Крюков, Василий Михайлович

Василий Михайлович Крюков
Дата рождения:	28 августа 1962(1962-08-28)
Место рождения:	Москва, СССР
Дата смерти:	12 июля 2008(2008-07-12) (45 лет)
Место смерти:	Тайбэй, Китай
Страна:	Россия Россия
Научная сфера:	история Китая
Место работы:	Институт России Тамканский университет
Учёная степень:	доктор исторических наук
Учёное звание:	доцент
Альма-матер:	ИСАА при МГУ
Известен как:	специалист по ритуальным отношениям в период Западного Чжоу

Василий Михайлович Крюков (28 августа 1962 — 12 июля 2008, Тайвань) — российский синолог, доктор исторических наук, доцент.

Биография

Василий Михайлович Крюков родился в 1962 году в семье российского китаеведа Михаила Васильевича Крюкова и преподавательницы китайского языка Хуан Шуин, соавтора популярных учебников китайского языка.

В 1984 году он окончил Институт стран Азии и Африки, в 1987 году защитил кандидатскую, а в 1997 — докторскую диссертацию по теме «Текст и ритуал в древнем Китае». Начав свою профессиональную деятельность в Институте востоковедения РАН, Крюков затем работал в качестве приглашенного исследователя в Оксфордском и Пекинском университетах. С 1998 года работал на факультете русского языка и литературы и в Институте России Тамканского университета (Тайвань, Тайбэй).

12 июля 2008 года покончил жизнь самоубийством, выбросившись из окна.

Вклад в науку

Вслед за отцом, Михаилом Крюковым, Василий сделал свой выбор в пользу изучения истории Древнего Китая и, поступив в ИСАА при МГУ, стал заниматься вопросами эпиграфики, способной, на его взгляд, дать ответы на спорные вопросы древнекитайского социума. В те годы многие китайские и советские исследователи были заняты поисками классовой борьбы в архаических обществах, Крюков же увидел ключ к постижению исторической истины в теоретическом наследии французского антрополога Марселя Мосса.

Чтобы прочесть его труды в оригинале, Василий Михайлович взялся за изучение французского языка (как вспоминал его отец, «он вообще был предрасположен к иностранным языкам и позднее, готовясь проштудировать Ницше и Икэда, освоил немецкий и японский»).

Открытие Мосса заключалось в том, что он обнаружил: в основе общественного неравенства у североамериканских индейцев лежат не классы в их марксистском понимании, а своеобразные наследственные ранги, социальные связи между которыми осуществляются посредством сложной системы подношений и отдаривания, неких «тотальных предоставлений», пронизывающих не только быт, но и духовную культуру. Позднее исследователи нашли следы существования этой системы и у других народов мира. Крюков, досконально изучив надписи на ритуальных бронзовых сосудах эпохи Чжоу (XI—VIII вв. до н. э.) (он рассмотрел более четырехсот эпиграфических памятников эпохи Шан-Инь и Чжоу), пришёл к выводу, что в древней истории Китая действительно был период, когда органической основой общества служила система наследственных рангов, а основным каналом социальной коммуникации выступали «тотальные предоставления». Ему удалось сделать ряд наблюдений о структуре ритуала пожалования, о природе дарений и их месте в системе социальной коммуникации, о корреляции различных видов пожалований с древнекитайскими рангами знатности, о религиозных аспектах дарений.

Этим исследованиям были посвщены две монографии, которые были опубликованы ещё при жизни учёного: «Ритуальная коммуникация в древнем Китае» (1997) и «Текст и ритуал: Опыт интерпретации древнекитайской эпиграфики эпохи Инь-Чжоу» (2000).

Впрочем научные поиски Василия Крюкова не были всецело посвящены лишь древней истории Китая, наследие учёного включает также исследования в сфере российской литературы. Его отец, Михаил Крюков, так говорил о разноплановых интересах сына: «… Василий Михайлович Крюков был прежде всего синологом, и львиная доля его научных трудов посвящена изучению истории Китая. Но будучи глубоко русским по своей сути, он ощущал органическую сопричастность русской культуре и долгое время профессионально занимался проблемами её изучения». Так, в частности, Василий Крюков занимался проблемой гоголевского наследия в творчестве Фёдора Достоевского. В 2008 году была издана посвящённая этой теме монография «След птицы-тройки: другой сюжет „Братьев Карамазовых“», а уже после смерти учёного, 18 мая 2009 года, в Институте мировой литературы состоялся круглый стол, посвященный обсуждению этой книги и научного вклада Василия Крюкова.

Библиография

Монографии

• Крюков В. М. Ритуальная коммуникация в древнем Китае , М., 1997
• Крюков В. М. Текст и ритуал: Опыт интерпретации древнекитайской эпиграфики эпохи Инь-Чжоу. М., 2000. 464 c.
• След птицы-тройки: другой сюжет «Братьев Карамазовых». — М.: ПИМ, 2008. — 536 с.
• Крюков В. М., Крюков М. В. Весна и осень революционной дипломатии: Первое десятилетие советской политики в Китае. Т. 1. 1917—1922 гг. Документальная история советско-китайских отношений (1917—1929 гг.). М. Памятники исторической мысли 2015 г. 615 с., илл.

Статьи

• Крюков В. М. Система дарений и её эволюция в Китае эпохи Чжоу // Четырнадцатая научная конференция «Общество и государство в Китае», ч.1. М., 1983
• Крюков В. М. Погребальный обряд в архаическом Китае и проблемы формирования ранговой иерархии // Пятнадцатая научная конференция «Общество и государство в Китае», ч.1. М, 1984
• Крюков В. М. Эволюция погребального обряда в архаическом Китае: социальный и этнический аспекты. Этническая культура: динамика основных элементов. М., 1984
• Крюков В. М. Военные походы в системе социальных отношений древнекитайского общества конца 2-го — начала 10-го тыс. до н. э. // Шестнадцатая научная конференция «Общество и государство в Китае», ч.1. М., 1985
• Крюков В. М. Человеческие жертвоприношения в древнем Китае: оценки и интерпретации в историографии КНР // Общественные науки за рубежом (серия К) 4. 1985
• Крюков В. М. О первоначальной семантике дэ // Семнадцатая научная конференция «Общество и государство в Китае», ч.1. М.,1986
• Крюков В. М. Символика коммуникации в архаическом ритуале и её переосмысление в философских традициях древнего Китая. — Восемнадцатая научная конференция «Общество и государство в Китае» ч.1. М.,1987
• Крюков В. М. Дары земные и небесные (к символике архаического ритуала в раннечжоуском Китае)/ этика и ритуал в традиционном Китае. М., 1988
• Крюков В. М. Надписи на западночжоуских бронзовых сосудах из Фуфэна (КНР) — Вестник древней истории 1.,1988
• Крюков В. М. Французская социологическая школа — Свод этнографических понятий и терминов (Этнография и смежных дисциплины. Этнографические школы и направления). М., 1988
• Крюков В. М. Новые археологические открытия в КНР. — Вестник древней истории, № 4.
• Vassili Kryukov "Symbols of Power and Communication in Pre-Confucian China (on the Anthropology of De): Preliminary Assumptions, " Bulletin of the School of Oriental and African Studies, University of London, Vol. 58, No. 2 (1995), pp. 314–333

Источник

• Неумолимый червь познания: избранные мысли об истории и культуре Китая и России/ В. М. Крюков. — М.: Памятники исторической мысли, 2009. — 677 c.

Отрывок, характеризующий Крюков, Василий Михайлович

– Вы, батюшка, что тут делаете во фраке? – спросил его басистый голос.
Это был кавалерийский генерал, в эту кампанию заслуживший особенную милость государя, бывший начальник дивизии, в которой служил Ростов.
Ростов испуганно начал оправдываться, но увидав добродушно шутливое лицо генерала, отойдя к стороне, взволнованным голосом передал ему всё дело, прося заступиться за известного генералу Денисова. Генерал выслушав Ростова серьезно покачал головой.
– Жалко, жалко молодца; давай письмо.
Едва Ростов успел передать письмо и рассказать всё дело Денисова, как с лестницы застучали быстрые шаги со шпорами и генерал, отойдя от него, подвинулся к крыльцу. Господа свиты государя сбежали с лестницы и пошли к лошадям. Берейтор Эне, тот самый, который был в Аустерлице, подвел лошадь государя, и на лестнице послышался легкий скрип шагов, которые сейчас узнал Ростов. Забыв опасность быть узнанным, Ростов подвинулся с несколькими любопытными из жителей к самому крыльцу и опять, после двух лет, он увидал те же обожаемые им черты, то же лицо, тот же взгляд, ту же походку, то же соединение величия и кротости… И чувство восторга и любви к государю с прежнею силою воскресло в душе Ростова. Государь в Преображенском мундире, в белых лосинах и высоких ботфортах, с звездой, которую не знал Ростов (это была legion d'honneur) [звезда почетного легиона] вышел на крыльцо, держа шляпу под рукой и надевая перчатку. Он остановился, оглядываясь и всё освещая вокруг себя своим взглядом. Кое кому из генералов он сказал несколько слов. Он узнал тоже бывшего начальника дивизии Ростова, улыбнулся ему и подозвал его к себе.
Вся свита отступила, и Ростов видел, как генерал этот что то довольно долго говорил государю.
Государь сказал ему несколько слов и сделал шаг, чтобы подойти к лошади. Опять толпа свиты и толпа улицы, в которой был Ростов, придвинулись к государю. Остановившись у лошади и взявшись рукою за седло, государь обратился к кавалерийскому генералу и сказал громко, очевидно с желанием, чтобы все слышали его.
– Не могу, генерал, и потому не могу, что закон сильнее меня, – сказал государь и занес ногу в стремя. Генерал почтительно наклонил голову, государь сел и поехал галопом по улице. Ростов, не помня себя от восторга, с толпою побежал за ним.


На площади куда поехал государь, стояли лицом к лицу справа батальон преображенцев, слева батальон французской гвардии в медвежьих шапках.
В то время как государь подъезжал к одному флангу баталионов, сделавших на караул, к противоположному флангу подскакивала другая толпа всадников и впереди их Ростов узнал Наполеона. Это не мог быть никто другой. Он ехал галопом в маленькой шляпе, с Андреевской лентой через плечо, в раскрытом над белым камзолом синем мундире, на необыкновенно породистой арабской серой лошади, на малиновом, золотом шитом, чепраке. Подъехав к Александру, он приподнял шляпу и при этом движении кавалерийский глаз Ростова не мог не заметить, что Наполеон дурно и не твердо сидел на лошади. Батальоны закричали: Ура и Vive l'Empereur! [Да здравствует Император!] Наполеон что то сказал Александру. Оба императора слезли с лошадей и взяли друг друга за руки. На лице Наполеона была неприятно притворная улыбка. Александр с ласковым выражением что то говорил ему.
Ростов не спуская глаз, несмотря на топтание лошадьми французских жандармов, осаживавших толпу, следил за каждым движением императора Александра и Бонапарте. Его, как неожиданность, поразило то, что Александр держал себя как равный с Бонапарте, и что Бонапарте совершенно свободно, как будто эта близость с государем естественна и привычна ему, как равный, обращался с русским царем.
Александр и Наполеон с длинным хвостом свиты подошли к правому флангу Преображенского батальона, прямо на толпу, которая стояла тут. Толпа очутилась неожиданно так близко к императорам, что Ростову, стоявшему в передних рядах ее, стало страшно, как бы его не узнали.
– Sire, je vous demande la permission de donner la legion d'honneur au plus brave de vos soldats, [Государь, я прошу у вас позволенья дать орден Почетного легиона храбрейшему из ваших солдат,] – сказал резкий, точный голос, договаривающий каждую букву. Это говорил малый ростом Бонапарте, снизу прямо глядя в глаза Александру. Александр внимательно слушал то, что ему говорили, и наклонив голову, приятно улыбнулся.
– A celui qui s'est le plus vaillament conduit dans cette derieniere guerre, [Тому, кто храбрее всех показал себя во время войны,] – прибавил Наполеон, отчеканивая каждый слог, с возмутительным для Ростова спокойствием и уверенностью оглядывая ряды русских, вытянувшихся перед ним солдат, всё держащих на караул и неподвижно глядящих в лицо своего императора.
– Votre majeste me permettra t elle de demander l'avis du colonel? [Ваше Величество позволит ли мне спросить мнение полковника?] – сказал Александр и сделал несколько поспешных шагов к князю Козловскому, командиру батальона. Бонапарте стал между тем снимать перчатку с белой, маленькой руки и разорвав ее, бросил. Адъютант, сзади торопливо бросившись вперед, поднял ее.
– Кому дать? – не громко, по русски спросил император Александр у Козловского.
– Кому прикажете, ваше величество? – Государь недовольно поморщился и, оглянувшись, сказал:
– Да ведь надобно же отвечать ему.
Козловский с решительным видом оглянулся на ряды и в этом взгляде захватил и Ростова.
«Уж не меня ли?» подумал Ростов.
– Лазарев! – нахмурившись прокомандовал полковник; и первый по ранжиру солдат, Лазарев, бойко вышел вперед.
– Куда же ты? Тут стой! – зашептали голоса на Лазарева, не знавшего куда ему итти. Лазарев остановился, испуганно покосившись на полковника, и лицо его дрогнуло, как это бывает с солдатами, вызываемыми перед фронт.
Наполеон чуть поворотил голову назад и отвел назад свою маленькую пухлую ручку, как будто желая взять что то. Лица его свиты, догадавшись в ту же секунду в чем дело, засуетились, зашептались, передавая что то один другому, и паж, тот самый, которого вчера видел Ростов у Бориса, выбежал вперед и почтительно наклонившись над протянутой рукой и не заставив ее дожидаться ни одной секунды, вложил в нее орден на красной ленте. Наполеон, не глядя, сжал два пальца. Орден очутился между ними. Наполеон подошел к Лазареву, который, выкатывая глаза, упорно продолжал смотреть только на своего государя, и оглянулся на императора Александра, показывая этим, что то, что он делал теперь, он делал для своего союзника. Маленькая белая рука с орденом дотронулась до пуговицы солдата Лазарева. Как будто Наполеон знал, что для того, чтобы навсегда этот солдат был счастлив, награжден и отличен от всех в мире, нужно было только, чтобы его, Наполеонова рука, удостоила дотронуться до груди солдата. Наполеон только прило жил крест к груди Лазарева и, пустив руку, обратился к Александру, как будто он знал, что крест должен прилипнуть к груди Лазарева. Крест действительно прилип.
Русские и французские услужливые руки, мгновенно подхватив крест, прицепили его к мундиру. Лазарев мрачно взглянул на маленького человечка, с белыми руками, который что то сделал над ним, и продолжая неподвижно держать на караул, опять прямо стал глядеть в глаза Александру, как будто он спрашивал Александра: всё ли еще ему стоять, или не прикажут ли ему пройтись теперь, или может быть еще что нибудь сделать? Но ему ничего не приказывали, и он довольно долго оставался в этом неподвижном состоянии.