Крячков, Андрей Дмитриевич
Поделись знанием:
– Слава Богу, – сказал сын, улыбаясь.
– Бог тут не при чем. Ну, рассказывай, – продолжал он, возвращаясь к своему любимому коньку, – как вас немцы с Бонапартом сражаться по вашей новой науке, стратегией называемой, научили.
Князь Андрей улыбнулся.
– Дайте опомниться, батюшка, – сказал он с улыбкою, показывавшею, что слабости отца не мешают ему уважать и любить его. – Ведь я еще и не разместился.
– Врешь, врешь, – закричал старик, встряхивая косичкою, чтобы попробовать, крепко ли она была заплетена, и хватая сына за руку. – Дом для твоей жены готов. Княжна Марья сведет ее и покажет и с три короба наболтает. Это их бабье дело. Я ей рад. Сиди, рассказывай. Михельсона армию я понимаю, Толстого тоже… высадка единовременная… Южная армия что будет делать? Пруссия, нейтралитет… это я знаю. Австрия что? – говорил он, встав с кресла и ходя по комнате с бегавшим и подававшим части одежды Тихоном. – Швеция что? Как Померанию перейдут?
Князь Андрей, видя настоятельность требования отца, сначала неохотно, но потом все более и более оживляясь и невольно, посреди рассказа, по привычке, перейдя с русского на французский язык, начал излагать операционный план предполагаемой кампании. Он рассказал, как девяностотысячная армия должна была угрожать Пруссии, чтобы вывести ее из нейтралитета и втянуть в войну, как часть этих войск должна была в Штральзунде соединиться с шведскими войсками, как двести двадцать тысяч австрийцев, в соединении со ста тысячами русских, должны были действовать в Италии и на Рейне, и как пятьдесят тысяч русских и пятьдесят тысяч англичан высадятся в Неаполе, и как в итоге пятисоттысячная армия должна была с разных сторон сделать нападение на французов. Старый князь не выказал ни малейшего интереса при рассказе, как будто не слушал, и, продолжая на ходу одеваться, три раза неожиданно перервал его. Один раз он остановил его и закричал:
– Белый! белый!
Это значило, что Тихон подавал ему не тот жилет, который он хотел. Другой раз он остановился, спросил:
– И скоро она родит? – и, с упреком покачав головой, сказал: – Нехорошо! Продолжай, продолжай.
В третий раз, когда князь Андрей оканчивал описание, старик запел фальшивым и старческим голосом: «Malbroug s'en va t en guerre. Dieu sait guand reviendra». [Мальбрук в поход собрался. Бог знает вернется когда.]
Сын только улыбнулся.
– Я не говорю, чтоб это был план, который я одобряю, – сказал сын, – я вам только рассказал, что есть. Наполеон уже составил свой план не хуже этого.
– Ну, новенького ты мне ничего не сказал. – И старик задумчиво проговорил про себя скороговоркой: – Dieu sait quand reviendra. – Иди в cтоловую.
В назначенный час, напудренный и выбритый, князь вышел в столовую, где ожидала его невестка, княжна Марья, m lle Бурьен и архитектор князя, по странной прихоти его допускаемый к столу, хотя по своему положению незначительный человек этот никак не мог рассчитывать на такую честь. Князь, твердо державшийся в жизни различия состояний и редко допускавший к столу даже важных губернских чиновников, вдруг на архитекторе Михайле Ивановиче, сморкавшемся в углу в клетчатый платок, доказывал, что все люди равны, и не раз внушал своей дочери, что Михайла Иванович ничем не хуже нас с тобой. За столом князь чаще всего обращался к бессловесному Михайле Ивановичу.
В столовой, громадно высокой, как и все комнаты в доме, ожидали выхода князя домашние и официанты, стоявшие за каждым стулом; дворецкий, с салфеткой на руке, оглядывал сервировку, мигая лакеям и постоянно перебегая беспокойным взглядом от стенных часов к двери, из которой должен был появиться князь. Князь Андрей глядел на огромную, новую для него, золотую раму с изображением генеалогического дерева князей Болконских, висевшую напротив такой же громадной рамы с дурно сделанным (видимо, рукою домашнего живописца) изображением владетельного князя в короне, который должен был происходить от Рюрика и быть родоначальником рода Болконских. Князь Андрей смотрел на это генеалогическое дерево, покачивая головой, и посмеивался с тем видом, с каким смотрят на похожий до смешного портрет.
– Как я узнаю его всего тут! – сказал он княжне Марье, подошедшей к нему.
Княжна Марья с удивлением посмотрела на брата. Она не понимала, чему он улыбался. Всё сделанное ее отцом возбуждало в ней благоговение, которое не подлежало обсуждению.
– У каждого своя Ахиллесова пятка, – продолжал князь Андрей. – С его огромным умом donner dans ce ridicule! [поддаваться этой мелочности!]
Княжна Марья не могла понять смелости суждений своего брата и готовилась возражать ему, как послышались из кабинета ожидаемые шаги: князь входил быстро, весело, как он и всегда ходил, как будто умышленно своими торопливыми манерами представляя противоположность строгому порядку дома.
В то же мгновение большие часы пробили два, и тонким голоском отозвались в гостиной другие. Князь остановился; из под висячих густых бровей оживленные, блестящие, строгие глаза оглядели всех и остановились на молодой княгине. Молодая княгиня испытывала в то время то чувство, какое испытывают придворные на царском выходе, то чувство страха и почтения, которое возбуждал этот старик во всех приближенных. Он погладил княгиню по голове и потом неловким движением потрепал ее по затылку.
– Я рад, я рад, – проговорил он и, пристально еще взглянув ей в глаза, быстро отошел и сел на свое место. – Садитесь, садитесь! Михаил Иванович, садитесь.
Он указал невестке место подле себя. Официант отодвинул для нее стул.
– Го, го! – сказал старик, оглядывая ее округленную талию. – Поторопилась, нехорошо!
Он засмеялся сухо, холодно, неприятно, как он всегда смеялся, одним ртом, а не глазами.
– Ходить надо, ходить, как можно больше, как можно больше, – сказал он.
Маленькая княгиня не слыхала или не хотела слышать его слов. Она молчала и казалась смущенною. Князь спросил ее об отце, и княгиня заговорила и улыбнулась. Он спросил ее об общих знакомых: княгиня еще более оживилась и стала рассказывать, передавая князю поклоны и городские сплетни.
– La comtesse Apraksine, la pauvre, a perdu son Mariei, et elle a pleure les larmes de ses yeux, [Княгиня Апраксина, бедняжка, потеряла своего мужа и выплакала все глаза свои,] – говорила она, всё более и более оживляясь.
По мере того как она оживлялась, князь всё строже и строже смотрел на нее и вдруг, как будто достаточно изучив ее и составив себе ясное о ней понятие, отвернулся от нее и обратился к Михайлу Ивановичу.
– Ну, что, Михайла Иванович, Буонапарте то нашему плохо приходится. Как мне князь Андрей (он всегда так называл сына в третьем лице) порассказал, какие на него силы собираются! А мы с вами всё его пустым человеком считали.
Михаил Иванович, решительно не знавший, когда это мы с вами говорили такие слова о Бонапарте, но понимавший, что он был нужен для вступления в любимый разговор, удивленно взглянул на молодого князя, сам не зная, что из этого выйдет.
– Он у меня тактик великий! – сказал князь сыну, указывая на архитектора.
И разговор зашел опять о войне, о Бонапарте и нынешних генералах и государственных людях. Старый князь, казалось, был убежден не только в том, что все теперешние деятели были мальчишки, не смыслившие и азбуки военного и государственного дела, и что Бонапарте был ничтожный французишка, имевший успех только потому, что уже не было Потемкиных и Суворовых противопоставить ему; но он был убежден даже, что никаких политических затруднений не было в Европе, не было и войны, а была какая то кукольная комедия, в которую играли нынешние люди, притворяясь, что делают дело. Князь Андрей весело выдерживал насмешки отца над новыми людьми и с видимою радостью вызывал отца на разговор и слушал его.
– Всё кажется хорошим, что было прежде, – сказал он, – а разве тот же Суворов не попался в ловушку, которую ему поставил Моро, и не умел из нее выпутаться?
– Это кто тебе сказал? Кто сказал? – крикнул князь. – Суворов! – И он отбросил тарелку, которую живо подхватил Тихон. – Суворов!… Подумавши, князь Андрей. Два: Фридрих и Суворов… Моро! Моро был бы в плену, коли бы у Суворова руки свободны были; а у него на руках сидели хофс кригс вурст шнапс рат. Ему чорт не рад. Вот пойдете, эти хофс кригс вурст раты узнаете! Суворов с ними не сладил, так уж где ж Михайле Кутузову сладить? Нет, дружок, – продолжал он, – вам с своими генералами против Бонапарте не обойтись; надо французов взять, чтобы своя своих не познаша и своя своих побиваша. Немца Палена в Новый Йорк, в Америку, за французом Моро послали, – сказал он, намекая на приглашение, которое в этом году было сделано Моро вступить в русскую службу. – Чудеса!… Что Потемкины, Суворовы, Орловы разве немцы были? Нет, брат, либо там вы все с ума сошли, либо я из ума выжил. Дай вам Бог, а мы посмотрим. Бонапарте у них стал полководец великий! Гм!…
– Я ничего не говорю, чтобы все распоряжения были хороши, – сказал князь Андрей, – только я не могу понять, как вы можете так судить о Бонапарте. Смейтесь, как хотите, а Бонапарте всё таки великий полководец!
– Михайла Иванович! – закричал старый князь архитектору, который, занявшись жарким, надеялся, что про него забыли. – Я вам говорил, что Бонапарте великий тактик? Вон и он говорит.
– Как же, ваше сиятельство, – отвечал архитектор.
Князь опять засмеялся своим холодным смехом.
– Бонапарте в рубашке родился. Солдаты у него прекрасные. Да и на первых он на немцев напал. А немцев только ленивый не бил. С тех пор как мир стоит, немцев все били. А они никого. Только друг друга. Он на них свою славу сделал.
И князь начал разбирать все ошибки, которые, по его понятиям, делал Бонапарте во всех своих войнах и даже в государственных делах. Сын не возражал, но видно было, что какие бы доводы ему ни представляли, он так же мало способен был изменить свое мнение, как и старый князь. Князь Андрей слушал, удерживаясь от возражений и невольно удивляясь, как мог этот старый человек, сидя столько лет один безвыездно в деревне, в таких подробностях и с такою тонкостью знать и обсуживать все военные и политические обстоятельства Европы последних годов.
– Ты думаешь, я, старик, не понимаю настоящего положения дел? – заключил он. – А мне оно вот где! Я ночи не сплю. Ну, где же этот великий полководец твой то, где он показал себя?
– Это длинно было бы, – отвечал сын.
– Ступай же ты к Буонапарте своему. M lle Bourienne, voila encore un admirateur de votre goujat d'empereur! [вот еще поклонник вашего холопского императора…] – закричал он отличным французским языком.
– Vous savez, que je ne suis pas bonapartiste, mon prince. [Вы знаете, князь, что я не бонапартистка.]
– «Dieu sait quand reviendra»… [Бог знает, вернется когда!] – пропел князь фальшиво, еще фальшивее засмеялся и вышел из за стола.
Маленькая княгиня во всё время спора и остального обеда молчала и испуганно поглядывала то на княжну Марью, то на свекра. Когда они вышли из за стола, она взяла за руку золовку и отозвала ее в другую комнату.
– Сomme c'est un homme d'esprit votre pere, – сказала она, – c'est a cause de cela peut etre qu'il me fait peur. [Какой умный человек ваш батюшка. Может быть, от этого то я и боюсь его.]
– Ax, он так добр! – сказала княжна.
Князь Андрей уезжал на другой день вечером. Старый князь, не отступая от своего порядка, после обеда ушел к себе. Маленькая княгиня была у золовки. Князь Андрей, одевшись в дорожный сюртук без эполет, в отведенных ему покоях укладывался с своим камердинером. Сам осмотрев коляску и укладку чемоданов, он велел закладывать. В комнате оставались только те вещи, которые князь Андрей всегда брал с собой: шкатулка, большой серебряный погребец, два турецких пистолета и шашка, подарок отца, привезенный из под Очакова. Все эти дорожные принадлежности были в большом порядке у князя Андрея: всё было ново, чисто, в суконных чехлах, старательно завязано тесемочками.
В минуты отъезда и перемены жизни на людей, способных обдумывать свои поступки, обыкновенно находит серьезное настроение мыслей. В эти минуты обыкновенно поверяется прошедшее и делаются планы будущего. Лицо князя Андрея было очень задумчиво и нежно. Он, заложив руки назад, быстро ходил по комнате из угла в угол, глядя вперед себя, и задумчиво покачивал головой. Страшно ли ему было итти на войну, грустно ли бросить жену, – может быть, и то и другое, только, видимо, не желая, чтоб его видели в таком положении, услыхав шаги в сенях, он торопливо высвободил руки, остановился у стола, как будто увязывал чехол шкатулки, и принял свое всегдашнее, спокойное и непроницаемое выражение. Это были тяжелые шаги княжны Марьи.
– Мне сказали, что ты велел закладывать, – сказала она, запыхавшись (она, видно, бежала), – а мне так хотелось еще поговорить с тобой наедине. Бог знает, на сколько времени опять расстаемся. Ты не сердишься, что я пришла? Ты очень переменился, Андрюша, – прибавила она как бы в объяснение такого вопроса.
Она улыбнулась, произнося слово «Андрюша». Видно, ей самой было странно подумать, что этот строгий, красивый мужчина был тот самый Андрюша, худой, шаловливый мальчик, товарищ детства.
– А где Lise? – спросил он, только улыбкой отвечая на ее вопрос.
– Она так устала, что заснула у меня в комнате на диване. Ax, Andre! Que! tresor de femme vous avez, [Ax, Андрей! Какое сокровище твоя жена,] – сказала она, усаживаясь на диван против брата. – Она совершенный ребенок, такой милый, веселый ребенок. Я так ее полюбила.
Князь Андрей молчал, но княжна заметила ироническое и презрительное выражение, появившееся на его лице.
– Но надо быть снисходительным к маленьким слабостям; у кого их нет, Аndre! Ты не забудь, что она воспитана и выросла в свете. И потом ее положение теперь не розовое. Надобно входить в положение каждого. Tout comprendre, c'est tout pardonner. [Кто всё поймет, тот всё и простит.] Ты подумай, каково ей, бедняжке, после жизни, к которой она привыкла, расстаться с мужем и остаться одной в деревне и в ее положении? Это очень тяжело.
Князь Андрей улыбался, глядя на сестру, как мы улыбаемся, слушая людей, которых, нам кажется, что мы насквозь видим.
– Ты живешь в деревне и не находишь эту жизнь ужасною, – сказал он.
– Я другое дело. Что обо мне говорить! Я не желаю другой жизни, да и не могу желать, потому что не знаю никакой другой жизни. А ты подумай, Andre, для молодой и светской женщины похорониться в лучшие годы жизни в деревне, одной, потому что папенька всегда занят, а я… ты меня знаешь… как я бедна en ressources, [интересами.] для женщины, привыкшей к лучшему обществу. M lle Bourienne одна…
– Она мне очень не нравится, ваша Bourienne, – сказал князь Андрей.
– О, нет! Она очень милая и добрая,а главное – жалкая девушка.У нее никого,никого нет. По правде сказать, мне она не только не нужна, но стеснительна. Я,ты знаешь,и всегда была дикарка, а теперь еще больше. Я люблю быть одна… Mon pere [Отец] ее очень любит. Она и Михаил Иваныч – два лица, к которым он всегда ласков и добр, потому что они оба облагодетельствованы им; как говорит Стерн: «мы не столько любим людей за то добро, которое они нам сделали, сколько за то добро, которое мы им сделали». Mon pеre взял ее сиротой sur le pavе, [на мостовой,] и она очень добрая. И mon pere любит ее манеру чтения. Она по вечерам читает ему вслух. Она прекрасно читает.
– Ну, а по правде, Marie, тебе, я думаю, тяжело иногда бывает от характера отца? – вдруг спросил князь Андрей.
Княжна Марья сначала удивилась, потом испугалась этого вопроса.
– МНЕ?… Мне?!… Мне тяжело?! – сказала она.
– Он и всегда был крут; а теперь тяжел становится, я думаю, – сказал князь Андрей, видимо, нарочно, чтоб озадачить или испытать сестру, так легко отзываясь об отце.
– Ты всем хорош, Andre, но у тебя есть какая то гордость мысли, – сказала княжна, больше следуя за своим ходом мыслей, чем за ходом разговора, – и это большой грех. Разве возможно судить об отце? Да ежели бы и возможно было, какое другое чувство, кроме veneration, [глубокого уважения,] может возбудить такой человек, как mon pere? И я так довольна и счастлива с ним. Я только желала бы, чтобы вы все были счастливы, как я.
Брат недоверчиво покачал головой.
– Одно, что тяжело для меня, – я тебе по правде скажу, Andre, – это образ мыслей отца в религиозном отношении. Я не понимаю, как человек с таким огромным умом не может видеть того, что ясно, как день, и может так заблуждаться? Вот это составляет одно мое несчастие. Но и тут в последнее время я вижу тень улучшения. В последнее время его насмешки не так язвительны, и есть один монах, которого он принимал и долго говорил с ним.
– Ну, мой друг, я боюсь, что вы с монахом даром растрачиваете свой порох, – насмешливо, но ласково сказал князь Андрей.
– Аh! mon ami. [А! Друг мой.] Я только молюсь Богу и надеюсь, что Он услышит меня. Andre, – сказала она робко после минуты молчания, – у меня к тебе есть большая просьба.
– Что, мой друг?
– Нет, обещай мне, что ты не откажешь. Это тебе не будет стоить никакого труда, и ничего недостойного тебя в этом не будет. Только ты меня утешишь. Обещай, Андрюша, – сказала она, сунув руку в ридикюль и в нем держа что то, но еще не показывая, как будто то, что она держала, и составляло предмет просьбы и будто прежде получения обещания в исполнении просьбы она не могла вынуть из ридикюля это что то.
Она робко, умоляющим взглядом смотрела на брата.
– Ежели бы это и стоило мне большого труда… – как будто догадываясь, в чем было дело, отвечал князь Андрей.
– Ты, что хочешь, думай! Я знаю, ты такой же, как и mon pere. Что хочешь думай, но для меня это сделай. Сделай, пожалуйста! Его еще отец моего отца, наш дедушка, носил во всех войнах… – Она всё еще не доставала того, что держала, из ридикюля. – Так ты обещаешь мне?
– Конечно, в чем дело?
– Andre, я тебя благословлю образом, и ты обещай мне, что никогда его не будешь снимать. Обещаешь?
– Ежели он не в два пуда и шеи не оттянет… Чтобы тебе сделать удовольствие… – сказал князь Андрей, но в ту же секунду, заметив огорченное выражение, которое приняло лицо сестры при этой шутке, он раскаялся. – Очень рад, право очень рад, мой друг, – прибавил он.
– Против твоей воли Он спасет и помилует тебя и обратит тебя к Себе, потому что в Нем одном и истина и успокоение, – сказала она дрожащим от волнения голосом, с торжественным жестом держа в обеих руках перед братом овальный старинный образок Спасителя с черным ликом в серебряной ризе на серебряной цепочке мелкой работы.
Она перекрестилась, поцеловала образок и подала его Андрею.
– Пожалуйста, Andre, для меня…
Из больших глаз ее светились лучи доброго и робкого света. Глаза эти освещали всё болезненное, худое лицо и делали его прекрасным. Брат хотел взять образок, но она остановила его. Андрей понял, перекрестился и поцеловал образок. Лицо его в одно и то же время было нежно (он был тронут) и насмешливо.
– Merci, mon ami. [Благодарю, мой друг.]
Она поцеловала его в лоб и опять села на диван. Они молчали.
– Так я тебе говорила, Andre, будь добр и великодушен, каким ты всегда был. Не суди строго Lise, – начала она. – Она так мила, так добра, и положение ее очень тяжело теперь.
– Кажется, я ничего не говорил тебе, Маша, чтоб я упрекал в чем нибудь свою жену или был недоволен ею. К чему ты всё это говоришь мне?
Княжна Марья покраснела пятнами и замолчала, как будто она чувствовала себя виноватою.
– Я ничего не говорил тебе, а тебе уж говорили . И мне это грустно.
Красные пятна еще сильнее выступили на лбу, шее и щеках княжны Марьи. Она хотела сказать что то и не могла выговорить. Брат угадал: маленькая княгиня после обеда плакала, говорила, что предчувствует несчастные роды, боится их, и жаловалась на свою судьбу, на свекра и на мужа. После слёз она заснула. Князю Андрею жалко стало сестру.
– Знай одно, Маша, я ни в чем не могу упрекнуть, не упрекал и никогда не упрекну мою жену , и сам ни в чем себя не могу упрекнуть в отношении к ней; и это всегда так будет, в каких бы я ни был обстоятельствах. Но ежели ты хочешь знать правду… хочешь знать, счастлив ли я? Нет. Счастлива ли она? Нет. Отчего это? Не знаю…
Говоря это, он встал, подошел к сестре и, нагнувшись, поцеловал ее в лоб. Прекрасные глаза его светились умным и добрым, непривычным блеском, но он смотрел не на сестру, а в темноту отворенной двери, через ее голову.
– Пойдем к ней, надо проститься. Или иди одна, разбуди ее, а я сейчас приду. Петрушка! – крикнул он камердинеру, – поди сюда, убирай. Это в сиденье, это на правую сторону.
Княжна Марья встала и направилась к двери. Она остановилась.
– Andre, si vous avez. la foi, vous vous seriez adresse a Dieu, pour qu'il vous donne l'amour, que vous ne sentez pas et votre priere aurait ete exaucee. [Если бы ты имел веру, то обратился бы к Богу с молитвою, чтоб Он даровал тебе любовь, которую ты не чувствуешь, и молитва твоя была бы услышана.]
– Да, разве это! – сказал князь Андрей. – Иди, Маша, я сейчас приду.
По дороге к комнате сестры, в галлерее, соединявшей один дом с другим, князь Андрей встретил мило улыбавшуюся m lle Bourienne, уже в третий раз в этот день с восторженною и наивною улыбкой попадавшуюся ему в уединенных переходах.
– Ah! je vous croyais chez vous, [Ах, я думала, вы у себя,] – сказала она, почему то краснея и опуская глаза.
Князь Андрей строго посмотрел на нее. На лице князя Андрея вдруг выразилось озлобление. Он ничего не сказал ей, но посмотрел на ее лоб и волосы, не глядя в глаза, так презрительно, что француженка покраснела и ушла, ничего не сказав.
Когда он подошел к комнате сестры, княгиня уже проснулась, и ее веселый голосок, торопивший одно слово за другим, послышался из отворенной двери. Она говорила, как будто после долгого воздержания ей хотелось вознаградить потерянное время.
– Non, mais figurez vous, la vieille comtesse Zouboff avec de fausses boucles et la bouche pleine de fausses dents, comme si elle voulait defier les annees… [Нет, представьте себе, старая графиня Зубова, с фальшивыми локонами, с фальшивыми зубами, как будто издеваясь над годами…] Xa, xa, xa, Marieie!
Точно ту же фразу о графине Зубовой и тот же смех уже раз пять слышал при посторонних князь Андрей от своей жены.
Он тихо вошел в комнату. Княгиня, толстенькая, румяная, с работой в руках, сидела на кресле и без умолку говорила, перебирая петербургские воспоминания и даже фразы. Князь Андрей подошел, погладил ее по голове и спросил, отдохнула ли она от дороги. Она ответила и продолжала тот же разговор.
Коляска шестериком стояла у подъезда. На дворе была темная осенняя ночь. Кучер не видел дышла коляски. На крыльце суетились люди с фонарями. Огромный дом горел огнями сквозь свои большие окна. В передней толпились дворовые, желавшие проститься с молодым князем; в зале стояли все домашние: Михаил Иванович, m lle Bourienne, княжна Марья и княгиня.
Князь Андрей был позван в кабинет к отцу, который с глазу на глаз хотел проститься с ним. Все ждали их выхода.
| Андрей Дмитриевич Крячков | |||||
 | |||||
| Основные сведения | |||||
|---|---|---|---|---|---|
| Дата рождения | |||||
| Место рождения |
д. Вахрево, Ростовский уезд, Ярославская губерния, Российская империя | ||||
| Место смерти | |||||
| Работы и достижения | |||||
| Учёба: | |||||
| Работал в городах |
Томск, Новосибирск, Кемерово, Красноярск, Омск, Иркутск, Благовещенск, Камень-на-Оби, Екатеринбург, Ярославль, Бийск, Новокузнецк, Курган, Ишим, Барнаул[1][2] | ||||
| Градостроительные проекты |
Проекты «городов-садов» для Кемерово, Томской губернии, станции Кузнецк и др. | ||||
| Награды |
| ||||
| Звания |
| ||||
Андрей Дмитриевич Крячко́в (24 ноября (6 декабря) 1876[3][4], д. Вахрево, Ростовский уезд, Ярославской губернии — 25 августа 1950, Сочи) — русский и советский архитектор (гражданский инженер) и преподаватель, доктор технических наук (1942), заслуженный деятель науки и техники РСФСР (1944). По проектам А. Д. Крячкова построено около 100 крупных зданий и сооружений в городах Сибири, многие из которых являются памятниками истории и культуры федерального и местного значения.
Содержание
Биография
Андрей Крячков родился 24 ноября (6 декабря) 1876 года в семье крестьянина Дмитрия Иосифовича Крячкова в небольшой деревне Вахрево[сн 1][сн 2] Ростовского уезда Ярославской губернии.
Потеряв отца в шестилетнем возрасте, был взят на попечение дедом, работал у него в крестьянском хозяйстве. В 1888 году окончил трёхлетнюю школу в селе Ильинском на Белыни и в том же году был отправлен родственниками к дяде в Выборг, который устроил племянника «мальчиком» в контору табачной фабрики. Для подготовки к «конторской работе» в 1890 году Андрея определили в Выборгское реальное училище, где среди прочих предметов он изучал шведский и финский языки, к которым проявлял способности; в сентябре 1896 года получил аттестат об окончании училища.
В 1897 году поступил в Петербургский институт гражданских инженеров (ПИГИ). Во время обучения проходил практику в Поволжье, Крыму, Выборге и в Закавказье (Карс, Тифлис), служил в Санкт-Петербургской городской управе, работал помощником архитекторов Н. В. Дмитриева и Ф. С. Харламова; на последних трёх курсах получал «казённую стипендию», вследствие чего по окончании института должен был прослужить три года в одном из губернских Строительных отделений. Окончил ПИГИ в 1902 году по I разряду с присвоением звания гражданского инженера и производством в чин коллежского секретаря со старшинством[4][7][8].
Из 69-ти предложенных институтом вакансий, Крячков выбрал Строительное отделение Томского губернского правления, куда и поступил в сентябре 1902 года на должность младшего инженера; в том же году временно исполнял обязанности губернского архитектора. Служил младшим инженером до ноября 1905 года, занимался составлением различных смет и проектов, наблюдением за постройкой и ремонтом казённых зданий. В 1903 году Совет Томского Технологического института избрал Крячкова преподавателем архитектурного проектирования и рисования на инженерно-строительном и механическом факультетах. В 1903—1905 годах работал помощником архитектора Западно-сибирского учебного округа Ф. Ф. Гута, входил в состав Комитета по постройке зданий Томского технологического института[7][9][3].
В ноябре 1905 года, после отъезда Ф. Ф. Гута во Владикавказ, получил назначение архитектором Западно-Сибирского учебного округа и, одновременно, архитектором Томского университета и Томского Технологического института; служил архитектором университета и института до мая 1911 года. Руководил строительством некоторых неоконченных Гутом зданий (госпитальные клиники, анатомический и бактериологический институты, здания второй очереди для технологического института и др.)[7][9].
Затем одновременно работал архитектором Томского университета (ноябрь 1905 — май 1911 гг.), Западно-Сибирского учебного округа (ноябрь 1905—1917 гг.), Томского технологического института (ноябрь 1905 — май 1910, январь 1914 — сентябрь 1919 гг.). В 1907 году был послан институтом в полугодовую зарубежную командировку, посетил Германию, Францию и Италию[10].
29 февраля 1916 года произведен в надворные советники за выслугу лет.
В 1920 году избран в звании профессора.
|
Строительная деятельность К. делится на два периода: ранний — увлечение формами модерн и позднейший—попытки разработки конструктивного стиля. Принадлежит к старой архитектурной школе, недостаточно откликающейся на требования современности. Сибирская советская энциклопедия — 1929 год[11]
|
|
В 1924—1928 годах работал в строительной комиссии Сибревкома, в 1930—1936 годах — в Сибкрайисполкоме, совмещая эту работу с преподавательской деятельностью в Томском технологическом институте, а затем в Сибирском строительном институте (в Новосибирске).
В 1926 году — делегат Всесоюзного съезда по гражданскому и инженерному строительству.
С 1934 года — руководитель Новосибирского отделения Союза архитекторов СССР.
В 1937 году проекты Крячкова (Дома Советов в Иркутске и Красноярске, Стоквартирный дом в Новосибирске) были представлены на Всемирной выставке в Париже и удостоены Гран-при и Золотой медали[12].
Андрей Дмитриевич Крячков скончался 25 августа 1950 года, будучи на отдыхе в Сочи. Похоронен в Сочи[13][14].
Известные адреса
Томск — проспект Кирова, д. 7 (собственный дом)
Новосибирск — Ленинградская улица, д. 111 («Профессорский дом» университета НГАСУ (Сибстрин)).
Проекты и постройки
В Томске
- Проект торговых бань А. Лопуховой (1905), не осуществлён;
- Достройка зданий бактериологического и анатомического институтов Томского университета, по проектам Ф. Ф. Гута[9];
- Аудитория гигиенического корпуса Томского университета (1907)[9];
- Мост через р. Медичку (Еланку) (1909, Университетская роща)[9][15];
- Факультетские клиники детских, нервных и глазных болезней Томского университета (1909; 1914—1916, Московский тракт, 2а), строительство и частичное изменение проекта осуществил Я. Я. Родюков[9][16];
- Собственный дом (1909—1910, проспект Кирова, 7)[16];
- Дом Науки имени П. И. Макушина (1911—1912, Соляная площадь, 4), строительство осуществляли Т. Л. Фишель и А. И. Лангер,
памятник архитектуры (федеральный)[17][16]; - Библиотека университета, совместно с Л. П. Шишко (1912—1914, проспект Ленина, 34а)[9][16];
- Расширение здания политехнического (бывш. коммерческого) училища (1913—1914);
- Пристройка операционного зала к госпитальным клиникам (1914);
- Склад торгового дома «В. А. Горохов» (1914, Набережная реки Томи, 27)[16] памятник архитектуры (федеральный).
- Гороховские склады IMG 2985.jpg
Склад торгового дома «В. А. Горохов»
- Кирова 7, дом Крячкова.jpg
Собственный дом Крячкова
- Мостик через Медичку 2007 год.jpg
Мост в Университетской роще
- 800px-Skomoroh.JPG
Дом Науки
В Новониколаевске — Новосибирске
- 12 зданий начальных училищ, совместно с К. М. Лукашевским (1910—1912: улица Красноярская, 117; улица Ленина, 22 (ныне — Новосибирский областной театр кукол); улица Семьи Шамшиных, 34 / Ядринцевская улица, 66; улица Сибирская, 54; Советская улица, 93; улица Якушева, 21; улица Октябрьская, 5; улица Большевистская, 45 (ныне — драматический театр «Старый дом»); улица Серебренниковская, 10 (ныне — Школа № 12); улица 1905 года, 22);
- Городской торговый корпус (1909—1912, Красный проспект, 23), ныне — Новосибирский государственный краеведческий музей[18];
- Реальное училище имени Дома Романовых (1911—1912, Красный проспект, 3), в 1928—1932 надстроены 3 и 4 этажи по проекту архитекторов К. Е. Осипова, А. И. Боброва[19], ныне — городская детская больница;
- Коммерческое собрание, совместно с К. М. Лукашевским (1911—1914, улица Ленина, 19), с 1932 года — театр «Красный факел». В 1935—1937 годах реконструировано архитекторами Н. И. Болотиным, Б. А. Гордеевым, К. Е. Осиповым; в 1952 году — реконструировано К. Е. Осиповым; реставрировано в 1990-е годы А. З. Гайдуковым[20];
- Часовня во имя Святителя и Чудотворца Николая (1914, Красный проспект, 17а). Снесена в 1930 году; восстановлена в 1993 по авторскому проекту П. А. Чернобровцева; роспись — 1993—1999, художник А. С. Чернобровцев)[21];
- Торговый корпус Богородско-Глуховской мануфактуры (1914—1916, Советская улица, 33), с 1922 года — Главпочтамт. В 1927—1933 годах реконструировано и надстроено до 4-х этажей[22];
- Дом инвалидов Сибири (Дом офицеров) (1915—1917, Красный проспект, 63). Крячковым выстроены два этажа, затем строительство заморожено. В 1925—1928 годах достроено Б. М. Блажовским; пристройка по улице Гоголя — 1943—1944, архитектор П. И. Сафонов; реконструировано в 1974 году[23];
- Кинотеатр «Первый Госкино» («Совкино») (1924, Красный проспект, 15), снесён в конце 1960-х годов[24];
- Сибдальгосторг (1923—1924, Советская улица, 31). В 1967 году достроено до 4-х этажей, сделаны боковые пристройки по проекту Г. П. Зильбермана. В настоящее время — Новосибирская государственная консерватория имени М. И. Глинки[25];
- «Сибирское подворье» — здание государственных учреждений Сибири (1923—1924, Красный проспект, 39). Надстроено до 5 этажей в 1935—1937 под Плановый институт по проекту С. М. Игнатовича, в настоящее время — Новосибирская государственная архитектурно-художественная академия[26];
- Сибревком (1925—1926, Красный проспект, 5). Пристойка по ул. Свердлова — С. П. Скобликов, В. И. Нуждин, 1950-е. В настоящее время — Новосибирский государственный художественный музей[27] памятник архитектуры (федеральный)[28];
- Текстильсиндикат (1926, здание надстроено до 4 этажей в 1930);
- Сибкрайсоюз (1926, Красный проспект, 29)[29];
- Жилой дом работников Госбанка (1926—1928, улица Урицкого, 15), надстроен до 5 этажей в 1932—1935 годах[30];
- Сельскохозяйственный техникум (1927, с 1941 здание занято аффинажным заводом);
- Проект здания Первой поликлиники (1927), не осуществлён[31];
- Проект здания Окружной больницы (1927), не осуществлён[32];
- Здание Госбанка, на основе планировочной схемы М. Я. Гинзбурга (1929—1930, Красный проспект, 27)[33];
- Крайисполком (1930—1932). По проекту Крячкова здание заложено и возведено до первого этажа; завершено с изменением проекта и фасадов архитекторами Б. А. Гордеевым, С. П. Тургеневым, конструкторами Н. В. Никитиным, И. В. Косициным. В настоящее время — областное правительство[34];
- Конкурсный проект Дома Науки и Культуры (1930), не осуществлён[35];
- Конкурсный проект жилкомбината для работников искусств (1930-е), не осуществлён[36];
- «Стоквартирный дом работников крайисполкома», совместно с В. С. Масленниковым) (1934—1937, Красный проспект, 16)[12] памятник архитектуры (федеральный)[28];
- Перестройка фельдшерско-акушерской школы под здание Западно-Сибирского филиала АН СССР, совместно с Н. Г. Васильевым (1943—1947, улица Фрунзе, 11)[37]. В настоящее время — Институт систематики и экологии животных СО РАН.
- Театр "Старый дом".JPG
Здание начального училища на Большевистской улице
- Nicholi Chapel in Novosibirsk.jpg
Часовня во имя Святителя и Чудотворца Николая (авторская реконструкция)
- Администрация НСО.jpg
Здание Крайисполкома
- Novosibirsk Conservatory.jpg
Здание Сибдальгосторга
- 100flat.jpg
Стоквартирный дом
- Novosibirsk Theater "Red Torch".jpg
Здание Коммерческого собрания
Другие города
- Конкурсный проект здания Купеческого собрания в Москве (1905), не осуществлён (2-я премия). В числе других премированных проектов использован И. А. Ивановы-Шицем при строительстве здания в 1907—1909 годах (Москва, Малая Дмитровка, 6);
- Конкурсный проект исторического музея в Санкт-Петербурге, совместно c В. Ф. Оржешко (1908), не осуществлён (4-я премия);
- Конкурсный проект театра в Ярославле, совместно c В. Ф. Оржешко (1908), не осуществлён (3-я премия);
- Городской Торговый корпус (1909—1912, Омск, улица Ленина, 3), ныне — Омский Областной музей изобразительных искусств им. М. А. Врубеля[38][39];
- Механико-техническое училище (1912, Омск, Московская улица)[39];
- Дом Тверской мануфактуры (1912, Омск)[39];
- Конкурсный проект Дома Советов в Верхнеудинске (1927), не осуществлён (3-я премия);
- Дворец труда (1927, Кемерово, улица Карболитовская, 11); памятник архитектуры (федеральный)[28];
- Здание Дома Советов (1936—1956, Красноярск, проспект Мира, 110), реализация заметно отличается от исходного проекта.
- Omsk Vrubel Museum.jpg
Городской Торговый корпус в Омске
- Krasnoyarsk Mira 110 krai admin.jpg
Дом Советов в Красноярске
Труды и публикации
- Крячков А. Д. Здания и сооружения Томского технологического института // Известия Томского технологического института. — Томск, 1909.
- Крячков А. Д. К вопросу об устройстве оснований на слабом грунте. Случай из практики // Журнал Общества сибирских инженеров. — Томск, 1914. — № 3, 4.
- Крячков А. Д. К вопросу о смешанных системах висячих стропил. // Известия Томского технологического института. — Томск, 1918. — Т. 41, вып. 1—3.
- Крячков А. Д. О задачах изучения искусства в Сибири // Труды съезда по организации института исследования Сибири. — Томск, 1919.
- Кряков А. Д. Материалы по истории русского зодчества в Сибири (Машинопись). — Томск, 1920.
- Кряков А. Д. Сибирский краевой союз кооперативов. Постройки сельпо. Планы и сметы.. — Новосибирск, 1927.
- Крячков А. Д. [elib.tomsk.ru/purl/1-8538/#50141.jpg Эволюция и достижения в гражданском железнодорожном строительстве] // Томский Технологический Институт 1900—1925 г. (Юбилейный сборник). — Томск, 1928.
- Крячков А. Д. Конкурс проектов Сибирской краевой конторы госбанка в Новосибирске // Строительная промышленность. — 1929. — № 4.
- Кряков А. Д. Бани и купальни. Проектирование. Расчет.. — Томск: КУБУЧ, 1932. — 399 с.
- Крячков А. Д. Материалы по истории промышленной архитектуры в Сибири (XVIII—XIX вв.) // Труды Новосибирского инженерно-строительного института им. В. В. Куйбышева. — Новосибирск: Новосибирское областное издательство, 1937. — № 1.
- Крячков А. Д. Краткий очерк возникновения Новосибирского инженерно-строительного института // Труды Новосибирского инженерно-строительного института им. В. В. Куйбышева. — Новосибирск: Новосибирское областное издательство, 1937. — № 1.
- Кряков А. Д. Влияние климата и природы на строительство и архитектуру в Сибири (Машинопись). — Новосибирск, 1945.
- Кряков А. Д. Архитектура городов Сибири (Машинопись). — Тобольск, 1947. — Т. 1.
- Крячков А. Д. Влияние климата на строительство и архитектуру Сибири // Труды Новосибирского инженерно-строительного института им. В. В. Куйбышева. — Новосибирск: Новосибирское областное издательство, 1951. — Т. 2.
- Крячков А. Д. Архитектура Новосибирска за 50 лет // Ежегодник Новосибирского отделения союза советских архитекторов. — Новосибирск, 1951.
Награды и звания
- Орден Святого Станислава 2-й степени (1916)[7];
- Орден Святого Станислава 3-й степени (1909)[7];
- Орден Трудового Красного Знамени (10.03.1947)[40];
- Медаль «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.» (1949)[40];
- Заслуженный деятель науки и техники РСФСР (1944)[40].
- Грамота «Лучшему ударнику» (29 апреля 1939)
- Знак «Отличник социалистического соревнования Наркомстроя» (1940)
Семья
12 сентября 1907 года в Москве Андрей Дмитриевич обвенчался с Любовью Владимировной Карпинской, из семьи горных инженеров и геологов. В 1908 году в семье родился сын Всеволод, в 1909 году — сын Андрей, в 1911 году — дочь Татьяна. В дальнейшем все они стали инженерами-строителями.
Память
В Новосибирске установлен памятник Крячкову. В ноябре 2006 года в НГАХА прошла выставка «Мир архитектора А. Д. Крячкова», приуроченная к 130-летию со дня его рождения. Высказывались предложения о переименовании площади Свердлова в площадь Крячкова. В конце ноября 2011 года в честь 135-летия со дня рождения на здании НГАХА была установлена мемориальная доска с надписью «Профессор Крячков Андрей Дмитриевич (1876—1950). Основатель архитектурного образования в Сибири».
Напишите отзыв о статье "Крячков, Андрей Дмитриевич"
Примечания
Сноски
- ↑ Вахрево (также иногда указывается как Бахрево, Вахарево, Вахорево) — небольшая казённая деревня в 26 верстах от Ростова (15-17 дворов), приход Павлова села[5][6]; ныне не существует.
- ↑ В автобиографии сам А. Д. Крячков пишет «Родился я в крестьянской семье, в селе Бахрево, Осиповского района Ивановской области 7 декабря (24 ноября) 1876 года»[3].
Источники
- ↑ Герасимов, 2002, с. 16.
- ↑ Баландин, 2010, с. 26—27.
- ↑ 1 2 3 Герасимов, 2002, с. 15.
- ↑ 1 2 Баландин, 2010, с. 26.
- ↑ Титов А. А. Ростовский уезд Ярославской губернии. — М.: Синодальная Типография, 1885. — С. 505. — 657 с.
- ↑ Рыбин К. Г. Краткие сведения о монастырях и церквах Ярославской епархии. — Ярославль: тип. Губ. земск. управы, 1908. — С. 161. — 547 с.
- ↑ 1 2 3 4 5 Залесов, 2004, с. 111.
- ↑ Косарева И. Бесценный дар потомкам // Созидатели: Очерки о людях, вписавших своё имя в историю Новосибирска. — Новосибирск: Клуб Меценатов, 2003. — Т. I. — С. 238—246. — ISBN 5-88742-054-5.
- ↑ 1 2 3 4 5 6 7 Богданова О. В. [sun.tsu.ru/mminfo/000063105/303/image/303_055-060.pdf Гражданские инженеры — строители Томского университета] // Вестник Томского государственного университета. — Томск, 2007. — № 303. — С. 58—59.
- ↑ Невзгодин, 2005, с. 29.
- ↑ [45f.ru/sse/kryachkov-andrej-dmitrievich/ Сибирская советская энциклопедия — 1929 год. КРЯЧКОВ, Андрей Дмитриевич]
- ↑ 1 2 Невзгодин, 2005, с. 138.
- ↑ Баландин, 2010, с. 29.
- ↑ [nsk-kraeved.ru/uploads/000a/1b/4d/2933-1-f.jpg Могила Крячкова]
- ↑ Залесов, 2004, с. 111, 143.
- ↑ 1 2 3 4 5 Залесов, 2004, с. 143.
- ↑ [kulturnoe-nasledie.ru/monuments.php?id=7010037000 Дом науки Микушина П. И.]. Объекты культурного наследия Российской федерации. Проверено 24 сентября 2014.
- ↑ Невзгодин, 2005, с. 28.
- ↑ Невзгодин, 2005, с. 34.
- ↑ Невзгодин, 2005, с. 37.
- ↑ Невзгодин, 2005, с. 38.
- ↑ Невзгодин, 2005, с. 40.
- ↑ Невзгодин, 2005, с. 44.
- ↑ Невзгодин, 2005, с. 192.
- ↑ Невзгодин, 2005, с. 56.
- ↑ Невзгодин, 2005, с. 53.
- ↑ Невзгодин, 2005, с. 58.
- ↑ 1 2 3 Постановление Совета Министров РСФСР No 624 от 04.12.1974 «О дополнении и частичном изменении постановления Совета Министров РСФСР от 30 августа 1960 г. N 1327 „О дальнейшем улучшении дела охраны памятников культуры в РСФСР“» (с изменениями на 10 июля 2001 года)
- ↑ Невзгодин, 2005, с. 60.
- ↑ Невзгодин, 2005, с. 76.
- ↑ Невзгодин, 2005, с. 80.
- ↑ Невзгодин, 2005, с. 82.
- ↑ Невзгодин, 2005, с. 86.
- ↑ Невзгодин, 2005, с. 106.
- ↑ Невзгодин, 2005, с. 135.
- ↑ Невзгодин, 2005, с. 146.
- ↑ Невзгодин, 2005, с. 164.
- ↑ Невзгодин, 2005, с. 26.
- ↑ 1 2 3 Омская область: Путеводитель Le Petit Futé / сост. А. Юдин. — 1. — М.: Авангард, 2006. — С. 72—74. — ISBN 586394-259-2.
- ↑ 1 2 3 Залесов, 2004, с. 113.
Литература
- Баландин С. Н. Сибирский архитектор: Документальный очерк. — Новосибирск: Новосибирское кн. изд-во, 1991. — 159 с.
- Баландин С. Н. А. Д. Крячков // Архитектура и строительство. — 2009. — № 10. — С. 26—29.
- [memorials.lib.tomsk.ru/page.phtml?p=10 Дом науки им. П. И. Макушина / Том. обл. универс. науч. б-ка им. А. С. Пушкина, авт.-сост. К. Н. Ширко] // Памятники истории и архитектуры федерального значения г. Томска. — Томск, 2004.
- Залесов В. Славься, университет, высься величаво! // Сибирская старина : краеведч. альм. — 1993. — № 4. — С. 20-22.
- Залесов В. Г. [memorials.lib.tomsk.ru/page.phtml?p=12 Крячков А.Д.] // Памятники истории и архитектуры федерального значения г. Томска / Том. обл. универс. науч. б-ка им. А. С. Пушкина. — Томск, 2004.
- [memorials.lib.tomsk.ru/page.phtml?p=103 Здание Научной библиотеки ТГУ Томского государственного университета / Том. обл. универс. науч. б-ка им. А. С. Пушкина, авт.-сост. В. Г. Залесов] // Памятники истории и архитектуры федерального значения г. Томска. — Томск, 2004.
- Невзгодин И. В. Архитектура Новосибирска. — Новосибирск: СО РАН, 2005. — 204 с. — ISBN 5-7692-0736-1.
- Сандрик О. Зодчие Томска и губернии: Андрей Дмитриевич Крячков // Томск magazine. — Томск, 2004. — № 2. — С. 6-7.
- Залесов В. Г. [elib.tomsk.ru/purl/1-4881/ Архитекторы Томска (XIX - начало XX века)]. — Томск: Изд-во Томск. гос. архит.-строит. ун-та, 2004. — 170 с. + 40 илл. с. — ISBN 5-93057-115-5.
- Герасимов А. П. [kraeved.lib.tomsk.ru/files2/422_Otchet_2001.pdf Архитектор А. Д. Крячков в Томске] // Годовой отчёт клуба краеведов «Старый Томск». — Томск: Томская областная научная библиотека им. А. С. Пушкина, 2002. — С. 15—16.
Ссылки
- [nsk.novosibdom.ru/kryachkov А. Д. Крячков. Сибирский архитектор]. Архитектура Новосибирска. Проверено 8 октября 2012. [www.webcitation.org/6BWtUrISX Архивировано из первоисточника 19 октября 2012].
 |
Статья содержит короткие («гарвардские») ссылки на публикации, не указанные или неправильно описанные в библиографическом разделе. Список неработающих ссылок: Баландин, 2010 Пожалуйста, исправьте ссылки согласно инструкции к шаблону {{sfn}} и дополните библиографический раздел корректными описаниями цитируемых публикаций, следуя руководствам ВП:Сноски и ВП:Ссылки на источники.
|
Отрывок, характеризующий Крячков, Андрей Дмитриевич
– Нездоровы, брат, бывают только дураки да развратники, а ты меня знаешь: с утра до вечера занят, воздержен, ну и здоров.– Слава Богу, – сказал сын, улыбаясь.
– Бог тут не при чем. Ну, рассказывай, – продолжал он, возвращаясь к своему любимому коньку, – как вас немцы с Бонапартом сражаться по вашей новой науке, стратегией называемой, научили.
Князь Андрей улыбнулся.
– Дайте опомниться, батюшка, – сказал он с улыбкою, показывавшею, что слабости отца не мешают ему уважать и любить его. – Ведь я еще и не разместился.
– Врешь, врешь, – закричал старик, встряхивая косичкою, чтобы попробовать, крепко ли она была заплетена, и хватая сына за руку. – Дом для твоей жены готов. Княжна Марья сведет ее и покажет и с три короба наболтает. Это их бабье дело. Я ей рад. Сиди, рассказывай. Михельсона армию я понимаю, Толстого тоже… высадка единовременная… Южная армия что будет делать? Пруссия, нейтралитет… это я знаю. Австрия что? – говорил он, встав с кресла и ходя по комнате с бегавшим и подававшим части одежды Тихоном. – Швеция что? Как Померанию перейдут?
Князь Андрей, видя настоятельность требования отца, сначала неохотно, но потом все более и более оживляясь и невольно, посреди рассказа, по привычке, перейдя с русского на французский язык, начал излагать операционный план предполагаемой кампании. Он рассказал, как девяностотысячная армия должна была угрожать Пруссии, чтобы вывести ее из нейтралитета и втянуть в войну, как часть этих войск должна была в Штральзунде соединиться с шведскими войсками, как двести двадцать тысяч австрийцев, в соединении со ста тысячами русских, должны были действовать в Италии и на Рейне, и как пятьдесят тысяч русских и пятьдесят тысяч англичан высадятся в Неаполе, и как в итоге пятисоттысячная армия должна была с разных сторон сделать нападение на французов. Старый князь не выказал ни малейшего интереса при рассказе, как будто не слушал, и, продолжая на ходу одеваться, три раза неожиданно перервал его. Один раз он остановил его и закричал:
– Белый! белый!
Это значило, что Тихон подавал ему не тот жилет, который он хотел. Другой раз он остановился, спросил:
– И скоро она родит? – и, с упреком покачав головой, сказал: – Нехорошо! Продолжай, продолжай.
В третий раз, когда князь Андрей оканчивал описание, старик запел фальшивым и старческим голосом: «Malbroug s'en va t en guerre. Dieu sait guand reviendra». [Мальбрук в поход собрался. Бог знает вернется когда.]
Сын только улыбнулся.
– Я не говорю, чтоб это был план, который я одобряю, – сказал сын, – я вам только рассказал, что есть. Наполеон уже составил свой план не хуже этого.
– Ну, новенького ты мне ничего не сказал. – И старик задумчиво проговорил про себя скороговоркой: – Dieu sait quand reviendra. – Иди в cтоловую.
В назначенный час, напудренный и выбритый, князь вышел в столовую, где ожидала его невестка, княжна Марья, m lle Бурьен и архитектор князя, по странной прихоти его допускаемый к столу, хотя по своему положению незначительный человек этот никак не мог рассчитывать на такую честь. Князь, твердо державшийся в жизни различия состояний и редко допускавший к столу даже важных губернских чиновников, вдруг на архитекторе Михайле Ивановиче, сморкавшемся в углу в клетчатый платок, доказывал, что все люди равны, и не раз внушал своей дочери, что Михайла Иванович ничем не хуже нас с тобой. За столом князь чаще всего обращался к бессловесному Михайле Ивановичу.
В столовой, громадно высокой, как и все комнаты в доме, ожидали выхода князя домашние и официанты, стоявшие за каждым стулом; дворецкий, с салфеткой на руке, оглядывал сервировку, мигая лакеям и постоянно перебегая беспокойным взглядом от стенных часов к двери, из которой должен был появиться князь. Князь Андрей глядел на огромную, новую для него, золотую раму с изображением генеалогического дерева князей Болконских, висевшую напротив такой же громадной рамы с дурно сделанным (видимо, рукою домашнего живописца) изображением владетельного князя в короне, который должен был происходить от Рюрика и быть родоначальником рода Болконских. Князь Андрей смотрел на это генеалогическое дерево, покачивая головой, и посмеивался с тем видом, с каким смотрят на похожий до смешного портрет.
– Как я узнаю его всего тут! – сказал он княжне Марье, подошедшей к нему.
Княжна Марья с удивлением посмотрела на брата. Она не понимала, чему он улыбался. Всё сделанное ее отцом возбуждало в ней благоговение, которое не подлежало обсуждению.
– У каждого своя Ахиллесова пятка, – продолжал князь Андрей. – С его огромным умом donner dans ce ridicule! [поддаваться этой мелочности!]
Княжна Марья не могла понять смелости суждений своего брата и готовилась возражать ему, как послышались из кабинета ожидаемые шаги: князь входил быстро, весело, как он и всегда ходил, как будто умышленно своими торопливыми манерами представляя противоположность строгому порядку дома.
В то же мгновение большие часы пробили два, и тонким голоском отозвались в гостиной другие. Князь остановился; из под висячих густых бровей оживленные, блестящие, строгие глаза оглядели всех и остановились на молодой княгине. Молодая княгиня испытывала в то время то чувство, какое испытывают придворные на царском выходе, то чувство страха и почтения, которое возбуждал этот старик во всех приближенных. Он погладил княгиню по голове и потом неловким движением потрепал ее по затылку.
– Я рад, я рад, – проговорил он и, пристально еще взглянув ей в глаза, быстро отошел и сел на свое место. – Садитесь, садитесь! Михаил Иванович, садитесь.
Он указал невестке место подле себя. Официант отодвинул для нее стул.
– Го, го! – сказал старик, оглядывая ее округленную талию. – Поторопилась, нехорошо!
Он засмеялся сухо, холодно, неприятно, как он всегда смеялся, одним ртом, а не глазами.
– Ходить надо, ходить, как можно больше, как можно больше, – сказал он.
Маленькая княгиня не слыхала или не хотела слышать его слов. Она молчала и казалась смущенною. Князь спросил ее об отце, и княгиня заговорила и улыбнулась. Он спросил ее об общих знакомых: княгиня еще более оживилась и стала рассказывать, передавая князю поклоны и городские сплетни.
– La comtesse Apraksine, la pauvre, a perdu son Mariei, et elle a pleure les larmes de ses yeux, [Княгиня Апраксина, бедняжка, потеряла своего мужа и выплакала все глаза свои,] – говорила она, всё более и более оживляясь.
По мере того как она оживлялась, князь всё строже и строже смотрел на нее и вдруг, как будто достаточно изучив ее и составив себе ясное о ней понятие, отвернулся от нее и обратился к Михайлу Ивановичу.
– Ну, что, Михайла Иванович, Буонапарте то нашему плохо приходится. Как мне князь Андрей (он всегда так называл сына в третьем лице) порассказал, какие на него силы собираются! А мы с вами всё его пустым человеком считали.
Михаил Иванович, решительно не знавший, когда это мы с вами говорили такие слова о Бонапарте, но понимавший, что он был нужен для вступления в любимый разговор, удивленно взглянул на молодого князя, сам не зная, что из этого выйдет.
– Он у меня тактик великий! – сказал князь сыну, указывая на архитектора.
И разговор зашел опять о войне, о Бонапарте и нынешних генералах и государственных людях. Старый князь, казалось, был убежден не только в том, что все теперешние деятели были мальчишки, не смыслившие и азбуки военного и государственного дела, и что Бонапарте был ничтожный французишка, имевший успех только потому, что уже не было Потемкиных и Суворовых противопоставить ему; но он был убежден даже, что никаких политических затруднений не было в Европе, не было и войны, а была какая то кукольная комедия, в которую играли нынешние люди, притворяясь, что делают дело. Князь Андрей весело выдерживал насмешки отца над новыми людьми и с видимою радостью вызывал отца на разговор и слушал его.
– Всё кажется хорошим, что было прежде, – сказал он, – а разве тот же Суворов не попался в ловушку, которую ему поставил Моро, и не умел из нее выпутаться?
– Это кто тебе сказал? Кто сказал? – крикнул князь. – Суворов! – И он отбросил тарелку, которую живо подхватил Тихон. – Суворов!… Подумавши, князь Андрей. Два: Фридрих и Суворов… Моро! Моро был бы в плену, коли бы у Суворова руки свободны были; а у него на руках сидели хофс кригс вурст шнапс рат. Ему чорт не рад. Вот пойдете, эти хофс кригс вурст раты узнаете! Суворов с ними не сладил, так уж где ж Михайле Кутузову сладить? Нет, дружок, – продолжал он, – вам с своими генералами против Бонапарте не обойтись; надо французов взять, чтобы своя своих не познаша и своя своих побиваша. Немца Палена в Новый Йорк, в Америку, за французом Моро послали, – сказал он, намекая на приглашение, которое в этом году было сделано Моро вступить в русскую службу. – Чудеса!… Что Потемкины, Суворовы, Орловы разве немцы были? Нет, брат, либо там вы все с ума сошли, либо я из ума выжил. Дай вам Бог, а мы посмотрим. Бонапарте у них стал полководец великий! Гм!…
– Я ничего не говорю, чтобы все распоряжения были хороши, – сказал князь Андрей, – только я не могу понять, как вы можете так судить о Бонапарте. Смейтесь, как хотите, а Бонапарте всё таки великий полководец!
– Михайла Иванович! – закричал старый князь архитектору, который, занявшись жарким, надеялся, что про него забыли. – Я вам говорил, что Бонапарте великий тактик? Вон и он говорит.
– Как же, ваше сиятельство, – отвечал архитектор.
Князь опять засмеялся своим холодным смехом.
– Бонапарте в рубашке родился. Солдаты у него прекрасные. Да и на первых он на немцев напал. А немцев только ленивый не бил. С тех пор как мир стоит, немцев все били. А они никого. Только друг друга. Он на них свою славу сделал.
И князь начал разбирать все ошибки, которые, по его понятиям, делал Бонапарте во всех своих войнах и даже в государственных делах. Сын не возражал, но видно было, что какие бы доводы ему ни представляли, он так же мало способен был изменить свое мнение, как и старый князь. Князь Андрей слушал, удерживаясь от возражений и невольно удивляясь, как мог этот старый человек, сидя столько лет один безвыездно в деревне, в таких подробностях и с такою тонкостью знать и обсуживать все военные и политические обстоятельства Европы последних годов.
– Ты думаешь, я, старик, не понимаю настоящего положения дел? – заключил он. – А мне оно вот где! Я ночи не сплю. Ну, где же этот великий полководец твой то, где он показал себя?
– Это длинно было бы, – отвечал сын.
– Ступай же ты к Буонапарте своему. M lle Bourienne, voila encore un admirateur de votre goujat d'empereur! [вот еще поклонник вашего холопского императора…] – закричал он отличным французским языком.
– Vous savez, que je ne suis pas bonapartiste, mon prince. [Вы знаете, князь, что я не бонапартистка.]
– «Dieu sait quand reviendra»… [Бог знает, вернется когда!] – пропел князь фальшиво, еще фальшивее засмеялся и вышел из за стола.
Маленькая княгиня во всё время спора и остального обеда молчала и испуганно поглядывала то на княжну Марью, то на свекра. Когда они вышли из за стола, она взяла за руку золовку и отозвала ее в другую комнату.
– Сomme c'est un homme d'esprit votre pere, – сказала она, – c'est a cause de cela peut etre qu'il me fait peur. [Какой умный человек ваш батюшка. Может быть, от этого то я и боюсь его.]
– Ax, он так добр! – сказала княжна.
Князь Андрей уезжал на другой день вечером. Старый князь, не отступая от своего порядка, после обеда ушел к себе. Маленькая княгиня была у золовки. Князь Андрей, одевшись в дорожный сюртук без эполет, в отведенных ему покоях укладывался с своим камердинером. Сам осмотрев коляску и укладку чемоданов, он велел закладывать. В комнате оставались только те вещи, которые князь Андрей всегда брал с собой: шкатулка, большой серебряный погребец, два турецких пистолета и шашка, подарок отца, привезенный из под Очакова. Все эти дорожные принадлежности были в большом порядке у князя Андрея: всё было ново, чисто, в суконных чехлах, старательно завязано тесемочками.
В минуты отъезда и перемены жизни на людей, способных обдумывать свои поступки, обыкновенно находит серьезное настроение мыслей. В эти минуты обыкновенно поверяется прошедшее и делаются планы будущего. Лицо князя Андрея было очень задумчиво и нежно. Он, заложив руки назад, быстро ходил по комнате из угла в угол, глядя вперед себя, и задумчиво покачивал головой. Страшно ли ему было итти на войну, грустно ли бросить жену, – может быть, и то и другое, только, видимо, не желая, чтоб его видели в таком положении, услыхав шаги в сенях, он торопливо высвободил руки, остановился у стола, как будто увязывал чехол шкатулки, и принял свое всегдашнее, спокойное и непроницаемое выражение. Это были тяжелые шаги княжны Марьи.
– Мне сказали, что ты велел закладывать, – сказала она, запыхавшись (она, видно, бежала), – а мне так хотелось еще поговорить с тобой наедине. Бог знает, на сколько времени опять расстаемся. Ты не сердишься, что я пришла? Ты очень переменился, Андрюша, – прибавила она как бы в объяснение такого вопроса.
Она улыбнулась, произнося слово «Андрюша». Видно, ей самой было странно подумать, что этот строгий, красивый мужчина был тот самый Андрюша, худой, шаловливый мальчик, товарищ детства.
– А где Lise? – спросил он, только улыбкой отвечая на ее вопрос.
– Она так устала, что заснула у меня в комнате на диване. Ax, Andre! Que! tresor de femme vous avez, [Ax, Андрей! Какое сокровище твоя жена,] – сказала она, усаживаясь на диван против брата. – Она совершенный ребенок, такой милый, веселый ребенок. Я так ее полюбила.
Князь Андрей молчал, но княжна заметила ироническое и презрительное выражение, появившееся на его лице.
– Но надо быть снисходительным к маленьким слабостям; у кого их нет, Аndre! Ты не забудь, что она воспитана и выросла в свете. И потом ее положение теперь не розовое. Надобно входить в положение каждого. Tout comprendre, c'est tout pardonner. [Кто всё поймет, тот всё и простит.] Ты подумай, каково ей, бедняжке, после жизни, к которой она привыкла, расстаться с мужем и остаться одной в деревне и в ее положении? Это очень тяжело.
Князь Андрей улыбался, глядя на сестру, как мы улыбаемся, слушая людей, которых, нам кажется, что мы насквозь видим.
– Ты живешь в деревне и не находишь эту жизнь ужасною, – сказал он.
– Я другое дело. Что обо мне говорить! Я не желаю другой жизни, да и не могу желать, потому что не знаю никакой другой жизни. А ты подумай, Andre, для молодой и светской женщины похорониться в лучшие годы жизни в деревне, одной, потому что папенька всегда занят, а я… ты меня знаешь… как я бедна en ressources, [интересами.] для женщины, привыкшей к лучшему обществу. M lle Bourienne одна…
– Она мне очень не нравится, ваша Bourienne, – сказал князь Андрей.
– О, нет! Она очень милая и добрая,а главное – жалкая девушка.У нее никого,никого нет. По правде сказать, мне она не только не нужна, но стеснительна. Я,ты знаешь,и всегда была дикарка, а теперь еще больше. Я люблю быть одна… Mon pere [Отец] ее очень любит. Она и Михаил Иваныч – два лица, к которым он всегда ласков и добр, потому что они оба облагодетельствованы им; как говорит Стерн: «мы не столько любим людей за то добро, которое они нам сделали, сколько за то добро, которое мы им сделали». Mon pеre взял ее сиротой sur le pavе, [на мостовой,] и она очень добрая. И mon pere любит ее манеру чтения. Она по вечерам читает ему вслух. Она прекрасно читает.
– Ну, а по правде, Marie, тебе, я думаю, тяжело иногда бывает от характера отца? – вдруг спросил князь Андрей.
Княжна Марья сначала удивилась, потом испугалась этого вопроса.
– МНЕ?… Мне?!… Мне тяжело?! – сказала она.
– Он и всегда был крут; а теперь тяжел становится, я думаю, – сказал князь Андрей, видимо, нарочно, чтоб озадачить или испытать сестру, так легко отзываясь об отце.
– Ты всем хорош, Andre, но у тебя есть какая то гордость мысли, – сказала княжна, больше следуя за своим ходом мыслей, чем за ходом разговора, – и это большой грех. Разве возможно судить об отце? Да ежели бы и возможно было, какое другое чувство, кроме veneration, [глубокого уважения,] может возбудить такой человек, как mon pere? И я так довольна и счастлива с ним. Я только желала бы, чтобы вы все были счастливы, как я.
Брат недоверчиво покачал головой.
– Одно, что тяжело для меня, – я тебе по правде скажу, Andre, – это образ мыслей отца в религиозном отношении. Я не понимаю, как человек с таким огромным умом не может видеть того, что ясно, как день, и может так заблуждаться? Вот это составляет одно мое несчастие. Но и тут в последнее время я вижу тень улучшения. В последнее время его насмешки не так язвительны, и есть один монах, которого он принимал и долго говорил с ним.
– Ну, мой друг, я боюсь, что вы с монахом даром растрачиваете свой порох, – насмешливо, но ласково сказал князь Андрей.
– Аh! mon ami. [А! Друг мой.] Я только молюсь Богу и надеюсь, что Он услышит меня. Andre, – сказала она робко после минуты молчания, – у меня к тебе есть большая просьба.
– Что, мой друг?
– Нет, обещай мне, что ты не откажешь. Это тебе не будет стоить никакого труда, и ничего недостойного тебя в этом не будет. Только ты меня утешишь. Обещай, Андрюша, – сказала она, сунув руку в ридикюль и в нем держа что то, но еще не показывая, как будто то, что она держала, и составляло предмет просьбы и будто прежде получения обещания в исполнении просьбы она не могла вынуть из ридикюля это что то.
Она робко, умоляющим взглядом смотрела на брата.
– Ежели бы это и стоило мне большого труда… – как будто догадываясь, в чем было дело, отвечал князь Андрей.
– Ты, что хочешь, думай! Я знаю, ты такой же, как и mon pere. Что хочешь думай, но для меня это сделай. Сделай, пожалуйста! Его еще отец моего отца, наш дедушка, носил во всех войнах… – Она всё еще не доставала того, что держала, из ридикюля. – Так ты обещаешь мне?
– Конечно, в чем дело?
– Andre, я тебя благословлю образом, и ты обещай мне, что никогда его не будешь снимать. Обещаешь?
– Ежели он не в два пуда и шеи не оттянет… Чтобы тебе сделать удовольствие… – сказал князь Андрей, но в ту же секунду, заметив огорченное выражение, которое приняло лицо сестры при этой шутке, он раскаялся. – Очень рад, право очень рад, мой друг, – прибавил он.
– Против твоей воли Он спасет и помилует тебя и обратит тебя к Себе, потому что в Нем одном и истина и успокоение, – сказала она дрожащим от волнения голосом, с торжественным жестом держа в обеих руках перед братом овальный старинный образок Спасителя с черным ликом в серебряной ризе на серебряной цепочке мелкой работы.
Она перекрестилась, поцеловала образок и подала его Андрею.
– Пожалуйста, Andre, для меня…
Из больших глаз ее светились лучи доброго и робкого света. Глаза эти освещали всё болезненное, худое лицо и делали его прекрасным. Брат хотел взять образок, но она остановила его. Андрей понял, перекрестился и поцеловал образок. Лицо его в одно и то же время было нежно (он был тронут) и насмешливо.
– Merci, mon ami. [Благодарю, мой друг.]
Она поцеловала его в лоб и опять села на диван. Они молчали.
– Так я тебе говорила, Andre, будь добр и великодушен, каким ты всегда был. Не суди строго Lise, – начала она. – Она так мила, так добра, и положение ее очень тяжело теперь.
– Кажется, я ничего не говорил тебе, Маша, чтоб я упрекал в чем нибудь свою жену или был недоволен ею. К чему ты всё это говоришь мне?
Княжна Марья покраснела пятнами и замолчала, как будто она чувствовала себя виноватою.
– Я ничего не говорил тебе, а тебе уж говорили . И мне это грустно.
Красные пятна еще сильнее выступили на лбу, шее и щеках княжны Марьи. Она хотела сказать что то и не могла выговорить. Брат угадал: маленькая княгиня после обеда плакала, говорила, что предчувствует несчастные роды, боится их, и жаловалась на свою судьбу, на свекра и на мужа. После слёз она заснула. Князю Андрею жалко стало сестру.
– Знай одно, Маша, я ни в чем не могу упрекнуть, не упрекал и никогда не упрекну мою жену , и сам ни в чем себя не могу упрекнуть в отношении к ней; и это всегда так будет, в каких бы я ни был обстоятельствах. Но ежели ты хочешь знать правду… хочешь знать, счастлив ли я? Нет. Счастлива ли она? Нет. Отчего это? Не знаю…
Говоря это, он встал, подошел к сестре и, нагнувшись, поцеловал ее в лоб. Прекрасные глаза его светились умным и добрым, непривычным блеском, но он смотрел не на сестру, а в темноту отворенной двери, через ее голову.
– Пойдем к ней, надо проститься. Или иди одна, разбуди ее, а я сейчас приду. Петрушка! – крикнул он камердинеру, – поди сюда, убирай. Это в сиденье, это на правую сторону.
Княжна Марья встала и направилась к двери. Она остановилась.
– Andre, si vous avez. la foi, vous vous seriez adresse a Dieu, pour qu'il vous donne l'amour, que vous ne sentez pas et votre priere aurait ete exaucee. [Если бы ты имел веру, то обратился бы к Богу с молитвою, чтоб Он даровал тебе любовь, которую ты не чувствуешь, и молитва твоя была бы услышана.]
– Да, разве это! – сказал князь Андрей. – Иди, Маша, я сейчас приду.
По дороге к комнате сестры, в галлерее, соединявшей один дом с другим, князь Андрей встретил мило улыбавшуюся m lle Bourienne, уже в третий раз в этот день с восторженною и наивною улыбкой попадавшуюся ему в уединенных переходах.
– Ah! je vous croyais chez vous, [Ах, я думала, вы у себя,] – сказала она, почему то краснея и опуская глаза.
Князь Андрей строго посмотрел на нее. На лице князя Андрея вдруг выразилось озлобление. Он ничего не сказал ей, но посмотрел на ее лоб и волосы, не глядя в глаза, так презрительно, что француженка покраснела и ушла, ничего не сказав.
Когда он подошел к комнате сестры, княгиня уже проснулась, и ее веселый голосок, торопивший одно слово за другим, послышался из отворенной двери. Она говорила, как будто после долгого воздержания ей хотелось вознаградить потерянное время.
– Non, mais figurez vous, la vieille comtesse Zouboff avec de fausses boucles et la bouche pleine de fausses dents, comme si elle voulait defier les annees… [Нет, представьте себе, старая графиня Зубова, с фальшивыми локонами, с фальшивыми зубами, как будто издеваясь над годами…] Xa, xa, xa, Marieie!
Точно ту же фразу о графине Зубовой и тот же смех уже раз пять слышал при посторонних князь Андрей от своей жены.
Он тихо вошел в комнату. Княгиня, толстенькая, румяная, с работой в руках, сидела на кресле и без умолку говорила, перебирая петербургские воспоминания и даже фразы. Князь Андрей подошел, погладил ее по голове и спросил, отдохнула ли она от дороги. Она ответила и продолжала тот же разговор.
Коляска шестериком стояла у подъезда. На дворе была темная осенняя ночь. Кучер не видел дышла коляски. На крыльце суетились люди с фонарями. Огромный дом горел огнями сквозь свои большие окна. В передней толпились дворовые, желавшие проститься с молодым князем; в зале стояли все домашние: Михаил Иванович, m lle Bourienne, княжна Марья и княгиня.
Князь Андрей был позван в кабинет к отцу, который с глазу на глаз хотел проститься с ним. Все ждали их выхода.
Категории:
- Родившиеся 6 декабря
- Родившиеся в 1876 году
- Персоналии по алфавиту
- Родившиеся в Ярославской губернии
- Умершие в Сочи
- Кавалеры ордена Святого Станислава 2 степени
- Кавалеры ордена Святого Станислава 3 степени
- Кавалеры ордена Трудового Красного Знамени
- Награждённые медалью «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.»
- Заслуженные деятели науки и техники РСФСР
- Доктора технических наук
- Архитекторы по алфавиту
- Архитекторы Российской империи
- Архитекторы СССР
- Архитекторы XX века
- Архитекторы Томска
- Архитекторы Новосибирска
- Архитекторы Красноярска
- Архитекторы Барнаула
- Архитекторы Омска
- Архитекторы Бийска
- Похороненные в Сочи
- Выпускники Выборгского реального училища
- Выпускники Санкт-Петербургского архитектурно-строительного университета
- Надворные советники
- Члены Союза архитекторов СССР
- Преподаватели ТГУ
- Преподаватели Томского политехнического университета
- Градостроители СССР
- Архитекторы русского авангарда
