Крюгер, Энн

Энн Крюгер
англ. Anne Osborn Krueger
Энн Крюгер
Дата рождения:	12 февраля 1934(1934-02-12) (90 лет)
Страна:	США
Научная сфера:	экономика
Место работы:	Университет Джонса Хопкинса
Альма-матер:	Оберлинский колледж

Энн Осборн Крюгер (англ. Anne Osborn Krueger; род. 12 февраля 1934) — американский экономист. Главный экономист Всемирного банка с 1982 по 1986 год; первый заместитель Директора-распорядителя Международного валютного фонда с 1 сентября 2001 года по 31 августа 2006 года. В настоящее время — профессор международной экономики Школы международных исследований имени Пола Нитца (англ. the Paul H. Nitze School of Advanced International Studies) Университета Джонса Хопкинса, располагающейся в вашингтонском кампусе университета.

Биография

Училась в Оберлинском колледже; степень доктора философии получила в Университете Висконсина. Преподавала в Университете Миннесоты, университете Дьюка, в Стэнфорде; являлась директором Стэнфордского Центра исследований экономического развития и политических реформ, а также шеф-экономистом Всемирного банка (1982−86). Президент Американской экономической ассоциации (1996). Лауреат премии Б. Хармса (1990) и премии Фрэнка Сейдмана (1993). Входит в редакцию журнала The World Economy.

Основные произведения

• «Торговая политика и развитие: как мы учимся» (Trade Policy and Development: How We Learn, 1997);
• «Всемирная Торговая Организация как международный институт» (The World Trade Organization as an International Institution, 1998).

Ссылки

• Биография Энн Крюгер на [www.imf.org/external/np/omd/bios/ak.htm официальном сайте МВФ].  (англ.) — 14.02.2010.
• Информация об Энн Крюгер на [www.sais-jhu.edu/faculty/directory/bios/k/krueger.htm официальном сайте Университета Джонса Хопкинса].  (англ.) — 14.02.2010.

Отрывок, характеризующий Крюгер, Энн

Когда князь Андрей пришел в приготовленную для него комнату и в чистом белье лег на пуховики и душистые гретые подушки, – он почувствовал, что то сражение, о котором он привез известие, было далеко, далеко от него. Прусский союз, измена Австрии, новое торжество Бонапарта, выход и парад, и прием императора Франца на завтра занимали его.
Он закрыл глаза, но в то же мгновение в ушах его затрещала канонада, пальба, стук колес экипажа, и вот опять спускаются с горы растянутые ниткой мушкатеры, и французы стреляют, и он чувствует, как содрогается его сердце, и он выезжает вперед рядом с Шмитом, и пули весело свистят вокруг него, и он испытывает то чувство удесятеренной радости жизни, какого он не испытывал с самого детства.
Он пробудился…
«Да, всё это было!…» сказал он, счастливо, детски улыбаясь сам себе, и заснул крепким, молодым сном.


На другой день он проснулся поздно. Возобновляя впечатления прошедшего, он вспомнил прежде всего то, что нынче надо представляться императору Францу, вспомнил военного министра, учтивого австрийского флигель адъютанта, Билибина и разговор вчерашнего вечера. Одевшись в полную парадную форму, которой он уже давно не надевал, для поездки во дворец, он, свежий, оживленный и красивый, с подвязанною рукой, вошел в кабинет Билибина. В кабинете находились четыре господина дипломатического корпуса. С князем Ипполитом Курагиным, который был секретарем посольства, Болконский был знаком; с другими его познакомил Билибин.
Господа, бывавшие у Билибина, светские, молодые, богатые и веселые люди, составляли и в Вене и здесь отдельный кружок, который Билибин, бывший главой этого кружка, называл наши, les nфtres. В кружке этом, состоявшем почти исключительно из дипломатов, видимо, были свои, не имеющие ничего общего с войной и политикой, интересы высшего света, отношений к некоторым женщинам и канцелярской стороны службы. Эти господа, повидимому, охотно, как своего (честь, которую они делали немногим), приняли в свой кружок князя Андрея. Из учтивости, и как предмет для вступления в разговор, ему сделали несколько вопросов об армии и сражении, и разговор опять рассыпался на непоследовательные, веселые шутки и пересуды.
– Но особенно хорошо, – говорил один, рассказывая неудачу товарища дипломата, – особенно хорошо то, что канцлер прямо сказал ему, что назначение его в Лондон есть повышение, и чтоб он так и смотрел на это. Видите вы его фигуру при этом?…
– Но что всего хуже, господа, я вам выдаю Курагина: человек в несчастии, и этим то пользуется этот Дон Жуан, этот ужасный человек!