомств, с которыми окружили его. Он не признавал никаких знакомств; во всех людях этих он видел только братьев, с которыми сгорал нетерпением приняться за дело.
Великий мастер стукнул молотком, все сели по местам, и один прочел поучение о необходимости смирения.
Великий мастер предложил исполнить последнюю обязанность, и важный сановник, который носил звание собирателя милостыни, стал обходить братьев. Пьеру хотелось записать в лист милостыни все деньги, которые у него были, но он боялся этим выказать гордость, и записал столько же, сколько записывали другие.
Заседание было кончено, и по возвращении домой, Пьеру казалось, что он приехал из какого то дальнего путешествия, где он провел десятки лет, совершенно изменился и отстал от прежнего порядка и привычек жизни.
На другой день после приема в ложу, Пьер сидел дома, читая книгу и стараясь вникнуть в значение квадрата, изображавшего одной своей стороною Бога, другою нравственное, третьею физическое и четвертою смешанное. Изредка он отрывался от книги и квадрата и в воображении своем составлял себе новый план жизни. Вчера в ложе ему сказали, что до сведения государя дошел слух о дуэли, и что Пьеру благоразумнее бы было удалиться из Петербурга. Пьер предполагал ехать в свои южные имения и заняться там своими крестьянами. Он радостно обдумывал эту новую жизнь, когда неожиданно в комнату вошел князь Василий.
– Мой друг, что ты наделал в Москве? За что ты поссорился с Лёлей, mon сher? [дорогой мoй?] Ты в заблуждении, – сказал князь Василий, входя в комнату. – Я всё узнал, я могу тебе сказать верно, что Элен невинна перед тобой, как Христос перед жидами. – Пьер хотел отвечать, но он перебил его. – И зачем ты не обратился прямо и просто ко мне, как к другу? Я всё знаю, я всё понимаю, – сказал он, – ты вел себя, как прилично человеку, дорожащему своей честью; может быть слишком поспешно, но об этом мы не будем судить. Одно ты помни, в какое положение ты ставишь ее и меня в глазах всего общества и даже двора, – прибавил он, понизив голос. – Она живет в Москве, ты здесь. Помни, мой милый, – он потянул его вниз за руку, – здесь одно недоразуменье; ты сам, я думаю, чувствуешь. Напиши сейчас со мною письмо, и она приедет сюда, всё объяснится, а то я тебе скажу, ты очень легко можешь пострадать, мой милый.
| Крымско-Азовский корпус | |
| Годы существования | |
|---|---|
| Страна | |
| Входит в |
|
| Тип | |
| Дислокация | |
| Участие в | |
| Командиры | |
| Известные командиры | |
Крымско-Азовский корпус (КАк) — воинское соединение в Добровольческой армии, 8-10.01.1919 в Добровольческой армии Вооружённых сил Юга России во время гражданской войны в России.
Содержание
Предыстория
С 10 октября (старый стиль) Крымский центр Добровольческой армии (образован 24 декабря 1917 для работы по формированию частей в армии в Крыму) включал районы: Севастополь-Балаклава, Симферополь-Евпатория, Феодосия-Керчь, Ялта и окрестности, Алушта и окрестности. Начальник центра генерал-майор барон Н.А. де Боде ([www.grwar.ru/persons/persons.html?id=1327]). Начальник штаба центра полковник К. К. Дорофеев (до 29 ноября 1918).[1]
С 6 ноября (ст.ст.) начальник Крымского центра именовался представителем Главнокомандующего Добровольческой армии.[1]
10 ноября (ст.ст.) части Добровольческой армии вступили в Крым.[1]
С 15 ноября (ст.ст.) на представителя Главнокомандующего возложено (официально 19 ноября) командование всеми частями Добровольческой армии в Крыму.[1]
29 ноября (ст.ст.). Представитель Главнокомандующего Добрармии - Начальник центра генерал-майор барон Н.А. де Боде. Начальник штаба центра генерал-лейтенант Д.Н.Пархомов.[1]
В начале декабря (ст.ст.) Добровольческая действующая армия располагалась в четырёх главных группах. Одна из них была крымская. На этом направлении вёл боевые действия Крымский отряд под командованием генерал-майора барона Н. А. де Боде, первоначально насчитывавший только 1,5-2 тысячи человек и 3-10 орудий, который прикрывал Перекопский перешеек и весь полуостров Крым, базы и стоянки Черноморского флота; он должен был служить кадром для формирования на полуострове Крымского корпуса. Против корпуса противник располагал следующими силами: на ростовском и крымском направлениях в течение декабря действовали повстанческие отряды под командованием Н.И.Махно силою в 5-6 тысяч человек и в низовьях р. Днепр 2-3 тысячи человек под командованием Н.А.Григорьева. На территории всей Северной Таврии бесчинствовали отряды, шайки, банды, занимавшимися грабежом и разбоями.[2]
19 декабря (ст.ст.) Крымский центр Добровольческой армии упразднён.[1]
22 декабря (ст.ст.) «Екатеринославский отряд Добровольческой армии» достиг города Перекопа, в Крыму завершился «Екатеринославский поход» («Зимний поход»[3]).[4]
С конца декабря (ст.ст.) советское командование направило на юго-восток первые регулярные дивизии Украинской советской армии В.А.Антонова-Овсеенко и Партизанская Красная Армия под командованием И.С.Кожевникова.[5], [2]
История
27 декабря (ст.ст.) в Вооружённых Силах Юга России на основе частей находившихся в Северной Таврии и в на основной части Таврии (в Крыму), а также формировавшихся в Крыму, сформирован Крымско-Азовский корпус. Командир корпуса генерал-майор барон Н.А. де Боде (до 6 января 1919). Начальник штаба центра генерал-лейтенант Д.Н.Пархомов.[1]
В корпус вошли 3-я дивизия и войска, действовавшие в Таврической и Екатеринославской губерниях: Крымская дивизия, Мелитопольский отряд, Перекопский отдельный батальон, Бердянский пехотный полк и Севастопольская крепость.[1]
- Крымская дивизия (19.11.1918 - 19 января 1919). Начальник дивизии генерал-майор А.В. Корвин-Круковский (19 ноября 1918 — 28 мая 1919). Дивизия формировалась с 19 ноября 1918 в Крыму. К 31 декабря 1918 включала Симферопольский офицерский полк, Крымский сводный пехотный полк, 2-й Таманский полк Кубанского казачьего войска, Запасный кавалерийский полк и отдельный кадровый эскадрон. С 19 января 1919 дивизия получила наименование 4-я дивизия.[6]
- Мелитопольский отряд. Начальник отряда генерал-майор П.Э. Тилло ([www.grwar.ru/persons/persons.html?id=2172]). Отряд образован 10 ноября 1918 в составе Добровольческой армии. Входил в состав Крымско-Азовского корпуса. К 31 декабря 1918 включал Сводно-гвардейский полк, Мелитопольский отдельный батальон, 1-й, 2-й и отдельный лёгкие и тяжёлый гвардейские артиллерийские дивизионы и сотню 2-го Таманского полка Кубанского казачьего войска.[7]
- Севастопольская крепость (крепость Севастополь). С конца 1918 входила отдельной единицей в состав частей Добровольческой армии в Крыму.[8]
В Крыму формировались Юго-западный отряд, сводно-гвардейская рота, кадровая батарея гвардейской конной артиллерии, 9-й пластунский батальон и др.[1]
6 января (ст.ст.). Командир корпуса генерал-майор барон Н.А. де Боде. Начальник штаба корпуса генерал-лейтенант Н.Д.Пархомов.[1]
7 января (ст.ст.). Командир корпуса генерал-лейтенант А.А.Боровский. Начальник штаба корпуса генерал-лейтенант Д.Н.Пархомов.[1]
10 января (ст.ст.) на основе корпуса создана Крымско-Азовская Добровольческая армия.[1]
Полное наименование
Крымско-Азовский корпус
Подчинение
- 27.12.1918-8.01.1919: Добровольческая армия
- 8-10.01.1919: Вооружённые силы Юга России, Добровольческая армия
Командование
- Командиры:
- генерал-майор барон Н.А. де Боде (27.12.1918-06.01.1919)[1], [9]
- генерал-лейтенант А.А.Боровский (с 7 января 1919)[1]
- Начальник штаба — генерал-лейтенант Д.Н.Пархомов (27.12.1918-10.01.1919)[1]
Состав
На 27.12.1918:
- Войска в Крыму:[1]
- Войска, действовавшие в районе Таврической и Екатеринославской губерний:[1]
- Войска формировавшихся Крымским центром в Крыму: [1]
Напишите отзыв о статье "Крымско-Азовский корпус"
Примечания
- ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 swolkov.ru/bdorg/index.htm Сайт историка Сергея Владимировича Волкова. Белое движение в России: организационная структура.
- ↑ 1 2 militera.lib.ru/memo/russian/denikin_ai2/4_10.html Деникин А.И. Очерки русской смуты. — Париж, 1921. Том IV. Вооружённые силы Юга России. Глава X. Добровольческая армия и флот. Силы, организация и снабжение.
- ↑ www.grwar.ru/persons/persons.html?id=704 Русская армия в Первой мировой войне. Русская армия в Великой войне: Картотека проекта. Васильченко Игнатий Михайлович.
- ↑ swolkov.ru/bdorg/bdorg12.htm#916 Сайт историка Сергея Владимировича Волкова. Белое движение в России: организационная структура. Екатеринославский поход.
- ↑ Гражданская война и военная интервенция в СССР. Энциклопедия. М.: Советская энциклопедия, 1983.
- ↑ swolkov.org/bdorg/bdorg04.htm#383 Сайт историка Сергея Владимировича Волкова. Белое движение в России: организационная структура. 4-я дивизия.
- ↑ swolkov.ru/bdorg/bdorg17.htm#1154 Сайт историка Сергея Владимировича Волкова. Белое движение в России: организационная структура. «Лейб-гвардии Петроградский — Морская рота». Мелитопольский отряд.
- ↑ swolkov.ru/bdorg/bdorg24.htm#1534 Сайт историка Сергея Владимировича Волкова. Белое движение в России: организационная структура. «Сводный полк 34-й пехотной … — Сибирская казачья бригада». Севастопольская крепость.
- ↑ ru-history.livejournal.com/4062873.html# Живой Журнал. LiveJournal. София де Боде. Часть 1.1.
Литература
- Гражданская война и военная интервенция в СССР. Энциклопедия. М.: Советская энциклопедия, 1983.
- [militera.lib.ru/memo/russian/denikin_ai2/4_10.html Деникин А.И. Очерки русской смуты. — Париж, 1921. Том IV. Вооружённые силы Юга России. Глава X. Добровольческая армия и флот. Силы, организация и снабжение.]
Ссылки
- [swolkov.ru/bdorg/index.htm Сайт историка Сергея Владимировича Волкова. Белое движение в России: организационная структура.]
- [ru-history.livejournal.com/4062873.html# Живой Журнал. LiveJournal. София де Боде. Часть 1.1.]
- [www.grwar.ru/persons/persons.html?id=1327 Русская армия в Великой войне. Барон де Боде Николай Андреевич.]
- [swolkov.ru/bdorg/bdorg15.htm#1074 Сайт историка Сергея Владимировича Волкова. Белое движение в России: организационная структура. Крымско-Азовский корпус.]
- [swolkov.org/bdorg/bdorg031.htm Сайт историка Сергея Владимировича Волкова. Белое движение в России: организационная структура. 3-я пехотная дивизия.]
- [swolkov.org/bdorg/bdorg04.htm#383 Сайт историка Сергея Владимировича Волкова. Белое движение в России: организационная структура. «4-й армейский … — 5-я Донская …» 4-я дивизия. См. 4-я пехотная дивизия (I). и далее 4-я пехотная дивизия (I).]
- [swolkov.ru/bdorg/bdorg17.htm#1154 Сайт историка Сергея Владимировича Волкова. Белое движение в России: организационная структура. «Лейб-гвардии Петроградский … — Морская рота». Мелитопольский отряд.]
- [swolkov.ru/bdorg/bdorg24.htm#1534 Сайт историка Сергея Владимировича Волкова. Белое движение в России: организационная структура. «Сводный полк 34-й пехотной … — Сибирская казачья бригада». Севастопольская крепость.]
- [swolkov.ru/bdorg/bdorg12.htm#916 Сайт историка Сергея Владимировича Волкова. Белое движение в России: организационная структура. Екатеринославский поход.]
- [www.grwar.ru/persons/persons.html?id=704 Русская армия в Первой мировой войне. Русская армия в Великой войне: Картотека проекта. Васильченко Игнатий Михайлович.]
Отрывок, характеризующий Крымско-Азовский корпус
Пьер помолчал, отыскивая.«Вино? Объедение? Праздность? Леность? Горячность? Злоба? Женщины?» Перебирал он свои пороки, мысленно взвешивая их и не зная которому отдать преимущество.
– Женщины, – сказал тихим, чуть слышным голосом Пьер. Масон не шевелился и не говорил долго после этого ответа. Наконец он подвинулся к Пьеру, взял лежавший на столе платок и опять завязал ему глаза.
– Последний раз говорю вам: обратите всё ваше внимание на самого себя, наложите цепи на свои чувства и ищите блаженства не в страстях, а в своем сердце. Источник блаженства не вне, а внутри нас…
Пьер уже чувствовал в себе этот освежающий источник блаженства, теперь радостью и умилением переполнявший его душу.
Скоро после этого в темную храмину пришел за Пьером уже не прежний ритор, а поручитель Вилларский, которого он узнал по голосу. На новые вопросы о твердости его намерения, Пьер отвечал: «Да, да, согласен», – и с сияющею детскою улыбкой, с открытой, жирной грудью, неровно и робко шагая одной разутой и одной обутой ногой, пошел вперед с приставленной Вилларским к его обнаженной груди шпагой. Из комнаты его повели по коридорам, поворачивая взад и вперед, и наконец привели к дверям ложи. Вилларский кашлянул, ему ответили масонскими стуками молотков, дверь отворилась перед ними. Чей то басистый голос (глаза Пьера всё были завязаны) сделал ему вопросы о том, кто он, где, когда родился? и т. п. Потом его опять повели куда то, не развязывая ему глаз, и во время ходьбы его говорили ему аллегории о трудах его путешествия, о священной дружбе, о предвечном Строителе мира, о мужестве, с которым он должен переносить труды и опасности. Во время этого путешествия Пьер заметил, что его называли то ищущим, то страждущим, то требующим, и различно стучали при этом молотками и шпагами. В то время как его подводили к какому то предмету, он заметил, что произошло замешательство и смятение между его руководителями. Он слышал, как шопотом заспорили между собой окружающие люди и как один настаивал на том, чтобы он был проведен по какому то ковру. После этого взяли его правую руку, положили на что то, а левою велели ему приставить циркуль к левой груди, и заставили его, повторяя слова, которые читал другой, прочесть клятву верности законам ордена. Потом потушили свечи, зажгли спирт, как это слышал по запаху Пьер, и сказали, что он увидит малый свет. С него сняли повязку, и Пьер как во сне увидал, в слабом свете спиртового огня, несколько людей, которые в таких же фартуках, как и ритор, стояли против него и держали шпаги, направленные в его грудь. Между ними стоял человек в белой окровавленной рубашке. Увидав это, Пьер грудью надвинулся вперед на шпаги, желая, чтобы они вонзились в него. Но шпаги отстранились от него и ему тотчас же опять надели повязку. – Теперь ты видел малый свет, – сказал ему чей то голос. Потом опять зажгли свечи, сказали, что ему надо видеть полный свет, и опять сняли повязку и более десяти голосов вдруг сказали: sic transit gloria mundi. [так проходит мирская слава.]
Пьер понемногу стал приходить в себя и оглядывать комнату, где он был, и находившихся в ней людей. Вокруг длинного стола, покрытого черным, сидело человек двенадцать, всё в тех же одеяниях, как и те, которых он прежде видел. Некоторых Пьер знал по петербургскому обществу. На председательском месте сидел незнакомый молодой человек, в особом кресте на шее. По правую руку сидел итальянец аббат, которого Пьер видел два года тому назад у Анны Павловны. Еще был тут один весьма важный сановник и один швейцарец гувернер, живший прежде у Курагиных. Все торжественно молчали, слушая слова председателя, державшего в руке молоток. В стене была вделана горящая звезда; с одной стороны стола был небольшой ковер с различными изображениями, с другой было что то в роде алтаря с Евангелием и черепом. Кругом стола было 7 больших, в роде церковных, подсвечников. Двое из братьев подвели Пьера к алтарю, поставили ему ноги в прямоугольное положение и приказали ему лечь, говоря, что он повергается к вратам храма.
– Он прежде должен получить лопату, – сказал шопотом один из братьев.
– А! полноте пожалуйста, – сказал другой.
Пьер, растерянными, близорукими глазами, не повинуясь, оглянулся вокруг себя, и вдруг на него нашло сомнение. «Где я? Что я делаю? Не смеются ли надо мной? Не будет ли мне стыдно вспоминать это?» Но сомнение это продолжалось только одно мгновение. Пьер оглянулся на серьезные лица окружавших его людей, вспомнил всё, что он уже прошел, и понял, что нельзя остановиться на половине дороги. Он ужаснулся своему сомнению и, стараясь вызвать в себе прежнее чувство умиления, повергся к вратам храма. И действительно чувство умиления, еще сильнейшего, чем прежде, нашло на него. Когда он пролежал несколько времени, ему велели встать и надели на него такой же белый кожаный фартук, какие были на других, дали ему в руки лопату и три пары перчаток, и тогда великий мастер обратился к нему. Он сказал ему, чтобы он старался ничем не запятнать белизну этого фартука, представляющего крепость и непорочность; потом о невыясненной лопате сказал, чтобы он трудился ею очищать свое сердце от пороков и снисходительно заглаживать ею сердце ближнего. Потом про первые перчатки мужские сказал, что значения их он не может знать, но должен хранить их, про другие перчатки мужские сказал, что он должен надевать их в собраниях и наконец про третьи женские перчатки сказал: «Любезный брат, и сии женские перчатки вам определены суть. Отдайте их той женщине, которую вы будете почитать больше всех. Сим даром уверите в непорочности сердца вашего ту, которую изберете вы себе в достойную каменьщицу». И помолчав несколько времени, прибавил: – «Но соблюди, любезный брат, да не украшают перчатки сии рук нечистых». В то время как великий мастер произносил эти последние слова, Пьеру показалось, что председатель смутился. Пьер смутился еще больше, покраснел до слез, как краснеют дети, беспокойно стал оглядываться и произошло неловкое молчание.
Молчание это было прервано одним из братьев, который, подведя Пьера к ковру, начал из тетради читать ему объяснение всех изображенных на нем фигур: солнца, луны, молотка. отвеса, лопаты, дикого и кубического камня, столба, трех окон и т. д. Потом Пьеру назначили его место, показали ему знаки ложи, сказали входное слово и наконец позволили сесть. Великий мастер начал читать устав. Устав был очень длинен, и Пьер от радости, волнения и стыда не был в состоянии понимать того, что читали. Он вслушался только в последние слова устава, которые запомнились ему.
«В наших храмах мы не знаем других степеней, – читал „великий мастер, – кроме тех, которые находятся между добродетелью и пороком. Берегись делать какое нибудь различие, могущее нарушить равенство. Лети на помощь к брату, кто бы он ни был, настави заблуждающегося, подними упадающего и не питай никогда злобы или вражды на брата. Будь ласков и приветлив. Возбуждай во всех сердцах огнь добродетели. Дели счастье с ближним твоим, и да не возмутит никогда зависть чистого сего наслаждения. Прощай врагу твоему, не мсти ему, разве только деланием ему добра. Исполнив таким образом высший закон, ты обрящешь следы древнего, утраченного тобой величества“.
Кончил он и привстав обнял Пьера и поцеловал его. Пьер, с слезами радости на глазах, смотрел вокруг себя, не зная, что отвечать на поздравления и возобновления знакомств, с которыми окружили его. Он не признавал никаких знакомств; во всех людях этих он видел только братьев, с которыми сгорал нетерпением приняться за дело.
Великий мастер стукнул молотком, все сели по местам, и один прочел поучение о необходимости смирения.
Великий мастер предложил исполнить последнюю обязанность, и важный сановник, который носил звание собирателя милостыни, стал обходить братьев. Пьеру хотелось записать в лист милостыни все деньги, которые у него были, но он боялся этим выказать гордость, и записал столько же, сколько записывали другие.
Заседание было кончено, и по возвращении домой, Пьеру казалось, что он приехал из какого то дальнего путешествия, где он провел десятки лет, совершенно изменился и отстал от прежнего порядка и привычек жизни.
На другой день после приема в ложу, Пьер сидел дома, читая книгу и стараясь вникнуть в значение квадрата, изображавшего одной своей стороною Бога, другою нравственное, третьею физическое и четвертою смешанное. Изредка он отрывался от книги и квадрата и в воображении своем составлял себе новый план жизни. Вчера в ложе ему сказали, что до сведения государя дошел слух о дуэли, и что Пьеру благоразумнее бы было удалиться из Петербурга. Пьер предполагал ехать в свои южные имения и заняться там своими крестьянами. Он радостно обдумывал эту новую жизнь, когда неожиданно в комнату вошел князь Василий.
– Мой друг, что ты наделал в Москве? За что ты поссорился с Лёлей, mon сher? [дорогой мoй?] Ты в заблуждении, – сказал князь Василий, входя в комнату. – Я всё узнал, я могу тебе сказать верно, что Элен невинна перед тобой, как Христос перед жидами. – Пьер хотел отвечать, но он перебил его. – И зачем ты не обратился прямо и просто ко мне, как к другу? Я всё знаю, я всё понимаю, – сказал он, – ты вел себя, как прилично человеку, дорожащему своей честью; может быть слишком поспешно, но об этом мы не будем судить. Одно ты помни, в какое положение ты ставишь ее и меня в глазах всего общества и даже двора, – прибавил он, понизив голос. – Она живет в Москве, ты здесь. Помни, мой милый, – он потянул его вниз за руку, – здесь одно недоразуменье; ты сам, я думаю, чувствуешь. Напиши сейчас со мною письмо, и она приедет сюда, всё объяснится, а то я тебе скажу, ты очень легко можешь пострадать, мой милый.
