Крюжье, Ян

Ян Крюжье

К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

Ян Крюжье (фр. Jan Krugier, первоначально Ян Крюгер, польск. Jan Krugier; род. 1928, Радом, Польша — умер в Женеве 15 ноября 2008 — швейцарский галерист и антиквар. Владелец галерей «Galerie Jan Krugier, Ditesheim & Cie» в Женеве и «Jan Krugier Gallery» в Нью-Йорке. С 1968 г. собирал также частную коллекцию живописи.

Биография

Сын польского еврея, погибшего в рядах польской армии в первые дни Второй мировой войны. Участник партизанских действий в Польше. В 1943—1945 гг. в фашистских концентрационных лагерях (Треблинка, Освенцим, Берген-Бельзен).

По окончании войны жил у друзей отца в Цюрихе, воспитывался философом Мартином Бубером. С 1947 года учился живописи в Париже, затем занимался антиквариатом. В 1962 году открыл первую галерею в Женеве.

Был официальным представителем частного собрания внучки Пабло Пикассо Марины. В 2004 году экспонировал «Портрет Ольги Хохловой» Пикассо на Московском салоне изящных искусств.

Был дружен с Альберто Джакометти, в 2005 г. принял участие в съёмках посвящённого художнику документального фильма Хайнца Бютлера.

Ссылки

• [www.krugier.com/ Официальный сайт Jan Krugier Gallery]  (англ.)
• [query.nytimes.com/gst/fullpage.html?res=9906E2DA113AF93AA35755C0A9649C8B63 Nicolas Fox Weber. The Treasures Amassed By an Alumnus of Hell] // The New York Times, 9 июня 2002.
• [www.kommersant.ru/doc.aspx?DocsID=791160 Татьяна Маркина. Искусство глазами антиквара: Коллекция Яна Кружье в Мюнхене] // «КоммерсантЪ-Weekend», № 49 (25), 3 августа 2007.
• [www.nzz.ch/die-kunst-als-existenzielles-zeitloses-gut-1.1273734 Zum Tod des Kunsthändlers und Sammlers Jan Krugier: Die Kunst als existenzielles, zeitloses Gut - NZZ] (нем.). nzz.ch. Проверено 30 декабря 2015.

Отрывок, характеризующий Крюжье, Ян

– Ура! – кричали со всех сторон. С минуту толпа простояла на одном месте; но потом опять бросилась вперед.
Петя, сам себя не помня, стиснув зубы и зверски выкатив глаза, бросился вперед, работая локтями и крича «ура!», как будто он готов был и себя и всех убить в эту минуту, но с боков его лезли точно такие же зверские лица с такими же криками «ура!».
«Так вот что такое государь! – думал Петя. – Нет, нельзя мне самому подать ему прошение, это слишком смело!Несмотря на то, он все так же отчаянно пробивался вперед, и из за спин передних ему мелькнуло пустое пространство с устланным красным сукном ходом; но в это время толпа заколебалась назад (спереди полицейские отталкивали надвинувшихся слишком близко к шествию; государь проходил из дворца в Успенский собор), и Петя неожиданно получил в бок такой удар по ребрам и так был придавлен, что вдруг в глазах его все помутилось и он потерял сознание. Когда он пришел в себя, какое то духовное лицо, с пучком седевших волос назади, в потертой синей рясе, вероятно, дьячок, одной рукой держал его под мышку, другой охранял от напиравшей толпы.
– Барчонка задавили! – говорил дьячок. – Что ж так!.. легче… задавили, задавили!
Государь прошел в Успенский собор. Толпа опять разровнялась, и дьячок вывел Петю, бледного и не дышащего, к царь пушке. Несколько лиц пожалели Петю, и вдруг вся толпа обратилась к нему, и уже вокруг него произошла давка. Те, которые стояли ближе, услуживали ему, расстегивали его сюртучок, усаживали на возвышение пушки и укоряли кого то, – тех, кто раздавил его.
– Этак до смерти раздавить можно. Что же это! Душегубство делать! Вишь, сердечный, как скатерть белый стал, – говорили голоса.
Петя скоро опомнился, краска вернулась ему в лицо, боль прошла, и за эту временную неприятность он получил место на пушке, с которой он надеялся увидать долженствующего пройти назад государя. Петя уже не думал теперь о подаче прошения. Уже только ему бы увидать его – и то он бы считал себя счастливым!
Во время службы в Успенском соборе – соединенного молебствия по случаю приезда государя и благодарственной молитвы за заключение мира с турками – толпа пораспространилась; появились покрикивающие продавцы квасу, пряников, мака, до которого был особенно охотник Петя, и послышались обыкновенные разговоры. Одна купчиха показывала свою разорванную шаль и сообщала, как дорого она была куплена; другая говорила, что нынче все шелковые материи дороги стали. Дьячок, спаситель Пети, разговаривал с чиновником о том, кто и кто служит нынче с преосвященным. Дьячок несколько раз повторял слово соборне, которого не понимал Петя. Два молодые мещанина шутили с дворовыми девушками, грызущими орехи. Все эти разговоры, в особенности шуточки с девушками, для Пети в его возрасте имевшие особенную привлекательность, все эти разговоры теперь не занимали Петю; ou сидел на своем возвышении пушки, все так же волнуясь при мысли о государе и о своей любви к нему. Совпадение чувства боли и страха, когда его сдавили, с чувством восторга еще более усилило в нем сознание важности этой минуты.